Состояние кошмара

Лунная ночь укрывала своим светом каждый уголок комнаты, пока на небе в то время было много звезд, которые так и освещали различные переулки. Кавех же сидел и что-то упорно чертил на своём рабочем столе. Челка была приколота заколочкой, пока все остальные волосы были взяты в хвост. Сердитый стук по столу, а после несколько секунд издевательства над клочком бумаги, который тщательно порвали, а после сжали и кинули на пол к остальным таким же кускам "неудачи". Кавех достал новый лист и, подхватив карандаш, начал что-то быстро и небрежно выводить. Об левую руку он опирался головой, а второй что-то рисовал. В его теле была усталость, поэтому он даже иногда не соображал, зачем добавил лишнюю линию в том или ином месте. А когда карандаш вообще начал вываливаться с рук, только больше раздражался. Глаза уже были полу раскрыты, а голова чудом держалась на всё той же руке, ведь была на гране того, чтобы упасть на стол лбом. Блондин, сделав глубокий вдох и выдох, прикрыл глаза, перед тем, как вновь безжалостно взять и смять бумагу, чтобы кинуть её за свою спину. Он протёр своё мятое от усталости лицо руками, особо задержавшись подушечками пальцев на глазах, придавливая их и протирая. Подумав в очередной раз про то, как архитекторам не легко живется, а то бишь ему самому, он расслабив руки, а те в свою очередь с громким звуком упали на стол. Кавех смотрел пару минут в одну точку на стене, после чего поставил две руки на стол для опоры и начал подниматься. - Пришло время и правда отдохнуть. Он медленно, но уверенно встал из-за стола и, повернувшись, сразу упал на мягкую кровать, которая находилась буквально в пару шагов от его рабочего стола. У кровати был настолько мягкий матрас, что ощущение вызывало, как будто он лежит на каком-то большом облачке, в котором он медленно проваливается в низ. Кавех раскинулся звездочкой на постели и, не успев даже о чём либо подумать, закрыл глаза и стразу уснул, издавая тихое посапывание. Сон был у него крепкий и спокойный. Вот только кто-то начал шуршать, как будто тапочками скользить по полу. Когда появился этот резкий и неприятный звук, глаза Кавеха дернулись, а нос зажмурился. Он открыл глаза и, пересилив себя, поднял голову, чтобы посмотреть, что же там происходит. Солнце начало неприятно бить прямо в глаза, а в поле зрения попал чей-то размытый силуэт. Блондин протер глаза, пару раз моргнул, после чего зрение уже не было таким размытым. И он вновь посмотрел на человека, который стоял в пару шагов от него самого. Аль-Хайтам стоял с кружкой в руках и смотрел куда-то в противоположную сторону от Кавеха. А потом резко повернулся в его сторону и приложил кружку к губам, чтобы сделать глоток содержимого. Только теперь он смотрел на блондина и даже не думал отрывать взгляд от парня на кровати. Он прожигал его взглядом, когда сам же Кавех перебывал в маленьком шоке. Его глаза были по пять копеек, а в душе всё разрывалось. Вот только сам он не мог понять и разыскать того ответа, почему он так удивился соседу. В мыслях не было и догадок, всё абсолютно было размыто, поэтому блондин всё списал на то, что он всё ещё не проснулся до конца. Почесав свой затылок, Кавех зевнул, а после потянулся и со всей возмутительностью задал вопрос Аль-Хайтаму : - И что ты забыл у меня в комнате, когда я сплю? Аль-Хайтам же на это сделал ещё один большой глоток жидкости, как будто пытаясь заткнуть себе рот для того, чтобы после молча развернуться и уйти с комнаты, при этом нагло проигнорировав парня. Кавех же с возмущением начал бубнить неразборчивые ругательства себе под нос, пытаясь встать как можно скорее с кровати и направиться к своему соседу, чтобы высказать ему всё своё возмущение, по поводу его бестактности. Но когда он опустил ноги, он сразу почувствовал своими пальцами холод от плитки, после чего он быстро усмирил свою ярость. Блондин удивился тому, что рядом не было его любимых мягких тапочек, которые он всегда оставляет возле кровати. Подняв руку, чтобы пригладить запутанные волосы с ещё вчерашним хвостиком, он глубоко вдохнул и почти шёпотом, раздражительно произнес: - Что за невезения. Утро было холодное, хотя светило очень яркое солнце, которое било неприятно в глаза. Босыми ногами Кавех встал на пол и от ступни по всему телу прошелся неприятный холод. Парень хотел потянуться, как очередной и резкий лучик Солнца ударил ему в лицо, заставив жмуриться и подставить руку вперед, чтобы прикрыть солнечный свет полностью от своих глаз. Стоя с одной в прямленой рукой для закрытия солнца, блондин не произвольно начал зевать, прикрывая другой рукой свой рот, при этом поворачивая медленно голову в сторону. Но тут его глаза резко раскрылись и он отскочил назад от легкого испугу. На лице заиграло смешное удивление, перемешанное со страхом, а от зевка, который парень так и не успел сделать до конца, осталось ничего. А испугался парень всего лишь какого-то Аль-Хайтама, который, прислонившись к стене, наблюдал за действиями парня. Первый вопрос, который возник: сколько он вообще здесь стоит? Он ведь совсем недавно уходил. Сам же парень даже и не дернулся от таких резких движений Кавеха. Он стоял, перекрестив руки и, что удивительно, в тапочках блондина. Парень уставился на свои тапочки, как на какое-то чудо. Он медленно начал идти по ледяной плитке с очевидно не самым лучшим настроением, которое так и играло в его голосе. - Скажи на милость, ты зачем забрал мои тапочки? Подойдя прямо в притык к парню, Кавех наступил ему на ногу, придавливая всем своим весом ему на большой палец. Аль-Хайтам от неожиданности слегка сузил глаза, отводя их куда-то вбок. Блондин же начал давить ещё сильные ногой, при этом поворачивая её туда-сюда. В конечном итоге парень сдался. Но, по крайней мере, так считал Кавех. Аль-Хайтам снял с себя мягкие тапочки и пошел прочь с комнаты архитектура. Кавех самодовольно хмыкнул и надел на себя теплые тапочки, которые нагрелись на ногах, как он выразился, "утреннего вора". Он вновь поднял руки вверх и ещё раз сладко потянулся, только в этот раз начал поворачиваться в сторону его рабочего стола. Парень хоть и сонный, но все же помнил про свою роботу, которая стоит у него на крайний срок. Он хотел её продолжить делать уже прямо сейчас, ведь настроение уже не казалось таким плохим. Но неожиданный бардак заставил Кавеха всё же застыть от удивления и вспомнить, что утро у него хуже некуда. Парень был достаточно чистоплотным. Ему нравилось, когда всё лежит на своих местах, а помещение имеет опрятный вид. Только вот когда он начинает увлекаться в свою роботу, он и не замечал, какой беспорядок после себя может оставить. Горы бумаги, которые лежат где попало, но точно не на том месте, где они должны быть. Различные кисти, карандаши и ручки, которые разбросаны по разным углам. А иногда Кавех использовал ещё и краску, которая в итоге попадала не только на лист бумаги, но ещё на пол, стол, а иногда вообще на стену. И вот, как и ожидалось, этот раз был не исключением. После такой "бурной ночи". И хоть это происходит регулярно, архитектор всё равно умудряется испытывать удивление при виде такого бардака. При том, что сам же его и сделал. Хоть роботы у парня и выходили всегда идеальными и максимально аккуратными, за кулисами всегда же творилось не пойми что. Но это он предпочитал тщательно скрывать, в тайне от посторонних глаз. Но, как говориться, сегодня не его день. Ведь уже минуты две за Кавехом наблюдает одна пара зеленых глаз, которые тяжело вздыхают позади парня. Видимо, такой бардак тоже смутил человека позади, в принципе, как и хозяина комнаты. Кавех присел на корточки и начал поднимать бумажки, которые были разбросаны на полу. Он постепенно двигался вперёд, захватывая всё больше свёрнутых комков. Но с каждым движением он становился только быстрее. Ведь прямо сейчас ему прожигает затылок сосед в дверном проеме. Так ещё молчит и не движется как статуя. Поднимаясь, чтобы собрать бумажки с кровати, у Кавех мелькнуло в голове, что Аль-Хайтам действительно его раздражает всё больше с каждым днём. А когда парень заметил, что в руки уже не помещается, он пошёл к своему столу, чтобы выкинуть всё разом в мусорный контейнер. Но, подойдя ближе, он понял, что контейнер забит с горкой точно такими же комками "неудач". Поэтому ночью парень просто-напросто начал выбрасывать их, куда глаза глядят. И пока он смотрел ошарашено на забытое мусорное ведро, где-то сбоку опять раздался тяжелый выдох. От этого вздоха у Кавеха неожиданно резко всё неприятно передёрнулось, и он злобно кинул взгляд прямо на своего соседа. После чего уже на полу крике, с бумажками в руках начал обращаться к парню: - Разве ты не ушёл по своим делам. Так почему вернулся? Кавех развернулся, чтобы стоять напротив Аль-Хайтама, но при этом сильнее сжал бумагу в руках, чтобы те не упала. - Лучше бы мусорный пакет принес, честное слово! От твоих проживающих взглядов толку мало. Аль-Хайтам уставился на Парня с высоко поднятой бровью, после чего возмущено цыкнул языком и ушёл под провожающий его взгляд. Кавех же взял одну из бумажек и кинул в след уходящему силуэту. Лист бумаги из-за лёгкого веса, конечно, не долетел, но мысленно он всё же попал ему в голову. Но не какой-то там бумажкой, а каким-то тяжёленьким камушком, который прилетел прямо в шею. И всё же Кавех никогда не жаловался на фантазию. Злобно похихикав, Кавех вновь вернулся к уборке и, на его удивление, уже с более-менее хорошим настроем. Парень начал подходить к своему столу, чтобы сложить на него бумажки. Он хотел освободить руки, даже при том, что они ему были не нужны. Блондин начал сметать их в одну большую кучу, чтобы после взять мусорный пакет и высылать их одним махом. И когда парень старательно сметал их, он заметил линию черной акриловой краски на столе. Такая толстая большая линия. Нахмурив брови, он щелкнул языком и начал указательным пальце водить по краске, в надежде, что та чудом смоется с его любимого стола, пока с его уст так и лилась нецензурная брань. Когда блондин смывал краску со стола, он не задумываясь, кинул взгляд на часы. У него была такая привычка. Смотреть на часы по несколько раз и в итоге всё равно не запоминать сколько времени. Но видимо сегодня ему повезло, что удивительно, ведь посмотрев на часы, он не только осознал, что сейчас обед, но и что секундная стрелочка стоит. Видимо часы остановились ночью, поэтому и показывают сейчас обеденное время, а если задуматься, то ночное. Нахмуренные брови так и не желали покидать лицо парня, ведь утренние неудачи вообще не как нельзя описать. День вроде бы и не плохой, но всё же отвратительный. И эти два противоположные чувства меняются туда-сюда целое утро. Кавех как будто на каких-то эмоциональных качелях, которые сам же и устроил. Тишину перервали быстрые шаги голыми ногами по плитке, которые шли где-то по коридору. Кавех закатил глаза и нахмурил брови ещё сильнее, ведь уже догадался, кому принадлежали шаги. Он уже собирался что-то съязвить, но, остановившись на пол пути, замолчал в тихом удивлении. Ведь когда он повернул голову, чьи-то тёплые пальцы коснулись его нахмурившийся морщины между бровей. Блондин даже и не опомнился, когда Аль-Хайтам начал со старательным и в то же время забавным лицом нежно разглаживать эту злую морщину пальцами, чтобы брови в итоге перестали хмуриться и расслабились. Он делал это аккуратно, как будто не разглаживал, а просто водил или даже гладил кожу Кавеха. - Не хмурься, или морщины будут, - произнёс Аль-Хайтам, сразу же опустив руку. Посмотрев в низ, он вновь поднял глаза, как будто осматривая Кавеха с головы до пят. После чего начал смотреть прямо в растерянные глаза блондина. - Вот, ты же просил. В грудь архитектора врезался кулак Аль-Хайтама. Опустив голову вниз, он посмотрел на руку парня, который всё ещё прижал её костяшками к его груди. А в самой руке виднелось что-то чёрное. Кавех поднял голову и сделал шаг назад. И перед ним предстала картина. С серьезным лицом и в домашней одежде. Аль-Хайтам героично держал мусорный пакет, выдвинув руку чуть вперёд. Для блондина картина стала странной и не обычной, но в самую первую очередь комедийной. Ведь парень не смог устоять от звонкого смеха во весь голос. Он даже сел на корточки и прижал колени к животу, ведь от этого хохота уже начало всё разрывать изнутри. Для полного завершения не хватало покататься по полу, да и только. Но Кавех решил воздержаться. Вскоре успокоившись и поднявшись на ноги. У парня было красное и горячее лицо. В уголках глаз виднелись капли слез, которые он быстро вытер и посмотрел на удивленного ну и очень сильно возмущённого Аль-Хайтама. Который уже было собирался уходить с этим пакетом. Но вот только Кавех успел дойти за пару шагами к соседу и ухватить того за локоть, после чего провести рукой к его ладони, а потом ловко забрать пакет и откинуть его на кровать. Парень же внимательно проследил за каждым действием блондина, а после резко перекинул взгляд с мусорного пакета на Кавеха. Нахмуренные брови, удивлённые глаза и поджатые губы. Весь этот вид Аль-Хайтама, так и спрашивал, что вообще делает парень. Только вот сам архитектор несколько секунд смотрел на соседа, а после поднял руку и резко щёлкнул того по носу, позволив себе после ехидно улыбнуться и пустить легкий смешок в сторону парня. Чтобы в итоге рвануть к балкону, оставив того позади с ещё более угрюмым настроении и к тому же больным носом которого тот нежно дотронулся. Картина была умопомрачительная, поэтому Кавех развернулся и с улыбкой в след тому громко кинул: - После такого стоит перекурить! А там уже и к уборке вернусь. Кавех открыл дверь и вышел на балкон. Утренний холодный ветер сразу ударил тому в лицо и начал пробираться под его одежду, из-за чего появилась еле заметная дрожь. На секунду блондин замер от холода, после чего он вновь начал двигаться. прямом при этом прихватив зажигалку и сигареты с подоконника, которые обычно лежали там и дожидались своего выхода. Который происходил слишком часто в жизни архитектора. Подойдя к краю балкона, парень, оперевшись об загородку, начал доставать сигареты из красивой упаковки, на которой мило нарисована смертельная болезнь. Не медля ни секунды, парень взял сигарету в рот, как позади послышался щелчок открывающейся двери к балкону, а после тихие шаги. Кавех даже не обернулся, просто продолжив свое увлекательное занятие и положил пачку сигарет в горшок с цветами. Тем временем другой рукой подбирая зажигалку. Он поднёс её к началу сигареты и начал прокручивать механизм. Только вот огонь не шёл, ветер его просто на просто нахальным образом тушил. Он попробовал ещё раз. И ещё. И вот уже седьмая попытка, а не как. Блондин уже приподнял руку и был готов выкинуть эту зажигалку от злости с балкона. Вот только его руку перехватили и отобрали зажигалку. Парень успел только повернуть голову, как его щеки что-то коснулось. Это была рука Аль-Хайтама, которая очень любезно прикрыла сигарету, тем самым нежно коснувшись щеки и носа Кавеха. А другой тем временем зажёг огонь на зажигалке и подпалил сигарету. После чего бросил её до компании к сигаретам. Кавех был удивлён, ведь сегодня сосед действительно заставлял его только удивляться. Парень в свою очередь немного посмотрел на удивление лицо Кавеха, а после подал голос: - С каких пор ты начал вообще курить? Кавех, затянув жадно побольше дыма в свои легкие, начал его медленно выдыхать, после чего сразу же забрал сигарету от рта двумя пальцами. Он посмотрел на Аль-Хайтама, который спокойно себе стоял под лучиками Солнца и даже на удивление Кавеха, не возмущался по поводу запаха дыма. Рукой, которой он держал сигарету, парень решил подпереть ещё себе и голову и продолжить смотреть на соседа, всё так же опираясь на загородку в балконе. Кавех прямо всматривался и как будто в душу заглядывал, из-за чего второму стало сразу как-то не уютно. Но вида он не подавал. Блондин обдумывал слова Аль-Хайтама. И после долгих размышлений он пришёл к выводу, что вообще не помнит, в какой период своей жизни он начал курить, про что сразу и кратко поведал: - Вообще не помню. Но не странно ли? Приобретя такую вредную и в то же время не приятную привычку, которая медленно его убивает, он даже и не помнит, когда впервые попробовал закурить. Не помнил места ситуации, не даже сколько лет назад это было. Задумавшись про это, Кавех заметил, что он не помнит какую-то часть своей жизни. Она выглядела размыто. Он даже не может припомнить кусками. А помнит ли вообще он вчерашний день? Блондин думал, вошёл полностью в свои мысли и мир, пытаясь перебрать всё. Но не как ни мог вспомнить и понять, где именно заканчивались его воспоминания. "Почему он раньше этого не замечал? Ведь он никогда не жаловался на память". Архитектор так бы и перебывал в своём трансе, если бы не учуял странный запах, который напоминал гнойные раны. Кавех замотал головой, но ничего нового не увидел. Рядом с ним стоял всё тот же Аль-Хайтам. Но откуда же исходил этот аромат? Кавех подобрал пепельницу, которая стояла рядом с вазонам, и поставил перед собой. Не докуренную сигарету он придавил об донышко курильницы и прокрутил, чтобы затушить до конца. Запах не исчезал, и это казалось парню очень странным. Ведь они находились на балконе. Но далее произошла ещё более странная вещь. Пока Кавех вдыхал этот неприятный аромат и думал, от куда он исходит, из его комнаты раздался какой-то звук, который он слышал слишком отчетливо, при том, что дверь была закрыта. Повернув голову, парень удивился, ведь это были его часы, в которых все стрелки разом начали крутиться с бешеной скоростью в правую сторону. Парень хотел было сделать шаг назад от шокирующих часов. Но его остановила рука Аль-Хайтама, которая на удивление была холодная и очень влажная. Парень даже не успел оторвать свой взгляд от часов, чтобы взглянуть на соседа, как в стороне раздался хрипящий, но слишком знакомый голос: - Ты не виноват. Кавех замер, услышав эти слова. Он перебывал в ступоре, но после резко повернул голову и взглянул на Аль-Хайтама. О чём сразу же пожалел. Его тело не могло пошевелиться, по телу проходил холод и бегали просто отвратительные мурашки. У него онемели пальцы на руках и ногах, а расширение до возможности глаза начали болеть от напряжения. От солнца на лице Аль-Хайтама осталось ничего. Ощущение было, что все дождливые тучи решили собраться в одном месте. А в самом парне был огромный кусок стекла, который очевидно по виду входил глубоко в его груди. И этой раны обильно сочилась кровь. Вывернута наизнанку рука, из которой торчала кость. Множество ран и ссадин, которые начали гнить и от них исходил запах. А выше голова, от которой осталась только половина. Так как пол лица уже не было. Раздавленный глаз очередным осколком, который всё ещё виднелся с кровавого ручья и слёз. Разодранная кожа на лбу и щеках, разбитый нос и губы. Лицо было не узнать, оно превратилось в абсолютно другого человека, если его ещё можно вообще так назвать. Перед Кавехом буквально стоял живой монстр, живой мертвец. Но вот этот единственный глаз, который не как не пострадал и смотрел прямо в испуганный взгляд Кавеха, у которого сердце ходило ходуном от страха. И вот этот проклятый рот, на котором уже не виднелись губы, приоткрылись, набирая воздух. Блондин следил за этим, ни на секунду не расслабив глаза. Ему даже казалось, что он забыл как дышать. Только и мог чувствовать, как его руки судорожно дрожали. Когда Аль-Хайтам, набрав побольше воздуха, он вновь повторил ту фразу, от которой у Кавеха в прошлый раз встали волосы дыбом. Только в этот раз он как будто пытался кричать, ведь говорил на тон выше, но и только. ведь кричать в таком состояние было выше его сил: - Ты не виноват! Кавех ощутил, как на его плече появляется вес, как будто чья-то рука сжимает его всё сильнее. Рука. Блондин наконец-то вспомнил, что Аль-Хайтам всё ещё держит того за плечо своей влажной и холодной рукой. Не мало храбрости и сил стоило парню, чтобы повернуть голову. И он увидел. Уже покрытую фиолетовым оттенком руку, которая была испачкана полностью в крови и оставила неприятный на одежде красный и влажный след. В этот момент архитектор понял, что лучше бы ему не довелось вспоминать об этой чёртовой руке на плече. Пока он уставился на эту руку, как на самый страшный сон, откуда-то сбоку Аль-Хайтам вновь издал звук. Только в этот раз, на удивление, он не хрипел, а четко, но в то же время очень нежно сказал три слова, которые ударили как гром среди ясного неба по Кавеху: - Я тебя люблю. Один миг, а Кавех уже сидит в своей мягкой кровати и жадно хватает воздух ртом, не успевая и давясь им. Как будто боясь, что вскоре он пропадёт. Одна капля холодного пота потекла по спине, даря все возможные мурашки страха, а вот другая уже текла по виску. и вот её Кавех сразу же вытер, как только понял, что всё, что сейчас произошло - всего лишь кошмарный сон. Но почему же он был таким реальным. Он ведь и правда как будто был наяву. И вот он начал прокручивать сон с самого начала и до конца, пока его бросало то в холод, то в жар. Вспоминая каждое слово Аль-Хайтама, парень вновь застыл. Вот только не задумываясь, на автомате, сразу, как мысли прояснились, ответил на тот злосчастный вопрос, который ему не давал покоя во сне: - Верно. Я начал курить после его смерти. Какая же всё-таки неприятная трагедия, которая произошла пару лет назад. Осенний дождливый вечер. Пара парней после тяжелого рабочего дня возвращались домой. Начало прям как в какой-то мелодраме. И может вечер так бы и шёл в романтичной обстановке у других людей. Только не у этих двоих парней, которые успели разругаться в машине, едва сев в неё. И всё из-за какого-то очередного пустяка. Одному нравилась музыка, а другому нет. И пока сидящий за рулём Кавех кричал, что он сейчас высадит бедного соседа посреди дороги во время дождя, другой кричал, что водитель вообще не должен отвлекаться на музыку во время вождения. Может быть, у них и случилось бы примирения за чашкой чая в тот день, но эта ссора внезапно стала последний, так и не дождавшись своего счастливого финала. Авария произошла мгновенно. Какой-то пьяный водитель, который въехал в них по стречке. Машина врезалась в сторону, где сидел Аль-Хайтам, когда сторону блондина толком и не задело. Весь удар пришелся по пассажирскому сидению. Никто не мог сказать, была ли его смерть мгновенной или ему пришлось промучиться ещё пару минут. Но на момент их спасения он уже точно был мертв. А так же в этой аварии погиб и тот, кто их сбил. В конечном итоге у того даже прав не было. Кавех пролежал некоторое время в больнице, после чего его выписали. Узнав о смерти Аль-Хайтама, ему казалось, что он толком даже ничего не чувствует. Может не верил до конца. Но вот когда он зашёл в пустую квартиру, он ощутил, как внутри что-то разрушилось. Больше не будет того, что было. В ту ночь он так и не смог уснуть. Он пил, плакал, а так же попробовал впервые сигареты, которые оставили когда-то их общие знакомые. Общие. У них было всё общее, как бы они этого не желали. В те дни его так же мучили кошмары. Парень видел всегда в них своего бывшего соседа, всего в ранах и ссадинах. Он всегда винил себя за случившееся, не желал прощать себя. Всегда думал, что заслужил на эти страдания. И всё же в какой-то момент принятие настигло, а вместе с тем пропали сны. Но эти сны вернулись вновь. Взгляд Кавеха уставился на настенные часы. Те, как не в чём ни было, спокойно шли вперёд. Сжав обеими руками одеяло, он вновь взглянул на часы, так как не запомнив время с первого раза. Всё-таки он проснулся. Когда он немного успокоился, он решил встать и попить воды. Но когда он спустил ноги с кровати, кончики пальцев уткнулись в что-то мягкое. Это были тапочки Кавеха. Они стояли там, где они должны быть. Мягкие и слегка прохладные тапочки. Но душу парня как будто что-то давило, ведь он поневоле вспомнил, какими же были теплые тапочки, когда их поносил сначала Аль-Хайтам в его сне. Отвратительное чувство. Одев их, он аккуратно встал с кровати. Его ноги были ватными, он думал, что свалиться на пол, сделай он хоть одно лишнее движения. Для устойчивости он даже опирался об стену коридора, по которой медленно шёл, с каждым шагом всё больше просыпаясь. И когда он уже хотел завернуть за угол, чтобы продолжить идти к кухне, он случайно коснулся двери, которую тщательно избегал всё это время. Это была комната Аль-Хайтама. Кавех не любил туда заходить, ведь у него это вызывало только негативные эмоции, после чего их всегда хотелось запить огромным количеством алкоголя. Вот только в этот раз он почему-то открыл её. Но он ничего не ощутил. Удивившись своими действиями, парень даже сделал шаг назад. Но когда его глазам показалась комната, которая в итоге превратилась в склад не нужных для воспоминаний вещей, он неосознанно начал заходить внутрь. Его взору предстали различные книги, которые любил читать его погибший сосед, разная безвкусная мебель, медали, грамоты. А ещё были часы, которые не работали из-за того, что в них никто не меняет батарейки. Ничего тут не поменялось. Только пылью всё присыпано. А ещё посреди комнаты стоял очень потрёпанный мольберт, а на нем холст, прикрытый тканью. Когда Кавех подошёл ближе, он единим движением стянул эту ткань. На холсте был незаконченный портрет Аль-Хайтама. Сердце блондина пропустил удар. Глаза стали немного влажными, а рука сама потянулась к столу за карандашом. Когда в его руки попал маленький и старый зелёный карандаш, он слегка дрожащей рукой начал водить линии по холсту. Кавех проходил по всем моментам своей памяти, чтобы вспомнить полузабытый образ соседа и перенести его на рисунок. И через несколько минут из холста на него смотрел размытый образ, такой забытый, но такой родной Аль-Хайтам. Кавех опустил руки и смотрел на незаконченный до конца портрет в руках он сжал карандаш так сильно, что тот начал больно давить в ладонь. Но он не отрывал взгляда от рисунка. Когда по щеке что-то потекло. Когда он поднял руку, чтобы коснуться лица, он удивился, ведь там действительно была влажная дорожка. "неужели он плачет? " пронеслось эхом в ушах Кавеха. Застывшее на лице удивление парня и голова, которая неосознанно начала поворачиваться в отрицательном жесте. Он не как ни мог в это поверить. Неужели он всё ещё может плакать. "разве он это не отпустил? Так почему же в груди так больно.". Кавех быстро провёл свободной рукой по щеке яростна её вытирая и в это же время выкрикивая слегка дрожащим голосом, как будто пытаясь перед кем-то оправдаться: - Это всего лишь в глаз попало! Ничего особенного! Когда его щека начала болеть от трения и стала красной, он наконец-то успокоился, подняв раздражительные глаза на рисунок. Но после того, как он увидел этот образ, его взгляд сделался вновь мягким, нежным, а так же грустным. Он поднял карандаш и начал яростно опять что-то выводить на холсте, но остановился только тогда, когда увидел чёткое лицо. Чтобы его нарисовать, он вспомнил всё! Счастливые моменты, грустные, отвратительные. Кавеху было не важно. Главное, что тогда, на тот момент, они были вместе. Его сегодняшний сон также не обошёл это стороной. Когда он рисовал, он вспомнил ещё и диалоги, которые присутствовали в его сне. И те последние слова, на которые он даже не обратил сначала внимание из-за переизбытка шока и страха. Когда он вспомнил их, его сердце затрепетало, а кончик карандаша немного отдалился от холста. Почему-то воспоминания об этом ему только согрели душу, а его лицо, наконец, смогло хоть как-то расслабиться, и на его бледных губах даже появилось что-то на подобии улыбки. "я люблю тебя. " - И я тебя, - на полушепоте произнес архитектор.