Депрессивный эпизод. Точка кипения

      Ненавязчивая усталость накатывает на Люси, когда они возвращаются с очередного задания. Но Люси отмахивается.       Небольшое, даже уже привычное раздражение, когда со второго этажа, издевкой, доносится голос Дреяра.       -Вы настолько никчемные, что каждое ваше задание заканчивается тем, что вся награда уходит на починку города. Просто смешно.-Лексус смотрит надменно, скалит пасть, сжимая сигарету во рту.-Ладно головешка, он хоть силушку имеет. А ты, болельщица? От тебя прок какой? Балласт да и только.- Дреяр давит, пытается вывести из себя, старается уколоть побольнее.       -Заткнись, лампочка.-Сквозь зубы цедит Люси. Она давно перестала жаться по углам при виде Лексуса. Обменивается с ним взаимными «любезностями», мерит его презрительным взглядом в его же манере. Зеркалит. Глаза бы его ее не видели.-Пошел нахуй.-Добавляет она уже тише, зная, что он обязательно услышит.       Люси уходит, чувствуя, как что-то обрушается грузом на плечи. Кажется, что давит со всех сторон. Странное предчувствие сжимает в тиски все нутро. Но Люси отмахивается. Снова.       Продрать глаза утром оказывается неебически трудно. Вставать не хочется совсем, только скрипящий от голода желудок и поход к Полюшке заставляет Люси подняться с кровати. Тело свинцовое. Голова пустая. Но Люси отмахивается. Просто сложное задание попалось. Устала.       С божьей помощью Люси приводит себя в какой-никакой порядок и идет к Полюшке. Проклинает все на чем свет стоит, когда все-таки добирается до её хижины. Потому что нелюдимая старуха забралась в такую глушь, что хуй доберешься, не поранив ногу или руку.       Люси приходит сюда для очередного небольшого обследования. Чтобы лекарша в очередной раз проверила её и как обычно сказала, что все с ней в порядке. Но в этот раз Полюшка не радует, заминка все-таки находится.       -У тебя, деточка, проблемы.- Смотрит Лекарша тяжело. С сочувствием, ей не присущим. Люси чувствует как давление на плечи усиливается. Моральное.- Рожать тебе надо, как можно скорее, коли детей хочешь, иначе все, тю-тю.- Просто отлично. Люси задумывалась над тем, что хотела бы семью и детей. Но позже. Ей ведь всего двадцать один. А теперь выясняется, что и времени нет. Это знание обрушивается словно ноющая боль. Тупая, ноющая боль, бьющая по затылку, лежащая на плечах и заставляющая нахуй сгорбиться в три погибели.       -Сколько времени у меня есть на пробы?- Спрашивает неожиданно, без особой надежды в глазах, на то, что может что-то и выйдет.       -Полгода, не больше.- Звучит как приговор. Люси кивает и выходит из хижины, поджимая губы в тонкую линию.       Люси понимает, найти любовь всей жизни при постоянных разъездах не так уж и легко. Рожать хуй пойми от кого - лишь бы родить? Нет, такая перспектива не прельщает. Так и получается, не найдет мужчину, готового построить семью - останется без детей совсем. Да и в большинстве своем, мужчинам нужны женщины, которые смогут продолжить род. А она кому такая нужна будет?       Мысли обрушиваются на голову как снежная лавина. На задворках сознания уже всплывают картины, где ей сорок лет и она одинока, без семьи, ведь кому нужна женщина, не способная родить ребенка и без друзей, которые рано или поздно обзаведутся семьями. И гнусная мысль вбивается в голову. Даже такой как Лексус хотел бы детей и семью       Люси приходит в гильдию уже совсем бесцветная. Садится за барную стойку, молчит. Карие глаза тусклые. Солнце гильдии больше не светит. Даже обычно болтливая Мира, стоящая за барной стойкой, молчит. А Люси просто перебирает ключи зодиакальных духов и поглаживает холодный драгоценный металл пальцами. От чего-то в груди скапливается тянущее неприятное чувство. Грудную клетку жжет. Люси сжимает губы в тонкую линию еще сильнее, а в голове пустота. Лишь мысль о том, как бы добраться до дома и качественно отдохнуть посещает её голову. Тишину вокруг разрезает лишь очередной смешок, идущего за спиной, Дреяра.       -Болельщица, язык проглотила?-Но Люси не отвечает, также сжимает ключи в руках.- Решила промолчать? Молодец, гляди за умную сойдёшь.- Усмехается злостно, с виду, но понимает, что что-то не так.       Стоит с боку от Хартфилии, видит встревоженную чем-то Штраус, которая ни слова ни проронила с тех пор, как Люси подошла к барной стойке и нихуя не понимает, что вообще тут происходит.       Люси чувствует, как все ухает вниз. Чувствует себя куском дерьма. Лишь на мгновение поднимает взгляд, полный непривычного отчаянья и безучастности на Лексуса и кидает тихое «ладно». Непонятно к чему адресованное. А потом медленно бредет вон из гильдии. Уставшая, повесившая нос. Люси больно. Невольно она думает о том, что Лексус то может быть и был прав все это время.       А он лишь смотрит ей в след, чувствуя на спине прожигающие взгляды всей гильдии. Едва различимый укол совести заставляет забеспокоиться. Хартфилия хоть и была солнцем гильдии по мнению многих, но к Лексусу всегда относилась неоднозначно. Он видел в её глазах все: страх, когда впервые увидел её, неуверенность, когда ловил её взгляд на себе, злость и раздражение, когда в очередной раз пытался задеть, ковырнуть, поиздеваться, искренность и тепло, когда она смотрела и проводила время с членами гильдии. Всегда улыбчивая и приветливая. Но никогда он не видел её таких печальных глаз. Бездонное отчаянье. Но Лексус не привык переживать за чужие чувства, если у кого-то тонкая душевная организация, то это не его проблемы. Да и к тому же это болельщица, завтра придет, улыбаясь во все тридцать два.       Но Люси не пришла. Ни завтра, ни через три дня, ни через пять. Гильдия гудела, обсуждая куда пропала Хартфилия. Каждый хоть как-то волнующийся за девчушку уже сходил к ней домой. Но она не открывала, делая вид, что её вообще нет дома. Только чуткий нюх Нацу смог учуять, что она находится там, за дверью.       А гильдия тем временем, начинала обозляться на Дреяра младшего, причитая, что это тот довел бедную Люси своими выходками.       Сама Люси, придя в тот день домой, поклевала немного еды, оставила грязную посуду и рухнула в кровать. Так и уснула, проснувшись утром еще более разбитой. Люси поняла, что никакой отдых, от этой хандры ей не поможет. В голове крутились лишь слова Полюшки и Лексуса. -Какая же слабачка -Господи, когда дед перестанет набирать в гильдию всяких сопляков вроде тебя? -Мне стоит только пальцем шевельнуть, чтобы тебя сдуло, как мелкую букашку. -Никчемная       Наверное, их последняя малюсенькая словесная перепалка стала точкой кипения для Люси. Когда все внутри оборвалось. Но она все еще надеялась, что рано или поздно встанет на ноги. Продолжит жить. А пока она лежала тут, в своей постели, совсем разбитая.       Так прошло около пяти дней, пять дней за которые она ничего не сделала, только обрастала обертками, пустыми кружками и всякими фантиками от быстрых перекусов. Но в большинстве своем, просто терпела бурление желудочного сока и тягучее неприятное ощущение голода. Сил иной раз не было даже просто до туалета дойти, не то, что встать и приготовить хоть что-то. Волосы потускнели от скопившейся на них грязи и свисали длинными сосульками, а постельное белье пропиталось невесомым запахом пота. Тишину прерывали лишь нередкие стуки в дверь от согильдийцев, которые так и норовили узнать, все ли у Люси в порядке. Люси дверь не открывала. Хотелось только нахуй всех послать. Поэтому после одного такого визита, она заклеила все окна в доме, зашторила окна и заперла двери на все замки. Хотелось только остаться в одиночестве.       Шла вторая неделя её затворничества. Один раз, Люси все же добралась до ванной комнаты и это все, на что её хватило. Апатия и депрессивный эпизод окутали её одеялом. И не особо то ей хотелось из него выбираться.       Лексусу в гильдии приходилось не сладко. Все дошло до того, что даже Макаров, сейчас отчаянно ебал мозг внуку, от чего тот был крайне недоволен.       -Ты-единственный, кто может проникнуть в её квартиру. И я уверен, что из-за тебя бедная Люсичка в гильдию не приходит, балбес. Поэтому ноги в руки, купи ей продуктов, небось голодает там, исхудала вся и бегом извиняться.-Готов был впасть в истерику Макаров.       -Дед, а я то в чем виноват, коль она слабачка такая и все так близко к сердцу принимает?- До пизды недовольный Лексус чуть ли не рычал. Почему он должен возиться с какой-то глупой блондинкой? Макаров немного увеличился в размере и грозно ударил по столу кулаком.       -Ты мне тут такое не говори.-Взревел Макаров.-Ты как смеешь так про Люсичку нашу говорить, не уж то позабыл, сколько раз она готова была отдать жизнь почти за каждого из этой гильдии. Или не видишь, как бедная девочка каждый раз из кожи вон лезет, чтобы всем вокруг помочь? Ты мужчина Лексус! Разве так я тебя воспитывал?-Воскликнул Макаров, он готов был обрушить весь свой вселенский гнев на внука.- Она девушка в первую очередь и к тому же очень сильно преисполнилась в своей магии, а ты все ведешь себя как заносчивый придурок. Поэтому ноги в руки и вперед извиняться. Без Люсички не приходи.       Сказал, как отрезал. Укол совести уже посильнее настиг Лексуса. Хоть в глубине души он и понимал, что дед в чем-то прав, но все равно вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. И не спеша отправился на рынок, чтобы все же исполнить поручения дела, иначе не отвяжется, хрыч этот старый.       Люси лежала, свернувшись клубочком и смотрела в одну точку. Лишь вздрогнула, когда почувствовала всплеск магии за своей спиной.       -Уходи, Лексус.-Тихо бросила она, это последний человек, которого она хотела бы сейчас видеть.- Или ты пришел поиздеваться, скучно стало?       Но Лексус молчал, лишь бегал глазами по комнате, он был тут лишь однажды и насколько знал, Хартфилия всегда дома держала чистоту и уют, который время от времени нарушал огненный придурок с летающей шавермой. А сейчас тут дышать нечем было, спертый воздух с едва уловимыми нотками женского пота и толстый слой пыли на полках. Обертки от непонятной еды на полу и вероятнее всего такой же бардак в других частях квартиры. Потихоньку Лексус начинал осознавать каков масштаб проблемы на самом деле, если уж Люси, даже толком убраться не может. Неужели это он так её задел? Укол совести в такой момент ощущался особенно сильно. Он свел брови к переносице, поставил пакеты на письменный стол и прошел к окну, распахивая шторы, заставляя Люси зажмуриться от дневного света. Он открыл окна нараспашку, позволяя летнему свежему воздуху пробраться в квартиру. А затем перевел взгляд на Люси, которая понемногу привыкала к свету.       Впалые скулы, залегшие под глазами тени, спутанные волосы и красные от непонятного режима сна глаза. Глаза, не выражающие ничего. Абсолютно. Дреяру было стыдно, дед оказался прав, за своим отвратительным характером он явно совершенно позабыл о том, как много раз Люси рисковала своей жизнью ради них. Им двигало лишь желание давить на неё, поддевать лишь бы вывести на эмоции. Ему просто нравилось, как она злится. Нравилось.       Осознание того, что хоть что-то может в ней нравиться - бесит. Лексус засовывает его подальше. Подходит ближе к кровати, садится на корточки и хватает девчонку за подбородок. Она смотрит в его глаза холодно. Будто не самый неебически сильный маг всего Фиора перед ней, а мелкая, не имеющая никакого значения в природной цепи букашка. Лексуса это бесит. Бесит её похуизм, королевская гордость и безразличие, которым сочится взгляд. Его бесит то, как она смотрит на других, смотрит так, как на него никогда не смотрела.       А кто виноват?       Лексус и виноват. Вел себя как ебаный эгоист, как последний мудак. Стыдно, но совсем каплю. А что ей сейчас сказать? Когда она лежит разбитая и явно подавленная. Им же самим. Или причина не в нем? Что сказать, глядя в карие глаза? Извини? Глупо, до невозможности глупо. Сказать ей сейчас «извини» - Как приложить подорожник к колотой ране. Бесполезно. Да и нужны ли ей его извинения?       -Болельщица..- Начинает было Лексус, скаля зубы и жмуря глаза.       -Не нужно, лампочка.- Обрывает на полуслове, заранее зная, что он сейчас скажет.- Никогда не извиняйся, если считаешь себя правым. Толку то от твоих извинений?- Говорит холодно, безразлично, в этих словах Лексус еле различимо узнает себя самого.       Зачерствела, как корка хлеба на подоконнике. Аж бесит. Лежит тут, великая мученица. Но дед не отъебется, пока Лексус не вернет её в гильдию. Но девчонка упертая.       -Когда ты ела последний раз нормально?- Без тени заботы спрашивает Дреяр. - Когда мылась?- Все еще держит её за подбородок, с прищуром заглядывая в лицо. Лексусу нравился ненавязчивый запах её тела. Не кислый, скорее приторный запах пота. Но Лексус не хочет об этом думать. Ждёт ответа. Девчонка вздыхает, лишь на секунду прикрыв глаза и устало отвечает.       -Уходи, Лексус.- Бесит, до зубного скрежета, бесит.       -Нет.- Четко, напористо, лаконично. Если гора не идет к Магомеду, значит Магомед идет к горе. Отличный план.       Лексус не церемонится, подхватывает девчонку с простыней, закидывает на плечо, но она молчит, сил нет на то, чтобы возмущаться. С момента, как он зашел в дом прошло не менее пятнадцати минут и он ожидал чего угодно. Думал будет кидать в него вещи, рыдать, орать, но нет. Она просто смиренно лежала на кровати и тихо, чуть ли не шепотом просила его уйти. Его присутствие пусть и нагнетало обстановку, но выгнать она его не могла.       Дреяр не церемонился и тогда, когда поставил её под душ, окатив холодной водой. Думал это приведет её в чувства, но нет. Она просто стояла под струями, пока волосы тяжелели от воды, свисая. Домашняя одежда намокала, а руки висели по швам. Лексус вышел, оставляя её одну.       Раз уж он её сюда принес, грех не вымыться. В надежде на то, что Дреяр ушел восвояси, Люси мылась медленно и лениво. В холодной воде. Неторопливо.       Лексус надеялся услышать негромкие всхлипы из ванной. Но девчонка молчала, лишь звук бьющейся воды раздавался за дверью ванной. Держится. Подумал он. Ему же лучше, не придется лицезреть её сопли. Он вообще терпеть не мог женские слезы.       Люси вышла из ванной в полотенце, ведь Дреяр даже не удосужился дать ей взять одежду. Но это не особо напрягало, до момента, когда она вошла в комнату. На кресле, скинув шубу сидел Дреяр младший. Курил, заполняя комнату табачным дымом. В комнате не осталось ничего от былого бардака и грязи. Люси скривилась.       -О помощи я тебя не просила, поэтому и благодарности не жди.- Неожиданно, ведь Лексус ожидал, что она стушуется, скромно поблагодарит, а может и в ноги кланяться ему будет. Но девчонка сводила брови к переносице, смотрела недовольно, прожигая взглядом пол, где-то под ногами Лексуса.       Зубки показывает, того гляди укусит. Лексус встал с насиженного места, затушил сигарету. Бросил у самого выхода из комнаты.       -Тут обожди. Накормлю тебя, позже. А то кожа да кости.- Он хмыкнул. Неправда, она все еще обладала привлекательной фигуркой и соблазнительными пышными бедрами.       И что такого может ей приготовить Лексус. Сгоревшую яичницу? Ей вообще казалось, что он питался только святым духом и виски. И с чего бы вдруг такая забота? Боится что Макаров, будь он неладен, ему пиздячек по первое число всыпет, если Люси в гильдии не появится? Смешно, чтобы Лексус, да кого-то боялся? Да и хотел бы психанул, да ушел бы после первой её просьбы. А он тут. Возится с ней. Ну и ладно. Пусть возится, все равно ничего не добьется.       Люси переодевается в другой домашний комплект одежды и глаз цепляется за шубу, лежащую на спинке кресла. Люси не думает долго. Накидывает на плечи тяжелую шубу, заворачивается в неё и валится на кровать. Теперь она понимает, почему он с ней не расстается, уютно. Ненавязчивый запах его одеколона уже впитался в меховой ворот, Люси утыкается носом. Приятно. Закрывает глаза и проваливается в дрему за считанные минуты.       Лексус приходит с подносом еды. Застает спящую Хартфилию, укутанную в его шубу, которая наверняка местами намокла от мокрых волос. И его это не бесит. Ему нравится то, как она умиротворенно сжимает мех, прижимая его к себе плотнее и зарывается носом. Лежит поперек кровати. Грех будить. Хочется только лечь рядом и также задремать. Он перекладывает её вдоль кровати и ложится рядом, тесно прижимая к себе. Зарывается рукой во влажные волосы, Люси морщит нос, но поддается ближе, не осознавая с кем засыпает крепче чем до этого. Жмется, почувствовав тепло. Хорошо.       Продремав два часа, Люси просыпается. Лексус, лежащий рядом, не пугает. Ей вообще наплевать. Пусть хоть поселиться тут. Она толкает его в плечо, от чего тот моментально открывает глаза. Небольшая растерянность. И тихий хриплый баритон.       -Я тебе поесть принес, но ты уснула, не стал будить.-Говорит спокойно, без тени усмешки. Люси думала, что он будет визжать, как девчонка, увидев её в своей шубе. Но он ни слова не сказал. Какой благородный, вы посмотрите. Аж бесит. Бесит еще и то, что он непонятно с чего решил поиграть в няньку.       -Я не хочу есть.- Чеканит каждое слово, чуть ли не ему в губы, пока его рука все еще покоится на её талии. Живот предательски урчит.       Лексус лишает её своего тепла, когда поднимается с кровати, хватает поднос с едой и ни слова не говоря ставит ей на колени. А сам уходит к окну, закуривая. Ветерок колышет его волосы и полы рубашки. Ветер из окна не забирает сигаретный дым, а наоборот порывами заталкивает его обратно в квартиру. Лексус слышит как начинают стучать столовые приборы по тарелкам. С каждой секундой все активнее.       Люси не ожидала от него ничего, кроме жареной картошки или подгорелой яичницы. Но он превзошел все ожидания. Легкий салат, стейк и печеная картошка. Не просто вкусно, восхитительно. Люси смотрит на Лексуса искоса. А он, словно чувствует, поворачивая голову в её сторону. Смотрит пару секунд, и отворачивается хмыкнув.       Проходит еще несколько минут, когда Люси заканчивает трапезу. Лексус все это время стоит у окна. А затем без слов, молча, уносит поднос с пустой посудой на кухню. Люси поднимается с кровати и идет следом за ним.       -Зачем ты это делаешь?-Смотрит в его спину упрямо, пока тот намывает тарелки.       -Делаю что?- Издевается, он же прекрасно знает о чем она говорит.       -Появляешься в моем доме, как гром среди ясного неба. Убираешься, готовишь мне поесть? Как будто мы с тобой не общались все это время как кошка с собакой. - Лексус чувствует малейшее проявление эмоций и поворачивается, чтобы убедиться. Малейшая эмоция в глазах и та - злость. Ну а чего он хотел.       -Дед заставил. Пришлось послушаться, а то весь мозг уже выебал, как и вся гильдия, включая твоего огненного придурка. - Неправда. Лексус врет.       -Не ври, Лексус. Это неправда.- Смотрит уверено, готовая произнести истину. - Если бы хотел - давно бы ушел. И никакие согильдийцы не помеха. И даже дед. Ты тут по своему желанию, только вот признаться себе не можешь. А делаешь это все, потому что чувствуешь вину, ведь у тебя в коем-то веке проснулась совесть. - Люси повышает голос, гнев окутывает её, она взмахивает руками и часто дышит.       Правда молотом бьет по голове. Она права. Чертовски права. Но Люси продолжает.       -И все твои гнусные, мерзкие слова, которые ты изо дня в день говорил в мой адрес, лишь попытка защитить себя самого. Ты ведь так боишься, что будешь нуждаться в ком-то вроде меня, как нуждается вся гильдия, когда приходят ко мне за советом. Ты просто трус, Дреяр. - Лексус знает, что она права и от этого бесит. Девчонка оказалась не так глупа. И что теперь?       -Мне жаль, я понимаю..- Но Люси взрывается, вспыхивает как спичка, которой он каждый раз подкуривает свои мерзотные сигареты.       -Что ты блять понимаешь, Лексус?- Цедит сквозь зубы, едва ли не выплевывает слова в лицо. Она не боится, что Лексус в одночасье схватит её в охапку и выбросит куда-нибудь в реку.- Знаешь, ты был прав. Я действительно никчемная.- По голосу слышно, что она заводится и Люси срывается на злобный рык.- Я настолько никчемная, что Бог даже ребенка мне по-хорошему дать не может. Настолько у меня ублюдочная жизнь, что единственное на что я горазда - это писать свои глупые романчики в стол. Моя магия слабая, а от меня прока никакого нет.- Люси не кричит. Хрипит скорее, на грани крика. Злится на себя саму, на судьбу. Но не на Лексуса. Он стоит как вкопанный, оглушила она его. - Ты был прав во всем, чертов Лексус Дреяр. - Люси не знает, как избавиться от скопившихся чувств, поэтому просто бьет то, что первое под руку попадется, любимая кружка. Люси начинает выть, оседая на пол, когда осколки режут колени. Она не просто плачет, она воет перед Лексусом. Ждёт пока он уйдёт, приняв её за ебанутую. Из глаз катятся капли, по шее, по рукам, на пол. Больно, как же, черт возьми больно. Грудную клетку распирает от скопившихся чувств. Ревет во все горло, голос хрипнет, стучит руками по полу. Готова рвать на себе волосы. И опускает голову на грудь Лексуса, когда тот без сомнений и колебаний опускается на колени напротив.       -Бей меня если так станет легче. Заслужил. Извини, Люси.- Говорит серьезно. Не бесят его ни ее слезы, ни она сама. Его бесит он сам, не признавший сразу своих чувств. А Люси плачет, хрипит ему в шею, судорожно втягивает воздух ртом. И бьет в грудь. Цепляется за него, пока тот сидит и смиренно терпит. Он заслужил все, от её первого недовольного слова, до самого злостного удара. Он прижимает девчонку ближе к себе, обхватывает огромными ручищами и гладит по голове. Люси просто обессилено плачет. И плевать, что она до треска сжимает рубашку самого сильного мага их гильдии, который терпеть её не может.       Люси не успокаивается ни на секунду, мечется в агонии в его руках. Сжимает крепкое тело ладонями, извивается, как раненый зверь. Лексус начинает шептать, еле слышно.       -Тише, маленькая, ну что уж ты.- Гладит, смотрит с сожалением, пытается стирать слезы с щек, но все бесполезно, ведь они снова и снова катятся по щекам. Карие глаза, полны невиданной доселе им печалью. Сердце кровью обливается от девичьих криков.       Раньше Лексус хотел сломать, продавить, заставить исчезнуть, сейчас хочет приласкать, успокоить, любить.       Люси обхватывает руками его лицо, смотрит почти моляще, будто чего-то просит. Слезы текут по щекам капля по капле. Лексус хватает её лицо в свои огромные руки в ответ, приближается. Ласково, почти невесомо, сцеловывает слезы с щек. Соленые, горькие слезы, до которых сам её довел       Её губы дрожат, все лицо, шея мокрые. Ресницы влажные, слипшиеся. Карие глаза сочатся влагой. Она удивлена, как быстро пала названная крепость по имени Лексус Дреяр. Он так сильно сжимает её в своих объятиях, что она не верит в происходящее. Голубые глаза сквозят сожалением. Ему тоже больно. Лексус шепчет так, что едва ли можно разобрать, что он говорит.       -Прости меня, моя маленькая.- Он продолжает выцеловывать каждый миллиметр её лица, вскользь мажет по губам.- Я был не прав.- Люси молчит, просто заходится в тихом всхлипе, а затем, словно совсем обезумев, сначала впивается в его голубые глаза, а потом целует. Целует в самые губы, отчаянно, самоотверженно. Лексус отвечает, со всей, неприсущей ему нежностью. Переваливается с колен на пятую точку, облокачиваясь спиной на кухонную тумбу и тянет за собой Хартфилию. Но она целует жадно, словно хватает ртом воздух. Хватает руками мужские плечи, оставляя царапины от ногтей. Боится, что он оттолкнет, уйдёт, а может вообще он не настоящий. Не бывает такого Лексуса. Таким его никто не знает. Таким его никто не видел. Люси отстраняется, прижимаясь ко лбу мужчины и роняя слезы тихо, охрипшим от рыданий голосом, говорит.       -Ты не виноват, я не держу зла.- Стыдливо опускает глаза в пол, понимая, что сделала минутами ранее. Ожидает, что он уйдёт, оставит. Но он продолжает крепко её держать, зарываясь пальцами в волосы. Перехватывает её запястье и тянет на себя, еще ближе. Целует израненные губы. Люси чувствует его сухие, обветренные, горячие. И начинает верить. Верить в то, что все изменится.       Лексус решит любую её проблему, больше не позволит плакать. На задворках всплывает брошенная ей в порыве истерики фраза. «Я настолько никчемная, что бог мне по-хорошему даже ребенка дать не может       Лексус отстраняется от манящих губ, дышит тяжело.       -Что значат твои слова о детях?- Люси находится не сразу. Молчит. Боится, что получив ответ он уйдёт. Боится, что сейчас он скажет что-то вроде того, что сейчас он детей не хочет, а позже Хартфилия ему их дать уже не сможет.       Несмотря на свой возраст и нравоучения заносчивого старика, Лексус все же хочет семью. И теперь знает с кем.       -Полюшка сказала, что у меня есть всего полгода для того, чтобы зачать ребенка и не факт, что получится.- Она отстраняется, прижимая кулачок к груди. Тупит глаза в пол. Готовится к худшему.       -Не всего, маленькая, а целых полгода.- Усмехается Лексус.- Приступим прямо сейчас?- Люси смущается от его хитрого взгляда и похабной ухмылки, будь неладен этот Лексус.- А если не выйдет, возьмем ребенка из детского дома. Ничего страшного.- Люси тает от подобных слов. Теперь она понимает, что бояться нечего. Он никуда не уйдёт, он сидит сейчас перед ней, буквально предлагая скрестить их жизни семейными узами. Вот как оно все просто было.       Люси без тени тревожных мыслей ластится к нему, как котенок, когда Лексус подхватывает её под бедра, заставляя скрестить ноги на спине и несёт в спальню. Теперь Дреяр хочет возбудить, заставить кричать от удовольствия и трахать-трахать-трахать. Кто бы мог подумать, во что выльется горячая ненависть двух согильдийцев? Кто бы мог подумать как приятно иметь рядом Дреяра, способного решить любую ее проблему. Успокоить одним словом.       Люси целует отчаянно, все также нервно теребит плечи и шею. По дороге до спальни они разбивают вазу, врезаются в тумбочку в прихожей. И постоянно останавливаются, когда Дреяр прижимает девчонку к холодным стенам её собственного дома. Целует мокро, дико, напористо.       Лексусу никогда не хотелось целовать женщин. Этот этап он в большинстве пропускал. Зачем целовать, если можно сразу затащить в постель и грубо трахать до утра, показывая наглым шлюшкам их место. Но сейчас ему хотелось всего и сразу целовать, кусать, оставлять засосы, прижимать, тянуть, шлепать, гладить.       Люси нетерпеливо разрывает его темную рубашку. Пуговицы разлетаются непонятно куда. Лексус смотрит на девчонку хищно оскалившись. Он не думал, что она так может. Нетерпеливая. И Лексус ловит в воздухе частички её настроения, понимает, что принцесса не хочет нежности. А догадку свою озвучивает шепотом.       -Принцесса хочет, чтобы её взяли грубо, правда?- Смотрит с вожделенной улыбкой на лице, пока её глаза сияют в закатном солнце. Сияют. Поддетые дымкой похоти, карие глаза, влияют на него губительно. Кажется, что это он в ловушке, а девчонка затягивает на его шее ошейник со своим именем. И Лексус готов ходить у неё на коротком поводке, лишь бы она смотрела только на него.       -Правда.- С хитреньким прищуром отрезает Люси и тянет рубашку вниз по рукам, когда Лексус опускается на кровать с ней на коленях. Оглаживает его плечи, проводит по ключицам, заставляет откинуться назад на руках, от чего точеный торс напрягается сильнее, также как и мышцы на руках. Венки вздуваются. Лексус откидывает голову чуть назад, предоставляя отличный обзор на свою мощную шею, в которую так и хочется вгрызться зубами.- До чего же хорош, паскуда.- Лексус, конечно, привык к оскорблениям, но чтобы во время секса и в его адрес точно нет. Но это определенно заставило член затвердеть окончательно.       Лексус снимает её тонкую майку, обнажая грудь, размера этак четвертого. Надеется, что сейчас она остынет, засмущается, отвернется, моргая своими милыми глазками. Но оказывается не прав, девчонка совсем не робко вгрызается в его шею зубами. Метит, ласкает языком, засасывает, оставляя розовый след, который в последствии обязательно станет фиолетовым. Держит, казалось бы, хрупкой ладонью, за шею так, чтобы открывалось еще больше мест для пыток. Оставляет влажные поцелуи около кадыка. Заставляет сглатывать слюну, рычать.       Руки Лексуса сильно сжимают зад Хартфилии, пока та исследует его шею, постепенно спускаясь к ключицам. Чувствует как все его нутро упирается в её промежность, прикрытую лишь тонкой тканью шортов и трусиков. И даже так он чувствует, витающий в воздухе, запах её возбуждения. Люси прогибается как кошка, валит его на кровать окончательно. Лексус поглаживает её лоно двумя пальцами через ткань. Заставляет тихо блаженно простонать. Люси приподнимается на руках, аккурат над его лицом. И смотрит в глаза, которые сейчас взирают на неё так нагло, как никогда до этого. Лексус мажет по собственной губе языком и обнажает клыки в широкой ухмылке. Сводит с ума.       Люси рывком поднимается над ним. Садится чуть ниже его ширинки и начинает расстегивать ремень, быстро справляется и освобождает его член, заставляя Лексуса выдохнуть. Его руки сильно хватают бедра, наверное, сожми он сильнее, точно оставит синяки. Лексус хмыкает. И рвет остатки одежды Хартфилии к ебаной матери. Рывком тянет, усаживая на свой оголенный член, и вбивается аккурат между влажных складок. Этого достаточно для того, чтобы получить заветный стон. Громкий, звучный, желанный. А за ним и последующие. Как же она хороша, мать твою, думает Лексус. Девчонка сама активно скользит на члене, подмахивая бедрами. Скулит, жмется, желая большего.       Лексус шлепает по заднице, оставляя красный след от своей грубой ладони. Заводит, невероятно.       -Хоть где-то, м-м-м, твоя мужланская грубость, ах, приносит удовольствие.- Все также имитируя половую активность цедит Люси. А затем останавливается. Резко, заставляя Дреяра посмотреть на неё недовольно. Тянет его за руку, чтобы тот сел на край кровати. И опускается на колени. Сама       Люси уже ничто не остановит. Ни восторженный взгляд Дреяра, ни здравый смысл, ни чувство стыда, которое как назло, казалось, именно сегодня покинуло её жизнь навсегда. Если она с Дреяром, то можно забыть нахуй это слово. Теперь Люси не знает этого чувства, иначе как объяснить то, что она так уверенно опускает свою руку на его просто невероятно огромный член. И без зазрения совести водит ей вверх-вниз. А у самой уже чуть ли не по ляжкам собственный сок течет.       Дреяр теряется в лице, хрипит и загнанно дышит. Боже, да неужели этот здоровяк, да так плавится от женской ласки? Даже смешно. Его член подрагивает, словно в благодарность, когда Люси, вполне осознанно, делает ему комплимент.       -Такой большой, интересно, каков он на вкус?- И Люси припадает губами, заглатывая ровно наполовину, кружит языком вокруг головки, засасывает её, от чего член подрагивает и выпускает изо рта с пошлым чмоком. Лексус не может глаз оторвать от неё. Сжимает руками простыни до треска хлопковой ткани. Смотрит на неё сверху, наблюдает за тем, как она снова смыкает губы на члене, что поблескивает от слюны. Смотрит ему в глаза нагло, продолжает обсасывать головку, заставляя Лексуса прикусить губу.       -Вот же.. грязная сучка.- Лексус хватает её за волосы, зарываясь пальцами, и начинает двигать её по стволу быстрее. По рукам начинают течь её слюни, смешавшиеся с предэкулятом. Слюни текут по подбородку, Люси помогает себе рукой, вязкие нитки тянутся, капают на грудь и его бедра. Лишь от этого зрелища Лексус готов прямо сейчас кончить ей глубоко в глотку. -Да, вот так, маленькая, еще.- Лексус рычит, стискивая зубы, когда до ушей доносятся стоны его девочки. Её все это возбуждает не хуже. Его сосредоточенное лицо, напряженное тело и блаженный шепот. Он такой беспомощный сейчас. Люси хочет, чтобы он заполнил всю её глотку своей горячей спермой. И Лексус, словно слышит её мысли. Проталкивается глубже в рот, почти по самые яйца, делает пару фрикций и с гортанным стоном изливается ей глубоко в горло. Отстраняет девчонку, открывает глаза и видит как она довольно проглатывает всю его сперму.       -Вкусно.- Лепечет она тихо, а член каменеет снова. Стирает тыльной стороной ладони все слюни вокруг рта. Поднимается с затекших коленей. Не успевает опомниться, как Лексус ставит одну её ногу около своего бедра, и не медля не секунды проводит носом по мокрой промежности.       Как же сладко пахнет её возбуждение. Девчонка рвано дышит. Лексус сильнее сжимает её бедра, заставляет шире открыться для него и проводит языком по складкам. Входит во вкус быстро, когда чувствует женскую руку на затылке. Лижет широко, задевает клитор, девчонка сжимается каждой клеткой и стонет. Стонет так громко, что это не может не льстить. Засасывает чувствительную горошину губами. Пускает небольшие разряды молний, доставляя еще большее удовольствие. Вылизывает как в последний раз, не в силах остановиться. Дурманит, заводит, прижимает сильнее к своей киске.       Лексус входит в неё сразу двумя пальцами, на задворках сознания бьется мысль. Какая же она блять тесная. Люси вскрикивает от удовольствия. Лексус быстро набирает темп, играет с клитором языком, делает быстрые движения, чувствует, как девчонку бьет мелкая дрожь, а его ноздри до предела заполняет запах её возбуждения.       -Да, Лексус.- Кричит Люси, когда с ног сбивает оглушительная волна оргазма, заставляющая сжаться всем тазом. Лексус отстраняется, продолжая трахать её пальцами. Смотрит в потерянное лицо и приоткрытый рот. Пока Люси отходит от накрывшего оргазма.       Люси больше не может терпеть, оральные ласки - это конечно классно, но ничего лучше члена Лексуса сегодня, как и теперь всю жизнь, не будет. Поэтому она не медля ни секунды, опрокидывает мужчину на кровать, направляет его член в себя. Лексус и слова сказать не успевает, когда Хартфилия с громким протяжным стоном удовольствия насаживается на его член. Лишь припадает к её соскам, облизывая. Ласкает быстро, нетерпеливо. Оставляет пару поцелуев на шее, пока девчонка двигается на нем с всхлипами. И мстит, оставляя засосы на чувствительной шее. Люси нравится то, как он делает её своей, она подставляет шею под его укусы.       Одной рукой Лексус заводит её запястья ей за спину и держит своей рукой. Даже когда она сверху, он чувствует свою власть. Её затуманенный похотью взгляд. Приоткрытые губы. Боже, Лексус готов стонать как мальчишка. Что она с ним делает?       Лексус трахает грубо, быстро, массирует свободной рукой клитор и облизывает твердые соски. Боже, какой режим многозадачности, вы посмотрите, сука. Хартфилия кричит, стонет гортанно, извивается на нем, поддаваясь бедрами навстречу. Как же он хорош. Во всем. В сексе, в бою, в словесных перепалках. Заводит, бесит своей сексуальностью. Силой. До зубного скрежета возбуждает. Заставляет мокнуть. Сажает на себя как на наркотик с каждым толчком. Обугливает кожу своими поцелуями.       Яйца бьются об её задницу. Боже. Как потно и горячо. Лексус рычит, как израненный зверь. Рывком снимает Хартфилию с себя, ставя ту на колени на край кровати. Входит незамедлительно. Заставляя прочувствовать свой член еще лучше. Она сжимает его мышцами влагалища еще сильнее. Лексус входит размашисто, горячо, шлепает по заднице. Наматывает длинные волосы на кулак. Хрипит. Сжимает бедра обеими руками, и приговаривает:       -Я хочу слышать тебя, будь громче, хорошая.       И Люси стонет, не наиграно, а вполне реально от того, что Дреяр входит в нее короткими грубыми толчками. Наваливается сверху, сжимая мягкую грудь, дышит прям на ушко, ласкает мочку. Люси чувствует себя как загнанный зверь. Но это не страшно. Приятно настолько, что хочется распасться на атомы. Невольно она думает о том, что не хочет выпускать его из своей кровати, вагины, дома и сердца никогда. Он до чертиков хорош. Великолепен во всем. Настоящий мужчина, хоть и любит поворчать, а временами ведет себя как придурок. Точно неограненный алмаз, который попал ей в руки.       Люси почти кричит, когда Лексус пробирается своей рукой к её клитору в очередной раз. Лексус дышит хрипло, капли пота скатываются по вискам. Но Лексус быстро меняет позу, опрокидываясь спиной на кровать. Хартфилия сидит к нему спиной, облокачивается на руки. Лексус продолжает трахать девчонку, массирует клитор, чувствует как Люси бьет мелкая дрожь, вот-вот рухнет на него. Закатывает глаза, сжимает руку на талии сильнее. Готовый прямо сейчас обкончать всю ее изнутри. Лексус держится из последних сил, но все самообладание теряется, когда Люси сжимает его мышцами влагалища, напрягается, от чего член словно сейчас вытолкнет. Но это обманка, стоит хоть немного двинуться к выходу, как она стискивает его пульсирующими стенками еще быстрее. Лексус изливается внутрь подрагивающим членом. Люси стонет блаженно, прикрывает глаза, на секунду кажется, что даже клонит в сон, но это обман. Ей просто очень хорошо.       Они более менее приходят в себя спустя пару минут и Лексус сшибает наповал своим предположением:       -Могу поспорить, что нам удастся сделать ребенка с первого раза.- Лексусу уверенности явно не занимать.       -Ну посмотрим, лампочка.