***
Он только перевёлся, а уже бесит. До дрожи в коленях, до ломки в суставах, до нервного тика и скрежета зубов. Раздражая одним своим существованием. Одним своим видом. Одним своим именем. И одновременно… Он мне нравится. Нравятся его белые волосы. Нравятся его красные глаза. Его надменная улыбка. Аккуратная школьная форма. Едкая манера речи. Даже его садистские наклонности. Он посадил меня на эти эмоциональные качели, на которых я летаю по диапазону своего эмоционального поля, хлеще, чем во время месячных. Вызывая непонятную дрожь во всё теле, одним своим ласковым «Ритонька». Заставляя мои щёки краснеть. Тело вздрагивает от тембра его голоса. А ещё… В какой момент он успел заменить мне Морозового, по которому я сохла аж с третьего класса? Как так? Непонятно. И возможно, известно только ему одному. Но как бы ты мне не нравился, Антон, если ты не прекратишь пялиться на мою спину и что-то старательно рисовать в своём альбоме, то клянусь, я разобью тебе губу. Ты не смотри на то, что я девочка. Не зря же меня даже Семён боится, верно? Не просто так меня даже самые смелые драчуны стороной обходят. Гневный взгляд должен передать мои мысли. Ты бесишь, Петров. Я сейчас выключу режим паиньки и стану той сукой, которую ты видел вчера на школьном дворе. Ту, что спокойно курит за гаражами. Ту, что ругается матом и ни в чём себе не отказывает. Ту, которую боятся все девочки. Чего улыбаешься?! Я не шучу, Тоша! Выбесишь, дружок, и тогда пеняй на себя. Но ты смотришь, изредка отрываясь, чтобы начиркать что-то в альбоме. Ты ухмыляешься, смотря на своё творение. Блять, сейчас этот жалкий альбомный лист мне интереснее, чем всё до этого. Интереснее Морозового, Бяши, урока, всего. От мыслей меня оторвал звонок, мерзкий такой, режущий по ушам, как нож по маслу. Но он мне на руку. Надо бы с Тошенькой кое о чём поговорить. Я быстро улизнула из класса. Собирается он, как девчонка, ей богу. О, а вот и наша принцесса. Куда торопишься, Петров? Перемена у нас минут пятнадцать будет — это точно. А мне ещё с тобой поговорить надо. Только вот, почему ты в тупик у раздевалок сам пошёл — загадка. Хотя, похуй, мне так даже лучше. — Эй, Петров! — окликнула я тебя, когда ты подошёл ближе к стене. — Рита, привет, ты что-то хотела? — ты «удивлённо» поднимаешь бровь. Херовый, ты, актёр, раз даже я тебе не верю. — А может, ты? — шаг вперёд, и теперь мы на расстоянии вытянутой руки. — Иначе, почему ты так пялился на меня весь урок? Ты улыбнулся. Довольно так, будто именно это и хотел. Ты оставил альбом рядом с портфелем на полу. — Я? От тебя? Ритонька, ты чего? Я же просто рисовал. — скорчив удивлённую гримасу, ты поправил очки на переносице. Тох, ты уже бесишь. Моё терпение пусть и стальное, но явно не вечное. И ты уже на краю… — Не беси… Говори, хули ты на меня пялился, извращенец?! — ещё шаг и я стою с тобой в плотную, потянув на себе за воротник рубашки. Но ты… Будто этого и хотел. Ты всё ещё улыбаешься, только теперь держишь меня за руки, кисти которых сомкнулись на твоём вороте. Смотришь так спокойно, довольно, словно кот, который наконец поймал мышь и теперь играется с ней. Тебе плевать, что происходит. Тебе нравится смотреть на злую и раздражённую меня, так? Тебе нравится угроза того, что тебе сдавят горло, прямо здесь и сейчас? — Да ты аху-…! Я не успела закончить предложение. Ты перехватил мои руки. Теперь это я прижата к стене. Это я уязвима. И ты это понимаешь. Ты подаёшься вперёд. Не успеваю я среагировать, как ты меня… Целуешь…? Что за херня?! Нет, не может быть. Это сон, ведь так?! А если нет, то какого хера без спроса?! Но ты не отпускаешь, когда я начинаю дёргаться. А когда хочу что-то сказать, ты языком заползаешь в мой рот. Чувствую мятную жвачку. Так неприятно, по началу… — М?! — издаю я возглас и не раздумывая кусаю тебя за нижнюю губу. А будешь знать, как без разрешения ко мне липнуть, еблан! Ты отстраняешься. Одна рука отпускает меня, стирая след проступившей крови. Облизываешься. Тебе… понравилось? Понравилось, как я бесцеремонно цапнула тебя за губу, заставив её кровоточить. — А вот укусила, ты, меня зря… — что с тобой не так, Тоха?! Тебе чуть губу не отгрызли, а тебе плевать?! Совсем ебанутый?! — Т-ты конченный, что ли?! О-отпусти! По хорошему прошу! — я хочу звучать угрожающе, но не могу. Голос подрагивает. Я-я не знаю, что делать. Как реагировать. Вроде всё просто, бей и беги. Вроде это самый логичный вариант. Так бы поступила любая другая девчонка. Но… Я не хочу бежать. Нет, я хочу остаться, не понимая, почему. Хочется почувствовать вкус его губ снова. И ещё раз, и ещё… Не уходить, остаться, забрать себе этого мальчишку и никому не отдавать. Я похожа на собаку, которой дали вкусняшку и она просит ещё. Ты замечаешь мой ступор. Блять, не смотри на меня! Зачем ты вообще перешёл в эту сельскую срань?! Я хочу тебя поцеловать, прижать к себе и это никак не стыкуется с мой влюблённостью в Морозового. Никак, вообще. Чувствуя тебя рядом, я даже думать не могу об этом… Безвкусном и скучном Пашке. Ты поддаёшься вперёд и снова целуешь. Уже более аккуратно и как-то осторожно, будто спугнуть не хочешь. Боишься, чтобы мне было неприятно? Больно? Почему-то, я не сопротивляюсь. Сама осторожно целую. Это наверное, так смешно для тебя. Гроза всей школы, которую обходят стороной даже старшаки, обмякла в твоих руках. Показала свою уязвимую сторону и уже сама тянется к тому, кого сначала хотела избить. Комедия какая-то. Только смеха Смирновой не хватает на фоне… Оторваться от тебя тяжело. Не знаю сама, почему. Но больше находиться с тобой в одном узком пространстве я не намерена. Красные щёки, сбитое дыхание. Что со мной? Так, потом разбираться буду. Сейчас руки в ноги и вперёд. Валить надо быстрее, пока этот извращенец ещё чего-нибудь не учудил. Я отпускаю тебя, успеваю всё-таки толкнуть, хоть это и выглядело жалко по сравнению с моими обычными ударами, и пулей вылетаю из тупика. Хоть бы никого не встретить! Господи, пусть это будет первый и последний раз, когда я с ним пересекусь.***
Снова облизнув прокушенную губу, я почти сдержался от закатывания глаз в экстазе. Чёрт. Она идеальна. Моя дикая кошечка так мило царапается в моих руках… Ничего, Ритонька, скоро ты сама замурлычешь в желании ласки.