Начало

      Лили вспоминала последнюю вечеринку и едва сдерживала желание спрятаться куда-нибудь подальше ото всех, и в первую очередь от этого очкарика. Поттер. Она его ненавидела. Ну… хотела бы ненавидеть, но выходило это у нее, по словам Марлин, не очень хорошо. Отвратительно.              - Прекращай страдать, Эванс, - поучительным тоном говорила она, - и признайся уже хотя бы сама себе, что ты втрескалась в него по уши.              Обиднее всего, что она была права. Втрескалась, еще как. Только вот что делать с этим открытием, Эванс и сама не знала. Поттер таскается за ней с третьего курса. Отгоняет от нее всех ухажеров, и даже бывшего друга из-за этого третировал со своими дружками вплоть до той отвратительной сцены у озера.              Девушка поморщилась. Разрыв с другом детства все еще причинял боль. Будь у Северуса желание помириться, пришел бы к ней летом перед шестым курсом. В самом начале пытался поговорить, но и она тогда слегка перегнула палку, отправив его восвояси. А потом… Он же гордый и упертый до чертиков. Миссис Снейп иногда сама говорила про своего сына «баран, весь в деда».              Гриффиндорка никогда не спрашивала мать Северуса о ее чистокровной родне, а друг упрямо поджимал губы, слыша к себе такое обращение. Из краткого рассказа Снейпа она знала, что семейство Принцев, из которой они происходили, умерло в нищете.              - Только и осталось, что груда камней, называемых замком, - признался как-то слизеринец с неохотой. – Дед давно помер, а род пусть и древний, но беден до безобразия.              Гриффиндорка вздохнула, возвращаясь мыслями ко вчерашней вечеринке и игре. Дурацкой игре, в которой она выбрала не правду, а желание. И непонятно, что было бы хуже, если бы Марлин задала тот самый вопрос. Она бы не постеснялась. Как только выяснила о ее любви к Поттеру, так и доставала день изо дня.              - Правда или желание, Эванс? – усмехнулся Блэк своей фирменной улыбочкой, сводившей с ума всех девушек, независимо от возраста, происхождения и убеждений.              Лили посмотрела на Марлин, сразу догадавшись о том, что та собирается сделать, но выбора не было.              - Желание, - со вздохом ответила Лили.              - Отлично! – потерла руки Маккиннон. – Тогда желаю, чтобы ты поцеловала Джеймса Поттера, сидя у него на коленях. По-взрослому, не в щечку!              - Марлин! – вспыхнула староста.              - Мое желание, тебе и выполнять!              - Маккиннон, мы договаривались… - начал было Джеймс, но с удивлением увидел, что Лили, словно к ней применили Империус, направляется к нему.              Вся гостиная замерла. Лили двигалась вперед, глядя ему прямо в глаза.              - Лили…              Когда гриффиндорка уселась к нему на колени, все выдохнули.              - Поттер, пока я смелая и пьяная, - шепотом сказала она, - целуй.              И он не посмел отказаться. Прижался к ее губам, пробуя их на вкус. Осторожно. Легко. Лили казалось, что это крылья бабочек, а не твердые, мужские губы.              Сидя сейчас на берегу озера, Лили вспоминала то ощущение и призналась сама себе, что этот поцелуй был потрясающим. Не похожим на те четыре, что были у нее до него.              - Лили, мы можем поговорить? – послышался вдруг голос того, о ком она думала последние несколько часов. Она даже не услышала его шагов.              - Поговорить, о чем? – тихо переспросила она.              Поттер был серьезным. Карие глаза цвета расплавленного шоколада смотрели на нее так, как никогда за эти три года.              - Ты только скажи, я сразу отстану, - начал он. – Мне надоело твое безразличие. Мне… я люблю тебе, Лили. По-настоящему. Я даже спрашивал родителей разрешения на возможный брак с тобой.              Девушка задохнулась от эмоций. Для чистокровного это означало многое. Пусть семья Поттера и считалась чудаковатой, и даже не относилась к священным двадцати восьми, но все-таки…              - Джеймс…              - Лили, ты только скажи, что я тебе не нравлюсь. Может ты… любишь другого, - при этих словах он поморщился.              Девушка подошла к нему поближе.              - Ты... сложный, знаешь, - улыбнулась она, бросаясь в этот омут с головой. – Позер и шут, шалопай, но я вижу твое отношение к детям и… все остальное рассыпается как карточный домик.              Джеймс улыбается. Солнечно. Так, что у нее просто перехватывает дыхание.              - Знаешь, всегда хотел, чтобы у меня было как минимум двое детей. Мальчик и девочка. Обязательно Гарри и девочка… что-то цветочное.              - Далия, к примеру, - на лице Лили появилась хитрая улыбка. – Или Хизер.              - Заметано, Лили, - на лице Джеймса расцвела улыбка.              И Лили сдалась. Позволила себя обнять и, вдыхая такой знакомый, пьянящий аромат, мечтала о том, как они с Джеймсом поженятся и у них обязательно будет два малыша. Мальчик и девочка. Гарри… хорошее имя, так и будет…