Лишь на миг усомнись

—Давно здесь стоишь? Стоящая в стойке смирно, словно по струнке, девушка медленно мотнула головой, явно пряча что-то за своей спиной. Они встретились как обычно — рядом с любимой кофейней Джунны, прямо у входа. Они встречались здесь почти всегда — и лишь изредка заходили в саму кофейню, хотя авторское латте с халвой Джунна и вправду любила, и чаще всего каждый раз дожидалась подругу вместе со стаканчиком кофе в руках. Потом прогулки, планы, разговоры... —Я очень люблю такую погоду, — улыбнулась девушка в очках, осматриваясь по сторонам, — солнце такое приятное, солнечное прямо. И не жарко... ветерок такой успокаивающий, идеально! Правда вечером всё равно возвращаться домой и садиться за кучу бумаг... —И когда это ты не справлялась с бумагами? — вяло улыбнулась собеседница, — слушай... —Ну, с твоей поддержкой я со всем обычно справляюсь, Нана! Хошими улыбнулась, решая всё-таки заглянуть за спину подруги. Букет цветов... Самых разных роз и одинокие ромашки, спрятанные в сухих руках Наны Дайбы. Девушка удивлённо вдохнула, прикрывая рот ладонью и ожидающе смотря на всё также примерно стоящую блондинистую девушку. Милая, белая жилетка (самая любимая жилетка Джунны, и Нана об этом знала), обычные брюки, в которых Дайбу иногда можно было увидеть даже на учёбе... Красивая, синяя ленточка, завязанная на воротнике ничем не приметной блузки, завязанная небрежно и точно второпях. —Я знаю, ты сейчас откажешься брать этот букет, — прошептала Нана, серьёзно разглядывая подругу. Джунна в лёгкой панике заметила в этом взгляде самую настоящую мольбу, но она никак не могла точно обозначить, о чём именно так молчаливо её умоляет подруга. Снова эта мольба, которую в глазах её сияющей и всегда забавной Наны можно было приметить всё чаще и чаще. Лишь только на мгновение. И никак нельзя было оторвать глаз. Букет? Откажется? Откажется ли она? Нет, но хочет ли она его брать? Что именно это значит для Наны? Что именно означает этот умоляющий взгляд?.. —Я пробовала столько раз, но ещё в самом начале поняла — нам просто времени недостаточно. Недостаточно целой бесконечности. Но ты всегда одинаково смущённо виновато смотрела на меня, как сейчас... Блондинка улыбнулась, не шелохнувшись. Букет безжалостно полетел в мусорку, перевёрнутый цветами в остальные отходы, от которых успели избавиться ранее проходящие мимо любимой кофейни Джунны. Аромат благоухающих цветов быстро смешался с протухшим мусором. —С-столько раз?.. — как и в одну из десятков этих раз, начала запинаться, — что ты такое... Нана! —Иногда признаюсь себе, — хмыкнула Дайба, — что хочу увидеть будущее, день, когда ты принимаешь букет из моих рук... в один из твоих самых любимых весенних месяцев года. Но слишком мало времени. Джунна встревожено глядела на совсем незнакомую девушку перед собой, не узнавая в пустом взгляде больше ни непонятной ей мольбы, ни энтузиазма к любимым сценариям, ни вечно поддерживающих её глаз. —Что... случилось, Нана? — на выдохе спросила Джунна, рефлекторно кладя руки на плечи высокой девушки, — Что ты такое... —Лжеблагодать. *** Красивая, синяя ленточка, завязанная на воротнике ничем не приметной блузки, завязанная небрежно и точно второпях. —Я люблю тебя. —Нана?.. Джунна неловко улыбнулась, широко раскрыв глаза и разглядывая теперь уже лицо подруги. Та улыбалась, с непонятным мёртвым блеском в глазах, от которого по коже пробежало миллион и больше мурашек. —Я люблю тебя, Джунна. Больше, чем собственное будущее. —Что ты такое говоришь? Это... это из оперы какой-то, да? Ты... получила новую роль, д-дай мне сценарий, я с удовольствием... —Нет, Я люблю ТЕБЯ, Джунна Хошими. Девушка в очках быстро-быстро заморгала, бегая взглядом от одного объекта в ближайшем окружении до другого. Как это неожиданно, резко, и почему только её любимая подруга смотрит на неё такими глазами?.. Она могла поклясться, она видела в них злость, может даже что-то гораздо большее, но... —Пятьдесят второй. *** Красивая, синяя ленточка, завязанная на воротнике ничем не приметной блузки, завязанная небрежно и точно второпях. — «Ты помнишь, когда мы встретились первый раз? Я думал, я оказался во сне. Много лет прошло. У тебя не было тех трудностей, что появились сейчас. Ты помнишь, что я сказала тебе?» Джунна в недоумении посмотрела на девушку, медленно наклоняя голову вбок и точно размышляя над чем-то. Она пыталась вспомнить, из какого именно фильма подруга вдруг решила разыграть один из диалогов героев. Они часто практиковались вместе перед тем, как получать роли в театре Академии Сейшо, но обычно об этом договаривались заранее... Нана Дайба умела удивлять! Что же это был за фильм?.. Ах, точно... —«Ты сказала, что будешь со мной, отказавшись от бессмертия», — сделала серьёзный вид Джунна, в одно мгновенье перевоплощаясь в талантливую актрису, какой она и являлась. Нана открыла было рот, тут же болезненно морщась. Как будто слова застревали у неё в горле, не позволяя голосовым связкам выполнить свою единственную функцию - передать то, что громким и срывающимся на рычание криком гуляет у неё во внутренностях. Последние десять лет бесконечного проигрыша девяносто девятого выпускного года... Я лучше разделю одну смертную жизнь с тобой, чем проведу бессмертную в одиночестве. —Нана? Что-то случилось? Тебе плохо? —Ещё раз... *** —Да что с тобой, чёрт возьми, такое?! Я не знаю такую Нану, моя бы никогда..- —Я хочу спасти вас! — перебил девушку глухой звук катаны, бьющейся о деревянную рукоятку лука. На той было оставлено уже немало царапин, и каждый раз, отмечала Нана, в одних и тех же местах. Она успела выучить наизусть каждое движение и манёвренность девушки. За столько-то лет и попыток. По безграничному зрительскому и пустому залу пронёсся самый настоящий горловой рык, который мог быть вызван лишь прожитыми раз за разом отчаяньем и злостью. — Потому что дальше будет больно! Дальше будет страшно! И одиноко! —Кому будет одиноко, Нана?! — с ужасом увернулась от целящегося ей в грудь клинка девушка в очках, — кого ты так хочешь спасти, и от чего?! —Как ты не понимаешь... —Это ты чего-то не понимаешь! — Джунна, пытаясь вернуть себе потерявшийся фокус от перебивающих друг от друга громких мыслей в голове, натянула тетеву лука, — Куда делся бесподобный навык Наны Дайбы чётко излагать свои мысли?! Кажется, кто-то совершенно разучился говорить! —Разучился говорить?! — Нана холодно хмыкнула, ставя катану перед своим лицом и вставая в прямую стойку, стараясь не потерять равновесие от кружащейся головы, — каждый раз мне кажется, что ты звучишь всё жестче. —Про какой каждый раз ты всё время говоришь, Нана?! — твёрдым, требующим и нетерпеливым голосом закричала Джунна, выпуская стрелу в соперницу, — решим этот вопрос раз и навсегда. —Боюсь, это невозможно, — оскалилась блондинка, медленно подходя к Хошими. —Когда ты так скупо отвечаешь на каждый поставленный вопрос, — пожала плечами лучница, точно также надвигаясь на девушку, — не могу не согласиться. —Остроумна. Джунна Хошими всегда остроумна. —Как и полагается девушке со сцены. Нана резко дёрнулась, переходя на бег, по скорости и ловкости подобный хищному зверю, и в одно мгновение оказалась совсем рядом с ухом девушки. В то же самое мгновение Джунна почувствовала жгущий мороз внутри, до её сознания быстро доходил привкус металла во рту и самая острая в её жизни боль. —Хотя бы один раз из всех моих перерождений... — прошептала сбивчиво Дайба, поддерживая за плечи тело соперницы и быстро вытаскивая лезвие из самого её сердца, не замечая по-особенному алую кровь, — я хотела бы убить тебя. —И в чём же... тогда... спа-сение?.. Девушка бессильно отдалась объятьям своей убийцы, видя, как роскошные сценические одежды начинают пропитываться её собственной кровью. —Если честно, — дрожащими губами произнесла Нана, медленно опускаясь с девушкой на ноги и кладя её голову себе на колени, — я давно потеряла ответ на этот вопрос... —Ты эгоистична... На..на... —Джу..-? Девушка положила руку на пульс подруги, чувствуя совсем слабую пульсацию. Она убила ту, которую хотела спасти больше всех. Её самую любимую звезду. Самую любимую актрису. Её самая любимая Джунна Хошими лежала на её коленях, без единой возможности сделать даже вдох. По её вине. В чём было спасение? —Шестидесятый... — безжизненным голосом произнесла Нана, наклоняясь к бездыханному телу и ещё не в последний, но самый пугающий раз, разглядывая каждую микродеталь на лице любимой девушки. Дорожка из родинок сбоку левой щеки. Тонкие, бледные губы. Успевшие намокнуть от слёз и испуга оливкового цвета глаза, застывшие в одной мучительной эмоции. И даже сейчас они были спрятаны за окулярами дорогих очков. Аккуратный носик, всегда ухоженные брови и на удивление короткие ресницы. Смогла бы Джунна попасть в модельный журнал, прямиком на обложку? Будь у неё хотя бы шанс на будущее? Руки Наны задрожали в леденящей лихорадке, зрение поплыло и всё бесконечное пространство вокруг сузилось до одной лишь девушки. Что она хотела добиться, убив её? Что хотела почувствовать?.. Быть может, она уже давно сошла с ума, прокручивая один и тот же год заново, заново, заново, заново... Она знала наизусть каждое последующее слово всех замечательных и перспективных актрис, учащихся с ними в одном классе. Она начала менять детали происходящего, в который раз две тысячи девятнадцатого года на двадцатый раз его наступления. Она начала изменять целые события на тридцатый, смелея не по дням. На сороковой раз она предприняла робкую попытку переписать сценарий Ревью. С каждым новым перезапуском её интерес к тому, что именно и как именно может пойти по-другому возрастал всё больше, хоть и противоречил первоначальной цели... Проживать один и тот же год заново, заново, заново, заново. —Чтобы никогда не увидеть, как мы меняемся, — Нана убрала чёлку со лба Джунны, чьё сердцебиение остановилось навсегда, — хотя я хочу... —Я хочу... — блондинка почувствовала на щеках слёзы, увидев мелкие капельки на мертвенно бледном лице актрисы, — я хочу... Нана наклонилась к губам подруги, мягко целуя их и беря в свои дрожащие ладони холодные щёки. Она робко прикрыла веки девушки, тяжело выдохнула. Эмоции... —Мне здесь так одиноко... без тебя... без нас... мне кажется... — Нана нервно хихикнула, не убирая пристального взгляда от закрытых век, — мне было так просто убить тебя, потому что... —Я давно перестала верить в ваше существование, — шёпотом закончила девушка, гладя подругу по волосам, — вы как непрекращающийся фильм, динамичная картинка, но уже давно нереальны... Даже ты... Со своим звёздным небом и цитатами философов, вечными бумагами... Всё это давно нереально... «Но твоя кровь, разлитая вокруг нас кажется мне пугающе реальной. Это вызывает во мне панику... как будто на меня вылили литр чистого кипятка, нет ничего реальнее оставленных по всему телу ожогов...» — Я лучше разделю одну смертную жизнь с тобой, чем проведу бессмертную в одиночестве, — поцеловала вновь в щёку девушку Нана, — я так долго не могла этого сказать... ты не услышишь, но я так долго не могла тебе этого сказать, а ведь это... просто... оказалось, это сложнее убийства. Я оказалась слишком жадной, Джунна Хошими... —Позволь мне в самый последний раз... Эмоции... Словно закипающий чайник по утрам на кухне перед тренировкой, который она выключала первым делом, заканчивая готовить завтрак на всех одноклассниц. Он иногда жёгся, но у неё всегда с собой была прохладная вода под рукой. Иногда жглась раскалённая ручка сковородки, на которой готовился лёгкий омлет. Иногда жглись порезы от катаны, когда она только начинала учиться ею управлять, оставленные по неаккуратности. Глубокие, грубые порезы, иногда становилось страшно. И больно. Страшно больно. Боль была существующей здесь и сейчас, боль нельзя было запечатать в цикл временной петли. С этой болью приходится жить. —Чтобы больше не жглось, — одними губами выговорила девушка, — жглось, но от чего-то другого... Не от твоей смерти и не от острого клинка, но от... Чего-то такого же интенсивного, но отличного от обжигающей лёгкие и кожу боли. —Самый последний раз... без счёта... Проиграть мой самый любимый год... *** Хошими улыбнулась, решая всё-таки заглянуть за спину подруги. Букет цветов... Самых разных роз и одинокие ромашки, спрятанные в сухих руках Наны Дайбы. Девушка удивлённо вдохнула, прикрывая рот ладонью и ожидающе смотря на всё также примерно стоящую блондинистую девушку. Милая, белая жилетка (самая любимая жилетка Джунны, и Нана об этом знала), обычные брюки, в которых Дайбу иногда можно было увидеть даже на учёбе... Красивая, синяя ленточка, завязанная на воротнике ничем не приметной блузки, завязанная небрежно и точно второпях. —Я хотела бы подарить этот букет, — смущаясь, видно, искренне, совсем в стиле Наны, — как самая большая поклонница... самой сияющей актрисе – Джунне Хошими. Распишитесь, ещё, пожалуйста... на этой самой жилетке, — Нана игриво кивнула вниз, — знаете, её мне выбирала донельзя важная мне девушка... вы с ней чем-то похожи... —А я вас знаю, — улыбчивыми глазами сверкнула из круглых окуляр Джунна, — вы известный режиссёр, я так мечтала сняться по одной из ваших работ, вы дадите мне местечко? Нана опешила, аккуратно передавая подруге роскошный букет цветов и розовея на щеках с каждой секундой всё больше. Подыгрывает ей... Что-то новенькое, совершенно новенькое, и... —Я очень люблю ромашки, как вы узнали? Неужели читаете мои социальные сети вдоль и поперёк? —Нана?.. По щекам девушки, чьё признание приняли, тем самым разрушая построенный ей же бесконечный цикл, потекли жгучие слёзы. И она не могла их контролировать, да и не хотела, потому что эмоции стали для неё чем-то совершенно чужим, и она впервые за целую бесконечность снова почувствовала острую в них необходимость. Чтобы всеми цветами радуги, чтобы что-то испытывать в самый первый раз... И сердце разрывало фейерверками, которые кто-то поджёг. Любовь иногда могла быть настолько же интенсивной, насколько таковой являлась боль. —Что случилось, Нана? — обеспокоенно улыбнулась Джунна, выглядывая из огромного букета и чувствуя неудобство оттого, что она даже не может обнять и успокоить открывшуюся ей настолько девушку. —От счастья, да-а, — засмеялась Дайба, сама обхватывая в объятья актрису, — давай вместе проведём все наши здесь и сейчас! —Ну вот, ты опять странная, — выдохнула Джунна, улыбаясь в букет и расслабляясь в знакомых, родных и самых любимых объятьях девушки, — куда пойдём сегодня? —Куда-нибудь, где мы никогда ещё не были!..