Хорошие парни с неба не падают. Лыжи тоже.

Крупные снежные хлопья кружатся, беспорядочно опускаются на землю, ложатся тонким слоем на макушки людей и тут же тают, оставляя после себя лишь едва заметный мокрый след.  Гомон и крики шумных компаний, стоящих внизу и дожидающихся своих друзей, неравномерно то стихают, то усиливаются, иногда становясь слишком громкими. Рики передергивает плечами, топчется на месте, стараясь хоть чуть-чуть согреться. Он сильнее натягивает рукава куртки и прячет в них окоченевшие пальцы. Очередь сдвигается на еще двух человек, а огонек на турникете загорается красным. Рики тяжело вздыхает, мысленно отсчитывая тридцать секунд. И вот, еще на два меньше.  Нишимура переводит тоскливый взгляд на склон и прищуривается, мысленно сетуя, что не взял с собой очки. Да, они запотевают, конечно, при любом и неудобном случае, но в них хотя бы что-то иногда видно.   Тем не менее, яркого знакомого черного костюма с ядрено-зелеными вставками костюма Нишимура все ещё не заметил.  Рики разминает порядком затекшую шею, выпрямляется на пару секунд, и снова чуть сильнее ссутуливается, нахохливаясь как воробей.  Сам Нишимура не катается. Не умеет особо, да и желания научиться у него никогда пока не возникало. Обычно он спускался пешком по трассе и внизу ждал Сону, либо рисуя в темно-синем скетчбуке, подаренном старшим, либо делая заметки для будущих рассказов в телефоне. Но сейчас пальцы окоченели настолько, что не то, что попадать по буквам было трудно, но и карандаш в руке держать нормально не получалось. Да и устройство связи давно разрядилось, грифель двухстороннего карандаша изрядно затупился, а у механического, который Нишимура всегда таскал с собой про запас, и того закончился. Про точилку вообще лучше молчать. Так что Рики ничего не оставалось делать, кроме как терпеливо ждать, когда Сону спустится. Нишимура вновь вздыхает обреченно, бросая быстрый взгляд на табло со временем. Ровно полтретьего. Они тут торчат с одиннадцати утра. И правда пора закругляться, а то замерзнут окончательно и потом заболеют. И если Сону еще двигается, скатываясь с горки, то вот Нишимуре остается довольствоваться двумя притопами и тремя прихлопами. Ветер чуть-чуть усиливается, заставляя Рики зябко поёжиться и поморщиться.   — Ну и где он там носится, — бормочете себе под нос блондин, переступая с ноги на ногу. — Лыжи у него что ли к склону примёрзли? И вообще, кто так долго спускается?  До его слуха доносится очередной вскрик не удержавшегося и впечатавшегося в турникет лыжника. Нишимура головой качает и хихикает тихо. А после снова смотрит наверх.  Тихий скрежет снега заставляет его скукситься и закатить глаза.  Сону тормозит аккурат рядом с ним и втыкает палочки в снег, разминая затекшие пальцы.   — Девушки на свидания быстрее собираются, ей богу, — бурчит Рики, мелкими шажками направляясь к, на его счастье, уже заметно проредевшей очереди. Сону хмыкает тихо, вновь берет палочки в руки и, улыбнувшись, в одно мгновение догоняет друга.   — Сильно замерз?   — Не очень, — Рики кривится и вздыхает тяжело. — Просто… я хочу домой. И чай. Хочу чай с мятой и облепихой.   — Обязательно заварю нам, как только вернемся, — обещает ему Сону, вытягивая руку вперед и щипая младшего за щеку.  Рики смеётся тихо и растягивает пухлые, чуть потрескавшиеся на морозе губы в мягкой улыбке. Нишимура опускает взгляд и от скуки начинает ковырять носком ботинка снег.   — Помнишь, я тебе говорил, что пишу новогодние рассказы к школьной газете? — неожиданно спрашивает Рики, дуя на свои пальцы, пытаясь согреть их.   — Помню, — Сону кивает, стягивая с себя перчатки, протягивает их Рики и, опережая младшего, безапелляционно заявляет. — Надевай. Быстро.   — Слушаюсь, пап, — саркастично тянет младший, но перчатки из чужих принимает. — Спасибо большое.   — Теплее? — получив аккуратный кивок, Сону наконец-то немного расслабляется. — Вот и славно… Ну, и как работа продвигается?   — Прошло уже шесть дней. Я написал пять рассказов из десяти. Пишу шестой, — задумчиво тянет Рики, делая шаг вперед. — И именно на нем я застрял. А дальше не идет.   — Что именно? — интересуется друг, сдвигая маску на шлем и чуть морщась, когда колючие снежинки касаются щек и лба.   — Не знаю, — Рики пожимает плечами, поскальзывается и, чуть проехав вперед, останавливается, хватаясь тонкими пальцами за поручень. Сону хмыкает, молча отталкивается от снега с помощью палочек и тормозит бёдрами о турникет.  Они пробивают скипасы и быстро встают на подвижную дорожку. Не проходит и минуты, как оба усаживаются на холодное сидение подъемника.   — Не знаю… просто… идеи все глупые какие-то. И скучные. Или слишком банальные, — Рики помогает старшему опустить перекладину и, поставив на нее локти, чуть подается вперед, смотря вниз. — В общем… что делать с этим, я не знаю… Дальше они продолжают ехать в тишине. Не давящей, а скорее уютной, нежной. Рики разглядывает людей, который видит снизу, а Сону думает над словами младшего.   — Знаешь, — вдруг прерывает затянувшееся молчание Ким, когда они проезжают над очередным пологим участком, над которым фуникулер проходил особенно низко. — Я, кажется, понял.    — Ммм? — Рики поворачивает голову в сторону старшего, а после давится воздухом, потому что Ким легким движением руки поднимает поручень.   — Сону, блять, — Рики пытается вцепиться в перекладину, однако Ким оказывается сильнее и не позволяет ему этого сделать.    — Тебе просто нужны новые впечатления, — весело заверяет он младшего и, бросив быстрый взгляд вниз, сталкивает Рики с его места. 

***

 — Слушай… — Джейк смотрит на младшего, щуря свои большие глаза. — И все же…  — Даже не думай, — прерывает его Сонхун, надевая на руки перчатки. — Во-первых, парни мне нравятся больше девушек. Во-вторых, она мне не понравилась вообще. Слишком легкомысленная что ли…  — Пак Сонхун, — Джейк складывает руки на груди и смотрит на него сердито. — Ты не можешь вечно бегать от отношений.   — Могу.   — Елки-палки. Ты даже не пробуешь ни с кем встречаться! Какого черта, а?  — Ну… Хорошие парни с неба не падают, хен, — пожимая плечами, отвечает Сонхун Джейку. И отталкивается палками, чуть проезжая вперед и направляя лыжи вниз по склону. Еще один толчок и резкий поворот. — Лыжи тоже, — кричит Пак, делая еще один поворот.  И, махнув рукой, строит рожицу, уносясь вниз, ловко выписывая красивые ровные петли на снегу, аккуратно обходя всех детей, что встречались на его пути.  Сонхун отдается себе, растворяется в скорости. Ему нравится. Нравится легкий риск, нравится адреналин, что быстро бежит по венам. Нравится, как в желудке что-то скручивает. В груди словно цветы распускаются и миллионы бабочек поднимаются, беспокоятся, изнутри щекоча легкими, мягкими крыльями грудную клетку.  Сонхун кричит в голос, глаза прикрывает, разворачивается, едет несколько метров спиной и вновь меняет технику. Наслаждается свободой, которую он получает при катании.  Он с легкостью скользит по снегу, играется с темпом, импровизирует. Все его тело: каждая мышца, каждое сухожилие, каждая связка — все находился под его контролем. И он с легкостью в любой момент может напрячь то, что нужно.  Пак ловок. Он умеет контролировать свое тело на девяносто девять процентов. С легкостью маневрирует между остальными лыжниками. Он словно играется с кем-то невидимым, постоянно обгоняет его, но не сбавляет скорости, будто его мнимый соперник постоянно находится на хвосте.    Трасса длинная и широкая. Местами крутая, а местами и пологая. Шикарная. Сонхуну нравится безумно.  На одном из таких пологих участков Сонхун и останавливается, резко заворачивая лыжи наверх. Он стягивает с ладоней перчатку, достает из кармана упаковку платочков, вытягивает один, сморкается и вновь убирает упаковку во внутренний карман куртки.  Пак делает глубоких вдох и прикрывает глаза, наслаждаясь тем, как медленно остывает разгоряченное тело. Внимание его привлекает достаточно громкое копошение наверху и тихое бормотание.  Подъемник тут проходит достаточно низко. Буквально в трех метрах от земли. Сонхун хмурит брови и поднимает голову.   — Сону, блять? — доносится до его слуха истеричное.   — Тебе просто нужны новые впечатления, — отвечает более звонкий голос, наполненный яркими смешинками.  Подъемник резко останавливается… А после все случается слишком быстро.   — Упс… — последнее что слышит Пак.  Сонхун не успевает и моргнуть, как видит, что на него летит не очень большая, долговязая фигура.  Пак реагирует молниеносно, на автомате. Он перехватывает паренька, бахается на спину и прижимает тощее тело к себе. Блондин ойкает, носом утыкаясь в его шею, и жмется ближе. Сонхун стискивает пальцы на чужой тонкой талии, которую не скрывает достаточно плотная ткань куртки, и медленно садится.  Он смотрит на незнакомца, оглядывает его внимательно. И залипает. Сначала на пухлых, немного искусанных и обветренных губах, а потом и на лисьих, глубоких глазах цвета крепкого горьковатого кофе.  Парень, сидящий на его бедрах, облизывается, прокашливается и чуть отстраняется, заметно смущаясь.   — Прощу прощения… начинает было он. Однако его прерывает лыжа, что сорвалась с отстегнулась от ботинка Сону, по привычке болтавшего ногами, которая обоим: и Сонхуну, И Рики — прилетела аккурат по голове.   — Упс дважды… — снова доносится сверху. 

***

 — Зато смотри, какие сразу новые впечатления появились… — толкая друга в бок, ехидно тянет Сону, когда они выходят из медпункта.   — А может судьба… — подмигивая Киму, вклинивается Джеюн, вставая со своего места. Сонхун цыкает и закатывает глаза, прикрывая дверь в кабинет. Эти оба поразительно быстро спелись. Настолько быстро, что Пак уже мысленно прикидывает как быстро они с Рики сопьются.  И, казалось бы… эти двое сидели в коридоре всего полчаса, пока Рики и Сонхуна осматривали на наличие более серьезных травм, чем ушибы, и обрабатывали полученные в ходе произошедших событий ранения. И за эти полчаса они уже буквально дошли до того уровня, когда договаривали друг за друга предложения.  Да уж.  Лучше бы было без этих тридцати минут. Потому что что-то подсказывает Сонхуну, что теперь ему нервы будут мотать в два раза больше.   — Ну, одной лыжей по голове оба сразу получили, — смеётся Сону, тихо хмыкая. — Точно судьба.  Сонхун тяжело вздыхает и чуть дергает Нишимуру, с которым тоже уже успел познакомиться чуть ближе, за руках свитера, заставляя притормозить и пропустить увлеченных обсуждением их судьбы друзей вперед.    — Ты прости… — тянет Рики, пальцами теребя края вязаных рукавов. — Мой друг придурок.   — Да мой не лучше, — тяжело вздыхает Сонхун, бросая быстрый взгляд на Джейка, а после тихо ворча себе под нос. — Полуфабрикат замороженный, блин. Не иначе.  Рики хихикает в кулак и легким движением головы предлагает догнать умотавших вперед Сону и Джейка. Сонхун соглашается и, взяв младшего за руку, аккуратно ведет за собой, постепенно приближаясь к парочке «соулмейтов»  Ну знаете… может Сону и придурок. А Джейк полуфабрикат, которого только-только достали из морозилки. Но ровно через неделю они идут на свидание в кинотеатр на какой-то нашумевший боевик. И весь фильм целуются под звуки выстрелов на последних рядах.  Так что да… определенно судьба.