***
Если вспомнить всех жителей Мизуно, то Ханма, наверное, единственный, не считая Рюджина, кто побывал наверху. За время пребывания на чужбине приятель успел прославить своё имя, уделав в хлам какого-то придурка. Шагая позади, мальчишка заметил, как Рюджин потянулся к карману, и, прекрасно зная друга, догадался, что тот собирается закурить. Да, у парня действительно была вредная привычка — курение. — Почему ты куришь? — задал вопрос Ханма, поравнявшись со старшим. Тот взглянул на мелкого, не выказав ни удивления, ни смущения, и продолжил зажигать спичку. — Не знаю, если честно. Некоторые курят, потому что хотят выглядеть круто, некоторые снимают стресс или что-то в этом роде. Я курю, потому что в дыме, который выдыхаю, вижу то, что потерял навсегда. — Звучит непонятно, — услышав ответ, Шуджи продолжил вразвалку шагать по песку, изредка оглядывая старые разваливающиеся домики. Мизуно не прощает слабых духом. Человек, что здесь рождается, изначально вгрызается в свою единственную драгоценность — жизнь. Ради чего живёт человек? Ради чего стоит жить? И зачем мы родились на этот свет? Рюджин и Ханма пришли на место. Это был старенький храм, где и обосновалась банда Энкая. Собственно, кто такой Энкай? Всё, что о нём нужно знать, это что он на год старше Рюджина и ненавидит, когда ему читают лекции. Своего отца он чуть не прибил, стоило тому сказать, что он не умеет держать себя в руках. И это было действительно так. Он мог драться как зверь, в минуты неконтролируемой ярости особенно походя на взбесившееся дикое животное. Ханма его не боялся, но прекрасно осознавал, что не победит в случае боя. — Здоров, Энкай, — Рюджин, не церемонясь, пнул дверь храма, и она с грохотом вылетела из петель. — Рюджин… Все члены банды Энкая насторожились и, словно ощетинившиеся псы, исподлобья наблюдали, как Рюджин вместе с Ханмой приближались к Энкаю. Это был парень в тёмно-синей футболке и чёрных шортах. Обуви он не носил, а также у него были чёрные волосы и ирокез. — Чего тебе надо? — Да вот, услыхал, что ребята твои на моём районе ошивались. Не знаю, что они там забыли, но я не хочу никаких драк и недопониманий. — Ва-ха-ха! Что за бред ты несёшь? А ведь раньше ты тоже всех подряд мудохал! Рюджин невозмутимо заправил прядь светлых волос за ухо и поднял глаза на Энкая. — Мы были мелкими. Детство прошло, теперь надо думать не только о том, как бить всех подряд. Я пришёл сюда не драться, а лишь предупредить, чтобы я больше не видел твоих парней на моей территории. Энкай стиснул зубы, до хруста сжимая кулаки: — А ты, я смотрю, себя самым умным считаешь? Да кому нужны эти трущобы! — Они нужны мне. Все, кто там живёт, находятся под моей защитой, и я не потерплю даже самого главу Мизуно, если ему пристукнет явиться и навести свои порядки. Рюджин развернулся и вышел из храма. Ханма на несколько секунд задержался взглядом на Энкае, но тот смотрел в другую сторону. Всё-таки они слишком разные — Рюджин и Энкай. Догоняя Рюджина, Ханма несколько раз бегло оборачивался, чтобы рассмотреть выражения лица Энкая. Но того уже не было. — Это правда, что раньше ты тоже дрался со всеми?~ Идя по улице уже Рифовых трущоб, Рюджин немного задумался, прежде чем дать ответ: — Когда бьёшь другого, начинаешь терять самого себя. Я понял это, когда бился с одним человеком. Я, конечно, победил, но знаешь… иногда лучше вообще не махать лишний раз кулаками. Если бы в мире всё решала грубая сила, то кто знает, кем бы все были. — Кем бы… были?.. Рюджин никогда не скажет что-то подобное просто так. Кто этот человек, с которым он дрался? — Мотару умер два дня назад. Когда Рюджин узнавал об очередной смерти, то почти всегда курил, но мог и не курить. Это довольно странное поведение: он просто смотрел на часы и пил имбирный сок, не алкоголь. Удивительно, что Рюджин хоть и был владельцем бара, но никогда не брал в рот и капли алкоголя. — Вот как… в таком случае надо навестить его. — Почему мы не можем перебраться наверх? Чем мы хуже тех людей, которые живут на суше? Этот вопрос Ханма задал впервые в жизни. Рюджин некоторое время молчал, держа руки в карманах шорт. — Такие проблемы за один день не решаются. Когда вырастешь, всё поймёшь. Он вновь зашагал, и единственное, что мог видеть Шуджи, это широкую спину, светлые волосы, торчавшие во все стороны, и длинные ноги с блестевшими на коже серебристыми чешуйками. Таких, как Рюджин, было немного, возможно, он сам был последним таким человеком — полукровкой.***
Ханма стоял рядом с Рюджином, сложив ладони в молитвенном жесте. На самом деле он никогда не знал, верил он в бога или нет, просто так было надо. — Всё будет хорошо, Мотару. Ладонь Рюджина опустилась на серый камень, где было выгравировано имя мальчика. Никто не бессмертный и не вечный. — Ты идёшь? Глубоко задумавшись о чём-то своём, Ханма не сразу услышал, как его позвали, и торопливо обернулся. Это был Рюджин, который собирался уходить обратно в свой дом.***
— Да как так?! Ты снова выиграл? Шуджи, рисуясь, изящным веером выложил карты, демонстрируя своё превосходство. В карты его никто ещё не побеждал, поэтому куш всегда был у него в кармане. — Не понимаю, как это у тебя выходит?.. Компания расселась на захламлённом чердаке дома мальчика. Его сегодняшними противниками в играх были Акари — девочка, которая читала одну и ту же книгу каждый день (пожелтевшие страницы со смазанными, побледневшими чернилами так и норовили обратиться в пыль), и Така — мальчик, дед которого был местным рыбаком и одним из самых крепких мужиков в Мизуно. На острове превыше всего ценилась дыхательная система, особенно её выносливость, поэтому многие с самого детства начинали ежедневные изнурительные тренировки. — Потому что я умею жульничать~ — Как это ты жульничаешь? Ты же вроде даже и не пытался? — Така собирал карты в колоду. — Или это магия какая-то? А всё было куда проще: Ханма использовал импульс и незаметно менял карты местами. Это было проще простого. — Я сегодня видела, как к нам приезжали люди с суши. — Пх, и где же ты их видела?~ Акари оторвала взгляд от книги и закрыла её, громко хлопнув. — В Коралловом парке. Така от удивления выронил карты, и они с тихим шелестом рассыпались по старому деревянному полу. — Но… но как? Там же могут гулять только богачи! Ханма с интересом слушал сплетни от Акари. Она хоть и была тихой и хрупкой — бледная кожа, худые руки, дрожащие пальцы, которые перелистывали пожелтевшие страницы книги, — но довольно смышлёной. — Зачем ты всё время читаешь одну книгу? — спросил Така, вспоминая, что эта книга была в руках Акари ещё с его прошлого дня рождения. — Это память о маме. Она сказала, книги — это наши друзья. Така нахмурился, смотря то на Акари, то на книгу. — Как может бумажная штука с чернильными буквами стать другом? Акари посмотрела на Таку как на придурка, и парень громко чихнул. Она вздохнула и прижала книгу крепче к груди, собираясь объяснить. Даже Шуджи с интересом повернул к ней голову. — Дело вовсе не в бумаге и чернилах, а в содержимом. Когда читаешь, входишь в эту историю, пусть и как зритель. Книги — это наши друзья, потому что мы можем с ними поговорить. Прочитав, задумываемся и осознаём что-то. «Осознаём, да?»***
— Рюджин, ты любишь читать? — как ни в чём не бывало спросил Ханма, сидя за барной стойкой вечером. Рюджин медленно повернулся и несколько секунд смотрел на Шуджи с подозрением. — Ты случайно не заболел? — Я, вообще-то, в полном порядке!~ Рюджин вздохнул, убирая напитки на полки, затем, повернувшись к Ханме, поднял на него взгляд: — Да, я люблю читать, особенно то, что сердце трогает. Ханма ухмыльнулся, стараясь не засмеяться, на что Рюджин махнул на него рукой. — Ты говоришь так, будто уже постарел~ — А ты разговариваешь так, будто заняться нечем. Акари села рядом, Рюджин понял её без слов, наливая имбирный сок. — Я угощаю. Девочка рассматривала напиток, который делал только Рюджин. Имбирь не мог выжить в суровых условиях Рифовых трущоб, но всё же бармен каким-то образом умудрялся его выращивать. — Спасибо, Рю-сан. Владелец бара кивнул, продолжая протирать стаканы и бокалы. Из-за того что песка имелось в изобилии, сделать что-то из стекла не представляло сложности, стеклянная посуда стояла в шкафах и на столах почти в каждом доме Мизуно. — Как старик поживает? Акари собиралась отпить сока, довольно прищурив глаза, но, стоило ей услышать о своём опекуне, поджала губы и отставила стакан. — … Мне страшно, что он погибнет, как мама и папа… Он каждый раз рискует не вернуться обратно. Ханма прекрасно понимал, почему Акари боится. Её родители, если он правильно помнил, погибли, попав в водоворот, — типичная участь рыбаков в Мизуно. Чтобы не умереть, надо было иметь невероятную выносливость, схожую с той, какой обладал морской кит с голубыми пятнами. — Сомневаюсь, что он просто так захочет умереть. Рюджин поставил стакан на стол, беря другой. Изредка его уши, продолговатые, заметно длиннее человеческих, с голубоватыми пятнами, дёргались из-за резких звуков с улицы. — Но… — Сакай не просто какой-то там рыбак. Он крепок и осознаёт, что делает. Молодые рыбаки, не познав, что такое «жизнь перед глазами пронеслась», поэтому и лезут на рожон при любом удобном случае. Ханма слушал довольно внимательно, хоть и притворялся, что засыпал от скуки. Если Рюджин так сказал, значит, так и есть, он никогда не бросал слов на ветер. Он тоже ловил рыбу под водой и наверняка знает, о чём говорит. Все жители Мизуно боялись, что однажды этот тонкий барьер из энергии «кимэ» просто разрушится. Озабоченные только возможной утечкой спасительного воздуха, они особо не задумывались, когда появился этот барьер, кто первый припёрся сюда жить? — В общем, он не станет подыхать зазря. — Хорошо, — явно успокоенная Акари сделала уверенный глоток, по полной наслаждаясь любимым напитком. На лице Рюджина появилась добродушная улыбка, и Ханма усмехнулся: его так легко обрадовать. — Ладно, сегодня у меня останетесь, а то ночью в Мизуно не очень-то безопасно. — Пх, ты что, Энкая боишься? Ханма, подперев ладонью голову, уставился на старшего, который сохранял спокойное лицо несмотря на попытку Шуджи вывести его из равновесия. — Он не станет бить кого попало, а вот остальные — это другое дело. Ты наверняка знаешь, что все хулиганы из Рифовых трущоб. — Ха? Так Энкай тоже оттуда? Рюджин вспомнил недавнюю стычку и вздохнул. Никогда этот верзила не угомонится; создавалось впечатление, что он жил только затем, чтобы разбивать челюсти. — Ага, ещё один был, но сбежал на сушу. — Это кто? Ты не говорил про таких. Рюджин вообще, по меркам Ханмы, мало чего о себе рассказывал. А у Шуджи такой уж характер — излишне любопытный. — Бирлант, кажется, он был из Дэндалиона, — с полным равнодушием ответил Рюджин. — Я плохо его помню, поскольку видел только один раз, когда оба мелкими были. Единственное, что запомнил, это шрам на шее, уж слишком он выделялся. Ханма с большим интересом слушал Рюджина. Почему-то ничего из того, что рассказывал, он не приукрашивал, как любили делать старики, ловившие рыбу, и всегда говорил лаконично и правдиво. И тем не менее его истории захватывали дух. — Ты его прибил? Точнее, одолел?~ — Шуджи! Почему тебя волнуют только драки?! — возмутилась Акари, но Рюджин её перебил: — А? Ну конечно! Я бы точно не стал бы проигрывать такому, как он. Ханма немного заинтересовали последние слова Рюджина, и он продолжил расспрашивать, не в силах унять любопытство: — Такому, как он? И каким же был этот придурок?~ Рюджин, напрягая память, нахмурился, и Акари, испугавшись, что он разозлился, поставила Шуджи щелбан, мол, перестань мучить его! — Если я правильно помню, у него всегда блестели лоб и щеки, не знаю, почему и как. Из-за этого его прозвали Бриллиантом, или Яичным Бриллиантом. — Я знаю дэндалионский, и если я правильно помню из одной книги на этом языке, то имя Бирлант так и означает «бриллиант»… Рюджин рассмеялся, и Ханма тоже захохотал. Акари непонятливо сдвинула брови: она не могла даже представить, что человек способен походить на прозрачный камень. — Рю-сан, у вас были очень странные «соперники»… — Ну так это же детство! Мы лупили друг и смеялись, а потом ходили к Песчаным столбам и ловили кальмаров! Да-ха-ха-ха-ха-а-а! — Но Песчаные столбы же опасны… Ханма, возможно, и согласился бы с ней, но раз Рюджин был там, то и он не побоится. — Раньше туда ходил кто угодно и сколько угодно. Но сейчас барьер там сузился, поэтому и не пускают никого. Барьер постоянно сужался, день за днём, но для людей это не было так заметно. Все просто жили и в случае нужды перебирались в другие места, туда, где барьера ещё был. Уже давно стемнело, из-за чего пришлось закругляться. Рюджин достал гамаки из кладовой и начал прицеплять к специальным крюкам. — Рюджин, почему ты теперь не куришь? — Ханма заметил это ещё позавчера, когда Рюджин за весь день не выкурил ни одной сигареты. — Решил бросить. Надоело, что от меня пахнет дымом. А стирать одежду по сто раз меня бесит. — Вот как. А ты так круто выглядел, хе-хе~ Старший усмехнулся, заканчивая приготовления ко сну. Акари держала подушки и одеяла, смотря на окно: за ним шныряли стайки морских собачек. «Если бы у каждого человека было одно-единственное желание, что бы ты загадал? Есть ли способ контролировать свою жадность, жёсткость и другие плотские желания?» Ханма знал, что Рюджин не любит вспоминать прошлое, в особенности своих друзей. Он родился полукровкой, заключив в себе силу сильнейшего среди морских обитателей — пятнисто-голубого кита. Подтверждение тому — серебристые чешуйки на спине и руках. Но Рюджин не обращал внимания на эти пятна на спине или руках. Только чешуя и уши внешне отличали его от обычных людей.***
Однажды Ханма увидел, как Рюджин вышел из бара с корзинкой, в которой лежал ворох голубых лепестков. Отойдян застыл и посмотрел наверх, где блестели, подобно звёздам, морские медузы. — Спасибо, Шини-чан. — Ханма вздрогнул, не смея даже вздохнуть. Рюджин никому и никогда не показывал такое выражение лица. Что он сказал?.. Шини… Кто?.. Рюджин взял горсть лепестков, и ветра Мизуно, вызванные водоворотами поблизости, подхватили их, унося прочь. Шуджи заворожённо смотрел на них, пока не заметил слёз Рюджина на щеках. Да что происходит?.. — Рюджин? — шёпотом произнёс Ханма, смотря из маленького окна. «Наверное, этот человек был очень дорог ему». Так вот почему Рюджин теперь не такой, каким описывал себя в детстве, и Энкай его не понимает. Потому что это время закончилось. Хорошо ли, когда что-то заканчивается? Ведь всегда чему-то есть конец? Вокруг барьера из «кимэ» собрались огромные пятнисто-голубые киты, но, не смея его разрушать, лишь смотрели на Рюджина, пуская пузырьки. — … — Ханма был в восторге: не каждый день увидишь нечто настолько красивое в этом забытом богом острове. Неужели солнце тоже такое красивое? «Если ты слышишь меня, Шини-чан, даже если это только еле слышное эхо… Помни, верный друг всегда будет помнить тебя, капитан». Рюджин слегка засмеялся чему-то, разворачиваясь назад и забирая пустую корзинку. Он неспешно шагал, смотря себе под ноги, на стоптанные сандалии. Сколько бы жизней ни было, эту никакой не заменить.