‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
Джисон — молодая звездочка, подающая большие надежды на большой сцене. Он до сих обучается в танцевальной академии, но уже активно участвует в конкурсах и соревнованиях. Ему несомненно повезло работать в студии без большого послужного списка. Все дело в связях. Они были знакомы с Бан Чаном еще со времен, когда тот учился. Джисон только поступил на направление «Управление и бизнес», а Чан стал его куратором. Их отношения не имели особого характера: просто знакомые. Хан отчислился оттуда сразу после окончания первого курса и в новом году поступил в танцевальную академию. Будучи на втором курсе, они встретились с Чаном вновь. Старший выступал в качестве лектора на мероприятии с темой об одном из направлений развития в сфере танцев, где он упомянул и свою недавно открытую студию. После выступления Джисон подошел поздороваться с давним знакомым и так получилось, что они сходили поужинать вместе и обменялись контактами. С тех самых пор началось их активное общение друг с другом. Со временем ему было необходимо место, где можно было бы проходить практику и зарабатывать. Мест в городе было достаточно, но ни в одном не хотели брать к себе парня без опыта. Тогда, смущаясь, Джисон обратился за помощью к своему другу. Чан, конечно, повозмущался, что тот не обратился сразу, но согласился. Теперь несколько вечеров в неделю Хан вел занятия у начинающих танцоров. В основном это были подростки и, за редким исключением, студенты-первокурсники. Один из таких вечеров был и сегодня. В помещение заходит незнакомый до этого парень. Джисон догадывается, что это новый ученик, о котором упоминал Чан. Он довольно скован, проходит и занимает место в дальнем конце зала, как будто пытается затеряться среди людей. Тем не менее, Хану удается разглядеть его детальнее: на нем свободная футболка, джоггеры и бейсболка, натянутая до самых глаз, что лица разглядеть практически невозможно. Он довольно молод, кажется, первый или второй курс. Джисон не концентрирует на нем излишнее внимание, чтобы еще больше не смущать. В конце концов, его главная цель — расположить к себе и создать комфортную для занятий обстановку. Иногда он бывает строг со своими учениками, но в основном придерживается дружеского лада. Они начинают с разминки и растяжки, где Джисон внимательно следит за правильностью выполнения каждого упражнения, дабы ребята не получили травм. Он подходит почти к каждому ученику, давая рекомендацию и поправляя. Его преподаватели всегда учили уделять повышенное внимание подготовке. Новый ученик вел себя тихо, не привлекая никакого внимания, и делал все задания точно и без нареканий, поэтому в какой-то момент Джи потерял бдительность. Хан знал о возможностях каждого своего ученика, потому давал подходящую для них нагрузку. Когда случайным взглядом он заметил новенького, нещадно растягивающего сразу несколько групп мышц бедра, он был напуган. — Эй, парень, что ты творишь? — Джисон сразу же переключил на него свое внимание и подошел ближе. — Растягиваюсь, не видно? — довольно резко ответил он, не поднимая взгляда наверх. — Куда ты так спешишь? Несоблюдение инструкций может привести к травмам. Джисон был предельно серьезен. Это просматривалось в твердом тоне голоса и нахмуренным бровям, создающим складку на лбу. — Ты не думаешь, что я сам знаю, что делаю? — произнес парень с иронией, приостановившись. — Пока я здесь учитель, каждый должен соблюдать определенные правила и инструкции. — Не нужно быть таким строгим. Я могу устанавливать себе нагрузку и работать на свой собственный лад. — Эй, парень, — Джисону не удается договорить, как его перебивают. — Будь поуважительнее. Еще чуть-чуть и Джисон закипит от наглого тона собеседника. Это еще он говорит об уважении? Хан старается успокоиться и выровнять свой голос: — Мы здесь, чтобы учиться вместе и следовать общему плану тренировки. — Я не хочу ждать, пока ты дашь команду. — Это делает нашу работу более согласованной и безопасной, — немного повышает голос он. — Пожалуйста, учти это. Ученики, наблюдавшие сцену со стороны, впервые видят своего тренера в таком настроении. — Хорошо, я учту, — тихо, но упрямо произносит нарушитель порядка. Джисон отворачивается от него и смотрит в общее зеркало. Переведя мысли, он собирается продолжить занятие, как замечает движение позади него. Новенький поднимается с пола, берет свои вещи и покидает зал под удивленные взгляды каждого ученика и Джисона в том числе. — Вернемся к растяжке, — строго произносит Хан. До самого конца занятия он не мог выкинуть неприятное происшествие. От того он не мог расслабиться и быть более дружелюбным с ребятами, как обычно. Кажется, они чувствуют напряжение в зале, потому стараются делать все мирно и аккуратно, дабы не вызвать чужого гнева. Однако, Джисон не позволит себе накричать на невинных людей. Завершив все занятия на сегодня, уже на выходе парень встречает Чана и решает выразить свое негодование по поводу ученика. Пересказывая, он переживает каждую эмоцию заново и в большем объеме. Потому не скупится на экспрессию и изощренные выражения. Чан выглядит виноватым, выслушав все. — Извини за Минхо. Мне стоило предупредить тебя заранее о том, какой он… — Какой он грубый? — И это тоже. Он немного своеобразный. Я не говорил, но он раньше занимался танцами профессионально, поэтому не привык к тому, что его учат… — Бан замялся, не зная, стоит ли договаривать мысль. — Продолжай. — …малолетки, — он показывает кавычки в воздухе. — Минхо слишком своевольный и не чувствует авторитета тех, кто младше. — Подожди, младше? Сколько ему лет? — Скоро двадцать пять. Сложив два плюс два, Хан осознает смысл слов новенького в студии. Честно говоря, он очень удивлен. Хоть ему не удалось разглядеть его вблизи, но Минхо выглядел довольно молодо. Может даже младшего самого Джисона. — Пожалуйста, будь к нему снисходительнее в следующий раз, — просит Чан, выглядя немного подавленным. — Кажется, следующего раза не будет, — вслух размышляет младший. — Я поговорю с ним. Еще раз извини за его поведение. — Все-таки я надеюсь услышать эти слова от него. На этом их разговор заканчивается, и каждый расходится по своим делам.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
При первой же возможности Чан спешит поговорить с Минхо. Он не собирается ругать его, как маленького ребенка, но диалог предстоит серьезный. Это касается не только его нахального поведения по отношению к еще одному его другу, но и вопроса здоровья. Минхо поступил глупо и безрассудно, выставляя себе нагрузку самостоятельно и отрицая указания тренера. — Да, понял я, понял, — недовольно говорит Хо. — Признаю, мне не следовало этого делать. Немного увлекся. — Ты же вроде профессионал, а так поступаешь… — Не знаю, что на меня нашло. Казалось, что я могу больше. — В следующий раз не пренебрегай указаниями Джисона и будь, пожалуйста, аккуратнее. Я переживаю за тебя, — Чан говорил искренне. — Следующего раза не будет. У тебя точно в студии нет более компетентного преподавателя? — Прекрати в нем сомневаться. У него достаточно опыта. Он сейчас единственный, кто берет начинающий уровень. Минхо не хочет возвращаться. Несмотря на то, что он принял свою неправоту, гордость у него оставалась. Не проходит ни одного дня на неделе, когда он не задумывался о танцах. Соблазн попробовать еще раз слишком велик. Движение вносит в его жизнь краски. Найти хорошую студию и преподавателя занимает прилично времени, которого у Минхо нет в распоряжении из-за работы. Он сдается и приходит на самое позднее вечернее занятие, заранее узнав, что там будет достаточно много людей, чтобы не привлекать к себе повышенного внимания. Джисон замечает его сразу же, как тот заходит в зал, опять натянув кепку пониже, но принципиально не обращает никакого внимания. Он не злопамятный, но их знакомство вышло не самым доброжелательным, поэтому он собирается держаться отстраненно. Повторять прошлых сцен перед еще большим количеством людей не хотелось. Даже когда Минхо делает ошибки, Джисон говорит, обобщая, советует быть внимательнее и акцентирует внимание на некоторых деталях. В общем и целом, занятие проходит спокойно, без казусов. Также у Хана нет поводов отходить от привычной концепции доброго тренера: он как обычно дружелюбен и только малость строг. Во время перерывов он разговаривает с ребятами на отвлеченные темы и шутит, и только Минхо не принимает в этом всем участия, предпочитая оставаться в тени. Он заинтересован лишь в практической части — в тренировках, а в остальное даже не хочется погружаться. В последние десять минут занятия в тренировочный зал неожиданно входит Бан Чан. Все, конечно, отвлекаются на него, но он просит лишь побыть наблюдателем. Чан — хороший руководитель: внимательный, заботливый, следит за своими сотрудниками и интересуется мнением клиентов. Все уважают его за это. Вот только Минхо и Джисон знают, что он здесь не просто так. Ему интересно, как обстоят дела во взаимоотношениях между этими двумя. После занятия все быстро расходятся, оставляя Хан-сонбэннима и Чан-хеннима для дальнейшего разговора. Минхо тоже хочет по-тихому улизнуть, но его вовремя замечают и просят остаться. — Ребят, что вы думаете о том, чтобы заниматься индивидуально? У Минхо было бы больше практики для восстановления, а у Джисона — опыт, ну, и лишние деньги соответственно. Оба парня погружаются в раздумья. Минхо поначалу хочет резко отказать. Он все так же сомневается в профессионализме Джисона. Он младше и использует подход в работе, который не близок Хо. К тому же, их первая встреча была не самой удачной. Но он быстро передумывает, потому что в голове зреет гениальный план, как раскрутить ситуацию в плюс для обоих. — Я согласен, — быстро соглашается Минхо, чем ошарашивает обоих собеседников. Никто и подумать не мог, что его не придется уговаривать, учитывая сложность характера. Джисон заинтересован. Прежде ему не приходилось работать индивидуально. Да он даже не предполагал, что такая возможность представится. Минхо — интересная личность, не понятно, что у него в голове. Хан также соглашается. Как только Бан оставляет их наедине для обсуждения деталей, Ли становится максимально серьезен, чем поначалу пугает Джисона, но тот быстро берет себя в руки. Он не собирается проигрывать в эмоциональной борьбе. — У меня есть выгодное для нас обоих предложение. Пусть Чан думает, что мы занимаемся вдвоем, но я буду тренироваться в одиночку. При этом ты останешься в плюсе: свободное время, лишние деньги, никаких забот и общения со мной. — Нет, — решительно отвечает младший. — Почему? — Минхо удивленно вскидывает одну бровь. — Я не собираюсь потерять уважения Чан-хена. Я тоже заинтересован в его предложении. Джисон настроен решительно. Он не собирается обманывать хорошего друга и подвергать опасности другого человека. Если этот отчаянный танцор навредит себе во время «их» тренировок, то Хан тоже будет нести за это ответственность. В первую очередь перед Чаном. А вероятность несчастного случая никогда не равна нулю, особенно учитывая выходки Минхо во время их первого группового занятия. — Как хочешь, тогда индивидуальных тренировок не будет. Минхо злился. Глупо? Да. Необоснованно? Возможно. Он не собирался соглашаться на предоставленные условия, поэтому просто собрал вещи и покинул зал. У него есть еще одна идея, как добиться желаемого. Не совсем честным образом он узнает расписание для каждого зала в студии и специально подбирает время, когда один из них будет свободен, а Чана не будет на рабочем месте. Подгадать удачный момент оказывается не так просто. Тем не менее, он находится и Минхо приходит в студию один. После хорошей длительной разминки он собирается приступить к повторению уже известных движений и связок. На ум приходит лишь последний танец. Ли начинает с самого начала, повторяя вступительную часть раз за разом. Она довольно простая, но не привыкшее тело не может показать необходимого результата. Все действия будто скованные, им не хватает легкости и плавности. Минхо злится на себя, но эта злость только придает мотивации продолжать работать. После, наверное, пятидесяти попыток он подключает блютуз колонку к своему телефону и находит необходимый трек. Музыка заполняет помещение и вызывает неприятные мурашки по коже, но парень старательно избегает анализирования своих чувств, сосредотачиваясь лишь на работе со своим закостенелым телом. Он не щадит себя, не следит за временем и нагрузкой. Он устал, но продолжает начинать заново при каждом неудачном моменте: неверном или неточном движении и сбивании с необходимого ритма. Минхо поглощен в работу, что совершенно не замечает, как в зал заходят. Внимание на пришедшего переключается только в тот момент, когда музыка неожиданно прерывается. Ли резко оборачивается назад, что голова начинает кружится, но он справляется с этим чувством. Рядом с колонкой стоит Джисон в верхней одежде и с рюкзаком — видимо только пришел в студию. Время так быстро пролетело и скоро начнется его занятие? Как Минхо мог упустить этот момент? — Ты что здесь делаешь? — Джисон разозлен. — Кажется, Чан-хен не оповещал меня о твоих тренировках в одиночку, — он скрещивает руки на груди и пронзает холодным взглядом, что по спине Минхо мурашки бегут. — Сколько время? — старший старается перевести тему и смотрит на время на своем смартфоне. — У тебя разве не через час тренировка? — Через час, но я всегда прихожу раньше, чтобы размяться и отрепетировать свой отчетный танец. А вот что ты здесь делаешь? — он склоняет голову в бок и делает акцент на «ты». Минхо не успевает ничего сказать, как на телефон Джисона звонят. Как только он смотрит на экран, на его лице расползается едкая ухмылочка. Он показывает экран и Минхо. «Бан Чан-хен». — Ало, Чани-хен, — приторно радостно отвечает Джисон, продолжая поглядывать на Минхо. — Скоро будешь? Хорошо, я уже в зале, — после этого их диалог завершается. Кажется, Минхо влип. Конкретно. Он как-то не рассчитывал, что его так быстро спалят. Он в принципе не думал о том, что ему придется оправдываться перед другом за свое вранье. Ли любит и уважает Чана и знает, что это взаимно, поэтому перед его глазами сразу предстает картина, где тот огорчен его поведением. Единственный вариант спасти положение — сделать то, от чего он бегал последние несколько недель — переступить через свою гордость. — Извини за мое прежнее поведение. Я был не прав, когда неуважительно относился к тебе, грубил, ставил только выгодные мне условия и ставил под сомнение твой профессионализм, — Минхо говорит быстро, уставившись взглядом в пол. — Пожалуйста, помоги мне. Я согласен на любые условия, — только в конце он смотрит глаза в глаза, умоляя. — Хорошо, — довольно просто соглашается Хан. Минхо сразу думает о том, какие невероятные требования он может выдвинуть, раз его до сего строгий взгляд меняется, а тон звучит небрежно. Джисон сбрасывает вещи в дальний угол, оставаясь в одних лишь спортивных штанах и оверсайз футболке. — Ну давай, рассказывай, чем мы сегодня «занимались», — он показывает кавычки в воздухе и внимательно смотрит за тем, как Минхо включает музыку заново и повторяет ту часть, что оттачивал последние несколько десятков минут. Почти в самом конце в зал входит удивленный Чан. Он услышал слишком знакомую музыку в коридоре и не мог поверить своим ушам. Эта песня последний раз играла почти два года назад. Бан не разрешал ее слушать Минхо, пока тот находился в больнице, а сейчас она снова проникает в их жизнь. — Минхо? — О, привет, Чан-хен, — Джисон радостно машет рукой, когда пересекается взглядами. — Я забыл сказать, что уже давно приехал в студию. Минхо вчера написал мне, извинился и попросил о тренировке. Ты же знаешь, я не мог отказать, — сам Минхо подыгрывает легенде, одобрительно кивая, мол «да, так и было». — Рад, что вам удалось уладить конфликт, — несмотря на то, что его взгляд был ликующий, в нем также прослеживалась обеспокоенность. — Мин, мы можем поговорить? Минхо кидает и отходит вместе с другом в сторону. — Ты уверен, что готов вновь учить этот танец? Чан был действительно озабочен тем, что его друг морально подготовлен к тому, чтобы столкнуться с воспоминаниями лицом к лицу. Это может нанести вред его состоянию, которое в последнее время только начало улучшаться. — Он довольно сложен, и прыжок… — старшему не удается договорить, так как его перебивают. — Не переживай. Нам просто нужно было с чего-то начать, а это стало первым, что пришло на ум. Я не собираюсь продолжать с ним, — Хо успокаивающе похлопывает друга по широкой спине. Джисон, честно, не собирался подслушивать разговор. Это вышло случайно. Он заметил странное поведение со стороны своих знакомых, и слух сам зацепился за фразу о танце, с которым явно что-то не так. Теперь Хан еще больше заинтересован в личности Минхо и его загадочном прошлом. После того, как Чан уходит решать рабочие вопросы, они начинают обсуждать условиях их сотрудничества. Первым требованиям со стороны Джисона стало наличие совместных тренировок. Он также обещает со своей стороны подготовить комплекс упражнений по плавному восстановлению формы. На Минхо возлагается обязанность по выбору танца для изучения. В конце они обмениваются аккаунтами в КакаоТоке, чтобы списаться вечером и договориться насчет первого занятия в удобное для обоих время.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
Тренировки проходили несколько раз в неделю поздним вечером. Они всегда уходили из танцевального зала последними, оставляя во мраке тяжелые тренировочные часы. На удивление Минхо Джисон вел себя с ним иначе, нежели с подростками на групповых занятиях. Он был строг и четок в своих намерениях даже больше, чем прежде, а шутить позволял себе только во время перерывов. Минхо не давал возможности вылиться этому больше, чем рабочие отношения, потому был отстраненен и молчалив. Тишина меж ними прерывалась только во время указаний и счетов Джи и воспроизведения музыки в колонках. На каждом занятии Минхо выкладывался больше, чем на сотню процентов, недовольный своими результатами. Он много раз представлял свое первое новое движение, связку, танец, представлял сцену, своих старых соперников и восхищенное лицо единственного друга — Чана. В его мечтах его действия были точны, плавны и легки, словно позади не стояла преграда в два с лишним года. Он шел к успеху так долго, что это затерлось тонной косметики и блесток, будто перестало существовать после вспышек прожекторов. Его часть, переполненная перфекционизмом, жаждала иметь результат всех его трудов здесь и сейчас. — Куда ты так спешишь? — однажды сказал Джисон. — Мы делаем перерыв не просто так. Сядь и отвлекись, расслабься. — Ты не понимаешь, я еще не сделал эту связку достаточно хорошо. Я не устал, отдохну потом. Джисону надоело смотреть, как он пытается каждый раз прыгнуть выше своей головы, опьяненный долгожданной свободой и возможностью танцевать. В его беспрерывных повторениях не было никакого смысла, когда он был достаточно измотан и раздражен, чтобы отпустить себя и позволить течь под музыку. Его тело взмокло: волосы прилипли ко лбу, а футболка к торсу, но он продолжал вымучивать из себя одно действие за другим. Хан просто устал смотреть за мельтешением, поэтому подошел и грубо усадил за плечи на пол прямо посреди зала, а сам сел позади. — Что ты делаешь? — резонно отозвался Хо. — Даю тебе энергию. У нас впереди еще час. Если ты не отдохнешь, то у нас не будет прогресса, — все это время он держал свои руки на напряженных плечах. — Расслабься. Я чувствую, как напряжена твоя шея и спина. Постепенно Минхо отпустил себя, позволяя рукам повиснуть вдоль тела, а позвоночнику сгорбиться. Джисон мягкими движениями начал разминать спину, нажимая большими пальцами на необходимые точки. Его действия были профессиональны и позволяли наконец расслабиться. Кажется, что даже во сне Хо не мог дать своим мышцам отдохнуть, как это происходило сейчас под теплыми ладонями тренера. Из рта невольно раздался стон, заставивший его смутиться и вновь напрячься. — Все в порядке, — со смешком предупредил Джисон. Такая реакция была для него самым большим комплиментом. Отыскав точку давления, он все чаще и чаще стал пользоваться ей. Теперь каждый перерыв он разминал его спину и нередко говорил о достигнутом прогрессе. Минхо было важно слышать поддержку, чтобы не опускать руки. В зеркале перед ним все еще не была идеальная картинка, но замечания об успехах были мотиватором продолжать работу в разумном темпе. Джисон доказывал, что он заслуживает отдыха. Помешанный на трудоголизме Минхо, как бы тяжело не было признавать, считал его спасательным кругом в том море отчаяния, в котором он частенько плавал. Увидев, что старший наконец стал доверять ему, Хан стал проявлять больше дружелюбия, чтобы разбавить их рабочую атмосферу. Он понимал, как важно для Минхо разделять личное с профессиональным, потому поддерживал необходимый градус, но его экстравертной натуре было тяжело справиться с ним. Джисон стал реже сдерживать свои тактильные порывы: помимо массажа, он поправлял его неверные положения тела или помогал растягивать мышцы во время разминки. Со временем он стал приносить холодный американо, как только узнал, что их вкусы совпадают, а на перерывах помимо шуток начал задавать больше вопросов. С каждый разом Минхо все больше и больше был вовлечен в их диалог, что не могло не радовать Джи. Время тренировки официально закончено. Джисон лежит, развалившись на диване и закинув одну ногу на подлокотник, и что-то смотрит в телефоне. Минхо в то время делает последние несколько прогонов выученной связки, прежде чем устало сесть на пол в позу лотоса. — Эй, Минхо, пошли поедим, — неожиданно предлагает младший, заставляя Минхо подавиться водой, которую он пил в тот момент. — Возражения не принимаются. Ему и вправду хотелось поспорить и отказать, но он быстро передумал. Какая разница, если он в любом случае собирался взять еду на вынос, ибо сил на приготовление собственной стряпни просто не оставалось. Хо лишь коротко кивнул на предложение, прежде чем они оба немного отдохнули в тишине и сменили свою спортивную одежду на более чистую повседневную. В такой же комфортной тишине они добираются до небольшой забегаловки неподалеку, где заказывают немного соджу для расслабления и готовят мясо на огне. В основном это делает Минхо, мастерски орудуя щипцами и ножницами. Джисону остается лишь завороженно наблюдать за его сосредоточенным видом и доливать в рюмки алкоголь. Поначалу они обмениваются последними новостями и обсуждают работу, но по просьбе Джи переходят на более расслабленные темы. Ему хочется узнать Минхо лучше, поэтому он начинает с себя и рассказывает немного своей биографии: о сторонних увлечениях и о танцах. Хан долго не мог найти, чем хочет заниматься. Его родители настаивали на профессии врача, как у его бабули и теток. Но эта профессия никогда не тянула к себе. Сдав экзамены хуже предполагаемого, он поступил на направление менеджмента и бизнеса, совсем не зная, куда это его приведет. Он бы хотел вообще не поступать и дать себе время подумать, но родители настояли на том, чтобы он получил хоть какую-нибудь специальность. Проучившись год, который он кое-как пытался свести концы с концами и чудом не быть отчисленным, он принял решение уйти по собственному желанию. Незадолго до того он стал частым посетителем концертов своей двоюродной сестренки, которая стремилась покорять Европу своими танцами в экспериментальном стиле. Джисон был заворожен ее техникой и целеустремленностью. В детстве, когда он посещал танцевальный кружок, его учителя говорили, что у него большое будущее и явный талант. Он бросил его много лет назад, но решил попробовать вновь. Много месяцев тренировок с хорошими преподавателями и он решается попробовать пройти отбор в колледж. Конечно, среди всех, кто прошел — он был, наверное, худшим, но это подстегивало его однажды превзойти всех, кто не верил в него. Так его небольшое увлечение стало полноценной работой. Минхо слушал внимательно, вовлеченный в диалог, задавал вопросы и смеялся с забавных ситуаций, пережитых Джисоном на первых курсах. История показалась ему интересной, хоть и не самой необычной. В любом случае, он уважал людей, которые стремились к своему успеху, проходя долгий тернистый путь. Постепенно Хан подводит к самой интересующей его теме — тот самый последний день Минхо. Старший, расслабленный небольшим градусом соджу и удовлетворенный вкусным ужином, не видит смысла скрывать. Ли был счастлив видеть письмо с приглашением в основной этап танцевального конкурса. Это был новый уровень для него и огромный шаг вперед. Он не собирался упускать возможность побороться за выход на мировую сцену. Впереди предстояло три месяца упорных тренировок, которые необходимо было совмещать с работой в студии. Практически каждый день он задерживался до поздней ночи, чтобы отрепетировать несколько связок. Чем ближе приближался конкурс, тем интенсивнее и энергозатратнее проходили тренировки. Несколько раз ему пришлось переночевать в студии, так как, казалось, времени катастрофически не хватало. Чан, как заботливый друг, заменяющий по сути родителей и восполняющий их заботу и любовь, старался как можно чаще находиться рядом, чтобы контролировать питание, отдых и сон. Частенько ему насильно приходилось довозить его до дома, чтобы Хо хорошенько отдохнул и набрался сил перед следующим днем. За неделю до конкурса Минхо стал очень нервным и утомленным. Его силы были практически на исходе, и Бан переживал за здоровье друга. Тот все отнекивался, говорил, что на нем так сказывается стресс. Отчасти это было правдой, но во многом играли роль беспокойный сон и питание, которое ухудшилось из-за волнений. Его тошнило от еды и таблеток, которые он постоянно пил, чтобы хоть на пару часов прийти в состояние умиротворения. Чан не знал всего этого, иначе, наверное, бросил всю свою работу, только чтобы следить за Минхо. Самый важный день он помнит смутно. В голове остались только обрывки моментов, пока он был за кулисами и красился, а также ждал своего объявления. Дальше все происходило словно в тумане: он вышел на сцену, идеально станцевал первую половину, а дальше только прыжок и сильная боль в колене. Шум, много людей вокруг, врачи и скорая. Минхо пришел в себя только на кушетке, когда рядом с ним был обеспокоенный Чан. Он бы не хотел помнить момента, когда из кабинета вышел рентгенолог со снимком и диагнозом, который разделил жизнь на до и после. Вероятно, он бы не справился со всем этим в одиночку, если бы не Чан, с искренним беспокойством проводящий с ним дни в стенах больницы и помогающий с восстановлением. Когда его колено, наконец, пришло в форму, его сопутствовал страх. Страх не оправдать собственных надежд, страх провалиться, страх поломать себя, страх вновь пережить все те чувства. Дело было даже не в боли, а в отчаянии, сопровождаемом его все недели физиотерапии. В конце концов, ему пришлось устроиться в офис, давящий на него своими стенами, и работать по специальности. Минхо заканчивает свой рассказ и кажется напряженным после воспоминаний. Он выглядит серьезным, уставившись в одну точку. Джисон отражает на своем лице сожаление за пережитый опыт. Только он начинает говорить слова поддержки, Хо резко останавливает его: — Не нужно, — он звучит зло. Честно, его бесит непонятно откуда взявшаяся злость. Нет, она не была направлена на любопытного Джисона. Она была направлена на самого себя за излишнюю болтливость. Чувство собственной никчемности за неоправданные надежды охватило его, вызывая все больше волн ярости. — Уже поздно. Мне нужно идти, — он стремительно поднимается со своего места, хватая со стула куртку и доставая оттуда бумажник, перед тем как положить несколько крупных купюр на край стола. Минхо хотел избежать распространения своей необоснованной злости. Он оставил после себя множество вопросов, которые, вероятно, никогда не будут озвучены вслух.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
Джисон в смятении, что думать об ужине и странном поведении Минхо. Он хочет выяснить подробности и единственным доступным вариантом остается Чан-хен. До следующей танцевальной практики он вызывает его на встречу. Разговор серьезный, потому проходит в комфортной для обоих обстановке — у старшего дома. Поначалу он был не сильно настроен делиться подробностями прошлого своего близкого друга, но все-таки сдался и рассказал обо всем от своего лица. Чан сильно переживает и винит себя в случившемся. Да, прошло почти три года. Да, его отношение только косвенное. Но он не может не корить себя за то, что подверг Минхо опасности, за то, что не уследил, за то, что поверил в его слова, пока в глазах отражался вымученный блеск. — Я очень сильно опаздывал на его выступление. Встреча с потенциальными инвесторами затянулась. Я не мог видеть, что он неважно себя чувствует и сильно переживает. Когда я писал ему, он отрицал все, — говорил Чан, нервно теребя кольцо на пальце. Старший приехал, когда вокруг скорчившегося от боли Минхо кружился персонал. Поначалу он даже не понял, что произошло, пока не услышал в толпе его имя. Он ринулся за кулисы, чтобы первым делом узнать, что произошло и как его друг чувствует себя. Хо был в сознании, но находился будто не здесь. Он скулил от боли, пока по его щекам текли горячие слезы. Поехали в больницу они вместе. Чан заполнял документы и ходил по разным кабинетам, чтобы договориться с врачами, пока Минхо сидел на лавочке, тупо уставившись в стену. Находиться там было нервно, тем не менее им удалось поговорить о произошедшем. Ли с трудом рассказал все, что помнил, поглощая звуки громких всхлипов и рыдания, уткнувшись в черную рубашку Бана. Он чертовски сожалел, что не был рядом в самый важный день его жизни. Весь больнично-восстановительный путь они прошли вместе. Чан не покидал его больше, чем на несколько часов, не давая поводов погрузиться в свои удручающие мысли. Он приносил ему разные сладости, домашнюю еду и книги. Они вместе смотрели фильмы и обсуждали новую музыку. Они вместе гуляли. Однажды Минхо признался, что если бы не хен, то он бы сдался на полпути либо покалечил себя еще больше. Он так сильно благодарен ему, что до сих пор не знает, как выразить признательность за все то проведенное время вместе. — Кажется, ему все еще тяжело дается эта тема, — приходит вслух к выводу Джи, после завершения рассказа. — Он привык доверять только себе и мне. Больше близких в его жизни нет. Джисон настроен заслужить его доверие, настроен помочь.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
— Извини, — тишину зала прерывает Минхо. Джисон, который прежде занимал место на диване и с кем-то переписывался, перевел на него удивленный взгляд и полностью отвлекся от своих дел. — За что? — справедливо задается вопросом он. — Я повел себя глупо и некультурно, когда неожиданно ушел с нашего ужина, — Минхо действительно сожалел о своем поведении и думал об извинениях несколько дней. — Могу я загладить вину и пригласить тебя на еще один? Я оплачиваю. Тренировка прошла в ненапряженной атмосфере, поэтому Джисон даже не задумался о неудачном завершении предыдущей встречи. Он также не чувствовал обиду или злость за это. Но отказываться не собирался. В конце концов, он хотел сблизиться с Минхо, а его предложение — отличный повод. — Хорошо. Хочешь пойти сейчас? — старший кивнул и оба парня начали собираться. Уже через полчаса они находятся в заведении, которое выбрал Минхо. Оно небольшое, но очень уютное. Парни занимают дальний угол и заказывают еду. Сегодня выходной, самый разгар вечера, поэтому людей много, но лишний шум не мешает их будничному разговору. Темы беседы меняются одна за другой. Они все еще прощупывают почву, высказывая какое-то мнение или шутя шутки, но им определенно легко друг с другом. Танцоры неплохо проводят время. Расходиться так просто не хочется. Когда они выходят на улицу, где свежий ветер приятно обволакивает разгоряченную после душного помещения кожу, Джисон предлагает пройтись. Минхо не хочет отказываться. Оживленная часть города, в которой они находились, была переполнена машинами и людьми, поэтому они стремились найти обходные, более уединенные пути, что было сложно. Джисон, прежде рассказывающий веселую, но глупую историю из школьной жизни, внезапно восклицает и его глаза загораются непонятным счастливым блеском. Минхо переводит взгляд по тому же направлению и замечает большое скопление веселящихся людей и громко играющую музыку, а точнее самые популярные отрывки корейских чартов последних нескольких недель. С их расстояния сложно сказать наверняка, но это похоже на Random Play Dance. — Хочешь подойти? — предлагает Хо, увидев заинтересованность знакомого. — Да, пожалуйста. Они проталкиваются через толпу людей ближе к импровизированной сцене и громко хлопают танцорам. Здесь было много подростков и молодых людей, самых начинающих, стесняющихся выходить на общий обзор, и профессионалов, стремящихся попасть в видеоролик и показать свои таланты. Джисон впервые встречается вживую с таким масштабным танцевальным флэшмобом. Он не хочет упустить возможности поучаствовать. Развеселенный и желающий еще больше расслабить Минхо, погрузив его в привычную для них обоих среду, младший уговаривает его на несколько танцев, хореография которых известна им обоим. Они смеются, пока, заняв места в самом конце танцующих, исполняют несколько популярных связок. — Пошли, — неожиданно тянет за руку Джи, когда слышит давно знакомый мотив Trouble Maker. Опешив, Минхо идет за ним. Прямо в самый центр. Все происходит быстро, когда они начинают танцевать и Джисон мастерски подыгрывает ему, не переставая широко улыбаться и держать зрительный контакт, от которого мурашки по коже. Кажется, спустя много лет без практики он должен был забыть все движения, но мышечная память не подвела, действуя на автопилоте. Уже когда они возвращались на свои места с краю, Минхо заметил, что кроме них танцевали две пары, но все внимание, бурные аплодисменты и восторженные улыбки были направлены только на них двоих. Старший, не ожидая такого интереса к их, по большей части, импровизации, внезапно для себя засмущался. — Давай уйдем — предлагает Хо, дернув младшего за рукав толстовки, чтобы привлечь к себе внимание. Джисон кажется удивленным, но быстро считывает эмоции Ли и соглашается. Погода становится прохладнее, а ветер пробирается под одежду, неприятно будоража кожу. Каждый из парней выглядит уставшим, но довольным прошедшим вечером. Хан предлагает проводить Минхо до дома. Его жилье оказывается поблизости, поэтому они едут пару остановок на автобусе бок о бок и еще немного прогуливаются вдоль каштановой аллеи. — Спасибо, — одновременно произносят они, стоя уже у входа, и смеются. Джисон начинает первым и благодарит за вечер и приятную компанию, а Минхо в свою очередь за то, что тот проводил. Они обмениваются прощальными взглядами, когда за Ханом приезжает такси, и остаются наедине со своими мыслями о сегодняшнем дне. Минхо удивлен тому, насколько комфортно ему было сегодня находиться с человеком, которого он знает совсем немного. Обычно ему тяжело сойтись с кем-либо. Он давно перестал пытаться обзавестись новыми друзьями, наслаждаясь лишь временными знакомыми из офиса и постоянным обществом Бан Чана. Ему было достаточно их еженедельных встреч за просмотром чего-нибудь по телевизору или активностей вне дома. Ли засыпал в смешанных мыслях, никак не найдя источника своего изменившегося мнения по отношению к тренеру. Все опасения по поводу изменения рабочего настроения в более дружеское развеиваются после нескольких тренировок. Джисон ведет себя профессионально во время них, не отвлекаясь на лишние комментарии и шутки. Минхо чувствует себя комфортно, концентрируясь на том, что действительно важно для него — танцах, при этом расслабленно общаясь с Ханом в перерывах или после занятий, когда они идут ужинать. Это входит в приятную привычку. Старший не замечает, как ему перестает хватать их общения, которое плавным образом перетекает в переписки в социальной сети. Каждый раз он становится инициатором, сначала задавая рабочий вопрос, а затем интересуясь жизнью или прошедшим днем. Они обмениваются забавными картинками и рекомендуют новые заведения со вкусными блюдами. Общение развивается взаимно стремительно. Поначалу Минхо доволен, что Хан проявляет к нему больше внимания, чем прежде. Но когда это внимание касается только профессиональных моментов, его это разочаровывает. Ему становится недостаточно коротких взглядов, повседневных разговоров, мимолетных касаний. Ему нужно больше. Неожиданно Ли ловит себя на мысли, что его чувства переходят грань тренер-ученик и даже друг-друг. Эти чувства отдают знакомым, давно забытым привкусом. Влюбленность. На удивление, он быстро принимает факт того, что влюбился в того, в кого не стоило, но не спешит винить себя или отрекаться. Он хочет попробовать. У него никогда не было навыков в построении романтических отношений. Главным инициатором тех немногих коротких романов выступали его партнеры. Он прежде не интересовался построением семьи, а близость мог найти и без обязательств. Когда его карьера стала идти в гору, невольно появилось правило «никаких парней и девушек, чтобы не мешать работе и полностью сконцентрироваться на цели». Прочитав по глупости несколько статей, он решил точно не придерживаться правил оттуда. Минхо начинает неумело флиртовать, вероятно даже не попадая в удачный момент, приглашать на ужины в свободные дни и поднимать более личные темы, такие как семья, друзья и отношения. Честно, он и сам готов ударить себя по лицу за вырывающиеся комплименты и неудачные попытки разузнать больше информации о младшем. Особенно, когда они раз за разом проваливаются. После одного из дней, когда Джисон держался отстраненно, Минхо анализирует их взаимоотношения и приходит к выводу, что тот не заинтересован ни в чем, кроме работы и легкой дружбы. Ему категорически недостаточно этого. Все больше и больше загоняя себя мыслями, он впадает в полную апатию. Тренировки уже не приносят былого удовольствия, дни в офисе становятся длиннее и невыносимее. Он теряет аппетит, концентрацию, силы. Чтобы спастись от этого, Минхо много спит, беря выходные на работе и отменяя тренировки. Джисон и Чан замечают его изменившееся состояние и безуспешно пытаются узнать причины. Ли лишь коротко отвечает «Мне нужно больше свободы. Дайте мне время.» в сообщении. Оба друга обеспокоены, но им не остается ничего, кроме как принять просьбу. Кроме того, Бан, зная единственный источник сил, разрешает Минхо приходить в студию для самостоятельных занятий в любое свободное время. Он не собирается отказываться от предложения и сознательно выбирает час, не всегда удобный для него, чтобы ненароком не столкнуться с Ханом. Чан может сложить два плюс два. Чан видит, что между Минхо и Джисоном что-то произошло, раз первый избегает его. А еще он видит переживания младшенького, потому решает предпринять попытку к исправлению ситуации и начать именно с него. Одним из вечеров они сидят у Бана дома и смотрят бейсбол с баночкой пива, как он спрашивает у Хана, что происходит по его мнению и чем закончилась последняя встреча. А тот и не знает, что ответить. Он в замешательстве. Во всех красках рассказав об их общении, выстроенных границах и странном поведении, Хан расстроен, зациклившись лишь на поиске изъяна в себе. Он был слишком увлечен их приятным общением, что видимо пересек один из барьеров, что было непозволительно. Чан успокаивает его, заверив, что в этом нет его вины и лишний раз переживать не стоит, и обещает, что все наладится.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
С тех пор проходит неделя или больше, и Минхо начинает чувствовать себя более живым. Приходится возвращаться в прежнее русло, загружая расписание невыполненными рабочими делами. Первая неделя обещает быть сложной и морально, и физически. Еще находясь в офисе, задержавшись дольше обычного, ему приходит сообщение. «Привет. Извини. Кажется, я сделал что-то не так, если ты бессрочно отменил все наши тренировки. Если это так, то напиши, пожалуйста, причину, чтобы я знал, за что стоит извиниться.» — Хан Джисон. «Дело не в тебе. Мне просто нужен был отдых» — быстро строчит ответ Минхо и переворачивает телефон экраном вниз, вновь концентрируясь на цифрах на экране. Последние двенадцать часов он только и делал, что смотрел на таблицы и графики, что глаза начали болеть от нагрузки. Звук уведомления вновь разрезает воздух. «Кажется, Чан упоминал, что танцы и есть твой отдых. В любом случае, извини, если я заставил чувствовать тебя некомфортно со мной.» «Думаю, ты знаешь, что я считаю тебя отличным танцором. Поэтому…» — некоторое время проходит в томительном ожидании продолжения. Видимо Джисон находится в раздумьях, стоит ли писать. «Мне нужна твоя помощь. С моим предстоящим выступлением на крупном конкурсе. Мне бы хотелось, чтобы ты помог с постановкой танца» — Минхо смотрит удивленно, не зная, как реагировать. «Если ты против, то ничего страшного» — тут же приходит еще одно сообщение от Джисона. Минхо приятно, что его так высоко оценивают. Прежде ему не приходилось выступать в роли тренера и постановщика. Раньше он бы не сделал этого ни для кого, ибо в каждом танцоре видел своего конкурента. Сейчас же он хочет помочь Джисону, сделать все возможное для его победы, осчастливить его, добавив в его копилку еще один титул. Тем не менее, сомнения того, что он не сможет находиться близь младшего долго, одолевают его. Минхо не хочет в очередной раз выставить себя дураком, пытаясь сблизиться. А это обязательно произойдет, если они окажутся наедине больше чем на два часа. «Дай мне сутки подумать» — в конце концов просит он. Вернуться к работе не выходит. Графики кажутся неверными, а цифры не складываются в необходимую картину. Весь его выстроенный за день настрой улетучивается после одной переписки. Ли тяжело вздыхает перед тем, как сохранить все труды и выключить компьютер. Всю дорогу до дома он думает о предложении, взвешивая все «за» и «против», хотя ответ давно крутится в голове. Не проходит и пары часов, когда Минхо отправляет короткое «Я согласен». В тот же вечер они договариваются о времени для тренировок и Джисон обещает сильно не загружать старшего. Работа вмиг отходит на второй план. Ли серьезно относится к подготовке к конкурсам, даже если не он является главным участником. Вернувшись из офиса поздним вечером и игнорируя физическую усталость, он приступает к изучению материалов: просматривает свои выступления и несколько последних танцевальных концертов, дабы выявить новые тенденции современного танца. Это занимает у него практически всю ночь. Накануне вечером Джисон отправил ему демо-версию спокойного трека, под который он бы хотел поставить хореографию. К следующему вечеру, когда парни собираются в студии для первого тренировочного дня, у Минхо заканчиваются все резервные запасы сил и энергии. Его усталость заметна невооруженным взглядом. — Все в порядке? — сразу же интересуется Джисон. Он выглядит обеспокоенным, увидев безэмоциональный, потухший взгляд и синяки под глазами. — Не спал всю ночь, — поначалу говорит он, но потом добавляет, — не мог прийти неподготовленным. Это была чистая правда. Он заснул только под утро, когда до будильника оставалось два часа. Его существование держалось на двух кружках кофе и двух десятиминутных перерывах на сон. Однажды он прочитал, что короткий сон повышает продуктивность. Как бы не так. — Подожди меня здесь десять минут, — Минхо не успевает ничего ответить, как Джи хватает ветровку с вешалки и покидает помещение. Ему не остается ничего, кроме как ожидать, удобно расположившись на диване. Он не жалеет, что однажды посоветовал Бан Чану приобрести его и поставить в студии. Периодически он спасал сонных танцоров, вынужденных долгие часы проводить за подготовкой к конкурсам. Через заявленное раннее время дверь открывается, заставляя Хо дернуться и открыть глаза. Он сам не заметил, как задремал с телефоном в руках. — Если ты очень сонный, то мы можем перенести тренировку на другой день. Ничего страшного, — Джисон встает напротив. В его руках два стакана кофе, один из которых он протягивает Минхо. Направленный на него взгляд выражает заботу и искреннее беспокойство, заставляя сердце внутри трепетать. Ли протягивает руку за айс американо, их любимым напитком, и после долгой паузы отвечает: — Все в порядке. Это, — он указывает взглядом на стаканчик, — взбодрит меня. Так и происходит. Небольшой перерыв они тратят на обсуждение основных идей и пожеланий, потягивая напиток из трубочек. Их взгляд на танец во многом совпадает, потому они сразу же начинают готовить вступительную часть. Как и полагалось, первый день не выходит достаточно продуктивным. Им приходится много экспериментировать, менять движения местами, убирать их вовсе и повторять, повторять, повторять. Тем не менее, у них готово цепляющее начало. Мнимый энергетический запас от кофе быстро иссякает и заставляет Минхо чувствовать себя еще более разбитым, чем прежде. Джисон замечает это и не видит смысла мучать его дальше. — Я закажу тебе такси, — сообщает он, пока Минхо меняет свою потную футболку на джемпер, в котором он пришел сюда с работы. — Не нужно. Отсюда не так долго добираться до метро, — препирается тот. — Не спорь. Так будет лучше. Не хочу, чтобы ты свалился в обморок от усталости. Я провожу тебя, заодно обсудим некоторые мои предложения по танцу. Услышав о составленной приятной компании, Минхо перестает возражать. Как бы сильно ему не хотелось подавить дурацкое чувство влюбленности, он не может отказать как минимум себе в том, чтобы остаться с парнем подольше. Сидя в полумраке такси бок о бок, пока Джисон рассказывает ему вовсе не о танцах, а о последнем семейном ужине, Минхо практически засыпает. Мелодичный голос действует как лучшая колыбельная, которую старший готов слушать каждую ночь и день. Когда он практически заваливается на бок, Джи заботливо подставляет свое плечо. В тот момент, Минхо кажется, что это один из его многочисленных снов. Как бы не так. За весь день Хан ни разу не поднимает тему внезапного затишья Минхо, чему тот безусловно благодарен. Меньше всего ему бы хотелось нагло врать в глаза, пытаясь скрыть правду, таенную под сердцем. Сотрудничество проходит успешно. Не без споров и разногласий, но, по крайней мере, они заканчивают на дружеской ноте каждый день. Они встречаются чаще, чем прежде. На этом настаивает Джисон, в качестве аргумента приводя скорое выступление и волнение перед ним. И после каждого из тренировочных дней младший взял привычку провожать Минхо до дома пешком. Ли безуспешно пытается подавить внутри глупое разрастающееся чувство безнадежной влюбленности. А безуспешно это по той причине, что ласковая улыбка сердечком после горячих слов благодарности и крепкие объятия на прощание, которые с каждым разом по ощущениям становятся все продолжительнее и нежнее, создают теплящуюся надежду на возможное развитие отношений. Минхо, честно, не хочет думать о том, как временами их отношения напоминают отношения возлюбленных. Но потом Джисон вновь и вновь приглашает его на ужин, чтобы набраться сил после изнуряющей тренировки, или за свой счёт заказывает тайскую еду, которую они с наслаждением поедают, сидя на полу студии. Минхо хочет отплатить добротой в ответ, но не придумывает ничего лучше стакана айс американо и подбрасывания в карманы его любимых конфет-шипучек. Однажды, задержавшись после рабочего дня в офисе, он непозволительно сильно опаздывает. Сообщение о предупреждении отправлено, но до сих пор не прочитано, что навевает странные мысли, которые старательно отбрасываются. Джисон всегда находится на телефоне, сообщая обо всех изменениях, а все смски от Минхо становятся просмотренными и отвеченными в ту же минуту. Он предпочитает думать, что гаджет просто напросто разрядился, нежели что-то случилось с Ханом. Открывая дверь в зал, Минхо замечает отсутствие света. Рука непроизвольно тянется к выключателю, но тот не работает. Странно. Очень странно. Ли выуживает из кармана смартфон с намерением позвонить Чану, но взгляд привлекает странный блеск из глубины комнаты. Он не верит в паранормальное, но стойко боится маньяков и психически больных. Это первое, о чем он думает, пока пытается включить фонарик. Сделать этого не выходит, так как в самом дальнем углу постепенно разгорается красное свечение, привлекающее внимание. Не то чтобы это успокаивает его, но как минимум он не находится в непроглядной темноте. Наравне со светом помещение заполняет знакомая мелодия, окутывая все пространство и его самого. Конкурсная, под которую последние недели они с Джисоном готовились. Страх уходит, когда Ли распознает силуэт младшего в том же самом углу. Он одет иначе чем прежде. Взгляд с удовольствием изучает его объемные черные штаны, резко контрастирующие с удивительно тонкой талией, которую не скрывает белое боди с прорезями на боках и укороченный трикотажный красный топ. «Невозможно быть таким красивым» — думает Минхо, а потом подходит ближе и замечает томный взгляд, аккуратно уложенные волосы и блестки на веках. От открывающегося вида захватывает дух, а сердце ускоряет биение в несколько раз, грозясь вырваться из груди и расколоться на сотни тысяч осколков у всех на виду. Но это потеряло всякий смысл, когда Джисон начал плавно двигаться под музыку. Каждый взмах руки и поворот головы был отточен — на порядок выше нежели на тренировках. Минхо уверен, что он практиковался ни один час индивидуально, чтобы показать максимум, на который способен. Ли не заметил, как наравне с мелодией помещение заполнилось нежным низким тембром, отдаленно напоминающим что-то знакомое, приносящее тепло в сердце и окутывающее комфортом. Осознание, что это пел Джисон, пришло неожиданно, в очередной раз поражая талантом младшего, о котором прежде не знал. Этот удивительный парень навел суеты в его размеренной жизни и плотнее укоренился под сердцем. Минхо не мог оторвать взгляда от движений, пропитанных страстью к искусству, но ещё больше от периодически появляющегося кусочка живота с легкими очертаниями пресса в моменты, когда Джи поднимал руки. Танец приобретал новые сексуальные оттенки благодаря антуражу. Все эмоции, казалось, были воплощены в плавных изгибах его тела, в грации, с которой он взаимодействовал с музыкой. Каждый взгляд, каждый вдох, каждый шаг — все это сливалось в поток страсти, словно Хан оставался наедине со своими чувствами, и каждый жест был откровением его внутреннего мира. Минхо замечал, как танец Джисона словно разгадывал загадку, рассказывая историю, которую можно было почувствовать, но не всегда выразить словами. Плавные изгибы его тела создавали в воздухе ауру загадочности, словно он погружался в иной мир, доступный только через язык танца. Каждый взгляд, наполненный внутренним светом, словно освещал не только комнату, но и сердце Минхо, достаточно озаренное уникальностью Джисона. Вдохи становились ритмичным сопровождением, а каждый шаг был шагом в неизведанные грани его души. Музыка заканчивается, а за ней гаснет и свет, оставляя парней в кромешной темноте, в которой Минхо на удивление чувствует себя комфортно, несмотря на фобию. Он не заметил, как, погруженный в представление, прикрыл за собой дверь перед тем, как пройти ближе к центру зала. В тишине можно слышать тяжелое дыхание, которое Хан пытается восстановить, и приближающиеся шаги. — Ты был восхитителен, — под властью эмоций выдает Минхо. — Помолчи, — шепчет Джисон, умудряясь совместить серьезность и нежность. Вновь появляется свет, но тусклый, не режущий глаза и создающий особую атмосферу вокруг них. Джисон оказывается неожиданно близко, заставляя Хо неосознанно задержать дыхание. — Это был мой маленький концерт только для тебя одного. Мне хотелось впечатлить тебя, открыть себя с новой стороны, показать, что я способен на большее, чем ты можешь предположить. Надеюсь, мне удалось это. Минхо порывается ответить, убедить в том, что это было самое прекрасное выступление в его жизни, но строгий взгляд глаза в глаза заставляет заткнуться, даже не начав. Собравшись с мыслями, Джисон продолжает, при этом отводя взор в сторону: — Я не могу больше пытаться выстраивать рабочие границы. Минхо, ты мне очень сильно нравишься. И я рискую сейчас всем, что есть между нами потому, что мне казалось моментами, что это взаимно. Ли не дает даже шанса начать извиняться, делая уверенный шаг вперед и накрывая чужие губы своими. Он так долго мечтал об этом, что не верит собственным ощущениям. Джисоновы губы мягкие и сладкие от гигиенической помады со вкусом спелой вишни. Кажется, теперь это станет самым любимым вкусом Минхо. Он действует аккуратно, но по-взрослому, сминая то верхнюю, то нижнюю губу и подключая язык. Хан быстро отвечает, до сих пор не осознавая происходящего. Руки старшего находят свое пристанище на осиной талии Джи. Тот, в свою очередь, кладет ладонь на щеку, притягивая ближе, хотя ближе уже некуда. — Это взаимно, — говорит Минхо, как только они отрываются друг от друга. Джисон смотрит в ответ неверяще, но со всей присущей себе нежностью. Он берет его за руку и подводит к дивану, на котором стоит бумажный пакет. — Что это? — спрашивает Хо, присаживаясь. — Я не знал, как закончится этот вечер, но заказал твою любимую еду, — Джисон выкладывает контейнеры и приборы на полу, где они обычно сидят во время ужинов с доставкой. Кажется, сердечки в глазах Минхо стали еще больше и выразительнее. Парни присаживаются на пол друг напротив друга и начинают есть. Им многое стоит обсудить, поэтому тишина не длится долго и старший начинает с объяснения: — Извини меня за то, что так глупо избегал тебя. Мне казалось, что отсутствие контакта с тобой поможет мне справиться с чувствами к тебе, которые я неожиданно обнаружил. Я всегда выстраивал границы, не хотел мешать личное с работой, но в системе произошел сбой. — Не стоит извиняться, — заверил его Джи, — это время пошло и мне на пользу. Я чувствовал себя одиноко без тебя и это еще больше укрепило мои чувства. В этот вечер они решают отказаться от тренировки и насладиться таким желанным обществом друг друга без всяких опасений раскрыть чувства или сделать что-то не так. Наконец, они полностью чувствуют спокойствие друг с другом, беззаботно шутя, рассказывая истории как прежде и целуясь. Иногда трепетно, вкладывая любовь и заботу, а иногда с пошлыми чмоками, вкладывая страсть и желание, накопившееся между ними. Хан по традиции провожает его до дома, но уже крепко держа за руку. На улице холодно и сплетенные в замок пальцы замерзают, но это имеет меньшее значение для них. Чувства греют их изнутри. Стоя перед домом, Минхо решается задать вопрос, о котором думал всю дорогу: — Извини, если это прозвучит глупо, но мне стоит уточнить: теперь мы встречаемся? — смущаясь спрашивает он. — Конечно, кото-хен, — Джисон коротко чмокает его в губы и расплывается в счастливой улыбке. — Чуть больше часа назад мы признались друг другу в чувствах, а ты еще спрашиваешь. — Не хочешь зайти ко мне? — предлагает Минхо, услышав удовлетворяющую его информацию, и Хан без сомнений соглашается.‧₊˚🖇️✩ ₊˚🎧⊹♡
Пара решает не скрывать факта отношений от их общего друга. Чан узнает об этом в тот же вечер и искренне радуется за них. Это можно понять по счастливому лицу в отправленном видеосообщении и десятке поздравлений, сказанных за выделенную минуту. Для Минхо становится откровением, когда Джисон говорит о том, как старший переживал и принимал активное участие в организации приватного концерта. Идея и реализация со светом была его. Через несколько дней они втроем идут в японский ресторан, чтобы официально отметить эти отношения. Чан сидит на кресле напротив диванчика, на котором впритирочку сидели счастливые Джисон с Минхо и держались за руки. Хен не мог нарадоваться, глядя на влюбленных котов, которые спустя долгое время перестали избегать отношений, открылись друг другу и обрели счастье. В качестве подарка старший оплачивает напитки. Немного расслабившись после небольшой порции крепкого алкоголя, который он обычно не пьет, он решает поведать несколько секретов, заставив парней смущенно переглянуться. — Минхо, знал ли ты, что Джисон увидел тебя гораздо раньше, нежели на тренировке? — коварно ухмыляясь, сообщает Чан. — Что? — Минхо сразу недоверчиво-удивленно смотрит на Джисона, который скромно хихикает и уводит взгляд в тарелку. — Я увидел твое фото в Инстаграм. Ты был очень красив, и когда я увидел, что у нас есть общий друг, начал допытываться до Чан-хена о тебе, — Хан взял инициативу рассказа на себя. — Поэтому я решил немного помочь и в тайне начал готовить встречу. Я давно хотел, чтобы ты вновь вернулся в танцы, но тут так удачно сложилось, что ты понравился Джи, поэтому предложил именно его группу. — И когда ты впервые пришел, я даже не узнал тебя. Ты был уставшим и скрытным, занял самый дальний угол. Я правда подумал, что ты какой-то школьник, но потом потихоньку начал узнавать тебя, — заканчивает младшенький. Джисон выглядел таким виноватым из-за того, что не сказал раньше, что не могло не умилить Минхо. Он глухо рассмеялся, обнимая за талию и притягивая Хана к себе поближе. Это было своего рода жестом принятия негласных извинений. Но на этом откровения не закончились. Смущенный Джисон также признался в том, что никакого конкурса на самом деле не существовало. Это был его план сблизиться с Хо, который, к слову, Чан тоже поддержал. По началу Ли был так удивлен этой новости, что хотел ударить себя по лицу за излишнюю наивность и доверчивость. Он всегда ответственно относился к таким важным моментам как проверка информации. Его негодование быстро уходит, когда он осознает несколько важных моментов. Во-первых, прямо сейчас он действительно счастлив, находясь в обществе парня, о котором грезил несколько недель. Их чувства взаимны и они вместе. Чего еще можно желать? Во-вторых, это признание стало самым романтичным в жизни Минхо и он готов сделать видеозапись, чтобы пересматривать каждое утро. Наконец, в-третьих, на Джисона просто невозможно обижаться. Он выглядит прелестно милым с надутыми губками и щечками. Паренек корчит милые рожицы, заставляя сердце Хо быстро оттаять и рассмеяться, и перекладывает деликатесы из своей тарелки в его. На самом деле, у Хана есть на примете один конкурс, отбор на который он собирался проходить, но тот еще не скоро. В любом случае, прекрасный номер у него уже есть. — Кстати, Минхо, как тебе песня? — беззаботно спрашивает Чан, когда вечер почти подходит к концу. — Какая? Чан переводит удивленный взгляд на Джисона, а Минхо смотрит на него же непонимающе. Краем глаза он уже успел увидеть, как тот махал рукой из-под стола в жесте «нет, нет, не говори». — Ты не рассказал? — интересуется недоумевающий старший. — О чем ты должен был мне рассказать? — Песня, под которую я танцевал, была написана мной. Вообще-то я хотел тебе сказать, но ты не обратил на нее особого внимания, поэтому я постеснялся. Как оказалось, Хан написал мелодию и к ней текст, посвященный Минхо. Раньше он увлекался музыкой, поэтому решил попробовать раскрыть свой потенциал еще раз. Но стоит сказать отдельное огромное спасибо близкому другу Чана — продюсеру Чанбину, без поддержки и руководства которого ничего бы не вышло. Любовный текст был написан под влиянием крепких теплых чувств к Минхо. Он не был силен в рифме, поэтому делал упор на смысл и вложенные эмоции, заставившие его сердце переживать и дарить невероятное, успокаивающее тепло. Этот микс и стал его определением любви. А еще мягкие руки на талии, теплые мокрые губы, любопытные кошачьи глаза и слова безмерной поддержи. Когда они возвращаются домой на метро, Минхо продолжает думать об этой песне. Он и прежде был удивлен талантам и чистым нотам низкого голоса Джисона, но и подозревать не мог об умениях в писательстве и немного в создании музыки. — Можешь еще раз включить мне песню? — неожиданно предлагает Хо. Джисон смущен предложением, но отказать попросту не может. Как никак, эта песня была написана для него — для его самого любимого человека в жизни. Хан достает свой смартфон и проводные наушники. Пока он ищет финальную версию в диалоге с Чанбином, Минхо распутывает провода, потом вставляет одну из капелек себе в ухо, а вторую передает парню. Поздний вечер. Они едут в полупустом вагоне метро к старшему домой и скрывают свои переплетенные пальцы в кармане безразмерной куртки Хана. Никто не обращает на них внимания, а они делят одни наушники на двоих и наслаждаются теплыми чувствами друг к другу, слушая их песню. Она определенно станет их символом крепкой любви, за которую они будут бороться день и ночь, ведь таких идеальный половинок человечество еще не создавало.