Аромат корицы

Тот день выдался холодным, сырым и промозглым. И надо ж было такому случиться, что именно тогда Геральт взял заказ на огромного ослизга, что обитал на Липовом поле, в руинах порта Уссар. После смерти хозяина здешние земли пришли в запустение, дом обветшал, а местами и вовсе разрушился, оттого через какое-то время в нем и поселился драконид, посчитав укрытие безлюдным и безопасным. Однако объявившийся через десять лет наследник имения, захотел во что бы то ни стало выжить тварь из будущих доходных земель. Геральт увидел его объявление на доске возле местной корчмы — ведьмака привлекла щедрая сумма вознаграждения. Но лишь Геральт обговорил детали и уточнил точную стоимость и уже собрался в путь, погода стала портиться. Сидя верхом на своей верной кобыле, Геральт то и дело недовольно поглядывал на небо. Всю дорогу над его головой собирались тучи, а оказавшись вблизи порта, Геральт оказался под мелкой противной моросью. Геральт понимал, насколько опасен его его противник, потому заранее выпил эликсир. Но обнаруженная в гнезде цель заставила его грубо выругаться на весь род ящеров: драконид оказался самкой ослизга, которая вдобавок недавно отложила яйца, и оттого с неистовой яростью была готова отстаивать свое жилище и будущее потомство. Трудным и выматывающим был бой. Геральту практически постоянно приходилось уворачиваться от непрекращающихся атак сверху и прикрываться знаком Квен. Но ящер оказался невероятно умной тварью, раз понял, что его атаки не причиняют чужаку существенного урона, и поменял тактику, принявшись атаковать на земле. Геральт встретил его заточенным мечом. Знак Аард практически непрерывно слетал с его ладони, стремясь нанести ослизгу ожоги. Спустя череду смертоносных взмахов клинком, Геральт одолел чудовище. Шкура ослизга была толстой и прочной, но специальное масло против ящеров сослужило ведьмаку добрую службу. Яйца в гнезде повторили судьбу своей родительницы. Геральт даже задумался задним числом, какова на вкус яичница из яиц драконида, но лишь на несколько секунд, пока огонь поглощал скорлупу и внутренности. Остался последний штрих. Точным и резким ударом меча ведьмак отрубил ослизгу голову, вмещая в удар всю оставшуюся ярость и злость на трижды траханного ящера. Ведь именно по его вине Геральт сейчас не в Корво Бьянко лежит на кровати, в обнимку с невероятно притягательным и любимым вампиром, а мокнет под дождем, морозит кости под холодным ветром и зарабатывает новые шрамы. Голову ослизга Геральт засунул в приготовленный мешок, после чего водрузил его на круп верной Плотвы и закрепил веревкой. Заказчик, как увидел трофей, скривился от отвратительного зрелища, но без всяких проблем и отговорок выдал ведьмаку обещанную сумму. — Экая паскуда, — сказал он, оглядывая голову. — Лучше и не скажешь, — мрачно соглашается ведьмак. Теперь он может вернуться домой. В его голове две мысли — хорошенько прогреться в бадье с горячей водой и осмотреть куртку на предмет повреждений. Самого Геральта есть кому осматривать и латать, а также укоризненно пенять на неосторожность. При воспоминании о Регисе, слабая усмешка расползлась на губах ведьмака. Геральт вернулся только под вечер. Корво Бьянко встретило приятным спокойствием и тишиной. В гостиной горел свет, и наверное, Марлен уже приготовила кучу разной вкусной еды, от которой исходит пар и аромат специй. Геральту не терпелось попасть внутрь. Остановившись возле ворот, он слез с Плотвы и провел её в конюшню, строго наказав двум конюхам хорошенько позаботиться о кобыле. Как и ожидалось, стол в гостиной был уже накрыт и ожидал своего хозяина. Однако Геральта удивило то обстоятельство, что его никто не встречал. Даже Варнавы-Базиля не было на месте, а уж других обитателей и подавно. Регис практически всегда встречал ведьмака, если только не был сильно занят, не принимал пациентов или не готовил какой-нибудь сюрприз. Возможно, этот раз не был исключением, но от рассуждений мужчину отвлек пощекотавший ноздри запах сладкой выпечки и пряностей. — «Неужели всё-таки Марлен хозяйничает на кухне?» — размышлял Геральт по дороге. Возможно и не она, но проверить стоило. Избавившись от порваной куртки, Геральт наспех сполоснул лицо и руки и отправился на кухню. Чем ближе он подходил к дверям, тем явственнее разносился вкусный запах. Геральт потянул за кольцо, но увиденное заставило его застыть в проходе: у печи, в домашних шароварах и с закатанными до локтя рукавами, с подвязанными в хвост волосами стоял Регис и колдовал над свежими, лихо закрученными булочками. — «Корица, твою мать», — вспоминает Геральт, и тут же отвешивает себе мысленную затрещину за свою забывчивость. — Геральт, dragul meu, — Регис повернул голову в его сторону и белозубо улыбнулся своей самой искренней улыбкой, оттряхивая руки, — прости, я совсем увлёкся. Марлен одолжила мне свой пост, за что я ей безумно благодарен. Я всегда восхищался её кулинарными способностями, но как ты знаешь, мне всегда хотелось попробовать себя на кондитерском поприще, а октябрь, вечер и дождь особливо располагают к такому настроению. И вот, как видишь, результат моих скромных трудов. Он указал ведьмаку рукой на противень, где красовались двенадцать румяных булочек с корицей и ещё чем-то белым, чего Геральт пока не встречал и не пробовал в блюдах. Но в том, как соблазнительно капал этот ещё не застывший… крем? было кое-что до одури пошлое и знакомое. Ему захотелось смазать эту белую каплю себе на палец, посмотреть Регису в глаза и манящим движением размазать ее у себя на губах, наблюдая как у вампира захватывает дух. — Только глазурь вышла не совсем такой, какая планировалась в рецепте, — со вздохом добавляет вампир, снова поворачиваясь к своему творению. — Видишь ли, у меня не оказалось сливочного сыра, а все близлежащие лавки, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, не имели такого в принципе в ассортименте! Геральт только хмыкает в ответ. Регис, Регис… Такой домашний и уютный, и оттого ещё более трогательный; с немного намокшими от жара зимней кухни прядками потемневших за год волос и раскрасневшимися щеками. Геральт скользнул взглядом по изящным ладоням, хранившим на себе остатки муки, и сердце защемило от нахлынувшего чувства умиления и невероятного желания сжать вампира в объятиях и не отпускать как можно дольше. Любимый… Но такой дурной, честное слово. Геральт подходит к Регису вплотную, отчего вампир прерывается на полуслове. Трепетание свечей на полках находит отражение в антрацитовых глазах, танцуя, точно золотые карпы в бездонном чёрном озере. Сильные руки смыкаются вокруг тонкого стана и садят Региса на столешницу, практически рядом с противнем. — Геральт, что ты… — Регис не успевает договорить: тёплое дыхание ведьмака защекотало мочку уха. — Регис, тебе абсолютно не о чем переживать. Ну подумаешь, какого-то сыра нет в этом твоём креме. Или из-за этого твои улитки крученые резко станут невкусными? — с улыбкой спрашивал его Геральт, приобнимая за талию. — Готов спорить на пятьдесят крон, что они ничуть не хуже, чем в рецепте, dragostea mea. — Геральт, дорогой мой, ты не представляешь, насколько приятны мне твои слова, — с чувством отзывается Регис, отстраняясь от ведьмака и глядя ему в глаза. Маленькая, чуть усталая, но бесконечно счастливая улыбка появляется на его губах, и Геральт готов скакать от радости, что удалось отогнать от Региса его верную подругу самокритику. Как-нибудь в другой раз, мамзель, сейчас вампир полностью его, Геральта. — Я буду безмерно рад, если ты действительно так считаешь. — Регис, я это знаю, — отвечает ведьмак, лаконичной и твёрдой фразой отрезая все пути к сомнению. Губы от аккуратного уха переместились к линии овала лица, опаляя кожу горячим дыханием, да там и задержались. Послышался негромкий стон, и вскоре Геральт почувствовал на спине мягкие, полные нежности объятия. Регис кладет голову ему на плечо, и до ведьмака доносится умопомрачительный запах корицы и ещё чего-то сладкого, такого знакомого, что вертится на языке, но с ходу не назовешь. Но скорее всего, того самого, чем политы булочки, и Геральт утыкается носом прямо в шею вампиру, желая как можно сильнее надышаться этим запахом, который — Геральт знал точно, — будет отныне ассоциироваться только с Регисом. Внезапно голову пронзила ужасно неприятная мысль. — «Холера, я же даже не ополоснулся» — осознание, что он стоит перед чистым (в сравнении с ним-то!), пахнущим пряностями и уютом Регисом, в то время как от самого Геральта несёт гарью и кишками ослизга, это к гадалке не ходи — было стыдно. — «Тшш, постой со мной ещё немного», — просьба вампира раздаётся в голове, и Геральт никак не может ему отказать. Он бы так простоял и пять, и пятнадцать, и все пятьдесят минут, оглаживая худые бока, целуя гладкий подбородок и такие родные изгибы шеи. — «В данный момент, dragul meu, ты можешь совершенно не переживать по поводу своего внешнего вида.» И в доказательство своих слов, Регис ещё крепче смыкает руки и, в каком-то абсолютно дурашливом и романтическом настроении — сцепляет ноги у Геральта на поясе. — Регис? — Да, душа моя? — Давай уже пробовать твоих улиток?