Бесконечная ночь

Темный лес озаряется золотом – и Кадету кажется, что сияет не сама анима, а улыбка Нила, в руках которого она рождается. Облегченная и неуверенно-счастливая улыбка того, кто после долгих лет тьмы наконец пробился к солнцу. Сердце замирает в неясном нежном чувстве. Кадету хочется улыбаться вместе с Нилом, окликнуть его по имени и подойти ближе, хочется чего-то ещё, но... Рука поднимается против его воли, повинуясь неизвестной силе, и ледяным серебристым лезвием сверкает слово, звучащее у Кадета в голове. «Должен». *** Райлан просыпается в холодном поту и долго лежит неподвижно, уставившись в потолок невидящими глазами. Ему снова снилось прошлое. Это произошло не сразу. Осознание того, что он сотворил в ту ночь, подбиралось к нему постепенно, захватывая по маленькому кусочку разума каждую минуту, проведенную рядом с золотым стрижом. Райлан старался не думать о том, что случилось бы, если бы тогда, на поляне, чуда не произошло... И Нил остался бы мертв. Бывший Ястреб медленно, будто бы через силу поворачивает голову. В слабом лунном свете, пробивающемся сквозь деревянные ставни, поблескивает лежащий на столе нож. Тот самый нож. Убил Нила. Прогнал, как только закончил задание, и он перестал быть полезен. Отталкивал, когда Нил пришел, рискуя всем, чтобы помочь ему. Нет, это была не ошибка. Это было безграничное множество ошибок, которые он совершал раз за разом. И ничто не может загладить вину. Пальцы сильнее стискивают рукоять – но лезвие замирает в воздухе, не успев коснуться оголённой кожи. В памяти удивительно четко встает другой образ – растерянное и испуганное лицо Нила, прижавшего к запястью Райлана лист подорожника. «Чтобы зажило быстрее. Сейчас полегчает. Хочешь, еще один принесу?» «Все иногда ошибаются...» «Мы как-нибудь выкрутимся, только не режь ничего больше.» Он сидит, привалившись спиной к ножке стола, как в тот раз под деревом. Сердце болит сильнее, чем от ранения, и Райлан усталым движением отбрасывает нож на пол. – Ты бы не хотел, чтобы я ее резал, – шепчет он, опустив голову на грудь. – Не хотел бы, – так же тихо соглашается голос из воспоминаний. – Но я поступал с тобой плохо. Я – плохой. Я заслужил наказание. – Ты никогда не делал плохого, – Райлан вздрагивает, когда плеча что-то невесомо касается. – Ты лишь пытался поступить правильно. Ощущение прикосновения исчезает, и он вскидывает голову, боясь, что материализовавшийся голос пропадет. Нил не пропадает. Нил присаживается рядом с ним на корточки и с кроткой улыбкой заглядывает в лицо. – Ты принимал решения, которые считал верными. И если ошибался, то исправлял ошибку. Ты хороший. И заслужил счастье, – Нил неловко вновь кладет руку на его плечо, и Райлан неотрывно смотрит ему в глаза, хотя все внутри умирает от ужаса этой близости. – Я убил тебя, – произносит одними губами. – И оживил – тоже ты. *** Уже давно за полночь, но Нилу не спится. В голове копошатся странные и совершенно дурацкие мысли. Например, о том, что Райлан в последнее время не в меру молчалив и отстранен. Конечно, он и раньше не слишком проявлял добродушие, но теперь перестал даже ехидно подшучивать над Ларри и давать при удобном случае поучительные советы самому Нилу – словно ходит на встречи и праздники только затем, чтобы тихой тенью постоять рядом. В глубине души Нил надеялся, что с наступлением спокойной размеренной жизни в их отношениях ничего не изменится, – но ошибался. От этой мысли что-то внутри болезненно ноет, как он ни старается себя подбодрить. Наверное, Райлан ему дорог. Нил с удивлением ощущает, как по щеке медленно катится слеза. Он плачет впервые после того, как поделился с друзьями своим горем о потере мамы. Очень любил ее, пусть и помнил плохо... Догадка проскальзывает по краю сознания, однако ей не удается остаться незамеченной. Нил широко распахивает глаза, но в следующую секунду прячет лицо в ладонях. Кажется, ему срочно нужно поговорить с Райланом. Кажется, это очень-очень важно. *** Нил делает глубокий вдох, как перед прыжком в воду, – и, задержав воздух в груди секунды на три, шумно выдыхает. Начать все-таки намного сложнее, чем думалось. И обстоятельства вовсе не такие, как он себе представлял... Говорить внезапно начинает Райлан – коротко и осторожно, словно боясь спугнуть дикую птицу. – Я знаю, что ты хочешь сказать. – Знаешь? – Я был Ястребом. Я просто слушался приказов. Я делал то, что должен, я... – произносит механически, безэмоционально, словно повторяя заученный текст. Нил отрицательно мотает головой, и, не выдерживая, резко прижимает ладонь к его рту. – Дело не в этом, – возражает запальчиво и в порыве наклоняется ближе. – Ты поступал так, как велело сердце, поэтому что бы ты ни делал, это всегда был верный выбор. Сердце говорило тебе, что анима слаба и нелогична, – и ты слушался Тени. Сердце говорило, что Тень зла и несправедлива, – и ты слушался анимы. Нет правильной стороны. Ты всегда состоял из серебра, но только недавно это понял, – Нил переводит дух и добавляет: – Все мы. Глядя в карие, растерянно округлившиеся глаза, он запоздало замечает, что все еще касается пальцами рта Райлана. Нил поспешно отводит руку, однако тот перехватывает ее на полпути, не отрывая взора. – Я уже давно тебя простил, Кадет Семь Два Три, – голос внезапно садится. – Надеюсь, и ты простишь себя, – пытается беззаботно улыбнуться, но улыбка выходит неловкая. – Тогда чего ты хочешь? – спрашивает Райлан со сложной смесью чувств на лице, и взгляд Нила невольно падает на движущиеся губы. Губы, когда-то скрытые за плотной маской. Ответ вырывается раньше, чем он успевает осмыслить его. – Поцеловать тебя. Райлан приподнимает брови, недоверчиво усмехается – и Нил дергается, мгновенно пожалев о сказанном. Мучительный стыд обжигает румянцем щеки, и парень целую секунду размышляет о том, насколько же большим дураком нужно быть, чтобы ляпнуть такую глупость. А потом к его полураскрытому рту прикасаются мягкие губы Райлана, и становится совсем не до того. *** Вдохновенная речь Нила вызывает одновременно облегчение, нежность и, кажется, желание заплакать. С отстраненным удивлением Райлан замечает, что ощущает себя в безопасности, словно кто-то накрыл его защитным куполом – точной уменьшенной копией того, что оберегал Квадрат Ноль Ноль, хотя это, разумеется, невозможно. – Поцеловать тебя. Ощущение пропадает, и сердце панически заходится в барабанной дроби. Привычное за столько лет спасение от страха – холодное внешнее спокойствие, не показывать врагу ни капли нервозности – и думать, думать, что делать дальше. Наверное, Райлан провел слишком много времени бок о бок с золотыми народами, но думать он не хочет вовсе. Он хочет действовать. *** У Райлана теплая кожа и чуть сбивчивое дыхание – ни за что не заметить, если не находиться так непозволительно близко. Правая ладонь становится влажной от пота, но Нил так и не решается освободить ее из чужих пальцев – вот бы замереть и продлить момент на целую вечность. Наверное, это странно. Нил не слишком многое знает о любви, но, кажется, любить людей своего пола обычно не принято. Хотя Нола, например, стала возлюбленной Ларри – тоже Ястреба, да еще и чистокровного, а это точно страннее в тысячу раз, чем парню целоваться с парнем. Стриж влюбился в Ястреба, Стриж влюбился в Ястреба, – дразняще звучит в голове, отзывается в глубинах души сладким восторгом. Нил чувствует себя совершенно счастливым. Весь мир сокращается до одной небольшой комнаты в эту бесконечную ночь – пока Райлан касается талии Нила, сперва несмело, а после прижимая к себе все уверенней, пока Нил, одной рукой все еще сжимая кисть Райлана, запускает пальцы второй в его темные волосы, пока золотые искры, рожденные двумя сердцами, вьются вокруг и отражаются маленькими звездочками в двух парах глаз. Позже Нил убирает валяющийся на полу нож в походную сумку Райлана, лежащую в углу, и, вернувшись, бережно целует старые шрамы на его руках – жест, от которого у того внутри все переворачивается. «Ничего страшного больше нет, – читается в нежной улыбке, – все хорошо. Я рядом». И Райлану чудится, что он наконец обрел давным-давно потерянный дом.