Дегенерат

      Очередной день интернов в терапевтическом отделении начинался с ожидания заведующего, сидя в ординаторской. Там уже собрались наши интерны: Глеб Романенко, Семен Лобанов, Варвара Черноус и Борис Левин.       —Рота подъем! — скомандовал пришедший Быков —Пациенты сами себя лечить не будут. Сдохнут. Поэтому, Черноус получает Дмитриенко, Ленин — Сафронову, Лобанов — Фомина, а ты, кретин, идёшь в сестринскую.       —Зачем?       —Потому, что медсестра должна начинать день в сестринской. — Быков сщурил глаза, читая бейджик на халате Глеба — Не так ли, Марина Викторовна?       Глеб посмотрел на свой бейджик и, тихо сматрившись, отправился в сестринскую за нужным.       —Когда вернется передайте ему 2-х пациентов. Быстро разбежались в Броуэнском движении!       Интерны разошлтсь по палатам. Рабочий день начался. Быков направился в кабинет главного врача, дабы удовлетворить свои сексуальные потребности       —Ну привет, Белка.       —Быков, чего тебе? — Ответила Настя, явно находясь в напряженном настроении.       —Что значит "чего"? Будто я просто так не могу прийти к любимой любовнице, спросить как у неё дела, не желает ли она, как глав. врач, удовлетворить потребности своего подчинённого.       —Не желает, у Белки работы много.       —Ответ неверный.       После этого, Андрей схватил Настю за талию и начал расстегивать её блузку, целуя шею своей любовницы, не обращая внимание на её сопротивления.       —Анастасия Константиновна, к вам из министерства пришли. — сказала секретарша по телефону.       —Повезло тебе, но моя месть не заставит себя долго ждать.       Разочарованно, Быков вернулся в ординаторскую, где застал спящего на диване Романенко. Андрей Евгеньевич решил не тревожить сон интерна. Он лишь наклонился к нему и нежно сказал на ушко.       —ЯДЕРНУЮ ВОЙНУ ОБЬЯВИЛИ! ПОДЪЁМ СУКА!       От такого резкого пробуждения Глеб встрапенулся и начал делать вид, что не спал вовсе.       —Твой кретинизм не перестает прогрессировать, Романенко, какого черта ты спишь на рабочем месте?!       —Ну так, пациентов нет. Что мне ещё делать?       —Вот так, да? — Быков поднял 2 папки лежащие на столе — А это, по-твоему, что?! — папка была возвращена на место резким броском. — Два ночных дежурства тебе! Пошёл работать!       Глеб взял папки и ушёл.       —"И вот как с ними бороться? Хоть трахай их" — Что-то щёлкнуло в тот момент в голове мужчины. — "Кто там сказал, что дети не должны расплачиваться за грехи родителей? Собачий бред! Осталось только случайно не назначить дежурство ещё кому-то".       Следующие 2 часа Черноус докапывалась до Быкова рабочими распросами. Клянусь, он из последних сил держался, чтобы рефлекторно не сказать любимую фразу.       Чтобы этого не терпеть, Быков решил уйти в другое отделение – венерологическое.       Он фамильярно вошёл в кабинет Купитмана, ожидая увидеть владельца кабинета, но того на месте небыло.       Быков уже собирался уходить, но тут ему в глаза бросился заветный ящик, где хранилось 90% алкоголя всея больницы.       —"Думаю, Купа не пожалеет коньячка для своего наилюбимейшего друга" — Подумал быков, взял одну бутылку и незаметно вынес под халатом.       Наконец, закончился рабочий день, терапевтическое отделение практически пустовало.       Быков сидел в ординаторской и пил коньяк из горла, не закусывая.       —"Быков, соберись. Ты просто будешь трахать интерна. Парня. Хотя какая в жопу разница, если только в задницу?"       В этот момент, в ординаторскую вошёл Глеб с историями болезней в охапку.       —Ооо. Бухаете на дежурстве, Андрей Евгеньевич? Какой пример интернам подаете...       —Не умничай. Какого черта тебя носило хрен знает где?!       —Эээ, я истории болезней забирал.       —Убери в задницу эти бумажки. У меня на тебя особые планы.       —Это какие же?       —Сосать ты мне щас будешь.       —...Всмысле?       —Но перед этим...       Быков взял телефон Романенко, лежащий на столе, и выкинул его в окно.       —Мать твоя дома, в ванной плещется. Не будем отвлекать её.       —Я не собираюсь этого делать.       —Даю 5000 рублей.       —Вы себя вообще слышите? Вы мне предлагаете предать мою гетеросексуальность, потерять честь за какие-то жалкие 5000?       —Я тебя умоляю, какая там честь? Проебал ты, как говориться, свою честь, в прямом и переносном смысле. Хотя, я с тобой согласен. Даю 5000 и освобождаю от 20 дежурств.       —Я сказал нет.       —Кретин, ты понимаешь от чего отказываешься? Ты себе можешь телефон купить и протрахать 20 разных девок. В замен на это ты должен испытать всю тяжесть этих девок, и извлечь ценные уроки о том, как доставлять оргазм.       Глеб задумался от такой паламенной и мотивирующей речи.       —Мне надоело твоё молчание. Я тебя сейчас изнасилую. — начал угрожать Андрей.       —Да согласен я.       —Отлично. — самодовольно ухмыльнулся Быков, расстегивая ремень с ширинкой.       Романенко занервничал. Увидев бутылку коньяка, он повторил те же процессы, которые делал его начальник минут 10 назад.       Глеб был полон решимости.       —"Вижу цель – не вижу препятствий". — Подумал парень. Так он и поступил.       —Ооох.       Глеб действительно это делал. Он взял в рот член своего начальника и начал работать губами и языком. Андрей Евгеньевич тоже не оставался в стороне и начал двигать бедрами навстречу парню, тем самым трахая его в рот. Но сил на это уже не осталось, когда Глеб взял его член рукой и начал надрачивать, параллельно с сосанием.       —А-ах, ебаный дегенерат... Почему ты работаешь только так?...       Глеб углубил минет, заглатывая больший объём члена. Даже не было причин взять его за волосы и таскать его голову туда-сюда, как Андрей делал ранее со своими сучками, чтобы те лучше работали. Романенко владел искусством минета в совершенстве, хотя по его словам "честь он не терял".       Вынув член изо рта, парень продолжил надрачивать, чтобы наконец, начальник получил оргазм. И ему действительно это удалось. Андрей Евгеньевич уже стрелял спермой на противоположный диван.       —Признаюсь, лучшего минета у меня ещё небыло. Трахнуть бы тебя ещё.       —А вот про секс разговора небыло. Жду свои 5000.       Быков дотянулся до кошелька и выудил оттуда пятитысячную купюру.       —Шлюха ты, Романенко. Ладно, трахай своих баб.       —Ревнуете, Андрей Евгеньевич?) — с этими словами, Глеб забрал из его рук купюру и надел пиджак, в тот момент, когда за излишнюю язвительность парня, в него полетела подушка.       —Ототрешь эту дрянь от дивана и можешь сваливать. — сказал Андрей, указывая на законченый диван.       Глеб начал оттирать потому, что домой реально хотелось.       Всё, в том числе, уход парня, проходили в полной тишине.       Он вызвал лифт. Вошёл. Двери лифта закрылись. Романенко уехал.       —Едрит, мадрит.... — констатировала факт, выходящая из сестринской, Люба.