***
Лицо ласкают лучи теплого солнца. Минхо спал очень долго. Хотелось вздремнуть ещё часик, но вспомнив свое положение, мысли о сне сразу же покинули его. Всё тело затекло от сна на такой «кровати». — Ну и долго ты будешь спать? — спросил чей-то голос. Вздрогнув, Минхо подскочил со скамейки. Глаза от испуга бегали по сторонам в поисках кого-то плохого. Увидя сидящего мальчика на краю синей скамейки, Минхо громко выдохнул. — Ты кто? — мальчик мял край свисающей белой футболки и обеспокоенным взглядом смотрел на Минхо. — Я? Джисон, а ты кто? — Минхо… что это за место? — Джисон оглядел окружающего его дома взглядом. Утренний чистый свет упал на волосы этого мальчика. Слегка волнистые на концах пряди были в точности идентичны с колосьями ржи. Тоненькие прядки волос быстро меняли свое положение как только он поворачивал голову в другую сторону. — Место, куда отдают таких детей как мы, — Минхо опешил от такого ответа. — Это… — Джисон кивнул головой на неуверенную догадку Минхо. — Да, это детский дом. Но находится он немного дальше. Красивое место правда? — Минхо сел на скамейку рядом с Джисоном. У него были маленькие пухлые щечки, не сильно большие губы и темные не очень длинные волосы с завитушками на концах прядей. Глаза цвета шоколада изучающие смотрели на Минхо. — Место? Оно красивое. Здесь интересно ночью, — Джисон повернул голову в сторону Минхо с радостной улыбкой. — Да! Мне тоже тут нравится ночью! Ты был тут ночью? — Ну…да, — Минхо поражала странная открытость этого мальчика, но ещё его удивляло то, как его к нему тянет. За свои школьные годы он не имел нормального общения, не притягивал к себе людей, не знал, каково это иметь такое общение. И по велению судьбы приходит какой-то Джисон с пухлыми щёчками и начинает диалог с Минхо. — Я живу в приюте. А ты от куда? — Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Минхо. — У меня нет семьи и мне интересно, есть ли у тебя родные. — Нет, вчера моя мама умерла, а папа ушёл. — Так ты остался один? — Ага. Они сидели на разных концах скамейки и просто молчали какое-то время. Ветра не было и на улице было душно. Минхо был одет в штаны и футболку с надписью на английском, перевод которой он не знал и считал именно эту футболку очень крутой. Видя как солнце испепеляет все живое, он засомневался в удобстве этой одежды. Казалось, что эта футболка из всей его одежды единственная притягивает все лучи света. Было невыносимо душно. — Может… ты будешь жить у нас? — Минхо потерял дар речи. Выпрямился и взглянул на Джисона. — Я тебя впервые в жизни вижу. Докажи, что тут есть детский дом. А если ты меня обманываешь? — Не хочешь — не верь. Но лучше бы тебе со мной пойти. Тебе дадут одежду, отправят в школу. Я вот через год начальный класс закончу, — пояснил Джисон — Тебе одиннадцать лет? — Да, а тебе? — Мне двенадцать. Я в среднюю школу в этом году пойду. — Это здорово. Хочешь есть? — Я? — Ты. — Ну… да… но у меня нет денег. — У меня тоже, — Минхо смотрел на Джисона, мальчик был в полном шоке. «И вправду чудной такой» — подумал Минхо про себя. — Как ты собрался меня угощать? — Джисон закатил глаза и сделал умное лицо, встал со скамейки, подзывая Минхо за собой. — Пойдём, здесь есть бабушка, которую я знаю уже очень долго. Она сказала, что я могу заходить к ней, когда захочу. — Она добрая? — Ага да и кормит вкусно. Думать было нечего. Минхо согласился, они пошли к бабушке мальчика на завтрак. Джисон показался ему общительным и добрым парнем. Он умел располагать к себе людей и заставлять чувствовать их в его окружении комфортно. Они прошли в один из кофейных домов неподалеку. В подъезде пахло краской, было довольно чисто и безопасно, внутри он был полностью белым. Пока они поднимались по лестнице, Минхо спросил: — Джисон, правильно?.. — Да, а тебя Минхо зовут. — А… как ты познакомился с этой бабушкой? — Я помог ей пакет донести, и за газетой сходил, когда она попросила. Так и узнал её. Она меня на ужин свой пригласила, потом печеньем угощала. У неё сын в городе живёт и ей скучно здесь, поэтому и возиться со мной, — ответил Джисон, показывая руками на себя. — И за тобой будет присматривать тоже. — С чего бы это? — У тебя же родителей нет, как и у меня. Будешь со мной в детском доме жить. — Ну… я… может… я не знаю…. Осознание приходит в маленькую голову постепенно. Да, теперь он точно уверен что произошедшее с ним правда. Сейчас Минхо может только воровать, рыться в помойках и подбирать остатки еды, если не найдёт решение проблемы, а оно в данном случае одно — идти в детский дом. Мальчики поднялись на четвертый этаж и постучали в старую деревянную дверь. На проходе показалась веселая бабушка, что сильно была удивлена новому знакомому. Минхо увидел в её глазах сияние доброты, странным ему казалось лишь одно-всё и все в этом месте добрые и домашние. — Джисончик! Проходи дружок… ох, ты не один! Это твой друг? — Здравствуйте, — тихо ответил Минхо. — Бабушка Пак, это Минхо, мы сегодня утром с ним познакомились. — Минхо здравствуй, проходи тоже в дом, — Джисон зашел домой уверенно, словно заходил к себе, снял обувь и отправился дальше по квартире. Минхо же боялся что-то делать, поэтому стоял на входе. — Минхо, не стой на пороге! Пойдём на кухню, я сделала рис и рамён. Что ты будешь? — Простите… как мне вас называть? — бабушка улыбнулась, подошла к Минхо и погладила по плечу. Как обычно делают этот жест пожилые люди. — Называй бабушка Пак, мне приятней и тебе легче. Садись с нами за стол и рассказывай, как ты здесь оказался. Минхо кивнул, снял обувь и последовал за старушкой. Внутри было очень чисто, кухня была ещё со старой мебелью и придавала ей остаток прошлых лет, на столе стояли цветы незабудок, а за самим столом сидел Джисон. Он не притронулся к еде, а смиренно ждал остальных. Недоверчиво сев за стол напротив Джисона, Минхо сложил руки на коленях. Здесь не было также душно, как на улице, было даже прохладно, но с Минхо по-прежнему стекала вода. Бабушка Пак поставила тарелку с едой рядом с ним и тоже села рядом. — Ну, что ребята, кушайте и не стесняйтесь просить ещё, я с радостью приготовлю! — Спасибо, бабушка! — ответил Джисон. — Благодарю вас, — последовал примеру Джисона, Минхо тоже поблагодарил за еду. Все принялись есть. Гремели палочки для еды и ложка для супа, за окном ярче светило солнце, а за столом сидели незнакомые ему люди, от которых веяло доверием при одном лишь взгляде. Минхо посмотрел в окно, на ветке дерева сидела птица и неотрывно смотрела на мальчика. В клюве у неё покоилась маленькая ветка и мышка. Минхо смотрел на нее во все глаза. Потеряв интерес, птица улетела. Он продолжил свою трапезу, иногда посматривая на кухню. Плита была чистой, будто бы готовилась встречать гостей. Ящики с посудой висели так, что казалось — законы физики были чем-то несуществующим для них. Лишнее движение — и они упадут на пол, пробивая собой пол, а для соседей ниже — потолок. Несмотря на это, здесь была своя собственная атмосфера. — Минхо, тебя привели в детский дом недавно? — резко и неожиданно спросила бабушка Пак. Минхо проглотил порцию риса, с ответом он затруднялся. Ему было немного страшно от безвыходности, и от того, что он лишен всего. Положив быстро палочки для еды на белую связанную скатерть, он смотрел на людей за столом поверх чёлки по бокам, лениво ниспадающей ему на глаза. — Нет. Я… вчера моя мама умерла, а папа сбежал. Я из дома ушёл и прибежал сюда. Что это за место? — Бабушка перестала улыбаться и с сочувствием смотрела на Минхо. На секунду Минхо показалось, что в её глазах были слёзы. — Бедный мальчик! Все будет хорошо. Как ты себя чувствуешь? — Мне страшно. Куда мне идти? — Со мной, — ответил Джисон. — Мне друг нужен, а ты очень интересный. — Минхо, тебе нужно пойти в детский дом с Джисоном, ведь я не смогу взять тебя к себе. Я не дам тебе образования и тем более я уже такая старая, куда мне детей… — Там безопасно? — спросил минхо — Конечно! Там тебя и кормить будут и учить! У тебя и друг уже есть, Джисон очень хороший мальчик. — Джисон съел свою порцию и с улыбкой глядел на Минхо. Мальчики взглянули друг на друга. Джисон с надеждой на то, что Минхо будет его другом, а сам Минхо с недоверием и страхом попытался поверить ему. Хотя в душе он уже доверял ему, разум почему-то всё еще противился. — Джисон, — начала громко старушка. — А ты снова сбежал? — Бабушка Пак, преподавательница знает, что я всегда ухожу гулять. Не нужно волноваться за меня. Меня часто не будет в доме, — проговорил Джисон переводя взгляд с бабушки на Минхо. — Теперь у меня есть друг, с которым можно гулять долго, очень долго! — Почему ты так уверен в том, что я буду с тобой дружить? Я оказался здесь только вчера! А если ты меня обманываешь, и здесь нет детского дома? — выругался Минхо на Джисона. Мальчик немного поник, но быстро натянул улыбку на лицо. — Хорошо, я покажу тебе наш дом, и мы пойдём гулять. Если я тебя обманываю, то я не буду больше подходить к тебе. — Договорились, — уверенно сказал Минхо. Бабушка Пак со смехом наблюдала за перепалкой Минхо и Джисона. Реакция Минхо вполне объяснима: когда с самого детства ты проходишь по адским огням, то с каждым разом все больше и больше начинаешь сомневаться в честности человека. Ощущения, что все хотят вонзить ножи в спину, но перед этим поиграться тобой как игрушкой. Джисон встал из-за стола. — Пойдем со мной, Минхо. Как бы он не сопротивлялся, его бы все равно отправили в детский дом, не бабушка Пак, так Джисон. Лучше на своих двоих войти в двери ада. Поблагодарив за завтрак, мальчики вышли из дома. В коридоре было прохладно, а вот за его пределами — африканская пустыня. Не хватало только верблюдов. Они шли по дороге между кофейными домами. Солнце осветило яркими лучами кроны деревьев и крыши домов. В небе летали воробьи, что опускались на землю смешными прыжками и после начинали собирать ветки деревьев с земли. Листья на кустах медленно качались из стороны в сторону, прямо как в танце вальса, а бутоны на них грустно опустили головы вниз. Вдалеке Минхо увидел дерево смородины, что значительно меньше предыдущего, и скамейки под ним нет. Есть только одна, что стоит возле двери для прохода в дом, но она не синяя, а оранжевая. — Почему ты такой не доверчивый? Ты боишься меня? — резко нарушил тишину между ними Джисон. Минхо шел по дороге молча. Он не хотел говорить, лишь пристально смотрел на спину Джисона в ожидании насмешек. — Не молчи, — повернулся к нему мальчик. — Да, я боюсь тебя! А если ты обманываешь меня и у тебя есть семья и родные, а тебе просто захотелось подшутить надо мной! — крикнул ему Минхо. Джисон округлил свои глаза. Он не ожидал такого ответа. Тихий и закрытый мальчик, как оказалось, тоже умет кричать. — Я, обманываю?.. — они замолчали. Минхо корил себя за то, что сказал эти слова. «А если он не врёт?» — подумал Минхо про себя. — Почему ты так думаешь? Я хочу помочь тебе! У меня нет семьи! Ты первый, кто заговорил со мной, к бабушке Пак я не водил никого из детского дома, только тебя. Мне показалось… — Джисон опустил глаза, а после продолжил, — что мы будем друзьями. — Прости меня, я не хотел тебя обидеть! — Минхо хотел извиниться перед ним. Надутые щёчки Джисона и опущенные глаза с досадой смотрели в пол. Джисон ничего не ответил на извинения, лишь развернулся и пошел дальше по дороге. — Прости меня, я не хотел тебя обижать! Не уходи! — Минхо побежал следом за ним. Джисон не промолвил и слова. Дорога до детского дома заняла минут двадцать ходьбы и скоротать время за разговором не вышло. Когда Минхо увидел большое здание, то сразу пожалел о своих словах. «Он говорил правду. А я накричал на него, дурак! Дурак! Дурак! Ненавижу!» — проклинал самого себя, он хотел провалиться под землю. Под землю, на которой растут эти прекрасные цветы. Детский дом стоял, как казалось, на самом просторном участке. Во дворике огороженного забором, были цветы и выложенная из камней дорожка. Кучками посажены деревья. Одно из них минхо мог с уверенностью назвать- дерево липы. Она всегда пахла сладко и нежно. Стойкий запах всегда был ощутим за километр. — Пойдём, — сухо сказал Джисон. — Постой, — Минхо перехватил его, хватая за руку. Джисон остановился и взглянул на него. Его глаза, пропитанные грустью и обидой, внимательно смотрели на Минхо, не ожидая ничего хорошего. Этот холодный взгляд пугал. «Его глаза, такие грустные… Это я его обидел?» — подумалось Минхо. — Джисон, прости меня. Я не хотел говорить о тебе плохо. — Зачем тогда сказал? Зачем мне тебя обманывать, если я сам без семьи и друзей. Ты такой же, как и все. Даже ты считаешь меня плохим. — Нет! Нет, я не считаю тебя плохим! Честно, ты добрый, спасибо, что помогаешь мне. Прости меня. Джисон колебался с ответом. Пристально смотрел в глаза Минхо в которых отражалось голубое небо. После минуты молчания он ответил: — Ладно. Минхо улыбнулся и пошел вслед за мальчиком. Дворик из далека казался очень красивым, но вблизи он был ещё лучше. Аккуратно высаженные цветы были усеяны в два ряда по бокам, само здание было полностью белым и ассоциировалось у Минхо с молоком. Здесь было спокойно. Джисон повел его внутрь дома. Минхо переполняло чувство страха за его дальнейшее будущее. Что с ним будет завтра? Правельное ли решение было сбежать из дома? Может быть, это маленькое действие изменит ход истории и перевернёт и так непутёвую жизнь Минхо ещё дальше. Они подошли к кабинету, где висела табличка с надписью: «Комната ромашек номер семь». — Что за ромашки? — рассматривая табличку, Минхо спросил Джисона. — Это так наша группа называется. Тебе ведь интересно почему? — Да. — Наша группа называется ромашки, потому что мы как эти цветы. Нам рассказывала госпожа Чон об этом. Ромашки находятся везде, также и мы растем белые и маленькие по всюду. Тебя может тоже сюда добавят, — пояснил Джисон, улыбаясь ему. Прокрутившись вокруг своей оси, мальчик встал обратно. Видимо, он прожил тут достаточно долгое время. Так уверенно ходит по местности и даже знакомых имеет. Минхо ждал. Может, не стоит спрашивать, а может, это наоборот необходимо. Всё же он набрался храбрости и тихо выудил через себя. — Ты будешь рад мне? Я ведь обидел тебя… Почему ты все равно хочешь, чтобы я остался с тобой? — Я хочу, чтобы мы были друзьями. С самой первой встречи ты показался мне интересным и хорошим. Со мной никто не общается. Все говорят что я сумасшедший… — Ты веселый. До сумасшедшего тебе далеко. Я не думаю, что в «комнате ромашек» все так о тебе говорят, — доказывал Минхо. Это правда. Джисон общительны и открытый мальчик, но точно не сумасшедший. — Ты на белку похож, — заявил Минхо. Джисон возмутился такому. Повернулся к нему и подошел ближе. — Я?! Белка?! Ты тоже на их стороне? — Разве это плохо? Ты правда на белку похож! У тебя глаза и щёки такие же… — Джисон хотел возмутиться, но к ним на встречу вышла женщина. Она была высокой, с пучком на голове и круглыми очками на лице. Звук её туфель был как гром среди ясного неба. — Джисон! Снова сбежал? Говорила тебе так не делать!.. А это кто? — спросила женщина. Голос у неё был тихий, и когда она повышала его на тон выше, то от этого ничего не менялось. Минхо захотелось рассмеяться, но видя направленный строгий взгляд женщины на себе, желание быстро отпустило свое начало. — Госпожа Чон, это Минхо, вчера он сбежал из дома. Его мать умерла, и он остался один, — женщина вопросительно посмотрела на него, затем опустилась на колени. — Как тебя зовут? — Минхо, — тихо ответил он, словно боялся, что его прогонят, если он будет говорить громче. — Меня зовут госпожа Чон. Рада познакомится с тобой, Минхо. Ты помнишь свой адрес и место, где жил раньше? — Да. — Хорошо, пойдем со мной. Минхо испуганно посмотрел на Джисона. Тот кивнул и пошел вместе с ним. Минхо немного выдохнул видя, что Джисон идет с ним. Женцина взяла его за руку аккуратно и нежно, чтобы не пугать. Ведь страх на лице Минхо отображался намного ярче, чем та же радость. Они зашли в кабинет, который находился дальше комнаты ромашек. Внутри кабинет был чистым; везде папки и бумаги сложенные в стопку, небольшая гора книг с произведениями, пакеты с чаем на подоконнике и картина с цветами, висящая напротив стола. Госпожа Чон села на стул и пригласила Минхо к себе. Джисон тоже хотел войти, но его женщина остановила. — А ты тут зачем? — Это я его позвал, — он перебил руководительницу. Минхо посмотрел на Джисона. — Можно он посидит с нами? — сердце колотилось как бешеное. Перепугавшись от своей же наглости, Минхо задержал дыхание. — Вы уже подружиться успели? Это хорошо, ладно, пусть садится. — Джисон прошел с опущенной головой в кабинет и скромно сел рядом. Минхо облегчённо выдохнул. — Итак, Минхо, мне нужно узнать у тебя некоторые моменты, чтобы я могла точно быть уверена, что тебя можно забрать к нам. Я задам тебе пару вопросов и отпущу тебя. Сегодня переночуешь у нас, а завтра я скажу тебе, что мы будем с тобой делать. Минхо кивнул и немного облокотился о спинку стула. Преподавательница сложила руки на столе слегка гремя браслетами и часами. — Расскажи о себе, сколько тебе лет, кто твои родители, где ты живешь. Набрав как можно больше воздуха в легкие, он начал свой рассказ. — Мне двенадцать лет, я учусь в средней школе. Вчера моя мама умерла… Я не видел что было на кухне, но слышал, как что-то падало и билось. Я сидел в комнате на кровати. Когда стало тихо, я нашел телефон в углу и позвонил в скорую. Папы нигде не было, а мама лежала на полу… — Минхо остановился и опустил голову. — В луже крови… Джисон обеспокоенно посмотрел на сидящего Минхо; весь сжавшись, он сложил руки на коленях и с трудом сдерживал слезы. Глаза Джисона готовы были выпрыгнуть наружу, он глядел на Минхо, который тихо и молча сидел на стуле, пробивая дыру в полу своим взглядом. Джисону хотелось расспросить его о том, как он сейчас, но прерывать разговор с преподавательницей он никак не решался и просто продолжал молчать. — Минхо, все хорошо? — преподавательница приподнялась со стула, с тихим скрипом отодвигая его ногами. — Да… — Минхо, ты знаешь свой адрес? — Можно написать его на бумаге? — он поднял голову, глаза стали чуть краснее. Заметив это, госпожа Чон дала ручку и блокнот Минхо. Все ждали, когда он напишет адрес и может быть, что-то ещё, ведь слова не хотели выходить из него. Он написан номер дома и адрес. Когда блокнот оказался в руках преподавательницы, она ужаснулась. Потерянными глазами она смотрела на написанное в блокноте, а затем на самого Минхо. — Ты пешком пришел сюда? Это так далеко, как… как ты… — женщина села на стул, будучи в полном шоке. Минхо смотрел на неё и не мог понять, что такого в этом адресе, почему она так была удивлена ему — ведь это самая обычная улица. Джисон не вмешивался в разговор, сидел рядом с Минхо и тихо наблюдал. Как белка в дупле дерева. — Вчера я сбежал из дома и прибежал на эту улицу, тут ещё дома с крышами коричневого цвета. Я спал на скамейке, когда Джисон разбудил меня. Он рассказал мне о детском доме, а уже потом притащил сюда, — выслушивала госпожа Чон тихо. Взгляд сочувствия и грусти был явно ощутим в её глазах. Когда Минхо закончил свой короткий рассказ, наступила тишина. В конце коридора можно было услышать смех или плач детей, разговоры взрослых и шаги, но все эти звуки проходили мимо него. Минхо ощущал себя в закрытом прозрачном шаре; видеть все, но быть лишенным слышать это, предстает перед взглядом человека, уже повидавшего смерть. — Хорошо. Я всё разузнаю, а ты пока поживешь здесь. Какое-то время документы не будут оформлены, ты побудешь на чердаке. Там тебе никто не будет мешать да и места чуть больше. — Госпожа Чон, можно я тоже буду там жить? — Джисон, ну вот что с тобой не так? Зачем тебе идти на чердак? И к тому же, зачем ты спрашиваешь, если всё равно сделаешь то, что задумал. Иди уже, всё… Минхо заметил, как джисон меняется в окружении этой госпожи чон; становится маленьким и беззащитным зверьком. Они вышли из кабинета. Мальчики преглянулись между собой. — И что дальше? — Минхо переминался с одной ноги на другую в ожидании ответа. Джисон посмотрел на часы, что висят на стене и монотонно тикают. — Сегодня у нас нет уроков и мы можем пойти гулять… Или я могу показать тебе наш дом. — Покажи мне что у вас здесь есть. — Пойдем тогда в наш класс. Ребят немного и они… — Джисон тянул с ответом. — Ну…не очень хорошие. Будь с ними внимательным, а лучше со мной ходи. — А, понятно. Пойдём? — Давай. Джисон повел его в комнату ромашек. Ребят было и вправду очень мало, всего семь человек. А в целом, получается девять. Небольшая группа людей сразу же обернулась к ним как только дверь открылась. Пройдя взглядом по незнакомцам, Минхо не мог уловить в этом что-то плохое или злое. Лишь детский интерес. В голове мальчика сразу прозвучал вопрос: почему Джисон считает их плохими. Возможно, у него есть что-то своё, что-то, что терзает его. Испуганно он смотрел на них в ответ. Первым с ним поздоровался мальчик, держащий в руках игрушечный микрофон. — Привет! Ты новенький? Я Кристофер, можешь звать меня Бан Чан. — Привет, да, я новенький. Меня Минхо зовут, — Минхо после ответа сразу замолчал и спрятал руки за спину. Все смотрели друг на друга, пока Бан Чан не решился нарушить эту гробовую тишину. — Минхо, это Чанбин, — он указал на мальчика в кепке — глаза у него были в цвет корицы. — А это Хенджин, — тот помахал ему рукой и улыбнулся, под глазом он сразу же увидел родинку. — Это Чонин, — он тихо поздоровался, а Минхо захотелось пририсовать к его голове ушки, потому что Чонин очень был похож на лисицу. — Рад знакомству, — Минхо поклонился, а ребята ему в ответ. — С челкой — Сынмин, а тот что с веснушками — Ёнбок, но мы зовём его Феликс, — Бан Чан подошел к мальчику, который стоял позади всех, и повел его к Минхо. — А это наш стесняшка — Уджин. Он не любит разговаривать, но с ним интересно играть в прятки по утрам. Он немного болен, но уже идёт на поправку. Минхо посмотрел на всех. Закрытые, тихие дети, как и он сам, у каждого своя история, как они сюда попали и что стало с ними, теперь он стал одной из этих «белых ромашек». Джисон сказал: они не очень хорошие. Но Минхо считал обратное. В них он не видел ничего плохого, лишь людей, обычных людей, мечтающих о семье и счастливой жизни. — Ты будешь жить с нами? — подошел к нему мальчик с челкой. Их рост был одинаковый и они смотрели друг другу в глаза. Минхо видел глаза не человека перед собой, а глаза грустного щенка с серой радужкой. — Да…- Минхо произнес это почти шепотом. — Пока да, это не точно, но я очень надеюсь что Минхо останется. — Оставайся у нас. Мы собираемся в нашем тайном месте по вечерам и рассказываем истории. Хочешь присоединится к нам? — подошел к Минхо мальчик с родинкой под глазом. — А я…могу? — Конечно! Мы будем наоборот рады новым друзьям, — радостно произнес мальчик с глазами лисы. — А Джисон будет там? — Мы все там собираемся, — произнес мальчик в кепке. Компания радостно рассмеялась. Здесь Минхо почувствовал себя намного лучше и уютней. Все веселые и общительные, но только Джисон улыбался через силу. Заметив странное поведение Джисона, Минхо попросил его показать дом. Оказалось, что детский дом был маленьким. Несколько комнат для разного возраста и в каждой из них было до двадцати человек, а могло быть и меньше. Здесь проводят уроки учителя каждые рабочие дни. Все как в школе, но только здесь ты не ходишь домой, чтобы поспать — это место и есть твой дом и место учебы. Затем Джисон повел Минхо в столовую. Большое помещение, окутанное запахом выпечки и рисовой каши, поприветствовало Минхо у входа. На окнах по краям висят занавески, на подоконниках стоят маленькие цветочки, на стенах нарисованы герои мультиков и животные. Везде построены аккуратно в ряд столы, на них не было и крошки, отчего Минхо был в шоке. В доме мальчика постоянно валялись вещи на полу, рядом лежали пачки от сигарет, а под мебелью бутылки из-под спиртного. Вся эта чистота здорово напоминала ему дом, весь его беспорядок и неуютную атмосферу. Здесь с ним хотели общаться и его даже позвали в тайное место когда раньше, к нему боялись даже подойти. Он хочет тут остаться, несмотря на страх, что его могут снова бросить.***
— Давайте все сюда! — крикнул Чонин. Вечером все ребята с группы собрались в тайное место. На часах было ровно четыре часа дня, когда все понемногу стали подходить к комнате. День прошел быстро для Минхо, он не ощущает того, как стрелки часов медленно и нудно перемещаются вперед, наоборот, здесь он не успевал следить за стрелкой часов и сильно удивлялся, когда видел, как час превратился в двадцать минут. — Так, сейчас мы познакомим тебя с нашим местом, — радостно разводя руками, выкрикнул Сынмин, мальчик с щенячьими глазами. Маленькая группа детей вышла из детского дома. Ребята рассказали ему немного о порядках в доме. Все были уже взрослые, и учителя позволяли им выходить по вечерам и рано утром (как рассказывали ребята, что всё это чистой воды правда), ведь были уверены, что все они не натворят дел. Один только Джисон жил своим образом жизни и ходил гулять почти всегда, только на переменах во время урока он сидел в детском доме. Пока все шли и обсуждали какую-то тему, Минхо подошел к нему. — Джисон, спасибо, — сказал Минхо. Они немного отстали от группы и навряд ли их могло бы быть слышно, но Минхо соблюдал аккуратность и говорил шепотом. Джисон шёл со сложенными руками в карман джинсов и вопросительно поднял на него голову. — За что? — Ты посидел со мной сегодня в кабинете госпожи Чон. За это спасибо. — Пожалуйста, друзья должны поддерживать друг друга, — Джисон перестал таить обиду на Минхо. Улыбнулся ему своими пухлыми щёчками. Минхо тоже ответил ему своей кошачьей улыбкой. — Джисон… — Чего? — Ты боишься госпожу Чон? — улыбка с лица Джисона сошла на нет. Минхо увидел, как при упоминании госпожи он весь сжимается как изюм. — Нет… может немного… — Что у тебя случилось? Чем она тебя обидела? — Нет, меня она не обидела, но когда-то был у меня здесь друг. Разговаривала госпожа Чон с ним мило и даже заботилась о нём, но один раз ночью я решил сбежать на ближайшую сопку, чтобы услышать звук сверчков. Идя по коридору, в последней комнате, увидел, как госпожа Чон отчитывает моего друга. Кричала на него и била по спине. После этой ночи я постоянно ухожу на улицу даже днем. Я боюсь, что может поступать со мной также, как с ним. — Что потом было с твоим другом? — Он… он умер. Дальше они шли в тишине. Минхо не знал всех подробностей трагедии джисона и это огорчало его. «Значит он тут давно живет», — грустно подумал Минхо в своих мыслях. Кажется, смех их небольшой группы был слышен ото всюду. Они обсуждают что-то свое, Минхо лишь молча слушал и улыбался. Так уютно и хорошо, все такие разные. Оглядевшись, Минхо видит те самые дома в цвет кофе, арку и цветы. Сразу он понял, что они пойдут в тайное место, что расположено между этими домами. Главным тут был Бан Чан, он вел их в тот самый проход, где острые шипы больно ранят кожу на руках. Теперь понятно, кем была вытоптана дорожка на земле. Вчера Минхо было думал зайти дальше, чем этот проход и посмотреть территорию, узнать получше место. Но он был так вымотан, что не мог даже со скамейки встать. Все встали в небольшую очередь и по одному стали проходить сквозь острый от шипов проход. Минхо был самый последний, когда он поднял голову на его лицо упали лучи от солнца, он сильно зажмурил глаза и только через время открыл их. Это место было по типу дворика, только там был дорога из деревьев. Забор с левой стороны покрыт листьями и лианами, на которых росли яркие фиолетовые цветы. Они были похожи на гроздья винограда. По правой стороне были большие деревья, а уже чуть дальше стояла стена. Вся зеленая, покрытая травой и плесенью. Минхо словно попал в другую вселенную, а если точнее — из ада в рай. Тихонечко все пошли дальше, яркий свет кусочками лежал на земле и с силой пытался пробраться дальше сквозь густые листья деревьев. Это было похоже на игру солнечных зайчиков. Свет перемещался с места на место, как только дул ветер. — Здесь… удивительно… — изумленно произнес Минхо. — Тогда тебе точно понравится наше место, оно ещё ярче! — ответил Джисон. Когда лесной коридор был пройден, они вышли к маленькому домику, он был детский. Немного кривой, с листьями на крыше и разбитыми окнами; с растущими полевыми цветами и стоящими посередине старыми качелями. — Добро пожаловать в наше тайное место! — прокричали все хором. — Ну как тебе, Минхо? Тут тебе нравится? — к Минхо подошел Чан и захватил в крепкие объятия. — Не волнуйся, ты ко всему привыкнешь! — Тут… очень красиво! Я никогда не был в таких местах! — на глазах Минхо наворачивались слезы, ему уже начали доверять. Все посмеялись. — Давай зайдем внутрь, у нас у каждого есть своя скамейка, но ты новенький, поэтому мы немного потеснимся, — громко и радостно сказала Чанбин. — Да, да! Минхо, идём с нами! Толпа без шума, спокойно подошла к дверям маленького дома. Все по очереди стали заходить внутрь, Минхо с удивлением смотрел на это. В голове пролетела мысль, что это все сон и сейчас его разбудит очередной крик матери, но этого не случилось. К его плечу лишь мимолетно прикоснулась чья-то уже знакомая рука. — Ты идешь? — Джисон, вот кто это был и кому было дело до Минхо. Он посмотрел на него с мокрыми от слёз глазами. — Эй, Минхо… не плачь, я тебя задел так сильно рукой? — Нет… Ты ни в чём не виноват, спасибо. Джисон кивнул. Минхо быстро протер слёзы кошачьей рукой и последовал за Джисоном. Внутри пахло прохладой, травой и шишками. Оказалось, что не такой уж дом и старый, каким представился он снаружи в первый раз. Правильно говорят, что первое впечатление всегда обманчиво. Стены не пропускали и лучика сквозь себя, а на полу были доски, поставленные друг к другу почти ровно со всех сторон. Окно напротив и окно с левой стороны освещали все теплыми лучами заходящего солнца. Можно было даже увидеть летающие пылинки в воздухе, если хорошо приглядеться. Каждый из мальчиков достал по стульчику; чуть новее или старее, где-то сломанный, но уже перевязанный в этом месте скотчем. Была скамейка на троих человек, маленькая, но такая красивая. На спинке расписан яркий узор из красной и желтой краски, где-то на ветках сидят птицы и держат в клювах кисть. На нее и сели Бан Чан, Джисон и Чонин. Все уселись на местах и были готовы начать разговор, но как только Минхо шагнул вперед все сразу предложили свои места. — Минхо, садись сюда, — вежливо уступив ему место, говорит Чонин. — О, спасибо тебе, — Минхо сел на эту узкую, но такую прекрасную скамейку, поджимая ручки и складывая их на коленях. Чонин взял маленькую подушку с угла, стряхнул пыль, улыбнулся такой удаче во все зубы и присел рядом со всеми в их небольшом кругу. — Ну, что ж, Минхо, мы рады, что теперь ты в нашем доме. Мы назвали его «дом желаний», — раскинув руками в разные стороны, Бан Чан широко улыбнулся. Он был дитя солнца. Минхо лишь на миг увидел сияние его улыбки в свете теплых лучей, после сразу же задал вопрос. — Желаний? — Да, это потому, что здесь мы говорим о своих мечтах, как попали сюда и просто заботимся друг о друге… — подтвердил Чонин слова Чана. — Минхо, расскажи нам свою историю, — попросил Сынмин, хлопая глазками. Садясь чуть дальше и больно упираясь позвоночников в доску, Минхо сглатывает ком. — Ох… ну, я не знаю, хотите ли вы услышать её… Она не про болезни или ещё что-то такое… — Все переглянулись, а Минхо опустил голову. Его челка немного свисла и закрыла полные страха глаза. Джисон положил руку сверху на кулачки Минхо. Быстро погладил их своими, подобно касанию маленькой белки. — Мы не обидим тебя. Не бойся, — фраза, что может быть столь обманчива и лжива, сейчас была единственным, что Минхо принимал за правду. Эти люди ему уже как родные, один день дома был равен тысячи таким дням здесь. Минхо посмотрел в глаза каждого и не нашел в них корыстных целей. Ни единой. Лишь сплошная пустота. Джисон грустно улыбнулся, убрал руку и встал в середину комнаты. — Давайте я расскажу ему свою историю… Чтобы Минхо не боялся нас. — О! Может, каждую неделю один из нас будет рассказывать о себе и тогда мы… — предложил Чонин, не успев закончить. — Станем семьей! — как будто волшебник, Бан Чан читает мысли Чонина и продолжает их. — Да! — поддерживают все. Джисон немного сутулился и сжимал руки в замок, после поддержки всех, его плечи опустились ещё ниже положенного. Грустная улыбка и красные щёчки так шли ему. — Ладно… ну, я наверное начну. Мои родители попали в аварию много лет назад, мне даже года не было. Я жил с бабушкой и дедушкой, они любили меня, как говорила госпожа Чон, но после, им пришлось отдать меня в детский дом. Я был маленьким и ничего не помню. Может быть, мне было года четыре. Я не помню своих родителей и бабушку с дедушкой. С тех пор я живу здесь. «Любили», — в мыслях проскакивает это слово. Такое незнакомое и странное на слух. Все слушали, не перебивая нервную речь Джисона. Такой маленький мальчик, закрытый и зажатый в себе, но такой душевный. Минхо мысленно представлял, какой была мама Джисона, вероятней всего, с такими же маленькими щёчками, похожими на белочку. Характером, может, он пошел в папу, а общительностью, что скрывает при себе из-за страхов, передалось от бабушки и дедушки. Может быть и наоборот, Минхо этого не знает также, как и сам Джисон. Маленькая печаль становится ещё меньше. Минхо улыбнулся, горько и болезненно даже для себя. Джисона любили. Его не били, он не видел каждый день разбросанные пачки сигарет по всюду и кучу путсых бутылок из-под алкоголя. Он рос как обычный человек. Так приятно за него и в тоже время печально, ведь он потерял таких замечательных людей. Мысленно Минхо думал, как начать свою историю. Что лучше всего поставить в начало, а что в конец? — Минхо, — Бан Чан немного наклонился в сторону и начал шептать. — Мы попробуем тебя поддержать. Не бойся, — Минхо посмотрел на это дитя солнца, неуверенно он поднялся и тихо, понемногу начал свою историю. — Вчера моя мама умерла. Папа пропал, а я сбежал из дома. У меня нет бабушки или дедушки, я не видел их никогда. Даже имени не знаю. Вечером я прибежал сюда, тут было очень красиво ночью и совсем нестрашно. Я спал на скамейке, а утром увидел Джисона. Ну, а дальше вы знаете. Я оказался тут. — Так значит, твоя мама не любила тебя? — поинтересовался сидящий напротив Феликс. — Я не знаю. Папа никогда не говорил со мной с тех пор, как мне исполнилось семь лет, а мама даже «привет» не говорила, когда я приходил домой, — печально ответил Минхо. Сказать любили его или нет было трудно. Минхо сам не понимал, что значит любовь и как её проявлять. Всегда ли любовь такая больная или это только у него так. — Знаешь, моя мама не была такой раньше… Мы обычно ходили в парк, по вечерам летом ели мороженое. Я не знаю, что случилось. — Ты скучаешь по ним? — Может быть немного. Но тут намного лучше. Даже кормят хорошо. — А почему твои родители стали так обращаться с тобой? — издалека послышался вопрос. Это был Уджин. Его глаз Минхо еще ни разу не видел и наверное, предпочёл бы оставить это великой тайной для самого себя. Уставшие, измученные, болезненные глаза смотрят на него. Минхо не понимает, отчего ему становится так больно. Почему захотелось заплакать, увидев его глаза, излучающие искренность? — Я не знаю. Они были добрее, но когда я пошёл в школу, то сильно изменились. Я не люблю их. Они плохие, — процедил Минхо. — А какая твоя история, Уджин? — Я немного болею. Родители не хотели больного человека в семье и поэтому отдали меня сюда. Я не очень много здесь живу, но этого достаточно чтобы стать семьей, — он слегка улыбнулся. Кудряшки на его голове и улыбка придали ему немного жизни на лице. — Выздоравливай… — трепетно произнёс Минхо. — Спасибо, жаль, конечно, что слова не могут помочь мне. Все замолчали. Джисон стоял в центре и смотрел на Минхо, полного печали. Бан Чан заметил перемену настроения и подсел ближе, рукой подзывая Джисона, чтобы тот тоже присел рядом с ними. — Минхо, я уверен что ты не плохой человек. Не нужно расстраиваться. Мы будем поддерживать тебя вместо твоих родителей. Будешь нашей семьей, — его ладонь подобно отцовской твёрдо легла за плечо. Он был таким заботливым. Сын солнца и луны. Минхо поднял на него глаза. Блестящие и пропитанные заботой глаза было немного красными. Минхо заметил это. — Ты плакал? — резко спросил Минхо. Бан Чан удивился. — Что? — Твои глаза немного красные. — А, нет, ты чего, я просто сильно руками потёр их. Ресница попала… Как бы он не пытался скрыть, Минхо сразу понимал, что ему лгут прям в лицо. И делают это не из побуждения скрыть какую-то тайну, а из желания быть сильным в глазах других. Всегда весёлый, заботливый и добрый. Минхо, не понимая даже когда резко притянул Бан Чана к себе и заключил в объятия. Даже слово «объятия» теряют свой смысл и приходится с трудом вспоминать, как это выглядит и что ты чувствуешь во время них. — Минхо, ты чего? — сильно удивленный Бан Чан принимает его объятия. — Всё будет хорошо, — тихо шепчет ему Минхо. Слова, в которых нуждается каждый. Обычные, но такие редкие на слух. — Ребят, вы с нами поделиться не хотите? Какие планы вы там стоите? — мальчиком в кепке является Чанбин. Его можно найти в толпе по громкому и быстрому голосу, который несся сквозь всё вокруг. — Никакие, — Минхо отпускает Чана, — здесь очень красиво… Я могу теперь ходить с вами в это чудесное место? — глазки Минхо заблестели, как только он упомянул дом. — Ты ещё спрашиваешь? — злобно сказала Хёнджин и Сынмин в один голос. — Ты теперь наша новая семья! Мы везде будем вместе! — Феликс подбежал резко и неожиданно, светя своими веснушками на лице. Он раскинул руки в разные стороны. — Обнимемся… брат? Как стеклянный шар, что бьётся о пол, так и сердце Минхо отчаянно разбивается внутри, когда его назвали братом. Слезинка подошла к глазам. Вот-вот она покатится по лицу и все увидят это. Не желая такого исхода Минхо быстро вытирает под глазами ещё не созревшую до полного размера слезу и подпрыгивает с места. Казалось, он ждал вечность, когда его будут называть как друг, как брат, как семья. Смело без какой-либо робости, он влетает в объятия Феликса. За ними следуют и все остальные. Теплые ладошки касаются друг друга. Минхо думал — его задушат от такого проявления тепла, но мысленно он был бы даже не против. Если любовь выглядит именно так, не страшно умереть зная, что тебя помнят. — Давайте скажем вот эти слова, — их семейный круг разрушает Хёнджин. В пыльном углу, где лежат их вещи, он достаёт какую-то книгу. Её переплёт был бледно-жёлтый, надпись по всей видимости тоже выгорели со временем и теперь они были еле-еле видны. На главной обложке были нарисованы горы и человек. Все подошли к Хёнджину. — Что это? Откуда она у тебя? — спрашивает Чанбин. — Тут вроде написаны «красивые слова»… Я не понимаю, что они значат, но они мне очень нравятся. Давайте выберем и будем произносить как нашу клятву? — поясняет Хёнджин. — Я согласен! — воскликнул лисёнок Чонин. Минхо улыбнулся. Ещё никогда он не видел такого сборника «красивых слов». Книга лежала на полу. Минхо присел на корточки, провёл своей маленькой ладошкой по ней. Такая старая книга. Он открыл первую страницу. Тут были стихи, некоторые большие, а некоторые маленькие, что даже не доходили и до конца страницы. Ещё здесь были небольшие рисунки к каждому стиху. Девушка, держащая букет цветов. Разбитое зеркало. Минхо внимательно рассматривал их все. Не понимая смысла и сути стихов, он лишь с интересом смотрел на картинки. — О! Прочти вот этот! — попросил Джисон. — «Моё прошлое»? — спросил Минхо, переводя взгляд на лицо Джисона. Тот кивнул. — Хорошо, — выдохнув, Минхо начал читать первые строки.Любовь так прекрасна,
Но жизни моей она не подвластна.
Убитая горем идёт тихо дальше,
Поющей весной о счастье молящем.
Она говорит мне: я просто мечтаю,
Но в говорю ей: ты тихо страдаешь.
Закрытая в тьме она молча сжигает,
Мосты и себя что так долго пылают.
Болью и страхом прошедших веков
Просит она лишь от смерти кусок.
— Вау, красиво, — тихо произносит Уджин, а после сильно кашляет. — Точно, мне понравилось. Что еще там есть? — желанно просит ещё Феликс. Слыша странные звуки, мальчик поворачивается в строну Уджина. — Всё хорошо? У меня вода есть, я могу… — Всё хорошо. Не обращайте на меня внимания, — он улыбнулся, болезненно и грустно. Феликс, кивая, повернулся обратно к книге. Все смотрели в ожидание «красивых слов». Минхо продолжал листать вперёд. Старые листы отдавали от себя запах сырости и сухой пыли. Пожелтевшие листы, казалось, вот-вот порвутся, если их задеть. Порвутся листы и история, что сокрыта в них. Дойдя до раздела «цитаты велик людей», Минхо остановился. — Хёнджин, ты про это говорил? — Да, ты молодец, Минхо. Давай читай уже что-нибудь! Посмотри, как все ждут! Маленькие и глупые дети, даже не знают, что значат эти слова, какой смысл несут в себе. Их восхищают то, как они звучат, как это красиво. Остальное не важно. Что могут знать двенадцатилетние дети о том, что значат жизни? Они ещё не знают всю боль и страдания, сокрытые в ней. И пусть никогда не будут знать. Пусть они интересуются всем, но не вопросом о том, насколько может быть холодной, больной и грубой жизнь. — Вот есть одна. Написал, э-э-э… как его… — Минхо прищурился. — Жан де Лафонтен. «Грусть улетает на крыльях времени». — И что это значит? У времени есть крылья? -спросил Сынмин. — Она что, птица что-ли. — Я думаю, ворона, — посмеиваясь, сказал Чанбин. — Грусть разве не проходит? Причем полёт? Ха-ха-ха, автор, видимо, перепутал что-то в голове, — хохотал Сынмин. — Тут ещё есть, — Минхо пролистнул страницу. «Жизнь становится намного проще, когда понимаешь, что именно доставляет тебе удовольствие, а что — нет, когда ты можешь разложить мир на две части — это я люблю, а это — не люблю, и отодвинуть вторую часть как можно дальше». Яна Вагнер «Когда перестаёшь расти, начинаешь умирать». Уильям Берроуз «Жить так, как вы хотите — это не эгоизм. Эгоизм — это когда другие должны думать и жить так, как вы хотите» Оскар Уайльд — Ребята, мне нравится вот эта… «Хорошие друзья, хорошие книги и уснувшая совесть — это и есть идеальная жизнь». Марк Твен Все послушали Минхо. Одобрительно кивнув, все согласились. — Закрепим её? Вытягивайте все руки, — вставая в центр, Джисон улыбается и протягивает свою ладошку. Все подхватывают его настрой и сближаются в один круг. — На раз… два… три! — Хорошие друзья, хорошие книги и уснувшая совесть — это и есть идеальная жизнь! — кричат все хором, а после заливаются смехом. Прошло ещё как минимум часа два, за окном солнце начинало понемногу садиться. Звук пения птиц только отчётливей было слышно из окна. На Минхо они действовали как успокоительное. Он как будто поддавался гипнозу и слушал только их. Листья на деревьях медленно покачивались из стороны в сторону, отчего тени от них петляли от одного угла дороги к другому. Как игра в солнечных зайчиков, только с тенями.***
20:38 Минхо взрдогнул, когда кто-то открыл дверь на чердак. Это оказался Джисон. В руках у него была игрушка. Сначала Минхо успокоил бешено колотящиеся сердце, уселся получше на матрасе, похлопал на месте рядом с собой. — Проходи. Джисон улыбнулся. Его щёчки сразу понравились Минхо, детская припухлость так идёт ему. Джисон на небольших прыжках подошёл к нему. Протянул ему игрушечную лягушку. Она была настолько смешной, что Минхо не выдержал и посмеялся. — Что? Тебе не нравится? — Джисон помрачнел и немного опустил руки. — Нет, нет! Она милая. Ты мне её принёс? — Да, это как подарок за хороших день. Как тебе наша команда? — А разве мы не стали семьей? — Ах да, не привычно так называть… Как тебе в ней… в семье? — Чудесно, — Минхо искренне улыбнулся. Он повернулся в сторону окна. Джисон заметил немного грустное лицо своего нового друга, положил игрушку на ноги Минхо и сел рядом. Теперь оба смотрели в окно. Ветка дерева почти врезалась в окно, виднелись красивые цветы липы. Их запах заполнял собой чердак сладким, совсем не терпким ароматом. В ветках дерева гнездились птички, как в танце они прыгали вверх вниз и напивали какую-то свою мелодию. Здесь было настолько тихо и спокойно, что было для Минхо всегда редкостью, сейчас становится чем-то обычным. Ему с трудом верится, что все это не сон. Сон, из которого он не хочет уходить никакой ценой. — Это и вправду не сон? — Ты спрашивал это. Нет, это правда, Минхо, — Джисон сначала не решался спросить достаточно личный вопрос, но через пару минут молчания всё же поинтересовался. — Минхо? — тот повернулся к своему новому другу. — Да? — Почему утром ты не рассказал мне подробно про смерть твоей мамы? Я знаю, что не родной для тебя человек, но… я, может, смогу тебя поддержать. — Мне двенадцать лет, но я столько всего знаю о жизни. Мама не любила меня, папа вообще забыл, что у него есть сын и все шесть лет я был изгоем в школе. Я не знаю, почему так боялся рассказать… хотел чтобы меня любили… — Минхо тяжело вздохнул и закрыл глаза руками. Джисон быстро среагировал и обнял мальчика. Тихо поглаживая по спине, он как бы укачивал его. — Я понимаю тебя. У меня была мама! Мне достались её щёки, кстати, — он поднял Минхо, который опирался головой о свои колени. — А волосы немного волнистые на концах, прямо как у папы. Мне говорила об этом бабушка в своей книжке… Я знаю, что твои родители тебя не любили, но у меня по-другому. Меня любили и я обещаю тебе, что смогу подарить тебе ту любовь, в которой ты нуждаешься. Как друг, я буду защищать и помогать тебе. Мы будем семьей. Феликс, Бан Чан, Сынмин, Чонин, Хёнджин, Чанбин, Уджин и я будем всегда рядом с тобой. Я обещаю тебе. Свое беличьей маленькой и хрупкой ручкой Джисон потянулся к руке Минхо. Сложил его и свои пальцы оставляя только один мизинец. — Я обещаю тебе, — уверенно сказал Джисон, смотря прямо в глаза Минхо. Немного мокрые глаза Минхо пытались разглядеть в потускневшей комнате его точный контур лица. Кивая быстро, так, что чёлка упала на лицо, Минхо хватает мизинец Джисона и крепко сжимает их. — Обещаю, — грустными взглядами они прожигали друг друга. Пока один сдерживал слёзы и думал о том, какая судьба настигла его, другой страстно желал чтобы он был счастлив. — Жизнь уже не будет прежней, но мы должны идти дальше. Все вместе. Так они просидели ещё какое-то время в полной тишине. Как только начало темнеть и на небе стали появляться первые звёзды, Джисон ушёл вниз.