Оковы любви

      Сегодня он снова видел Гертруду. Любимая девушка часто являлась ему в сновидениях, всякий раз заставляя его сердце трепетать от одного только мимолётного взгляда на неё.       Она была прекрасна. Светлые вьющиеся локоны обрамляют аккуратное личико, спадая на чуть выпирающие ключицы, миниатюрное тело словно бы лишено всяких изъянов, взгляд ясных голубых глаз из-под густых ресниц пропитан нежной заботой и любовью, припухлые розовые губки одаряют своею ласковой улыбкой, а голос сладок, словно мёд, но не сколько внешность её его будоражит, сколько чистая душа и острый ум. Те мгновения, что они провели вместе, он бережно хранит в своей памяти, ибо не было ещё человека, который так хорошо бы его понимал и за которого он был бы готов пожертвовать чем угодно, даже собственной жизнью. О да, он влюблён в неё, влюблён глубоко и бесповоротно. Оттого больнее была с ней разлука, но оттого всё более явной была цель к ней скорее вернуться, покинуть это чёртово поместье, приехать в родной Уэльс, вдохнув полной грудью здешний воздух, обнять её крепко-крепко, уже в который раз признаться в бесконечной к ней любви и поклясться более никогда её не покидать.       Её образ в грёзах служил ему напоминанием о доме и об их предстоящей свадьбе, о которой он мечтал так долго, упорно добиваясь благословения её отца, мотивацией не опускать руки и идти дальше, невзирая на все трудности и преграды, что подготовило ему загадочное поместье Олетус.       Однако в этот раз что-то… поменялось. Он даже не мог точно сказать, что именно пошло не так, но отчего-то атмосфера изменилась до неузнаваемости, вдруг стала мрачной, гнетущей, давящей, а Гертруда, его милая, прелестная невеста, которую он ласково называл «Герта», вдруг стала такой далёкой и недосягаемой… Что-то неправильно. Скорее всего, это знак, соображает он, недоброе предупреждение, и беспокойство, вызванное дурным предчувствием, вынуждает его как можно скорее покинуть Царство Морфея.

***

      С трудом скинув с себя оковы сна, Илай почувствовал невероятную тяжесть во всём теле, в особенности в голове, потому на то, чтобы хоть немного прийти в себя и примерно сориентироваться, у него ушло немало времени. Ещё будучи в полусонном состоянии, он уловил чьи-то нежные объятия, словно кто-то прямо сейчас делил с ним одну кровать, и поглаживания по голове, сопровождаемые красивым, мирным пением. Голос явно принадлежал мужчине, он звучал успокаивающе, чарующе, совсем как у…       – Эзоп?.. – слабо пробормотал юноша, заморгав длинными ресницами.       Поглаживания, как и вмиг утихнувшее пение, прекратились, как только собеседник почувствовал движение, но тут же продолжились: в этот раз теребили его волосы, бережно перебирая жёсткие локоны в тонких, уже почерневших и утративших чувствительность на кончиках за долгие годы работы в сфере бальзамирования пальцах.       – Милый, ты проснулся? – сколь бы ласковым не казалось сие необычное обращение, в привычной бесстрастной интонации Карла чувствовалась некая угроза.       Кларк пока решил проигнорировать странное прозвище со стороны бальзамировщика, приподнявшись на локтях и приложив руку ко лбу в попытках собрать мысли в кучу, что вкупе с лёгкой головной болью было не так уж и просто. Сосредоточившись, он попытался установить контакт со своей совой, тем самым вернув себе зрение, однако стоило ему обнаружить её в каких-то дремучих лесах, как он не на шутку встревожился: сначала сон, затем Эзоп в его кровати, тяжесть и боли в голове, недоброе предчувствие, нарастающее с каждым мигом, а теперь ещё и Брук Роуз чёрт знает где…       – Где Брук? – настороженно спросил Кларк, принимая полусидящее положение и слегка отодвигаясь от Карла.       – Я не знаю, – холодно отозвался Эзоп на его вопрос.       Илай обеспокоенно ощупал окружение и вдруг понял: они сейчас не в поместье, что лишь усилило его страх. После попыток напрячь память, в воспоминаниях всплыли лишь какие-то несвязные, расплывчатые сцены: друиду вспомнились матч, обычные беседы в компании друзей, правда, куда более удручённые в связи с последними событиями, уже осточертевшие стены особняка, мимолётная встреча с Виктором… диалог с Эзопом. Кажется, они договаривались встретиться вечером в комнате Карла… Интересно, что же произошло потом и имеет ли это какое-то отношение к тому, что происходит с ним сейчас? Илай готов был поклясться, что да.       – Где мы? – Илай обнаружил, что голос его предательски дрогнул. Неужели он и правда так напуган?       – Мы дома, Илай, – всё так же безэмоционально отвечал Карл.       – В каком смысле «дома»? – нервно улыбнувшись, переспросил друид, снова слегка отодвинувшись.       – В самом что ни на есть прямом, – последовал ответ, сопровождаемый ледяной рукой Эзопа, нежно коснувшейся щеки провидца.       – Я-я не понимаю… – осторожно отодвинув его руку от себя сказал Илай, снова немного увеличив дистанцию.       Последовал выдох со стороны парня с волосами цвета серебра.       – Я заключил сделку с бароном, – начал бальзамировщик свой рассказ, – Согласно ей, за победу в игре я смогу забрать с собой одного из игроков. Как ты уже понял, этим игроком стал ты, – в голове друида всплыли новые воспоминания: ведь Виктор случайно обмолвился о том, что в скором времени они с Эзопом покинут поместье, что, по правде, стало для Кларка самой настоящей новостью; это и побудило его встретиться с нелюдимым юношей, – Не совру, если скажу, что мне это далось непросто, но главное, что ты сейчас со мной, цел и невредим, у меня- Нет, у нас дома, – рука Карла, что так и норовил сократить дистанцию между ними, мягко сжала руку Илая, которому происходящее нравилось всё меньше и меньше…       Шестерёнки начали крутиться у него в голове, складывая имеющуюся информацию в один цельный пазл. Теперь происходящее в особняке на протяжении последних двух недель начало иметь для него смысл, и всплывающие в голове догадки лишь подтверждали эти мысли, что не могло не пугать. Однако что-то ему подсказывало, что долго сидеть без ответа будет не лучшей идеей, и, нервно усмехнувшись, друид произнёс:       – Что ж… Я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты вытащил меня на свободу. Твой поступок просто поразителен, хотя меня правда расстраивает, что моим друзьям пришлось остаться. Тем не менее… – чувство опасности заставило его чуть помедлить, – Эзоп. Не пойми неправильно, но я не могу остаться. Мне есть куда вернуться, и меня там ждут. Так что прости, пожалуйста, но я думаю, что нам всё-таки придётся расстаться.       Давящая тишина окутала всё помещение. Внезапно, Илай уловил на себе пристальный взгляд Эзопа. Взгляд, полный похоти и нестерпимого желания, который провидец чувствовал чуть ли не кожей и который он много раз замечал ещё в поместье. Взгляд, который, вполне справедливо, заставил его и остальных участников игры на выживание относиться к Карлу, мягко говоря, с подозрением. Взгляд, который не внушал ничего, кроме страха и отвращения.       – А… Вот как… – тихо сказал бальзамировщик, – В таком случае, – Илай даже не успел среагировать, как вновь оказался прижатым к ложу нависнувшим сверху, без сомнений, безумным юношей, – Ты тоже извини меня. Я не могу позволить тебе уйти.       – Ч-что ты делаешь…? – боязливо спросил Илай, в следующее мгновение ощутив опаляющее дыхание Карла, что прижался к нему, вдыхая его аромат, – Что. Ты. Делаешь!? – воскликнул он, начиная паниковать.       – Илай… – томно произнёс Эзоп, прислонившись губами к оголённой шее провидца, – Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя… – следующие два поцелуя также тронули его шею, – Как долго я ждал этого момента… И наконец… Ты мой. Весь мой, – ладони его нежно переместились на щёки Илая, а сам он приблизился на непозволительное расстояние, так, что лбы обоих парней едва касались друг друга, – Лежишь подо мной, такой очаровательный и беспомощный, мой с головы до пят. И я волен делать с тобой что захочу и когда захочу. А всё потому что ты теперь мой. Целиком и полностью. Мой. Мой. МОЙ.       Внутри Илая всё сжалось от этих сумасшедших изречений и накатившего на него ужаса, а на теле выступил холодный пот. Ноги инстинктивно сошлись вместе, дабы не допустить между ними лишнего вторжения, а сам он принялся неистово вырываться из его крепкой хватки.       – Нет!!! Я не твой, и никогда не буду твоим!!! Отпусти меня!!!       В голову вновь ударили воспоминания, в этот раз раскрывающие подробности той самой встречи бальзамировщика и провидца. Кажется, во время диалога между ними возник какой-то конфликт, который в результате привёл к ожесточённой битве обоих парней. Судя по всему, удача была явно не в сторону Илая, потому как даже при плюс-минус равной, а то и превосходящей оппонента физической силе, он не сумел противостоять отточенным до мастерства ударам и захватам юного маньяка, точно знающего, что и как нужно делать, чтобы обезвредить цель. Этот эпизод послужил своеобразным адреналином для Илая, заставив его вырываться с новой силой, и кто знает, сколько бы продлилось это противостояние, если бы в один момент Карл не схватил его за горло.       – Илай, – голос его стал твёрже, говоря о том, что он не станет терпеть прекословий и непослушания, – Мне ничего не мешало изнасиловать тебя ещё в поместье. Но я не сделал этого. Я мог спокойно воспользоваться твоим телом, пока ты был без сознания. Но я не сделал и этого. Я привёз тебя домой и терпеливо дождался, когда ты проснёшься. Что-то я не вижу благодарности на твоём лице, – глаза Илая сейчас отражали весь спектр эмоций, что он сейчас испытывал: он даже не мог до конца поверить в то, что действительно оказался в таком положении и слышит эти слова сейчас в свой адрес, – Не зли меня, Илай, – строго произнёс бальзамировщик, взяв друида за челюсть и приблизившись его лицу, говоря тихо и чётко, – Иначе я не побрезгую вставить тебе мозги на место, и уж поверь, тебе не понравятся мои методы. Так что смирись со своим положением и просто подчинись мне.       Страх и чувство беспомощности сковали Илая, его бездонные синие глаза намокли, а дыхание участилось. В его голове крутилось множество мыслей и вопросов, но все они сводились к одному единому «Почему?». Неужели всё это закончится именно так? Неужели ему действительно суждено лишиться своей невинности с этим психопатом, навсегда остаться в его доме и стать безвольной игрушкой для его утех? Кларк постарался прибегнуть к своим силам, но так и не сумел получить внятного ответа, а духи предпочитали игнорировать его даже в такой критической ситуации. Казалось, помощи ждать бесполезно, и ему действительно не остаётся ничего, кроме как смириться, но вдруг…       – Брук!!! – воскликнул Илай, почувствовав присутствие своей верной напарницы-совы, – Там Брук!       Эзопа это действительно отвлекло от его грязных планов. Он недоверчиво покосился на окно, за которым и правда слышалось беспокойное уханье и хлопанье крыльев, сменившееся затем постукиванием острых коготков по подоконнику.       – Хочешь, чтобы я привёл её? – без особого интереса спросил Карл, спустя минуту молчания.       – Да, прошу! – мигом отозвался Илай, заметно оживившись, – Брук нуждается во мне так же, как я в ней, нельзя оставлять её снаружи!       Провидец ощутил на себе его пристальный, полный сомнений и недоверия взор, но, кажется, безумец всё-таки решил сжалиться над своею жертвой и исполнить её просьбу. Поднявшись с постели, он приблизился к окну, но стоило тому раскрыться, как Брук тут же поднялась в воздух, перелетев на ветвь растущей поблизости высокой осины.       – Хей, глупая птица, иди сюда, – с безразличием обратился к ней Эзоп, вытянув руку навстречу ей, – Не бойся, я тебя не обижу, – ни Илай, ни его любимица не поверили этим словам, потому Брук Роуз как сидела на ветке, так и продолжила на ней сидеть, никак не отреагировав на слова Карла, а глаз её настороженно сверлил взглядом собеседника.       Почувствовав свободу, Илай тихонько встал с кровати вслед за насильником, на цыпочках двинувшись к двери, стараясь не издавать при этом никаких лишних звуков – благо, обзор, что открывался на комнату со стороны совы позволял ему понять, в какую сторону следует двигаться.       – Куда ты собрался? – грозно спросил Эзоп, не оборачиваясь и не меняясь в лице, из-за чего у Илая на мгновение чуть не остановилось сердце.       – Я… Я… – растерянно начал было оправдываться он, застыв на месте.       Эзоп повернулся к нему, облокотившись о подоконник и смерив его надменным взглядом. Он остановился в таком положении, долго не меняя позу и не произнося при этом ни слова, что заставило Илая чувствовать себя загнанным зверем, каждое неосторожное действие которого могло привести к мгновенной гибели.       – Ну и? – вновь обратился Карл к своей жертве, сдвигая диалог с мёртвой точки, – Чего ты остановился? – Кларк не нашёлся, что на это ответить, – Я не держу тебя, как видишь. На самом деле, мне теперь даже интересно, как долго ты будешь бродить вокруг да около и в какой момент сдашься.       Друид не понимал, чего Эзоп от него добивается: ещё недавно он не позволял ему и движения лишнего сделать, а сейчас спокойно отпускает побродить по дому. Такие противоречия ещё больше путали, ставили в тупик. Что-то здесь было нечисто…       – Я… Хотел бы сходить за Брук. Она боится тебя, поэтому будет лучше, если я сам попробую поговорить с ней, – попытался оправдаться Илай.       – Ну так говори, куда же ты направился? Окно в другой стороне, – справедливо заметил Эзоп, кажется, наслаждаясь беспомощностью и запуганностью провидца.       Илай судорожно принялся обдумывать возможные варианты ответа, пытаясь вымолвить хоть что-то, но к несчастью ничего толкового у него так и не вышло. И ведь правда: какой смысл ему спускаться, да ещё в одиночку, когда можно позвать Брук Роуз прямо из комнаты? Как можно объяснить своё стремление выйти за пределы дома?       На губах Эзопа отразилась садистская, самодовольная улыбка, Кларк её, конечно же, не сумел увидеть.       – Хорошо, – неожиданно сказал он, выпрямляясь и отходя от окна, – Ладно. Будь по-твоему, – он обернулся, бросив хищный, будто бы с вызовом, взгляд на птицу, после чего задёрнул шторы, чтобы та не смогла более увидеть ничего лишнего, – Ты сможешь спуститься и выйти на улицу, но только при том условии, что я пойду с тобой, а ты не отойдёшь от меня ни на шаг. Договорились? – Илай поджал губы, активно закивав: всё же у него будет шанс выбраться наружу, пусть даже и в компании Эзопа, – Чудно.       Илай прислушался: Эзоп сделал несколько шагов в сторону кровати, затем, как ему показалось, взял что-то с собой, после чего приблизился к Илаю, взяв его за руку и направив куда-то вслед за собой. Ох, не к добру это, чувствовал друид, но не сопротивлялся. Вместо этого он принялся со всей внимательностью считывать информацию об окружении, пользуясь оставшимися органами чувств: вышли из комнаты, повернули налево; с той же стороны затем друид ощутил лёгкий сквозняк – судя по всему, там находилось окно или выход на балкон; свернули направо, спустившись вниз по ступенькам – значит, в доме как минимум два этажа, предыдущие слова Карла это подтверждают; прошли ещё немного вперёд, остановились; послышался металлический звук, словно от связки ключей, а за ним – поворот одного из них в замочной скважине и открывание двери, за которой почувствовался прохладный ветерок – они оказались на улице.       Брук Роуз всё так же сидела на ветке высокой осины, беспокойно расправляя клювом свои пёрышки; юноши двинулись к ней, и Илай окликнул её, вежливо подозвав к себе, но та даже с места не сдвинулась, всё также напряжённо глядя на Карла. После ещё пары неудачных попыток, провидец повернул голову к насильнику, чуть виновато улыбнувшись:       – Вот видишь, я же говорил, что она боится тебя… – с лёгкой грустью в голосе проговорил Кларк.       – И что теперь? – с некой претензией отозвался Карл.       – Не мог бы ты, пожалуйста, отойти, и желательно подальше? – осторожно вопросил он, мысленно помолившись своим богам, – Честное слово, я больше ни о чём тебя не попрошу! Я просто хочу знать, что Брук со мной и что она в безопасности! Пожалуйста, она отвыкла от воли, ей не выжить в дикой среде!       И вновь то давящее, напряжённое молчание, что, казалось, намеревалось медленно свести собою Илая с ума. Такая неизвестность действительно пугала, заставляя провидца чуть ли не паниковать перед возможной опасностью. К счастью для него, Карл всё же дал согласие, действительно отойдя на приличное расстояние, хотя небольшое раздражение, что уловил друид в его состоянии, говорило о том, что злоупотреблять его добротой не стоит. Повернувшись снова к своей любимице, Илай ещё раз обратился к ней:       – Брук, всё хорошо, он тебя не тронет, – мягко произнёс он, вытянув к совушке левую руку, как бы приглашая на неё сесть, – Спускайся, пожалуйста.       Та посидела немного, подумала, косясь на бальзамировщика сапфировым глазом, на самом деле, как и Илай взвешивая внутри возможные пути отступления, затем всё же расправила крылья и приземлилась на руку хозяина. Он же нежно улыбнулся ей, почесав пальчиком по головке. Теперь, когда ему вернулось его зрение, их с Эзопом шансы пусть и незначительно, но уровнялись.       Оглядевшись, Кларк тут же принялся оценивать обстановку. Эзоп жил в относительно небольшом викторианском доме посреди улицы из множества похожих зданий. Окружал его приятный ухоженный дворик, огороженный от прочих невысоким забором, через который при желании можно было перелезть, а за ним открывался вид на подозрительно пустую дорогу, что Илай нашёл крайне странным, ведь сейчас – как он думал, по крайней мере – был самый разгар дня. Неужели именно поэтому Эзоп так спокойно отнёсся к затее выпустить его на волю? Потому что он знал, что помощи его жертве всё равно ниоткуда не последует? Бред какой-то, быть не может, чтобы здесь совсем не было никаких людей…       Грудь друида вздымалась и опускалась, выдавая волнение. Он чётко понимал: нужно скорее решать, что делать – или сейчас, или никогда, ведь другого шанса может и не быть. С другой стороны, настораживало бездействие Карла. Что он хочет этим сказать? Он так показывает своё превосходство над ним?       И всё же улица, а вернее свобода, что открывалась по ту сторону калитки, будоражила, манила… Нет, он ни за что не позволит какому-то одержимому психопату взять себя под контроль, он не какая-то вещь, которую можно просто взять и присвоить себе, он – человек, сформировавшаяся личность со своими желаниями и стремлениями, и он всеми силами будет бороться за свою свободу.       Однако провидец чётко понимал: пытаться убежать сейчас, в его-то состоянии, когда ему всё ещё приходится искать в себе силы, чтобы твёрдо стоять на ногах, когда голова его идёт кругом, а все конечности словно ватные – равносильно самоубийству, особенно зная Эзопа с его непредсказуемым безумием. Взвесив все за и против, он, пусть и с тяжестью на сердце, признал, что лучше выбора, чем остаться у Карла на какое-то время, дабы набраться сил для полноценного побега, попросту не было. Оставалось только надеяться, что он сумеет сохранить свои личные границы и не позволить бальзамировщику совершить с ним нечто непростительное...       – Илай, – голос похитителя вырвал Илая из его беспокойных дум, напоминая о том, что они уже здесь задержались.       – Извини, я задумался... – с тоской в своём голосе отозвался Илай, нехотя направившись к обладателю пепельных волос.       Казалось, Эзоп немного расслабился, когда увидел послушание Илая, провидцу даже на мгновение привиделось, будто губы его легонько тронула спокойная, расслабленная улыбка.       – Пошли скорее в дом, – на удивление нежно после всего, что успело произойти, произнёс он, бережно приобнимая Илая за плечо и направляя его ко входной двери.       Драгоценная свобода была всё дальше и дальше, но так надо. У него попросту нет иного выхода, иначе, он чувствовал, потерь не избежать. Он будет ждать, он будет терпеть, будет обманывать и подыгрывать, если это будет необходимо – всё, лишь бы ослабить бдительность Эзопа и скорее улизнуть, но пока этот момент не настал, он просто ему подчинится, без лишних слов и возражений.       Синева единственного целого глаза Блодьюведд напоследок окинула мрачную улицу, гнетущую своей пустотой и безлюдностью, про себя грустно вздыхая от того, что они не сумели найти решения лучше.       Дверь закрылась за ними, прозвенела вновь связка ключей, когда Эзоп запирал её, знаменуя тем самым окончательное заточение Кларка. Немного постояв, остановившись в нерешительности в прихожей, Илай решил пока осмотреться: изнутри дом также был оформлен достаточно простенько, не вызывающе, не пестря лишними мельтешащими перед глазами раздражающими деталями, только отвлекающими, но при этом был не лишён изыска, комфорта и явной изюминки – у Эзопа действительно был вкус. Друид успел рассмотреть резной комод, аккуратную вазу с белыми цветами, роскошное зеркало, в котором встретился с собственным отражением, таким робким и потерянным, перевёл взгляд на вешалку с дорогой одеждой, в двух шагах от себя разглядел ступеньки, ведущие на второй этаж, а подле них закрытую дверь – интересно, что же за ней скрывается? Затем, его взор двинулся дальше, осматривая открывающуюся за аркой справа просторную гостиную, где он успел заметить большой диван с удобным креслом возле журнального столика, большие окна с красивыми шторами и изящный камин, но пожалуй первая вещь, которая попалась ему на глаза и которая поистине завладела его вниманием – это рояль. Он с величавой элегантностью возвышался на самом видном и подходящем для него месте, моментально приковывая к себе чужие взгляды и указывая на то, что его владелец – не просто сухой бальзамировщик, знающий только как придать усопшему подобающий вид.       Илай помнил тот миг, когда он впервые услышал игру Эзопа: тогда они ещё были не так хорошо знакомы – хотя можно ли утверждать, будто что-то изменилось? – ведь Карл совсем недавно прибыл в поместье, а Илай, добрая душа, сам вызвался во всём помогать ему. Поначалу Эзоп был холоден к нему, и всё же не отказался от его компании, вероятно, из простой вежливости, да и, стоит признать, помощь Илая была ему как раз кстати: с его-то способностями к коммуникации и неспособностью даже нормально заговорить с кем-то без весомой причины Илай был подобен Божьему дару. И всё же Илай чувствовал ту неприязнь, что Эзоп испытывал к нему, пряча истинные чувства за маской любезности, то отторжение, что он вызывал в нём своим странным видом, необычной одеждой, скрытой за плотной повязкой слепотой, одноглазой совой на плече, своей национальностью и грубым акцентом, а также излишней, как ему казалось, общительностью, болтливостью и открытостью. Илай его раздражал. Той ясной ночью, когда они встретились в озарённой лунным светом зале, Эзоп восседал перед прекрасным инструментом, держа безупречную осанку, а его умелые тонкие пальцы осторожно касались клавиш, извлекая волшебные звуки, которые и привлекли его единственного слушателя в тот поздний час – Илая, который сидел тихо, неподвижно, опасаясь испортить миг одним неаккуратным шорохом. Тогда он сел рядом с юношей на обитый бархатом табурет и попросил его научить его играть также, Карл же долго отнекивался, ссылаясь на отсутствие какого-либо опыта в преподавании, но всё же сдался и показал ему какие-то основы, попутно поражаясь тому, как у Илая получается играть на той старой кроте*, совершенно не зная при этом нотной грамоты. После того случая они с каждым днём всё больше отдалялись друг от друга, лишь случайно встречаясь в коридорах и комнатах особняка, только из приличия обмениваясь типичными фразами по типу «Привет» и «Как дела?», или пересекаясь на совместных матчах в качестве соигроков: Эзоп всё чаще избегал Кларка, а тот в свою очередь всё реже приходил к нему с предложением провести время вместе, предпочитая окружение своих верных товарищей, его вечных спутников в этом страшном, ужасающем месте; Карл же так и оставался в гордом одиночестве. Интересно, в какой момент всё так поменялось?       Из омута глубоких раздумий Илая выдернули, моментально отправив в другой омут, куда более бездонный и потому пугающий. В глазах потемнело, а твёрдая опора исчезла из-под ног, толкая провидца в самую настоящую бездну. Его слух едва уловил обеспокоенные восклицания любимой совы, и это было последним, что он услышал, падая вниз, стремительно погружаясь в кромешную темноту...