Котёл, полный крепкой горячей любви

Молли Уизли всегда знала, как будет лучше для её семьи — а значит, и для неё тоже. И наоборот: то, что было хорошо для неё, никогда не вредило домашним. Так повелось с её семнадцати — и ничуть не изменилось за тридцать лет: ошибаться могли родители, братья, бабушки и дедушки, дядюшки и тётушки, дети и, разумеется, Артур — но только не она, о нет. Вот и сейчас Молли колдовала над начищенным медным котелком, зная, что права — хотя с этим, конечно, никто и ни за что не согласился бы. Ну да потому она ни с кем и не советовалась. Как, в общем-то, и всегда. Омела, кислица и горецвет… Ей семнадцать, она приехала домой на рождественские каникулы и теперь подслушивает разговор родителей — нет ничего зазорного в том, чтобы подслушать родителей, если те даже заглушающие чары на дверь не поставили! Потрясающая неосмотрительность для людей, у которых трое детей, двое из которых — Фэб и Гидеон: уж эти-то всегда готовы уши погреть в свободное от идиотничанья время. Молли на их фоне выглядит сущим ангелом и до крайности нелюбопытной девушкой — но, конечно, исключительно на их фоне. Короче говоря, нормальная семья. Дело не в этом. Дело в том, что родители обсуждают её брак. В смысле, будущий брак. Пока Молли не замужем — но, судя по тому, как дружно они сходятся на «блестящей» кандидатуре Амикуса Кэрроу, это только пока: летом её обязательно отправят под венец. Больше всего на свете Молли хочется ворваться в гостиную и расколотить об пол парочку маменькиных любимых фарфоровых ангелочков, стоящих на каминной полке: Амикус Кэрроу, подумать только! Да он же больной на всю голову — весь Хогвартс знает, что это он пару лет назад задушил кошку Бесси Шафик просто потому что ему так захотелось. И сестричка у него такая же отмороженная — неудивительно, что они оба вертятся вокруг Риддла. Нет, понятное дело, что замуж бы её выдали, и что обязательно — за парня из «священных Двадцати Восьми», но есть же и другие варианты! Молли надеялась на кого-нибудь из братьев Макмилланов, но и Басти Лестрейндж был бы кандидатурой более… более или менее. Да даже Янус Трэверс был бы лучше мордредова Кэрроу! Эти тоже из риддловой компашки, но вроде вменяемее. Впрочем… могло бы быть и хуже, конечно — есть ещё Родольфус, и у того мозги набекрень, как и у его дедули. Наследственность — дело такое. Нет, Басти тоже отпадает: кому нужны отбитые на всю головушку дети? Вот Молли Прюэтт совершенно точно не нужны, так что и Амикус, чтоб его, Кэрроу — совершенно точно не вариант. Шелковица и фиалки… Мамины фарфоровые ангелочки не пострадали ни в тот вечер, ни после — нет уж, Молли даже в семнадцать не была дурочкой и прекрасно знала, что поколебать родительское решение слезами и истериками у неё не получится. Если и была у всех Прюэттов общая черта — так это упорство; и что-то подсказывало Молли, что желание родителей во что бы то ни стало выпихнуть её замуж было ничуть не слабее её собственного желания ни за что не становиться миссис Кэрроу. Молли улыбнулась: даже спустя тридцать лет она гордилась тем, что было дальше. Гордилась собой — не сказавшей ни слова ни родителям, ни братьям, не подавшей вида и вернувшейся в Хогвартс спустя неделю с твёрдой решимостью что-то да изменить. «Мне не нужна метла, парю свободно я», — повтор рождественского концерта Селестины Уорлок наконец начался, и Молли прибавила звука на радиоприёмнике, а потом вернулась к котлу. Против часовой, медленно, три раза. Помешать, помешать, помешать… 180:160. Небольшое чудо, учинённое их ловцом Энтони Муром, обеспечило Гриффиндору победу над Слизерином в сегодняшнем матче, а Молли Прюэтт — прекрасную возможность. Она протягивает Артуру Уизли открытую бутылку со сливочным пивом и затаив дыхание наблюдает за тем, как он делает первый, а потом и второй глоток. Он третий сын Септимуса Уизли — богатое наследство ему, разумеется, не светит, — и совсем не хорош собой. Высокий, тощий, по-некрасивому рыжий, Артур Уизли и близко не похож на сказочного принца — и ещё меньше похож на улыбчивого и холодного красавца Игоря Каркарова, о котором вздыхает половина старшекурсниц Хогвартса. Но Молли Прюэтт не нужны ни Каркаров, ни принц из сказок. Ей нужен ухажёр из хорошей — или, по крайней мере, чистокровной — семьи, и нужен срочно. Настолько срочно, что она решается подпоить Уизли собственноручно сваренным приворотным зельем. Вечеринка по случаю победы над Слизерином подходит для этого идеально: все счастливые и пьяные, никто и не думает следить за тем, что и из чьих рук пьёт и ест. Молли всё рассчитала: простоватый (если не глуповатый) Артур и так не слишком-то завидный жених, а уизлевский статус предателей крови и вовсе лишает его шансов на равный брак — и папаша с мамашей даже не подумают искать причины столь внезапно возникшей влюблённости своего младшенького в дочь Прюэттов. Да они благодарны должны быть за то, что Мелинда Прюэтт обратила внимание на их нелепого долговязого отпрыска, вот что. И совершенно неважно, что она немножко сжульничала. И что до свадьбы дело ни в коем случае не дойдёт — неважно тоже. У Уизли, — думает Молли, — есть как минимум одно неоценимое (или, точнее, неоценённое многими) достоинство: он, в отличие от остальных её чистокровных однокурсников, совершенно не симпатизирует Риддлу, а Риддл не заинтересован в нём. Да и куда ему — тот, кто называет себя Лордом, хочет видеть рядом умных, талантливых, блестящих. Таких, как братья Лестрейнджи или Игорь Каркаров. Ему нужны лучшие — так и пусть забирает. Молли же знает всему цену и умеет довольствоваться малым — на малое не покушаются те, кто красивее, умнее и сильнее неё. Артур Уизли нетвёрдым шагом приближается к ней и решительно целует прямо в губы. Молли отвечает на поцелуй под восторженное пьяное улюлюканье гриффиндорской гостиной. Вот и всё? Всё так просто? Паутина акромантула, мёд и сахар… Да, всё было так просто. Миссис Уизли ностальгически улыбнулась, вспоминая, как подталкивала Артура к неизбежному — по чуть-чуть, по шажочку. Он, Артур, честный и простой человек — хороший человек, видит Мерлин! А с честными простыми людьми вообще просто поладить — взять хоть её мужа, хоть Гарри Поттера. Особенно это просто, если ты тоже кажешься им простой и честной. А уж над этим Молли за прошедшие годы хорошенечко поработала. Но это за прошедшие годы — а тогда, на седьмом курсе, пришлось быть наглой и, страшно сказать, отвязной. Какие уж приличия, если она задалась целью поставить всю школу на уши? И прекрасно с этим справилась: к пасхальным каникулам о том, что дочь Прюэттов и младший Уизли вместе, в Хогвартсе не знал только слепоглухой — и её прекрасно это устраивало, как и гневные письма от матушки. А на каникулах родители решили поставить её в известность насчёт Амикуса — дескать, заканчивай со своими глупостями, мы уже договорились со старшими Кэрроу о помолвке. Молли и тут не стала перечить: да, мамочка, хорошо, папочка. А смысл? Вот только после Пасхи она незамедлительно потащила Артура собирать заунывники — это в апреле-то! — и… ну да, случилось именно то, к чему она так старательно подводила дело целый триместр. Заунывники не нашли, но вернулись в башню Гриффиндора в пятом часу утра — ох, как же разорялась Полная Дама! Слух о том, что девица Прюэтт уже не девица, разлетелся по школе быстрее ветра. И да, Артур, как честный человек, сделал ей предложение. Ну разумеется. Ещё через неделю она перестала подливать любовное зелье в тыквенный сок, который они брали с собой на пикники. Честно говоря, она плевать хотела на то, что почувствует Уизли. Даже если передумает насчёт свадьбы, ничего страшного: замужество в её планы тогда и не входило. Но это тогда. «И, если всё сделаешь правильно, Ты получишь котёл, Полный крепкой горячей любви…» Селестина Уорлок в радиоприёмнике завела песню, под которую они с Артуром танцевали на их свадьбе — и это был хороший, пожалуй, знак. Молли снова улыбнулась и потянулась к очередной баночке. Рог взрывопотама, камнеломка и разрыв-трава… В конце апреля мама присылает ей громовещатель — и весь Хогвартс заодно с «виновником торжества» узнаёт о том, что Прюэтты не хотят видеть Артура Уизли в своём доме. «Родители Амикуса Кэрроу разорвали помолвку из-за твоих выходок!». Тем сильнее однокурсники поражаются безмятежной улыбке на лице отвергнутой невесты — да и откуда им, дуракам, знать, что именно этого она и добивалась. И добилась же, добилась своего! Никаких душителей кошек, никакого Риддла, никаких дел с теми, кто называет себя «Вальпургиевыми рыцарями». Больше всего Молли хочется прижать к груди обрывки громовещателя и пуститься в пляс, но расслабляться рано, и вместо этого она демонстративно опускает голову на плечо Артура — и тихонько вздыхает, когда тот успокаивающе обнимает её на глазах у всего Большого Зала. Не вальпургиев, но всё-таки рыцарь. Пусть долговязый и некрасивый, пусть не блещет умом, пусть предатель крови — зато надёжный и понятный, как сикль. Да, может, и не золотой галлеон — ну так ведь не всё золото, что блестит, верно? Она убеждается в этом спустя пару месяцев, когда родители отказывают от дома не только Артуру, но и ей самой — видимо, шороху Молли навела чуть больше, чем планировала. И пока она ревёт от обиды и несправедливости, восемнадцатилетний — и уж месяц как вполне обходящийся без приворотного — Артур твёрдо говорит ей, что они обязательно справятся. И Молли Прюэтт почему-то в это верит. Ему — верит. Лён и пепел чар-рябины… Артур был прав: они и правда справились. Женились. На доставшиеся ему в наследство от дедушки Уизли деньги они купили тогда ещё двухэтажный коттеджик, который Молли сразу окрестила их уютной норой; так и повелось. Дети рождались, «Нора» росла вширь и ввысь, денег не хватало ни на что… но Молли не жалела: пусть бы и так, зато миру не было дела до их крошечного коттеджа и их огромной семьи. С учётом того, что в этом самом мире творилось — её всё устраивало. А творилась война. Биллу было пять, а Чарли три, когда это стало окончательно понятно — и она благословила собственное решение подлить приворотное в сливочное пиво Артура: к тому времени и братья Лестрейджи, и улыбчивый Трэверс, и кареглазый красавец Каркаров оказались по самые уши втянуты в игры Риддла — впрочем, к тому времени никто уже не вспоминал о том, что он Риддл. Вслух боялись называть даже его «титул», ограничиваясь опасливо сказанным вполголоса «Сами-Знаете-Кто»… Молли осторожно принюхалась к содержимому котла — не амортенция, конечно, но и правильно, что не амортенция. Амортенцией можно разве что насмерть кого-нибудь залюбить — а это совсем не то, что ей нужно. То, что нужно — не страсть, а тихая нежность. Привязанность. Молли бы сказала — доверие, но вот оно как раз бывает лишним; нет, нужна голова на плечах и твёрдая почва под ногами. За «голову на плечах» в их семье была Молли. А когда Артур в семьдесят восьмом изъявил горячее желание вступить в Орден Феникса, то и земля под её ногами пошатнулась — тем более, что сказано это было тем же тоном, что и памятное «мы обязательно справимся». Это значило, что Артур уже накрепко вбил себе в голову идею с Орденом — и его не остановили бы ни трое сыновей, ни глубоко беременная двойней Молли. И не остановили — пришлось уступить. Хорошо хоть, что воякой её муж не был — и Дамблдор это прекрасно видел… или просто жалел дурака, которого и к делу-то приспособить толком нельзя было. Оно и к лучшему — Молли предпочитала живого мужа мёртвому герою. Календула и аконит… Впрочем, герои им всё равно нужны. Гарри хороший ребёнок и ей как сын — так отчего бы ему не стать частью семьи по-настоящему? Он ведь и сам не прочь: разве не видела миссис Уизли, как мальчик смотрит на её Джинни? Да он всё Рождество с неё глаз не сводил — кажется, это замечали все, кроме него… да ещё её дурочки-дочери. Видит Мерлин, Молли не позволит Джиневре загубить свою жизнь — и упустить такого жениха, как Гарри Поттер. И дело не только в том, что он Избранный, нет: по всему видно, что Гарри из тех хороших и честных мужчин, что говорят «мы справимся» — и справляются, вот как. Молли вздохнула и снова помешала мерно булькающее в котле зелье. Нет, то, что Джинни удумала, никуда не годится: приехала на пасхальные каникулы и давай щебетать о том, какого замечательного мальчика повстречала — это Забини-то! Полбеды, что слизеринец, ладно бы полукровка — так ведь его мамаша мужей хоронит чаще, чем Молли занавески на кухне меняет. А если ей невестка не понравится? Нетушки, ни за что — не позволит она своей дочери связаться с этим сопляком. Есть у них кандидаты и получше. Остудить, разлить по флаконам, закупорить. Молли Уизли всегда знала, как будет лучше для её семьи. Этот раз — не исключение.