Провал

       Десять часов вечера. Летняя ночь только наступает, хоть за окном уже достаточно темно. Летает мошкара, а яркая полная луна оглядывает местность серыми глазами, скользя прозрачно-белыми зрачками по пятиэтажкам в захолустном районе Москвы.        Глеб сидит в своей съемной двухкомнатной квартире и мирно попивает коньяк, периодически делая какие-то записи в тетради. Спиртной напиток обжигает горло и быстро трогает голову, расшатывая воображение вместе с и без того расшатанной психикой.        Захлопнув зеленую тетрадку с какими-то рисунками черной гелевой ручкой на обложке, младший уставился в окно. Противная, как ему показалась, луна, смотрела на него из-за толстого слоя стекла.        Почесав затылок, Глеб вышел на балкон, не отрывая взгляда своих серо-голубых акварельных глаз от луны, что так резала их своим светом. Руки мирно опустились на подоконник с огромным слоем пыли, а ветер заиграл кудрями Самойлова-младшего, что уже почти всем телом высовывался из-за окна.        С глаз капали слезы, он совсем запутался. Запутался в чувствах, мыслях и ситуациях. Жизнь завязала разум, да и его самого в тугой узел проблем и страха, тревоги.       Повиснув на своих же руках,младший смотрел вниз. Людей нет, тишина, лишь ветер, луна и он. Ещё совсем чуть-чуть и он сорвется вниз. Туда, вниз, где нет этого всего. Этой тетрадки, этих проблем, тревог, усталости. Нет ничего. Лишь пустота и кайф свободы. Свободы.        Вдруг, что-то щелкнуло в голове Глеба. А разве свобода, она не тут? Не здесь, где можно в любую секунду отказаться от всего, поменяться? Испортиться, в конце концов. Не тут ли можно сделать все, что угодно, а не просто лежать на какой-то сырой земле и отгородить себя вообще от всего? Так же нельзя. У него есть сын, жена, брат, группа. Ни это ли свобода?        Но было уже поздно. Скользкие, потные от страха пальцы соскользнули. Раздался едва различимый вскрик. Слезы, и без того бывшие на глазах брызнули. Кровь, хруст, неимоверная боль, а затем провал. Провал, окончательный. Без жизни и проблем.