---
В некотором роде Изуна понимает, почему Мудрец повернул время вспять. (Хотя было бы гораздо логичнее просто поднять Изуну через Эдо Тенсей и позволить ему поговорить с нии-саном. Четверо Хокаге– двое из которых знают его лично– и Мудрец ебаных Шести Путей собственной персоной были там, и никому из них не пришла в голову гениальная идея воскресить Изуну. Ебучие идиоты.) Чего он не понимает, так это того, почему Изуна единственный, чьи воспоминания не были стерты. Но вне зависимости от причины логичным вариантом развития событий было бы убить Сенджу Тобираму. Все, что покатилось в никуда в будущем, может быть прослежено обратно к нему. Как минимум, с точки зрения Изуны, на чужое мнение ему все равно. Просто чтоб вы знали. Но. Дело в том, что стоит тебе умереть, войны, в которых ты когда-то сражался, становятся бессмысленными. В смерти нет ненависти, нет боли и нет неприязни. Только умиротворение и торжественное осознание, что под конец все сражения ни к чему не приводят. Просто потому что его вернули к жизни, не значит, что его жажда крови и недоверие к Сенджу вернулись тоже. Изуна на самом деле видел мир, возможный между их кланами, и он жаждет этого мира, проблески которого уловил, и величия, которого Коноха могла бы достичь, если бы черный склизкий полуовощ с Эдиповым комплексом так активно бы этому не сопротивлялся. (И еще он был предпочел избежать ярости Хаширамы, направленной на него– этот глупенький древесный человек просто, блять, ужасает. Он только получил назад свою жизнь и хотел бы сохранить ее на некоторое время, спасибо большое.) Поэтому, естественно, вместо этого он решает соблазнить Тобираму.---
Смотрите, стратегия никогда не была сильной стороной Изуны, это больше прерогатива Мадары. Ну, была ей. Или будет через некоторое время, когда он потеряет разум и разработает девяностолетний с хреном план по захвату мира, включающий в себя самые нелепые шаги, которые когда-либо видело человечество. (Да, Мадара, просто возьми свои глаза---
Вопрос в том, как соблазнить того, кто ни разу не выказал ни малейшего сексуального интереса в ком-либо вообще? Изуна наблюдал за разными этапами жизни Тобирамы из Чистых Земель, и там действительно не было ни малейшего намека на романтику или хотя бы на желание. (Не то чтобы он следил за Тобирамой или что-то в этом роде. Но каждый раз, когда кто-то из живущих крепко задумывался о нем, у него появлялась возможность взглянуть на них и на то, чем они занимаются. И Тобирама думал об Изуне удивительно часто, особенно, когда тренировал Кагами. Изуна, разумеется, каждый раз откликался на зов, потому что… эм. Причины были.) (Откровенно говоря, он бы стал следить за Тобирамой, если бы мог. Исключительно, чтобы убедиться в том, насколько его соперник жалок, разумеется.) Потом он вспоминает про тот маленький проблеск будущего, который видел, когда маленький Учиха Итачи отправился на миссию вместе с куноичи, живот которой был абсолютно голым. (После того, как Итачи рассказали историю Мадары (скорее всего неправильную), он думал об Изуне без конца неделями. Очень милый ребенок этот малыш Итачи. (Был, до того момента, как вырезал весь клан Учиха. Это было вообще не мило. Изуна удостоверится, что это не произойдет снова.)) Изуна разглядывает свой стандартный наряд Учиха, потом ножницы на столе и ухмыляется. Безусловно, даже Тобирама не устоит перед искушением плоти, если ее выставить напоказ прямо перед его глазами. Взгляд, который Тобирама посылает ему, когда они в следующий раз встречаются на поле боя, как только Изуна снимает свой плащ, просто великолепен. Тобирама выглядит, словно давится воздухом, и легчайший румянец покрывает его щеки, красиво сочетаясь с отметками на лице. Изуне хочется облизнуть его. – У тебя вообще есть защита на животе? – недоверчиво выдавливает Тобирама. Кажется, у него глаза сейчас вывалятся из черепа. Изуна дергает бедром и посылает ему страстную ухмылку, которую он практиковал весь вчерашний день перед зеркалом. – Почему бы тебе не подойти и не узнать? Ему приходит в голову, что смерть могла сделать его немного безрассудным. Щеголять вот так перед врагом, который, как уже доказано, собирается убить тебя, как только подвернется шанс, может быть, если задуматься, не самой лучшей идеей, приходившей ему в голову. Особенно не на каблуках, в которых, оказывается, не так уж и просто бегать. Когда его оппонент является самым быстрым шиноби их времени, не меньше. Хм. К сожалению, Тобирама берет себя в руки гораздо быстрее, чем хотелось бы Изуне, и перетекает в боевую стойку, а румянец снова бесследно исчезает с его лица. На короткое мгновение Изуна паникует. Он был мертв много десятилетий к этому моменту; он не уверен, что вообще сможет поспевать за Тобирамой. Но к счастью, мышечная память существует, и его тело инстинктивно реагирует там, где его разум не успевает. Несмотря на проклятые каблуки, которые он выкинет, как только вернется на территорию Учиха. (Жаль, конечно. Его ноги выглядят очень даже ничего в них.) Изуна разочарован, что Тобирама не кидает второй, более оценивающий взгляд на выбор его наряда, а полностью фокусируется на их---
– Эй, Аники, ты не думал о перемирии в последнее время? Если нет, то сейчас самое время. – Мм-м? – Мадара не поднимает взгляд от своих свитков. – Я предлагаю брак между нами и кланом Сенджу. Чтобы скрепить наш союз. Ну, как только он у нас будет. – Подожди, что? – Конкретнее, между Тобирамой и мной. – Что?! – свиток театрально отброшен. – Да, мы наилучшие кандидаты. Мы оба наследники клана, оба вторые в командовании, оба уважаемы в наших кланах– – Стоп, стоп, стоп, Изуна, нет. Если не учитывать, что ты только что сказал, что ты и этот Сенджу должны пожениться– я еще вернусь к этому– это самая нелепая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову. Даже если мы заключим мир с Сенджу– откуда это вообще взялось?– это ничего не будет значить, если союз будет держаться только на браке. Изуна моргает, открывает рот, закрывает его снова, моргает еще раз и вскидывает руки в раздражении. – А сейчас у тебя вдруг появились навыки критического мышления? Серьезно? Сейчас?! Угх, просто блять. – И что это, блять, должно знач– эй, вернись сюда! Изуна! Изуна! Что это должно зна–---
Может наряд был чересчур для такого консерватора как Тобирама. В ретроспективе, Тобирама бы, наверное, возбудился больше, если бы Изуна обмотался научными свитками, чем появился голый прямо перед ним. Именно так у него появляется идея обзавестись редкими свитками по теории дзюцу, принадлежащими одному аристократу при дворе Дайме, который гордится своей коллекцией товаров для шиноби. Он требует за них целое состояние– которого у Изуны нет– поэтому он грабит аристократский сейф, чтобы заплатить за свитки. И потом он находит ювелира, который сделает ему колечко в пупок, пока он пребывает в столице. Когда они в следующий раз встречаются на поле боя, никаких каблуков на этот раз, но все еще в обрезанном наряде (Изуна раздумывает сменить штаны на юбку (если куноичи будущего могут в них сражаться, Изуна тоже сможет)), он наслаждается тем, как глаза Тобирамы моментально фокусируются на его новом блестящем аксессуаре. Никаких сомнений, его язык мелькает между губами на секунду. Одна только мысль о том, что Тобирама может сделать своим языком с колечком в его пупке, пробуждает что-то такое в Изуне, что он немедленно прячет в уголок разума и клянется никогда не открывать. Но Тобирама идеально контролирует себя, так что проходит всего мгновение, прежде чем он вытаскивает меч и несется на полной скорости прямо на Изуну. Изуна встречает его с распростертыми объятиями. Несмотря на то, что он жаждет мира между их кланами и создания деревни, которую Мадара так по-дурацки назвал «Конохой», он не может отрицать, что ему нравится снова скрещивать мечи с Тобирамой. Забавно, что смерть дала ему преимущество в их нынешних сражениях. Разум Изуны не сражался долгое время, но он наблюдал, обозревал и анализировал сражения Тобирамы столько раз за годы, проведенные в Чистых Землях, подсознательно запоминая его стиль, что теперь он знает, как парировать каждую из его атак. Они все еще сражаются на равных, но Изуна отражает его атаки гораздо плавнее, чем раньше, и он знает, что Тобирама обязан был заметить это, и это, скорее всего, грызет его также сильно, как забавляет Изуну. Теперь он понимает, почему Мадара всегда называет сражение танцем– сейчас это ощущается, словно они с Тобирамой исполняют хорошо отрепетированную хореографию. Он чувствует, как кровь кипит в венах, и его ухмылка становится все шире и шире, пока они сражаются. Тобирама выглядит абсолютно в ярости, его лицо усыпано мелкими порезами, и его глаза горят пламенем, которое Изуна бы с радостью исследовал в других плоскостях, желательно лежа под этими широкими плечами. – Скажи, – внезапно спрашивает Тобирама практически светским тоном, моментально уклоняясь от сюрикена Изуны и формируя печати для суйтона. – Почему ты отрезал нижнюю часть своей кофты, но оставил высокий воротник? У него даже брови нахмурены в непонимании, придавая ему такой вид, словно он уже давно размышляет над этим вопросом. Изуна возмущенно ахает. – Ты что, только что предложил мне отрезать воротник! Дикарь! Кто в своем уме попросит Учиха отрезать их высокий воротник? Он еще никогда не чувствовал себя настолько шокировано. Взрыв катона прямо в лицо Тобираме очень даже оправдан. – МАДАРА! – ХАШИРАМА! Ветер доносит ребяческие крики их старших братьев (и глав кланов, ради всего святого, блять) издалека, резко прерывая их с Тобирамой сражение. Изуна дождаться не может того дня, когда Хаширама наконец-то встретит и женится на той женщине Узумаки, которую он ни разу не видел в проблесках мира живых, но в ком подозревает причину того, почему глупенький древесный человек присмирел в последующие годы. Тобирама делает сложное лицо, которое Изуна не знает, как интерпретировать, но дает ему возможность подойти ближе и сократить расстояние между ними, втайне доставая по-идиотски дорогие свитки и запихивая их в сумку Тобирамы, пока он берется за этот симпатичный подбородок, большим пальцем касаясь красной отметки, и наклоняет лицо, чтобы слизнуть кровь с щеки Тобирамы. Его ухмылка становится еще больше, когда он чувствует дрожь под пальцами. Ему не удается посмаковать этот момент, потому что за этот маленький фокус он получает вполне тяжелый удар в бок, от которого он болезненно передергивается. Все равно оно того стоит. Очень, очень стоит.---
– Аники, как ты считаешь, Тобирама предпочтет лавандовое или бледно-голубое кимоно? Мне кажется, я выгляжу элегантнее в лавандовом, но Тобираме вроде как очень нравится голубой цвет. Мы будем сочетаться. Мадара медленно и осторожно откладывает свиток. – Это из-за переходного возраста? Типа.. твои гормоны проявляются немного позже? Это сейчас происходит? Изуна закатывает глаза. Ему почти двадцать четыре, какого хрена, нии-сан. Он знает, что он делает. В некотором роде. Он отличный импровизатор, оставьте его в покое. – Ты прав, лавандовое лучше. Все-таки Тобирама должен получше рассмотреть мои активы. – Ради твоего же блага, надеюсь, это не намек. – Опять же, Тобирама может оценить, как я выгляжу в его цветах.. – Изуна, ни за что в жизни ты не выйдешь на ебаное поле боя в кимоно. – Пф, просто наблюдай. Оказывается, минусы все же есть в возвращении к жизни. Изуна в Чистых Землях совсем не скучал по дурацкому ледяному пруду с карпами кои.---
Изуна все-таки надевает кимоно. Просто не на поле битвы. Когда его шпионская сеть докладывает ему, что Тобирама замечен в столице, он быстро одевается, распускает хвост и позволяет длинным волосам каскадом растечься по плечам– он не любит этого делать вне своих четырех стен, но отчаянные времена требуют отчаянных мер– и выдвигается. И даже если он добавляет немного красной краски на губы, то к делу это не относится. По прибытии на центральный рынок столицы Изуна чувствует себя слегка скованно. Его кимоно даже близко не сравнится с тканями благородных господ вокруг него, и он раздумывает, не стоило ли ему выбрать яркое шелковое кимоно и высокие гэта, которые он однажды получил в благодарность от Ойран за то, что избавил ее от нежелательного преследователя. Но потом он вспоминает, что целью кимоно является показать его с более классической стороны (раз уж обрезанный наряд не сработал так, как ему хотелось) и появление в виде фальшивой Ойран, который вдобавок оскорбит любую настоящую Ойран, приведет к прямо противоположному. Тобирама, видимо, воспользовался своими сенсорными способностями, потому что, когда Изуна наконец-то замечает его в толпе, глаза Тобирамы уже смотрят прямо на него. Изуна нахально машет ему. Может быть, он даже излишне покачивает бедрами, пока шагает прямиком к Тобираме через толпу. Столица является нейтральной территорией – все шиноби строго проинструктированы оставлять позади свои клановые разборки, когда они встречаются в столице. Тобирама отлично об этом осведомлен, поэтому все, что ему остается, это в неверии наблюдать, как Изуна приближается все ближе и ближе. – Что тебе надо? – шипит Тобирама ядовитым голосом, когда Изуна наконец-то останавливается прямо перед ним. – Ах, ни к чему такая враждебность, Шиноби-сан! – сладко отвечает Изуна с фальшивой улыбочкой на губах. – Я с дарами. Хлопая ресницами, он кокетливо достает бумагу для печатей наивысшего качества, которую он спер у ничего не подозревающего Узумаки во время своей последней миссии в Стране Воды, и передает упаковку с недрогнувшей улыбкой, делая небольшой вежливый поклон. У Тобирамы нет выбора кроме как принять подарок, если он не хочет устроить сцену посреди гражданских. Так он и поступает, прямой как кочерга с кислым выражением лица и сюрикеном, ловко спрятанным между пальцами. Изуна еле избегает участи быть заколотым. Так никогда и не уяснив, как много провокации – слишком много провокации, он вытаскивает свой веер из-за пояса и раскрывает его так, чтобы символ Учиха смотрел прямо на Тобираму, старательно пряча свою усмешку, но не сумев скрыть озорства в своих глазах. Этого достаточно, чтобы переломить тот небольшой самоконтроль, за который до сих пор держался Тобирама. Удар вверх практически укладывает Изуну на землю, но он нагибается в последний момент, избегая попадания. Он не может ничего поделать с сорвавшимся с губ стоном, когда он оказывается так близко к этим крепким, подтянутым бедрам. – Бля. Когда в следующий раз будешь убивать меня, просто раздави меня своими бедрами – я умру счастливым между ними. Свистящий звук, который издает Тобирама, похож на кипящий чайник, что вызывает удовлетворенную ухмылку у него на губах. Ему бы ничего так не хотелось, как схватить Тобираму за его нелепый мех и проглотить этот звук из него. Вместо этого Изуна решает, что пора и честь знать, пока они все же не устроили сцену. Он благородно отряхивается от пыли, издевательски кланяется, не отрывая взгляда от глаз Тобирамы, и снова прячет лицо за веером. – Мне пора идти, Шиноби-сан, – щебечет он и на этот раз абсолютно точно чересчур вихляет бедрами, пока прокладывает себе путь обратно через толпу. Изуна весело отмечает, как свистящий звук позади него превращается в хрипящий.---
– Аники, я хочу попросить наших кузнецов выковать кинжал с Фениксом на рукояти, – раз уж Изуна уже носит в пупке водяного дракона, будет честно, если Тобирама будет носить с собой феникса. – С другой стороны, я не уверен, стоит ли добавлять герб Учиха на него. Как ты думаешь, не сочтет ли он это за оскорбление? Мадара щипает себя переносицу и драматично делает глубокий вдох. – Я думаю, что тебе отчаянно требуется лекарь. Никаких других объяснений нет кроме того, что ты потерял разум. – Ну, забавно слышать это от Вас, Хашигрудь-сама. – Прекрати меня так называть, я даже не знаю, что это значит!---
Изуна раздумывает притащить с собой Кагами на одно из их сражений и просто кинуть им в Тобираму. Ни один из его методов соблазнения не принес результатов, кроме периодического впадения в ступор Тобирамы. Но Тобирама всегда относился крайне положительно к своему ученику, о чем Изуна знает, учитывая то, что Тобирама думал о нем каждый раз, когда находился рядом с Кагами. Один взгляд на очаровательного крошечного Кагами расплавит ледяное сердце Тобирамы и моментально активирует его инстинкты курицы-наседки. Он попытается усыновить его, что оскорбит Учиха, и для спасения ситуации Изуна героически вмешается и предложит выйти за Тобираму, и тогда не только Тобирама получит Кагами, но и Изуна получит Тобираму. Блестящая победа, как ни посмотри. Только есть всего пара косяков в его гениальном плане. В первую очередь, у Кагами уже есть два очень любящих родителя, которые живьем снимут кожу с Изуны, даже если он просто как-то не так взглянет на Кагами. И во-вторых, Кагами всего лишь лет пять или около того, и он даже близко не должен приближаться к полю боя. Поэтому вместо этого он выбирает альтернативный вариант и кричит: – Я очень хорошо обращаюсь с детьми! – уклоняясь от дважды проклятого куная Тобирамы с печатью хирайшина и в последнюю секунду парируя меч, летящий в него. – Поздравляю тебя? – замешательство в алых глазах Тобирамы, обычно так яростно смотрящих на него, немного милое. – Нет, поздравляю тебя. Если однажды ты решить завести детей, ты найдешь во мне идеального партнера, чтобы вырастить их вместе, – это наглая ложь. Изуна ненавидит детей. Они мелкие, громкие, тупые и такие антисанитарные. Но ради Тобирамы он может и передумать, кто знает. Время все же еще есть. Тобирама замирает. Изуна замирает тоже, потому что Тобирама еще ни разу не совершал чего-то столь безрассудного посреди битвы. Никто просто так не замирает посреди буквальной войны, когда одно малейшее колебание может привести к смерти. Изуна использует эту возможность, чтобы достать высококачественный набор для каллиграфии, который он приобрел в Стране Воды, и кинуть его Тобираме. Лучше так, чем швырнуть в него набором посреди сражения, хрупкий подарок может и не пережить такого грубого обращения. Тобирама инстинктивно его ловит и с любопытством рассматривает новый подарок, даже не пытаясь продолжить сражение, полностью поглощенный набором. – Как.. – тихо начинает он. – Как ты узнал, что мне понравится именно этот набор? Или свитки и бумага для печатей, раз уж на то пошло? Ах. Изуна надеялся, что Тобирама этого не спросит. Он пожимает плечами. – У меня обширная шпионская сеть, – единственное объяснение, которое он предоставляет. Это даже и не ложь, как таковая. Ему, однако, все же стыдно, что он заставил Тобираму поверить в то, что его сеть настолько глубока, что он может собрать информацию о том, чем Тобирама наслаждается в свободное время. Тобирама заметно передергивается. А что еще ему остается сказать? «Я умер и наблюдал из Чистых Земель, как моего брата поглотила скорбь, и им манипулировало древнее существо, которое хотело вернуть свою мать, что почти привело к краху всего мира, когда внезапно реально существующий Рикудо Сеннин вернул меня в это время, поэтому теперь я пользуюсь знаниями о тебе, которые накопил, наблюдая за тобой в посмертии, чтобы залезть к тебе в штаны и предотвратить мою смерть от твоей руки с целью не допустить буквального конца света?» М-да, нет. Тобирама аккуратно проводит пальцем по набору перед тем, как осторожно убрать его и посмотреть прямо во все еще активированный Шаринган Изуны. Это опьяняющее чувство, когда эти расчетливые глаза смотрят на него так пристально, не выказывая страха или неудовольствия. Он ощущает, как пульс ускоряется в неровном ритме, голова внезапно начинает кружиться. Тобирама ничего не говорит. Он просто решительно кивает, не позволяя Изуне прочесть его мысли, и затем просто. Разворачивается, блять, обратно, спиной к Изуне– его сопернику! Противнику! Врагу! Посреди сражения! – и уходит в сторону своего древесного брата, ни разу не оглянувшись. Изуна чувствует, что только что произошло нечто важное, и он ненавидит, что не знает, что именно.---
– Аники.. – Нет. – Но! Тобирама, он– – Мне буквально все равно, Изуна. Если я услышу еще одно упоминание этого Сенджу от тебя, я не просто выкину тебя в пруд с кои, я запечатаю тебя в нем, пока твоя жажда не будет утолена. – Хм-пф, ладно, это уже просто грубо.---
Изуна не готов встречаться с Тобирамой снова на их следующей битве кланов. Очевидно, Тобирама не страдает от такой же проблемы, поскольку он не спускает глаз с Изуны с того самого момента, как тот появляется в его поле зрения. – Почему ты ухаживаешь за мной, – требует он, прорезая мрачную тишину вокруг них и делая шаг по направлению к Изуне еще до того, как их братья объявляют начало сражения. Он даже не спрашивает, просто констатирует самым монотонным голосом, который Изуна когда-либо слышал от него. Изуна шипит. – У-ухаживаю?! Я не ухаживаю за тобой; я соблазняю тебя! Периферийным зрением он видит, как Хаширама воет в отчаянии, а Мадара ощетинивается как дикобраз, и у обоих выражение полного ужаса на лицах. Тобирама моргает, слегка нахмурив брови, пока он обдумывает это. – Нет, ты за мной ухаживаешь, – констатирует он через несколько секунд, даже кивая самому себе в подтверждение сказанного. Хаширама рыдает еще громче, и Мадара выглядит так, словно раздумывает проткнуть себя рукояткой от гунбая. Изуна чувствует, как у него загораются щеки, и пытается перебить свой румянец яростью. – Мне-то, наверное, лучше знать! – он уже не против снова умереть, лишь бы не позориться таким образом прямо на глазах у их старших братьев. – Если эти дорогостоящие бумаги для печатей, свитки по теории печатей, набор для каллиграфии и кинжал– (да, Изуна распорядился выковать этот кинжал для него, потому что просто да) – не были подарками для ухаживания, то что это было тогда? Ах, ну. Хм. Замечания очень даже неплохие. Изуна.. кривится. Он не знает, что именно у него сейчас на лице отображается, так как он себя не видит, но он уверен, что это всем лицам лицо. – Ну, когда ты так это говоришь.. – Я не позволю тебе сорвать цветок моего отото! – Хаширама перенаправляет свои стенания в сторону Изуны, врываясь прямо в его маленькую ментальную панику, и у Изуны вся жизнь проносится перед глазами, пока ужасающий древесный человек метает в него ножи взглядом. Тобирама просто закатывает глаза, потому что это не его жизнь висит на волоске. – Анижа, прошу, остановись, ты выставляешь себя на посмешище. Что вообще заставляет тебя думать, что «мой цветок» все еще при мне, как ты красноречиво выразился. Хаширама ахает так, что ему самое место на сцене театра. – Не-еет, только не мой маленький братишка! – Бог Шиноби выглядит, словно пытается слиться с почвой, сползая все ниже и ниже на землю, пока маленькие грибочки выскакивают вокруг него. Изуна очень даже разделяет это чувство. – Нии-сан! – его глаза расширяются в шоке, когда он поворачивается к своему брату. – Я хотел быть у Тобирамы первым! Мадара даже не смотрит на него. Его взгляд устремлен ввысь, словно он молится Аматерасу, что, наверное, так и есть. – Я собираюсь выдавить себе глаза и отрезать уши, вы все окончательно и бесповоротно сошли с ума. Изуне кажется ироничным слышать это именно от Мадары, но в целом он его понимает. Он в состоянии признать, что из них и правда вышла потешная картина. Ни один из их бойцов не продолжает сражение, Изуна даже видит, как некоторые Сенджу и Учиха сбились в компанию и болтают, а Сенджу Тока по-товарищески закинула руку на плечи Хикаку, что наводит его на подозрительную мысль, что они уже давно сражаются не всерьез. Изуна не совсем так воображал себе путь к перемирию между кланами, но он справедливо рассуждает, что и Мудрец не совсем так планировал своей небольшой эксперимент, так что да здравствуют маленькие победы. Это уж точно план получше, чем насильственное гендзюцу для всего мира. Может быть, как только Коноху построят, Изуне стоит узаконить порядок действий, в котором сначала идет попытка соблазнения врага, а только потом сражение. Может быть, именно поэтому Мудрец из всех людей выбрал именно его. Или, может быть, это все нереально, и он сам заключен в Бесконечном Цукуеми, кто знает. Изуне, честно говоря, уже настолько насрать, что он просто цепляет Тобираму под локоть и сплетает их руки вместе, все еще невероятно надувшийся от того факта, что кто-то на время уже достал эту палку из его задницы, в это же время уводя его подальше от этих детей-переростков, которые к неудовольствию являются их старшими братьями. – Отлично, раз уже ты принял мои ухаживания– – Я не помню, чтобы я вообще хоть что-то такое говорил, нет. – .. нам стоит пожениться как можно скорее– – Только через мой труп, Учиха. – .. чтобы укрепить союз Учиха-Сенджу– – Никакого союза буквально еще не существует, о чем ты вообще говоришь. –.. и тогда ты мне поможешь выследить черное склизкое монстрорастение, которое ошивается здесь веками, и в данный момент пытается обманом вынудить моего брата помочь в распечатывании его злобной мамаши с луны! – Подожди. Что?! Изуна весело хохочет.