𝑯𝑬𝑺𝑺𝑬/𝑯𝑨𝑵𝑵𝑬𝑲𝑬

«Жизнь горька и каждый раз так ненавидит нас, в ней счастья так и не познали. Ненависть к рождению своему питали, а прошлое только проклинали.»

हन्नेके स्वस्य तुच्छत ज्ञातवान्

•⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬✛❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆•

«Царство Оникс: дворец Владыки Урасуль.»

В главном зале Владыки Урасуль, сверкающем изящными кристальными люстрами в центре, на высоком троне, сидел статный мужчина средних лет, окруженный двумя красавицами в богатых нарядах. Их роскошные откровенные платья блестели золотой нитью, обнажая белоснежные ноги и тонкие талии. У девушек распущены длинные волосы цвета мягкого колокольчика, а их грациозные руки, украшенные браслетами, ласкали плечо напряжённого мужчины. Они нежно, приподнявшись, скользили пальцами по груди, вызывая дрожь в его теле. Однако, несмотря на их неотразимо прекрасные формы, губы девушек излучали ярко-алые оттенки, словно капли пламени, а лица их были похожи, как две капли воды. Близняшки. Их сладкие речи затмевали рассудок. — Ты такой мужественный, такой сильный. — Любая девушка была бы готова разделить с тобой ложе. Мужчина, надевший на себя маску равнодушия и хладнокровия, сидел с перевязанными конечностями и ртом, молча, отбрасывая все попытки искушения. — Проклятые отродья Анси, я не поддамся на ваши уловки.. — Что ты говоришь такое? Твой старый член уже стоит, а значит действие нашей ваджры вот вот проникнет сюда. — провела пальцем по области сердца. — А затем сюда. — рука поднялась к голове. — Такой сильный бодхисаттва как ты не должен иметь свободу воли. Прекрасные обольстительницы льнули к его телу, ласкали и обвивали словно гремучие змеи. Их тихий шёпот и тёплое дыхание обжигало кожу. Он отчаянно пытался сопротивляться, не поддаваться соблазну. По его вискам стекал пот, глазах читалась внутренняя борьба, но сделать выбор было все сложнее. — Сестра, он готов. — А я хотела ещё поиграть с ним. — Я тоже, но времени у нас осталось не много. Прислужники Ваджрапани вот вот будут здесь. — Как скажешь, сестра. Обе девушки одновременно, словно волны жаркого ветра, дотронулись к его шее страстным поцелуем. Тончайшей полоской губ ласкали они кожу, проявляя неземную нежность и желание в своих прикосновениях. Сжимая кулаки и устремляя свой взгляд вдаль, он старался сохранять волю и отказаться от их чарующего влияния. Но как можно сопротивляться этим прекрасным созданиям, которые волшебным образом окалдовывали его своими тёплыми поцелуями? Они были воплощением идеала красоты и их власть пробиралась всё глубже в его сознание. Чистый звук царственных голосов слился с шелестом тканей. Заклятие развернулось вокруг мужчины, и глаза его потеряли яркость и хладнокровие, оставив после себя лишь пустоту. Девушки, закончив задуманное, освободили его. На шее господина остались багровые следы от девичьей помады. — Теперь Владыка Урасуль наш. — Госпожа будет довольна, всë прошло наилучшим образом и без сопротивления. — Сестра, пора уходить. — Хорошо, но сперва. — девушка подошла к телу владыки и прошептала на ухо. — Твоя шея должна быть скрыта ото всех, никто не должен обнаружить метку сестёр Анси. Живи, как жил всегда пока не понадобишься. Околдованный Урасуль лишь монотонно покивал. Мгновенье и фигуры близняшек растворились в воздухе, будто по волшебству, оставляя за собой магический шлейф. Взволнованная стража вбежала в царский зал, отворяя нефритовые двери. — Господин, всё нормально?! Мы слышали посторонний голос. Молчание. — Господин…? Спустя некоторое время Владыка всё же дал ответ с несвойственной ему доброй улыбкой. Однако в глазах его читалось что то странное, таинственное. Что то не то. — Всё отлично, просто провёл время с наложницей. Приведите Аркхэ, мне нужно побеседовать с сыном.

⋅⋆⊱╌╍╌╍╌⋇❬✛❭⋇╌╍╌╍╌⊰⋆⋅

«Храм Платиновой стрекозы»

Ханнэке медленно раскрыл слипшиеся глаза. Голова страшно болела, будто на скальпель со скоростью света прилетело несколько плит стали. В первый момент он не мог осознать, где находится. Почувствовав легкое головокружение мальчик постарался медленно осмотреть комнату вокруг себя: деревянные стены, застеленные ажурные кровати, а возле них разноцветные колбы и сушенные травы. Зрение всё ещё подводило, а взгляд тяжело сфокусировать. Воспоминания о прошлой ночи окутывали сознание густым туманом. — Я же был на крыше и... умер? Луч солнца проникал сквозь тонкие белоснежные шторы, заливая комнату утренним светом. Комната уютна и чиста, а аромат лекарственных трав и лаванды легко ощущался в воздухе. Его глаза скользнули к двери, что была заперта. Он не понимал, как оказался здесь, и все еще не осознавал происходящее вокруг, однако, когда зрение полностью восстановилось, взгляд уловил тёмную фигуру, сидевшую у постели. От испуга Ханнэке чуть не свалился с кровати. Точнее он бы свалился, но человек, чья личность неизвестна, успел ухватить его за руку и посадить обратно на место. — Ты как? — заговорил тот. Мужской хриплый голос от которого Хэссэ тяжело вздрогнул. Ему была страшна мысль поворачивать голову и смотреть в чужие глаза. Как он здесь оказался? Неужели чудом сумел выжить после прыжка и его бессознательное тело продали в секс рабство и сейчас собираются изнасиловать, а все эти банки с травами для восстановления бедного не порочного тела после того как над ним ужасно надругаются? Боги совсем рехнулись, где же Ваджрапани когда они так нужны? — Почему отвернулся? Незнакомый человек снова заговорил с ним. Возможно ли, что всё в порядке и он просто себе надумывает? Мысль текла одна за другой, накладываясь необъятной волной. Сейчас он полностью без одежды, в каком то неизвестном месте, с каким то неизвестным человеком лица которого он ещё не увидел всего лишь глупые случайности или повеление жестокого рока судьбы? На загробный мир не похоже, слишком хорошо пахнет и нигде не видать гниющей плоти. Нет, так не пойдёт. Нужно что то делать. Нельзя подставляться под чужой член просто так, ещё не хватало подхватить спид. Тогда уже никакое перерождение сансары не поможет. — Если вы собрались отдать меня в сексуальное рабство, то знайте, это нарушение закона и я несовершеннолетний, а это уже двойное преступление. Я понимаю, что мы живём в грешном мире и тут каждый второй с приколом, но насиловать детей это край неадекватности. Лучше отпустите меня, иначе вас найдут войны Ваджрапани и казнят самым жестоким способом из существующих. — Ханнэке старался говорить смело и чётко, но со стороны это звучало так, что он вот вот разревется. И про смертную казнь он зря ляпнул, по закону она запрещена и наверняка собеседник об этом осведомлён. — Какое сексуальное рабство, о чем ты? — Не надо строить из себя монаха. Я читал про таких, как вы. Сперва притворяетесь чуть ли не буддами, а стоит на секунду ослабить бдительность и вот ты уже без рук, без ног - едешь ублажать старых извращенцев. Лучше найдите себе невесту красавицу и заканчивайте со всеми этими грешными играми и возможно боги вас простят. — невнятная, не смелая речь Ханнэке со стороны выглядит до безобразия жалкой. Хочется втащить пару раз с левой и с правой, чтобы успокоился. — Похоже башкой конкретно так приложился, да? А ну повернись. Кай, не церемонясь, грубо схватил Ханнэке за тонкую кисть, стараясь поговорить с ним с глазу на глаз. — Не трогай меня, маньяк! Обратись к психологу, если тебя дети возбуждают, больной! Или езжай в Оникс, там это легализовано! — Посмотри на меня, идиот! — Не буду! Не хочу перед смертью смотреть на жирного урода! — Совсем больной?! С чего ты взял, что я жирный урод!? — Так если бы лицом вышел, то не пришлось бы насильно людей к себе в постель затаскивать! — Охренел что ли?! Не маньяк я! — Отпусти! — Не кусайся! Ай, открой глаза! — Нет! Я боюсь смотреть на уродливых педофилов извращенцев! — Так, всё, надоел. Одним резким движением руки незнацомец притянул Ханнэке ближе от чего тот чуть ли не слетел со своего места. Наконец то они двое встретились взглядами. Жаркое дыхание напротив обжигало кожу лица, но при этом согревало. На удивление для Хэссэ парень, сидящий перед ним, оказался крайне очаровательный. По голосу с самого начала было ясно, что тот не дряхлый старик, но сейчас, видя его внешность, кажется, что ему не больше 20. Темные густые волосы ложились короткой опадающей чёлкой на лоб, острые черты лица, будто высеченные из камня, а широкие плечи и накаченное смуглое тело делали его по-настоящему мужественным. Чёрные, как смоль глаза смотрели на Ханнэке с недопониманием. На парне была серая рубашка с тремя верхними расстегнутыми пуговицами и чёрными строгими брюками. — Ого, а ты не урод. — взгляд Ханнэке спустился на собственную кисть, что схвачена рукой напротив. Контраст оттенков их кожи забавлял и смотрелся по своему правильно. — Знаю, меня зовут Кай— тот лишь тихо усмехнулся, отпуская мальчишку и облокачиваясь на спинку стула. — Лучше скажи, что за концерт ты тут устроил. Какое нахрен секс рабство? Говоришь, что ребёнок, а фантазии, хоть отбавляй, гляньте. Запах сандаловых благовоний струйкой дыма наполнял комнату, окутывал поверхность и опьянял сознание. Ханнэке любил этот аромат. От собеседника напротив как раз таки пахло сандалом, но с нотками горечи. Позже мальчишка обязательно спросит о его парфюме. — Мне почти 18 и почему говоришь, как 50 летний старик. По лицу сразу видно, что ты мой ровесник. — с долей осуждения проговорил Хэссэ, указывая пальцами на молодое лицо без единой морщинки. Обычно смуглый оттенок кожи имеют бедняки или те кто зарабатывает на жизнь физическим трудом, такой стереотип жил в стенах царства Опала. Но Каю безумно идёт, напоминает древесную смолу или богатый мрамор в шафрановом сиянии солнца. — Мы ровесники, но вот на тебя посмотреть и больше 14 не дашь. — Это всё рост. Моя мать не была высокой, я в неё пошёл. — Я знаю много парней, что ростом ниже тебя, но мужественности в них хоть отбавляй. Тебе бы массу набрать, руки подкачать, а то на палки похожи и постричься бы покороче. Можно ещё бороду отрастить для финала. — У тебя самого бороды нет, о чем ты говоришь? — У меня есть мышцы и масса, этого достаточно. Ты выглядишь хилым, так на тебя не одна девушка не посмотрит. Для мужчины важно быть в хорошей форме, чтобы в будущем суметь защитить свою любимую женщину и детей. — Перебью, так ты не маньяк? — Я уже говорил, конечно нет. — А лучше бы оказался маньяком, честное слово. Так бы просто изнасиловал и не пришлось бы слушать твой консервативный галдеж. — Стал бы я насиловать мужика! Делать мне больше нечего! Дверь в врачевальню распахнулась. Парни в спешке оторвались от нарастающего конфликта и одновременно перевели взгляды на источник звука. На пороге стояла девушка с докторской повязкой и белым халатом с кружевными узорами на углах. — Мисс Лэле, он очнулся. — Кай поспешно встал с деревянного стула, уступая место лекарю около пациента. Та лишь молча кивнула и с неуклюжей походкой подбежала к кровати, стараясь избегать нацеленные на неё взгляды. Когда та подошла ближе юный Хэссэ смог разглядеть её внешнее обличие получше. Маленькое круглое лицо слишком бледное, почти не живое. Большие глаза, будто два изысканных изумруда, а под ними серые мешки, что вот вот достанут до пола. Кажется, эта опухшая дама совсем не высыпается. Её зелёные волосы волнистые и совсем не ухоженные, лишь заплетены в две спутанные косички, что явно сделаны на скорую руку. — М.м.о в.в.у р.у. — лекарь говорила настолько робко и тихо, что при всей концентрации разобрать её слова являлось большой проблемой. Скорее напоминало хаотичный набор звуков. — Извините пожалуйста, что вы сказали? — М…м.в.у.у. — Эм... Можно ещё раз? — Она просит твою руку. — неловкие попытки понять загадочный язык медсестры прервал Кай чему юный Хэссэ был очень рад так как вся ситуация становилась глупой. — Оу, извините, мэм, я не могу принять ваше предложение. Нельзя же так сразу предлагать свадьбу первому встречному, а как же свидание, первый поцелуй. Если раньше кожа мисс Лэле была бледной, словно тень мертвеца, то сейчас её щеки вспыхнули багровым румянцем, наделяя весь её облик жизнью. Девушка пискнула, закрыла ужи, зажмурила глаза до боли и в панике выбежала из врачевальни по пути случайно врезавшись в дверной косяк. Похоже, она очень смутилась. — Чего это она? Нужно уметь принимать отказы. — Ты совсем болван? Руку она просила не для предложения, а чтобы пульс проверить. Кай не знал, как реагировать на всю произошедшую ситуацию. За первые пол часа их знакомства белый мальчишка успел оклеветать будущего главу клана Ин Фэй всеми возможными правдами и не правдами, а многоуважаемую медсестру мисс Лэле, известную во всём городе смутить так что та в панике убежала, сверкая пятками от стыда. — Так она не хотела быть моей женой? А что тогда так не понятно выразилась? И вообще это ты переводил её бубнëж, мог бы и лучше донести суть. Что за человек этот поганец? Ещё и огрызается. Кай сделал шаг вперёд и снова уселся на место, где минуту назад располагалась медсестра платинового храма. — Не переводи стрелки, малой. И вообще, где это видано, чтобы женщина мужику предложение делала? Это же настоящее унижение для гордости. Как ты мог подумать о таком? Не то чтобы Кай был консервативным узколобом… но маленькие заскоки имелись. Строгое патриархальное воспитание отца сыграло в этом не малую роль. — О Гаутама, помоги мне. — Ханнэке не желал выслушивать этот мускулиный бред. Хотелось поскорее получить ответы на насущные вопросы. — Послушай, давай ты мне лучше расскажешь, как я здесь оказался? — Хм, я могу рассказать. Но сперва назови своё имя. — Зачем тебе? — Хочу знать. — Ладно, Ханнэке моё имя, а Хэссэ фамилия. Доволен? — Ханнэке Хэссэ значит, ты уроженец Опала? — спросил старший, понимая всю глупость собственного вопроса. Перед ним сидит белый, как снег, юноша с голубыми глазами. Ханнэке тоже понимал, но решил ответить, будто это было к месту: — Да, родился в Опале и всю жизнь там жил. Пару раз пробовал переехать, но безуспешно. Если интересно, то владею ларьком с украшениями на белом базаре и сам являюсь первоклассным ювелиром. — Так ты не… Опал уничтожен уже 10 лет и похоже Ханнэке не помнит этого. Нет уже никакого белого базара и уже тем более его лавки с украшениями. Как бы только правильно донести эту информацию юному мозгу так, чтобы не шокировать и не оставить психологическую травму? В голове Кай перебрал несколько вариантов и все они были оказались слишком резкими. — Чего замолчал? Ты что то говорил и потом прервался. — больше всего мальчика беспокоило одно: что случилось после прыжка? Все окружающее его не похоже на жизнь после смерти или перерождение, а значит он остался в живых, но каким образом? И знают ли вообще эти люди о его попытке самоубийства? Говорить о таком неловко, спрашивать тем более. — Да так, ничего. Раз ты проснулся, нужно отвезти тебя к Палуни. Возможно ты слышал о нём. Он тут главный монах, относись к нему с уважением. — О монахе Палуни не слышал, а вот о великом войне Ваджрапани да. Кай решил не продолжать эту тему. Их временная пропасть была слишком большой для конструктивного диалога. Да, мистер Палуни правда в прошлом был воином и вёл своих солдат по всему континенту, знаменуя собой могущество Ваджрапани. Поговаривали, что Получил умел разговаривать с богами и слышать их волю. Он был безумно силен и невероятно жесток со всеми кто стоял у него на пути, но 9 лет назад по необъяснимым причинам оставил свой пост и основал платиновый храм в родном городе. Сейчас его жизнь кардинально отличается от прошлого, но по словам самого мистера Палуни он как никогда счастлив. Кай бы с радостью поделился с любопытным юнцом всей информацией, что произошла за последнее десятилетие, но не сейчас. — Так куда мы идём? — Сказал же, к мистеру Палуни. — Назвав его имя еще раз ты мне ничего не объяснил. — Рот закрой и молчи пока не дойдем. — Как грубо. — Рот. Выйдя из фасада взору Ханнэке открылся пейзаж платинового Храма. Белые стены храма декорированы узорами из небесно голубых фиалок, которые источают свежесть и аромат. Перед входом стоят массивные двери, украшенные рисунками из лазурной краски. Статуи священных львов Шитцу, воздвигнутые по обе стороны, создают величественный образ. — Тут мило. — Все белое, если ты встанешь к стене, то можешь слиться. — И к чему был этот комментарий? — К тому что ты белый. — Ты рассист? Имеешь что то против жемчужного народа? — Глупости, в этом мире я презираю только геев и слабаков, а другие рассы меня не беспокоят. — Кай также хотел добавить, что слегка лукавит, ведь перед ним эксклюзивный вымерший вид и как раз эта расса его беспокоит. Жемчужным народом прозвали определённый процент населения в Опале. Они без какой либо на то причины рождались белоснежными с голубыми глазами и с непереносимостью к солнцу. Никто не понимал, проклятие это или дар, но все также быстро к ним привыкли. Последний представитель жемчужного народа идёт позади него и возмущается себе под нос. Солнце бесщадно напекало голову, ещё немного и можно зажариться. — Стой, солнце.. — Кай резко остановился, а по всему его телу пробежал табун мурашек. — Солнце! Повернувшись к Ханнэке он в темпе снял с себя рубашку и накрыл голову мальчика. Накаченный торс парня покрылся каплями пота от чего переливался на лучах солнца белым сиянием. Ханнэке впал в ступор от недопонимания происходящего пока осознание не шандарахнуло по голове без капли сожаления. Солнце. Солнце убивает его. Боль мучительная, а тело должно покрыться волдырями и ожогами в течении десяти минут после выхода на свет. Солнечный удар и остановка работы дыхательных органов придёт в течении получаса, а ровно через час юное сердце не выдержит и остановится. — Так мы не в Опале... — тихо прошептал Хэссэ, осознавая отсутствие защитного купола в небе. — Да. — Но я не чувствую себя плохо. — Может у тебя болевой шок, откуда я могу знать. — Нет нет, ты не понимаешь. Воздух тут ужасно горячий, он также должен плохо влиять на меня. — сказал Хэссэ, вдыхая окружающий жар через ноздри, а затем выдыхая через рот. Все слишком хорошо и это не нормально. — Моё горло не дерёт от боли и кожа ещё не покраснела, хотя я шёл прямо под солнцем. — Давайте аккуратно переведём тебя в здание и там продолжим этот диалог. Не на улице. — И когда я проснулся, окно было открыто и лучи попадали на меня какое то время. Кай уже успел тысячу раз проклясть себя за то, что совершенно забыл позаботиться о таких вещах, как безопасность последнего представителя жемчужной рассы. В тех руинах Опала все ещё стояли густые туманные облака не пропускавшие свет, возможно именно так Ханнэке не сгорел. — Ты хочешь сказать, что не боишься солнца? — пробормотал Кай не сдвигаясь с места, накрывая мальчишку напротив собственной рубашкой. — Не знаю, Мраморный фонтан стоит в самом центре, а его легкий шум наполняет пространство мелодичной мелодией для медитаций и молитв. Ханнэке быстрым шагом оторвался от назначенной им дороги, подбегая ближе к фонтану. — Эй, куда ты идешь? — Кай остановился у двери в комнату переговоров. Ханнэке ничего не ответил. Он с любопытством рассматривал конструкцию мраморного потока. Внизу, под белой плитой, вода стекала в ручей, а тот в пруд, что находится в дальнем углу храма. Его серебристые воды тихо колышутся, отражая прекрасные цвета неба. Прозрачная вода настраивает на долгую медитацию, созерцая ее спокойную поверхность. — Никогда фонтанов не видел? Ты же из Опала, у вас там полно подобных штуковин. — Кай подошёл ближе к юноше, его руки были скрещены на груди. — Этот фонтан сделан в Опале и изначально сей дизайн посвящён богу Амитаюсу. Подобные мраморные постройки больше нигде не делают. Твой Мистер Палуни очень богатый человек раз смог приобрести подобное. — Ну, думаю за годы службы он успел скопить не маленькое состояние. По центру округлой формы фонтана была установлена маленькая вывеска. По её краям вырисовывались завитые белые узоры, переходящие в рисунки и силуэты птиц. Такие делают в Опале, как знак подлинности. На подобных табличках всегда указано название, место производства и… Дата постройки. — Кай, долго я спал? Кай насторожился. — О чем ты? Молчание. Дата. Ханнэке Хэссэ увидел дату постройки фонтана. «**08 год. Фонтан Бога Амитаюса: Реконструкция в честь разрушенного города Опала. В память всем погибшим » Эмоции Ханнэке были неопределенными — он чувствовал смесь удивления и беспокойства. Непонимание и нечто большее, скрытое глубоко в его душе, словно предчувствие чего-то острого и обжигающего, что только начинало проявляться. — Что это значит? Сейчас же… Кай промолчал, не зная, что ответить. Тяжело представить, что может испытывать человек, осознавая подобного рода информацию. Скорее всего в начале он постарается всë отрицать, не принимать происходящее за истину. Утонуть в собственном морфее, где так по родному тепло и ничего не менялось. — Вообще то сейчас. **08 год. Я бы хотел тебе всё объяснить, но лучше это сделает мистер Палуни. Давай я отведу тебя к нему. — Кай старается подхватить того за плечо, но он скидывает его руку. Уши заложило, а воздуха стало не хватать. Казалось, что лёгкие до краёв заполнились цементом, что не даёт возможности сделать новый вдох. — Стой, мне нужно. — кашель, каждое новое слово давалось всё тяжелее. — Нужен воздух. Глубокий вдох и выдох. Ханнэке пытался придти в себя, но не получалось. Тело будто не слушалось хозяина. Кай не знал, что делать в подобных ситуациях. Не то чтобы он был плох в поддержке, нет. Наследник с большим энтузиазмом проявлял сочувствие своему другу, когда они напились и тот делился своей душевной болью о даме его сердца. Мог долго слушать нытьё Лилии о том, что та набрала лишние 2 кг за праздники и что теперь не один жених на неё не взглянет. Кай умел слушать, но вот сказать правильные слова было совсем другим уровнем осознанности. Это не было похоже на что то с чем он сталкивался. Лучшем решением будет позвать мистера Палуни прямо сюда. Он та точно знает что делать. Через пару минут Палуни вместе с Сирин вышли в главный внутренний двор. Ханнэке слышал их шаги, но поднять голову, чтобы взглянуть на них было проблемой. Кай стоял позади них, ожидая, что его дядя каким нибудь магическим чудом исцелит этого белого мальчика от шока. — Кай рассказал мне, что ты всё узнал. Да, это правда. Прошло 10 лет. Опал, город в котором ты родился и рос уничтожен таинственным взрывом. Никто не выжил, люди умерли от страшного дыма, что разъедал плоть, оставляя после себя лишь кости. По крайней мере мы так думали до твоего появления. Мальчик, что выжил после Красного Харона. Твоё тело не пострадало, как это возможно? Ханнэке уже не слышал его последние слова. Он ощущал, как бремя прошедших 10 лет ложилось на его плечи, стягивая каждую клеточку тела к земле. В первые секунды мысли просто отвергли всю эту информацию, и он старался втиснуться в свои привычные временные рамки. Будто черные тени пожирали его рассудок, его сознание. Он проникся страхом и отчаянием, словно находился в пустыне, окруженный безжалостными песками времени. — Не слишком ли вы резко донесли до него всю информацию? — Не то, чтобы Сирин было дело до этого мальчишки, но видя его состояние она ощущала сочувствие и жалость. — Чем раньше он переживёт осознание, тем быстрее сможет двигаться дальше. Колени Ханнэке подкашивались, словно изнутри их тянули вниз и он безмолвно рухнул, с трудом удерживая себя на ногах. Он потерял чувство пространства, времени, собственной сущности. Но даже в этой погибающей реальности, внутри него било сердце и его ритм, словно исполнял ломанную мелодию, напоминая о том, что он еще жив. — С ним точно будет всё нормально? Страх, боль, отчаяние — все слились в одно состояние. Ханнэке так и оставался на полу, свернувшись в калачик, словно пытаясь защититься от этих мук, не в силах даже раздвинуть пальцы руки, чтобы схватиться за последний луч света. Он был заполнен темнотой, которая, казалось, все больше размывает границы его бытия. — Нужно онести его в кровать. Пусть отоспится, главное, чтобы руки на себя не наложил. Кай, унеси его и следи за ним. — Как скажете, сэр. Кай опустился на одно колено и взял мальчишку на руки. Главный монах в спешке удалился. — Сирин, сможешь на всякий случай попросить у мисс Лэле куклу? Девушка удивилась. — Хочешь потратить силы куклы на него? Мистер Палуни же сто раз говорил, чтобы мы не тратили их попусту. — С каких пор ты стала такой душнилой? Сделай это для меня, а я, так и быть, не расскажу никому, что дело об Опале ты выпросила у дяди. — Ты что, собираешься меня шантажировать? — Совсем не много, если слушаться не будешь. — Вот же мерзавец. — За языком следи, а то стану главой клана и казню тебя. — Посмей только. — А вот и посмею. Так и разошлись. Кай вместе с Ханнэке на руках отправился в комнату для гостей. Сирин ушла в врачевальню упрашивать лекаря одолжить ей одну из её благородных кукол. — Принесла? — Держи свою куклу. — девушка с замаху кинула игрушку в лицо брата. Тот резким движением руки перехватил её и фыркнул. — А если бы сломала, что бы мы тогда делали? — Так я знала, что ты поймаешь. Кай аккуратно подложил куклу в руки мальчишке и затем нажал на кнопку посередине. Подобные механизмы устанавливаются в мягких игрушках, чтобы та издала милый звук или мелодию. Но благородные куклы мисс Лэле работают иначе. Стоило нажать на мягкий живот и кукла открыла нависшие глаза — пуговицы и засияла зелёным светом. Энергия её обвивала потухшее тело, покрывая того с ног до головы туманом. — Ты думаешь сработает? — Сирин стояла около двери, наблюдая за всем процессом. Ей понадобилось много уговоров прежде чем мисс Лэле всё-таки промямлила, что согласна отдать ей одну из своих игрушек. — Эти игрушки творят настоящие чудеса с физическими ранами. Даю 100 процентов, что они могут исцелить и психологическую травму. Кай был не прав. Куклы никогда не смогут исцелить боль в сердце, но они могут убрать другие недуги. Привезти дыхание в норму, угомонить бурлящую кровь, успокоить бьющиеся сосуды. Душевная рана никуда не денется, но дышать станет куда легче. Спустя время густой туман стал опускаться ниже кровати. Ханнэке приоткрыл глаза. — Как ты? — Кай сидел около кровати на стуле. Прошло совсем немного времени - эффект куклы потрясающий. — Вроде нормально. Голова только слегка гудит. — мальчик приподнялся на руках, принимая сидячее положение. Тело казалось ватным. Тяжёлые мысли всё ещё летали в воздухе, но отгонять их стало намного проще. Ханнэке посмотрел на игрушку в его руках. — Что это? — Помнишь зеленую медсестру? Это её, она владеет искусством благородных кукол. Стоит раненному взять такую в руки и от его недугов не останется и следа. — Ого, и какая плата? — Ханнэке был удивлён собственному чувству спокойствия. Всего час назад казалось, что его мозг рассыпется на мелкие осколки, а сейчас всё нормально. Неужели эта кукла сотворила подобное? — Если не использовать их часто, то никакая. — голос подала девушка у двери. Ханнэке кажется видел её, но ещё не знаком лично. — Мы ещё не знакомы, моя имя Ханнэке Хэссэ. — Сирин. — Прямо как в легенде про божественную птицу? Тебя назвали в честь неё? — Да, родители хотели себе дочь, благословенную богами. — А получили дуру из-под забора. — Кай не сдержался, шутка сама вырвалась из его рта вольным орлом. — Ты совсем охренел?! Девушка схватила с одной из кроватей набивную серую подушку и со всей силы кинула ею в брата. Тот, не успев отреагировать, шлепнулся со стула от удара. — Ах ты мразь! — Пошёл ты, лучше за языком следи. — не успела девушка договорить, как визгнула и еле ушла в бок от подушки, что врезалась в стену с огромной скоростью. Вскоре кроме подушек по комнате летали книги, покрывала, одежда и много других предметов, что попадались им обоим под руку. Ханнэке продолжал сидеть на кровати, обдумывая последние события. Сейчас на трезвую голову он мог рационально посмотреть на ситуацию. Не то, чтобы ему было по кому скучать. Его мама умерла, когда он был совсем ребёнком, друзей не было, близких тоже. Даже собаки, хотя завести её он думал на совершеннолетие. Он всегда оставался один, чувства тоски по кому то ему не знакомо. Мистер Палуни сказал, что причина уничтожения Опала никому не известна. Но что могло произойти? Как за одно мгновенье может исчезнуть целый город? Логическая цепочка не складываются, информации слишком мало. Из потока мыслей его в прямом смысле выбила набивная подушка, что прилетела прямо в лицо, скидывая того с кровати.