***
Первая партия. Мари раздала игрокам по две карты. Барону повезло и он начал партия с парой девяток на руках. Поначалу он подумал, что Мари как-то повлияла на колоду, но, вспомнив кто предоставил карты, быстро откинул эту мысль – Папа Легба. Ему куда приятнее поднагадить "юнцу", чем ему помочь, так что у демона карты могут быть и получше. Осторожность не помешает. — Пять душ, — Барон решил начать с малого и отправил в середину стола фишку белую фишку с чёрной цифрой пять. Он плеснул себе в бокал ещё рома, наблюдая из-под козырька цилиндра за реакцией демона. — Отвечаю, — демон зажал в своих пальцах фишку. Мари кончиками пальцев коснулась фишки демона и тот пронзительно посмотрел ей в глаза. — Ты всё равно пойдёшь со мной. Девушка на это заявление презрительно фыркнула и перевернула первую карту. Восьмёрка червей. Козлик слабо улыбнулся. Осознав свой просчёт, он тут же сделал покер фейс, но ему это не помогло – Барон всё видел и решил подкинуть в кучу жёлтую фишку с цифрой десять. — Отвечаю, — демон качнул головой будто приказывая Мари взять у него из стопок фишку. — А в рожу тебе не плюнуть? — Поднимаю, — Барон взял фишку с пятёркой и принялся стучать ей по столу. Громко, часто, настойчиво. Он прекратил это делать, когда демон перестал сверлить девушку взглядом и обратил своё внимание на него. — Козлик, знай своё место. Демон нервно сглотнул, уловив в голосе лоа кровожадные нотки, и положил в кучу фишки. Лучше быть поосторожнее, а то так легко можно и без головы остаться. Десятка пик. Для обоих игроков карта так себе, но Барон решил подержать соперника в напряжении, а потому положил в кучу красную фишку с цифрой двадцать пять. Демон несколько раз быстро моргнул, будто не веря в повышение ставок. Может Барон блефует? Может он решил сразу поднять ставки и играть на блеф, лишь бы противник спасовал и сдал партию? По каменному лицу гаитянской Смерти трудно вообще что-либо понять, а оно и не удивительно – когда ты каждый день приходишь к людям в дома и обрываешь им жизни, то часто приходиться скрывать свои настоящие эмоции. Поначалу это тяжело, но несколько сотен лет практики в этом деле дают неплохое преимущество в таких играх, как покер. Дама червей. Демон прыснул от недовольства – была бы это девятка или валет, то он мог бы понадеяться на стрит, а с двумя закрытыми картами шансы на это довольно малы. Придётся довольствоваться парой, а если повезёт и выпадет семь или восемь, то у него будут две пары или даже сет. Не самые плохие шансы. Барон запустил в полёт три фишки по десять. Две фишки приземлилась ребром на стол, сделали несколько кругов по нему и остановилась аккурат возле стопки фишек у Мари. — Тридцатка, милсдарь козлик. Поднимать будете или испугаетесь и спасуете? — Мари хитро улыбается, действуя демону на нервы. Она уверена в мастерстве Барона, но по правилам ей никто не запретил как-то психологически давить на демона. — Меня зовут Аперсус, глупая ты девка, — раздражённо прыснул демон, чуть трясущейся рукой кладя фишку в общую кучу. Восемь пик. Аперсус под столом победно сжал кулак, оставаясь в лице абсолютно невозмутимым. У него на руках трио из восьмёрок, так что можно попробовать рискнуть и поднять ставку – глупый юнец вряд ли что-то сможет ему противопоставить. — Пятьдесят, — смело поднял ставку этот самый глупый "юнец" подвигая к Мари чёрную фишку с цифрой пятьдесят. Он помнит реакцию демона на первую открывшуюся восьмёрку, так что сейчас самое время блефовать по полной. Челюсть Мари поспешила на свидание с полом, а лоа Смерти злобно и кротко засмеялся, заставляя кожу Аперсуса покрыться мурашками. — Шестьдесят. — Сто, — демон даже фишки не успел подвинуть, как Барон тут же поднял ставку. Уверенность демона дала трещину, но он всё же ответил на эту ставку. Барон блефует и делает это так искусно, что даже Мари начинает казаться, что у него на руках, как минимум, каре. Последняя карта в первой партии по велению ловких пальчиков девушки перевернулась: бубновый король. — Сто пятьдесят, — с ходу поднимает ставку лоа, бросая в середину стола три чёрные фишки и осушая третий бокал рома. Ему не жалко потратить и тысячу душ ради Мари... тысячу, которую он втихую стащил у Легбы, когда тот после вчерашней пьянки напился и вырубился. Аперсус занервничал – это было заметно даже через его «каменное» лицо, а из дрожащих рук и вспотевших пальцев карты так и норовили выскользнуть. У него в запасе не очень много душ и если он сейчас ответит и проиграет, то потеряет почти всё, а если выиграет, то ощутимо приумножит свой капитал. Стоит ли игра свеч? Стоит ли рискнуть всем ради столь призрачного шанса? Большие деньги, как известно, часто лишают возможности трезво оценивать ситуацию, а демону сейчас как никогда нужна трезвость и сорить деньгами он не может – если у него не останется душ, то он не сможет сделать ставку, а значит автоматически проиграет. — Пас. Аперсус поддался блефу и спасовал, положив карты на стол рубашкой вниз – семёрка крести и бубновая восьмёрка. Был бы он хоть немного смелее, то озолотился. — Первая партия за мной, — Барон положил на стол две свои девятки и сгрёб в кучу весьма приличный выигрыш. — Обманщик! — выпалил проигравший, вставая из-за стола и сжимая кулаки. Он глубоко выдохнул и сел обратно, признавая в мыслях тот факт, что его провели. Взяли на слабо в игре, в которой он считал себя достаточно неплохим игроком.***
Вторая партия. Мари взяла карты и принялась мешать их почти как настоящий крупье. Первая партия прошла великолепно и она уповала на быструю вторую партию в пользу Барона, ведь тогда эта глупая игра закончится. Она примет горячую ванну, накрасится, наденет шикарное платье и пойдёт с Бароном в бар, напьётся там, и будет танцевать столько, сколько ей захочется. Барон, к слову, тоже надеется на быструю победу, но Папа Легба уже давно протрезвёл, и рвёт и мечет, пытаясь понять куда делась тысяча принадлежащих ему душ. Девушка раздала карты. Барон украдкой глянул на карты и сразу понял, что Легба не просто протрезвел, а ещё и узнал чьи наглые ручки прибрали его души – карты попались на редкость отвратительные. Партия обещается быть тяжёлой. Ничего страшного. После всего этого театра абсурда, Барон переговорит по душам с Отцом, а потом завалится в бар и пойдёт по девочкам, хотя... рядом с ним такая девочка, что он бы с радостью уединился с ней где-нибудь подальше от этого обезображенного трупами и металлом места, а уже потом пошёл с ней в бар, так и не дойдя до борделя, где его с нетерпением ждут десять прекрасных женщин, готовых удовлетворить любой его каприз. — Десятка. Начинать надо с малого, особенно когда у тебя в запасе осталось немногим более сотни душ. — Отвечаю. Время проявить осторожность и, осушая уже четвёртый бокал рома, забить на неё и поднять немного ставку, добавив к десятке ещё пятёрку. Деньгами, а точнее душами, так легко разбрасываться, когда они принадлежат не тебе. — Отвечаю, — раздражённо пробубнил Аперсус себе под нос, двигая в центр стола фишку. Мари перевернула карту первую карту второй партии: бубновый король. Козлик в радость, едва ли не танцует, цокая копытцами, а Барон – в тоску. Лоа щёлкнул пальцами. В левой руке появилась металлическая зажигалка, в правой бокал наполнился более мягким ромом с привкусом ванили и корицы, а во рту оказалась кубинская сигара. Одна хорошая затяжка, глоток прекрасного рома и былое спокойствие снова наполняет его мысли. — Двадцать, — уверенно выпалил демон. Лоа молча подкинул фишку, наслаждаясь прекрасной сигарой и медленно попивая ром. Демон презрительно фыркнул. Барон Суббота ещё пожалеет, что недооценил его: в будущем великого и ужасного, амбициозного и бесстрашного, нового повелителя Ада, Аперсуса Девятого! Тройка крести. Не представляющая для обоих игроков особой ценности карта, но ставку сделать надо. В рогатую голову Аперсуса закралась мысль о повышении ставок, но он быстро выбросил её из головы – на руках нет даже пары, а закрытых карт на столе осталось три. Удача может и не повернуться к нему лицом, а зайти сзади и всадить в спину обоюдоострый нож. Лучше сто раз подумать, прежде чем что-то делать. Крестовый туз. Настала очередь лоа радоваться, имея пару тузов. Аргумент может и не самый сильный, но это всё же лучше, чем ни иметь ничего и надеяться на возможность победить только за счёт старшинства карты. Сделав длинную затяжку, Барон Суббота напустил в остов искорёженного вагона крепкого дыма, от которого Аперсус тут же закашлял, а Мари, вполне привычная к разного рода табаку, отмахнула рукой от лица дым. — Двадцать. — Повышаю. Ещё десять. — Принимаю. Десятка пик. Это определённо победа… увы, не Барона. Демон воспылал и выдвинул все свои оставшиеся фишки на стол: — Ва-банк. — Любишь рисковать, а? — Я уверен в себе, юнец. А ты? — А я не буду гнуть пальцы и просто отвечу. Мари отсчитала нужное количество фишек и перевернула последнюю карту – девятка червей. Стрит против пары. Очевидное преимущество демона, так что он, на правах победителя, сгребает фишки и выставляет их в стопки по номиналу. Он не отыграл все потерянные в первой партии души, но это и не важно – по сравнению с потенциальными пятью тысячами эти крохи ничто. Ими можно пожертвовать.***
Третья партия. — Один-один, Барон Суббота. Не боитесь проиграть? — С чего бы мне проигрывать, если я даже ещё и играть толком не начинал? — уверенно брошенная фраза выбила у демона из-под ног ковёр. Залив в себя остатки рома из бокала, лоа хрустнул пальцами на руках, размял шею и налил себе ещё пряного рома в бокальчик. Мари внешне была спокойна, даже холодна, но внутри она всё же нервничала – эта партия будет последней и если Барон проиграет, то её ждёт незавидная участь, ведь именно с Астаротом её мать и заключила когда-то договор, продав ему душу ещё не рождённого ребёнка. Последняя партия. Девушка уняла дрожь в руках и раздала карты. Демон приподнял карты и увидел у себя скромную пару. Неплохое начало. Лоа Смерти, приподняв карты, злобно фыркнул и пообещал основательно поговорить с Легбой и, если слова не возымеют эффекта, напомнить через кулаки старику как эта жрица ценна и сколько всего она для них сделала. Никакая глупая обида не стоит того, чтобы лишаться её души: тысяча простых душ по сравнению с ней просто капля в море, а старик, похоже, об этом с похмелья умудрился забыть. — Двадцать пять, — бросает козлёнок, на что представитель гаитянского пантеона спокойно отвечает. Первая карта последней партии – пятёрка крести. Не самая желанная карта, так что слепо надеяться на удачу бессмысленно. Надо попробовать победить врага его же оружием: — Сотня, — бросает Аперсус фишки и наблюдает за реакцией соперника, а тому всё равно. Сотней душ его не напугать, так что провокация была встречена крайне сухо и с повышением ставки. К сотне добавились ещё сто десять душ. — Совсем меня не жалеете, Барон? — С чего бы мне тебя жалеть? — презрительно фыркнул юноша, качая трость из стороны в сторону. — Ты подстроил эту аварию. Ты убил более сотни людей ради того, чтобы добраться до моей жрицы и притащить её душу Астароту, — лоа положил ладонь на руку Мари. Она посмотрела ему в глаза с теплотой, а он в ответ нежно погладил костяшки её пальцев. — Ты посягнул на то, что принадлежит мне, и ты должен благодарить меня за то, что я тебя ещё не убил. — Ещё бы я такое отребье не благодарил. Барон сжал руку так сильно, что набалдашник-череп в его трости получил вмятину. Его глаза, прямо как рубины, налились кровью. — Выбирай выражение, козлик. У меня терпения не так много, как тебе может показаться. — Я её всё равно заберу. Проиграю или выиграю, не важ... Барон Суббота не выдержал и одним точным броском отправил трость наконечником вперёд прямо в череп Аперсусу. Демон рухнул со стула на пол и кровь из его зияющего лба текла, смешиваясь с кровью людей, которых он сегодня убил. Невинные люди отомщены, хотя живее от этого они уже точно не станут. — Вот дрянь! — скромно выругался Барон. Трость вернулась к нему, полностью испачканная в крови демона. Он достал из кармана пиджака платок и принялся бережно её вытирать, хотя и понимал, что это бессмысленно – проще её в спирте замочить, хотя и не факт, что поможет. Жалко, конечно, но трость придётся выкинуть. — Теперь из-за тебя мне к Астароту идти договариваться, а он ублюдок ещё тот… и костюмчик твоей кровью забрызгал, а он вообще-то мой парадный! — Не ругайся, милый, — Мари обняла Барона за плечи. От него пахнет табаком и ромом. Эти ароматы ей уже давно стали родными. — Я их отстираю, обещаю. — Только сначала пусть он мне мои души вернёт. Мари чуть не подпрыгнула от испуга, а Барон, почувствовав до боли знакомую энергию, лишь фыркнул. В искорёженных останках вагона показался старик с густой седой бородой, старческих морщинах и изрядно потрёпанной одежде. Он скорее был похож на нищего, чем на заведующего путями всего пантеона – Папа Легба. — Я взял твои души во имя высшего блага! Ради Мари! А ты, старый скряга ... ай! Легба ударил Барона набалдашником его же трости по голове. — Высшее благо! Высшее благо! — причитал старик, косясь на остывающий труп ещё минуту назад живого демона. — От твоего "Высшего блага" одни проблемы. Ты нагадишь и в бар свалишь или по девкам распутным пойдёшь, а я за тебя всё это разгребай. — Просто у меня есть яйца, а ты как был бесхребетным стариком - так и остался. — Следи за своими словами, юнец. — А то что? Дорогой тернистой в бар поведёшь? Или вместо борделя закинешь меня в ад к суккубшам? — О как губу раскатал... — Прекратите! — крикнула Мари, врезав ладонью по столу с такой силой, что всю руку будто пламенем обдало, а пальцы сковало жгучей липкой болью. Лоа прекратили разборки и посмотрели на неё с ничем не прикрытым недовольством. Мари прочистила горло и показала пальцем на труп демона. — У нас тут есть одна небольшая проблемка, а поругаться вы и потом можете. — Моя вечная проблема – это Отец с его придирками и неспособность принимать серьёзные решения. — А ты никогда не думаешь о последствиях. — Пантеон для тебя должен стоять на первом месте. Девушка рыкнула на выдохе. До чего же они упрямы! Барон Суббота порой импульсивен, безрассуден и часто предпочитает сразу делать то, что ему взбредёт в голову, и не важно трезв ли был он в тот момент или же мертвецки пьян. Некоторые из его решений действительно полезные, но вот проблема - Барон не любит разбирать бардак, который сам же и навёл. Пришёл, пошумел, разнёс всё в округе и ушёл. — Он для меня на первом месте, а думай я как ты, то от пантеона остались бы одни руины... и трупы... Папа Легба в своих решениях порой слишком осторожен и иногда не смел, что периодически приводит Барона в бешенство. Юнец начинает учить старика жизни, а тот орёт на него, и так каждый раз на протяжении уже более чем восьми веков. Восемь веков для человека как огромный песчаный пляж, который и за неделю не изучить, а для лоа этот самый пляж не более чем маленькая песчинка в пустыне. К сожалению, за это время, Барон так и не научился убирать за собой наведённый им же бардак, благодаря чему несколько раз развязывал войны, а Легба, по мнению юнца, остался всё таким же бесхребетным маразматиком, по которому могила плачет. Замкнутый круг. Один проблемы создаёт, а другой – их решает. Вот прямо как сейчас: один убил демона, а другой – думает как смягчить гнев Астарота и не допустить того, чтобы один "глупый и беспечный" юнец завтра не лишился своей головы... или из-за него не полетели головы всего пантеона. — Отец, я знаю, что с ним тяжело, что у него голова горячая, а иногда ром и табачный дым вместо мозгов, — краем глаза Мари заметила как Барон обиженно скривил лицо и сложил руки на груди. — Но он думает о пантеоне не меньше вашего. — Легко тебе говорить, Мари, — фыркнул Отец и замолчал. Выражение его лица из раздражённого стало обеспокоенным. Он прислушивался к изменениям в окружении. Почти гробовую тишину потревожил скрежет металла. — А где мой маленький козлёночек? Мари сразу узнала этот леденящий душу голос. Она поспешила закрыть уши и стиснуть зубы. Тело начала бить крупная дрожь, а кожа в местах старых ран жгла так сильно, что будто под ней течёт не алая кровь, а густая лава. Она едва сдерживала крик, но не сдерживала тихие слёзы. В воспоминаниях всплыла прогулка в астрале и он, Астарот, нашедший её и утащивший в Ад. Он пытал бедную душу днями и ночами напролёт, причиняя ей невыносимую боль самыми разными способами, пытаясь её сломить. Ей удалось вырваться оттуда лишь чудом. — Астарот, — сухо констатировал Барон Суббота. Он нежно взял Мари за руку и прижал к себе, пытаясь её успокоить. Она уткнулась лицом ему в заляпанный кровью пиджак. — Да, Астарот, — согласился Папа Легба. — Ну не могу же я ему сказать, что его маленький козлёночек лежит тут с продырявленными мозгами, которые, о и кто бы мог подумать? Ему продырявил один не в меру заносчивый юнец вот этой самой тростью. — Старик, прекращай кривляться. — Замолчи и не беси меня! — рыкнул старик. Юнец с горящими непокорностью глазами недовольно фыркнул. — Я пытаюсь придумать как твою задницу от Астарота отмазать с минимальными потерями. Папа Легба пристально оглядел помещение вагона. Куча мёртвых людей, кровь, внутренности, труп демона и стол с картами, да ставшими игральными фишками душами. Много душ... — Это всё моё, — старик сел за стул, на котором ещё недавно сидел отправившийся в мир иной Аперсус и сгрёб тростью Барона все фишки к себе. Тот хотел было возразить, но Легба пресёк его желание, ударив кулаком по столу так, что дерево затрещало. — Я забираю свои души и души этого демона в качестве платы за то, что ты отделаешься от Астарота лёгким испугом. — Делай что хочешь, — Барон вскинул руки. Нелегко признавать свои ошибки, но тут старик прав и придётся пойти ему на уступки, а иначе будет война. Тяжёлая, долгая и кровопролитная война с Адом. — Что хочу? О-о-о... я много хочу. Очень много. Боюсь ты не потянешь, но, так и быть – с учётом Мари я сделаю тебе скидку: с тебя те самые пя... нет, семь тысяч душ, что ты обещал демону в случае своего проигрыша. — Ладно, — процедил сквозь зубы юноша. — У тебя уже есть план? — Да, есть, — в руке Папы Легбы появилась шестерка крести. Он пальцем раздвинул остальные карты, показывая пять карт одной масти. — Скажу Астароту, что ты победил, а его маленький козлёночек отказался признавать поражение и решил забрать Мари силой, тем самым, нарушив договор. — Думаете он поверит? — поинтересовалась немного пришедшая в себя Мари. Всё это началось из-за неё и она готова приложить все силы ради того, чтобы хоть как-то уменьшить последствия. — Это уже моя забота. Старик встал и наскоро принялся распихивать по карманам фишки. Часть фишек упала на заляпанный кровью пол и ему пришлось наклониться, чтобы поднять их, распаляя, тем самым, в юноше желание пнуть его под зад со всей силы. Собрав все фишки Папа Легба распрямился и, похлопав по карманам, утвердительно кивнул в такт своим мыслям. — Затеряйтесь где-нибудь на время пока я не решу вопрос с Астаротом, а потом уже обсудим твоё будущее, Мари... хотя, как я понимаю, ты всё ещё хочешь быть под крылом? — девушка утвердительно кивнула. — Хорошо подумай. Моё предложение всё ещё в силе. Папа Легба исчез так же быстро, как и появился. Мари и Барон остались единственными живыми душами в последнем вагоне потерпевшего крушение состава метрополитена. — Фух... — облегчённо выдохнула девушка понимая, что всё наконец-то закончилось. Закончилось? Жизнь смертного тела, пожалуй да, закончилась, но жизнь души вне тела ещё только начинается, но сначала отпуск. Как минимум двести человеческих лет, а то и все триста. — Чем займёмся? — Спрашиваешь? Конечно же мы завалимся в бар, будем пить и танцевать, а потом пойдём в другой бар и устроим там драку! — Вы как всегда в своём репертуаре. Никогда себе не изменяете. Пока Папа Легба предотвращал войну с Адом, пытаясь договориться с Астаротом, Барон Суббота и Мари отправились в бар проводить ревизию местных алкогольных запасов. Изрядно напившись, они танцевали пока ноги не начинали просить пощады, а после устраивали массовые драки и под шумок покидали бар, уединяясь в укромном местечке. Так прошёл день, а может месяц или же и вовсе целый год жизни, полной свободы от привычных обязанностей и мирской суеты, хотя в мире людей, мире простых смертных, всё это едва ли уместится в один день – в мире духов время идёт совсем иначе.