Пережили-Переживём

За окнами танцевали снежинки, Юрины жестикуляции на их фоне выглядели так, словно он не просто капитан милиции, а какой-нибудь сверхталантливый дирижер. – В общем этот год мы с вами, коллеги, худо-бедно пережили. Давайте и следующий тоже как-нибудь переживем! – вообще тост, конечно, должен был толкать Федя, но он с самого повышения твердил, что ему таким заниматься некогда. Поэтому вся организация корпоратива легла на инициативные Юрины плечи и он, судя по апельсиновому соку с водкой вместо шампанского, на этой организации немало средств попилил. Кофейные кружки наполненные пойлом средней паршивости звонко ударились друг об друга и оранжевые брызги, точно предвестники фейерверка, разлетелись во все стороны: – С наступающим! – хором выругался коллектив. – А теперь подарки! Я начну… – Смирнов зашуршал каким-то пакетом, вынимая оттуда странную статуэтку кота причудливой фалообразной формы. Отдел видимо весь подумал точно так же и тихо загоготал, заставляя Костю радоваться тому факту, что на недавней планерке он из “шляпы” вытянул сам себя и теперь подобную кошку не был обязан домой тащить и сам никому ничего дарить был не должен. В общем свезло по-крупному. – Кот это древний символ мудрости, а еще любви и блуда. В общем список послужной у кошек большой. Но главное… – Юра сунул руку в карман и достал пятак, звонко кидая на дно копилки – Что у этой есть отверстие под монетки! Теперь штрафы за бычки на пороге будете класть сюда. – О, вот это подарок! – Федя поаплодировал в одно лицо, остальным не хотелось “штрафную” мелочь в консервной банке на подоконнике вот так узаконивать. В конце-концов пока она стояла на подоконнике она общая была, можно было на те же сигареты занять, когда совсем туго с деньгами. Впрочем когда Прокопенко на президентский манер пожал дарителю руку, поднимая фаллическую кошку вверх как победный кубок, сотрудники все растаяли и даже по улюлюкали ему. – Ну теперь я, с разрешения коллектива, хочу поздравить выпавшего мне человека с наступающим праздником. Дорогой мой друг, Костя… – начал он и Гром даже не сразу уловил подвох. – И у меня Костик! – вдруг подняла руку его секретарша. – И у нас! – посмеялась пара круглолицых мужиков их отдела по несовершеннолетним. – Тоже Костя! – смех волной прокатился по зданию, сменяясь хлопками в ладоши – Давай-давай! Гром оглядывался по сторонам и не понимал происходящего, находя схожее удивление во взгляде только в глазах у Смирнова, лишившегося своей фаллической кошки и не получившего еще ничего взамен. Руки тому было явно нечем занять и он теребил подол своего пиджака, оглядываясь по сторонам и вдруг удивляясь чему-то в невидимой для Кости части коридора. Прошло еще несколько секунд прежде, чем сам он рассмеялся от того что вчерашние студенты торжественно вынесли шубу и накинули ее ему на плечи. – Вы чего-то точно попутали, лучше б… – мысль о том, что шуба эта явно была подарена не тому была умело пресечена начальством: –В связи с поломкой машины и невозможностью ее починить до формирования нового бюджета, мы с коллективом приняли, так сказать, временную меру. Спасибо Юре за наводку, носи в свое удовольствие!

***

– Временную меру? Прям так и сказали? – Вадик гоготал не понимая с какой стороны подступиться к этому меховому шару, чтобы покрепче схватить. За спиной у него бегала ребятня возле районной горки. – Ага, я думал меня Смирнов прямо там застрелит. Он же эту шубу нам с Федей показывал неделю назад, когда на апрашку ездили с Подольскими проблемы решать. А-нет – Костя опустил вниз руку с сигаретой, чтобы стряхнуть пепел и спавший следом рукав мгновенно подпалился о тлеющий уголек. Вадик тут же подхватил его и, принюхавшись к подпалившейся шерсти, присвистнул восхищенно: – Фига, настоящая! – А ты думал! – фыркнул Костя в ответ, следя за тем как облипший снегом уже почти наполовину Игорь в очередной раз катится с горки с визгом врезаясь в сугроб – Второй час тут стою, уже сигареты все выкурил и не замерз – О как! Дай-ка я тоже погреюсь… – Вадик руку между крючками сует как была, прямо в варежке задорно щипая за грудь. Костя от этого вдыхает резко и глубоко, так что аж изморозью усы покрываются. Голову в бок поворачивает и шипит по-кошачьи: – Дети же! – будто дома у него детей нет. А один или пара десятков какая разница? – Новые дети, Котик, у нас с тобой как ни старайся не получатся, а старому не до тебя. Вот был бы ты метров пять и с тридцати градусным уклоном! – шарится под шубой, наклоняясь ниже чтобы чмокнуть хотя бы в щеку, но Гром как-то уж больно ловко выворачивается подставляя Вадику сразу рот. Он даже не секунду теряется, так что Костя не получивший желаемого, успевает его укусить. – Ай! – хохочет ему на ухо Вадик, думая что уклон у Кости будет даже покруче. Там на вкус все сорок градусов вперемешку с каким-то химозным лимоном. И интерпретирует дворовую кричалку “если будешь драться, я буду кусаться” с точностью до наоборот, нагибаясь и выходя на захват. Оторванный от земли Костя как-то уж больно мило фыркает носом, так будто смеется, но почему-то с закрытым ртом. Вадик даже думает покружить его и смирно поставить на землю, но где-то позади начинает подначивать его хор детских голосов: – Вадик! Вадик! Вадик! – стоило один раз сходить на соревнования по дзюдо и в раздевалке с парой пацанов пообщаться и все уже получается, не последний человек на районе, по крайней мере в узких детских кругах. Вадику как-то даже подводить их не хочется. Поэтому вместо того чтобы поставить на место, он Костю раскачивает, предупреждающе считая: – И раааз, и два… – перед третьим счетом, почувствовав видимо, что хватка ослабляется, Гром делает серьезное-серьезное лицо. Примерно такое же, с каким он временами с работы приходит. – И три! – Вот ты… – громкое возмущение глушится ударом о снег, и пока Костя копошится, чтобы встать, тот засыпается ему в рукава и за шиворот. – Игорь! – Вадим кричит во весь голос, понимая что стойкая противоморозная оборона дала трещину по его вине: сейчас снег растает и Костя встретит новый год мокрым и простывшим – Последний раз и домой В ответ слышится: – Еще пять минуток! – Сам начал и сам же сбегаешь! – Гром вместо того, чтобы встать, воспользовавшись протянутой рукой, дергает Вадика на себя, в снежную кучу. Ребятня за спиной галдит: “Ва-ли-мне-та!”, пока Костя сбросив в сугробе шкуру и вывернувшись, не хватает Вадика за грудки, кидая смешливую угрозу всем вокруг, но только не ему: – Вы только попробуйте у меня еще петарды повзрывать возле участка! – даже кидает в кого-то снежок, обрекая толпу третьеклашек на бегство. Они уже сидят на скамейке под фонарем, в попытках выловить Игорька с ледянкой, когда Костя разминая плечи пробует пару раз по воздуху сделать удар, с наигранным разочарованием в голосе заявляя: – Теплая конечно, но как в ней держать удар? Надо будет Юрке отдать, пока прожглась вся. Вадик сдувает с его воротника снежинки, чтобы положить голову Косте на плечо и смотреть на наступающий новый год под другим углом горизонта: – За так только не отдавай. На кофту мою розовую поменяем.

***

Олег сидит на диване, забравшись с ногами и ругается на джойстик в своих руках. От двери в коридоре воет сквозняк и Юра видит как он поджимает пальцы, а потом и вовсе натягивает огромную розовую кофту поверх коленок. – Юра-а, дай покурить! – по-волчьи воет, озираясь в пол-оборота. Смирнов смотрит на свой отчет о банде Армана, на часы и гадает какой год ставить: в который начал писать или в который закончит? – Я смотрю ты с-совсем оборзел уже да? – Юре смешно. Ну ладно таскать сигареты, ладно открыто говорить что возьмешь, или молча идти на кухню за пепельницей, но чтобы прям просить принести… – Ты не понимаешь меня убьют! – на экране загорается счетчик нового раунда, сопровождаясь громким звуком взрыва из динамика и Волков перестает существовать. “Батлтодс и Двойной Дракон” его новогодний подарок. Юра знал, что если хочет внимания, то стоит приберечь его как минимум до курантов, но не удержался и еще перед корпоративом отдал. – Не в мою смену – протяжно мурлычет себе под нос, собирая со стола все бумажки в папку и чуть затягивая пояс халата прежде чем встать. На кухне у них от праздника шампанское, заморские сигареты и нарезанный Волковым крупными шматками салат: в армии так же режут, картофелину на 4 части и готово. Юра подхватывает пепельницу, кладет за ухо себе сигарету и опускается перед диваном на корточки в попытке перегородить собой пиксельный бой, подбородок ставит Волкову на коленку. Олег только дергается куда-то в сторону, шею вверх тянет, чтобы увидеть закрытую часть экрана и, кажется, даже про курево забывает, хмуря брови так, будто это помогает играть. Жмет на джойстик, еще раз ругается и, стараясь продолжать смотреть на экран, вдруг медленно начинает расплываться в ухмылке, пока наконец не сдается до короткого: – Что пялишься? — У тебя что-то на носу – Смирнов усмехается, поправляя сигарету за ухом и ловя на себе озадаченный взгляд. – Что? – Олег пытается почесать нос о плечо, не выпуская из рук пульт управления боем. Потом сдается и морду свою тянет чуть-чуть вперед в немой просьбе убрать что налипло с носа. Юра тянет время еще с секунду, пялясь на стрелки часов у Волкова за спиной, прежде чем вперед наклониться и звонко чмокнуть в кончик носа: – Новый год – говорит, когда за окном уже начинают кричать и взрывать фейерверки. Они отсвечивают у Олега в глазах и несмотря на всю черноту те становятся яркие-яркие, когда тот забавно от щекотки морщит свой нос. – Вот хитрец! – хохочет он, пока Юра стягивает кофту с острых коленей и задирает ее вверх практически до груди, чтобы нырнуть под нее и щекотить поджарый живот щетиной трехдневной давности. – Хва-а-атит! – Олег кладет джойстик на подлокотник и, схватив двумя руками растянутый подол, шутливо Смирнова кофтой этой придушивать начинает. Только почти сразу замирает, потому что вместо щекотки и смеха, вдруг целовать начинают. Голос в динамике объявляет “Вы проиграли!”.