Знание - сила

Цзин Юань, ведомый (абсолютно точно) научным интересом (когда ему стала интересна наука?), решил исследовать одну тему. Что такое поцелуи? Нет, он знал, что такое поцелуи, но вот пробовать… Никогда не пробовал. А хотелось. Неужели он проживёт десяток веков, ни разу не поцеловавшись? И плевать, что ему всего лет двадцать! Его ровесники успели перевстречаться с половиной Лофу, а Юаню оставалось отрабатывать удары палкой, бормоча себе ругательства под нос. Цзин Юань решил спросить совета у самого умного и надёжного человека из Квинтета. — Дань Фэн, с кем я могу поцеловаться? — задаёт в лоб лейтенант, тревожа и так тревожного Дань Фэна. Дракон сидел за столом и разбирал кучу бумаг. Его внешний вид крайне ярко демонстрировал то, что эту ночь он точно не спал. И предыдущие, вероятно, тоже. Цзин Юаню бы не стоило тревожить Дань Фэна в таком состоянии, но Старейшина, даже если будет при смерти, никогда не откажет другу. Даже если это такой странный вопрос. Дракон, без всякого осуждения во взгляде, задумчиво смотрел в горящие золотые глаза напротив. Ох уж эта юношеская жизнерадостность… Хотя, кажется, Цзин Юань будет и лет через сто таким же счастливым. Дань Фэн надеялся на это. Невольно он улыбнулся, что и сам не заметил. — Придумал?! — Юань, не знающий мыслей Дань Фэна, воспринял улыбку не совсем так, как надо. — Цзин Юань, целоваться с кем попало не сто… — Но Тэн Сяо каждую но… Дань Фэн шокирующе посмотрел на него и, кажется, смутился. — Давай не обсуждать разгульный образ нынешнего генерала, — он приложил руку ко лбу. Ну вот куда этот ребёнок влез? Дань Фэн, будучи специалистом в отношениях (ему больше десяти тысяч лет и он ни разу не целовался, ни разу не любил, ни разу не был в романтических отношениях), хотел было уже рассказать Цзин Юаню о возвышенных чувствах, а тут!.. Чёртов Тэн Сяо, Яоши ему могила. Такому бардаку ребёнка учить. — Эм, Дань Фэн? Кажется, он слишком сильно задумался и его выражение лица выглядело крайне непрезентабельным. Словно он кого-то мысленно проклинал. Ну, в целом, это было правдой. — Поцелуй Инсина, — выпаливает самую первую мысль Дань Фэн. Цзин Юань удивлённо смотрит на него. — Ин… Инсина?.. Этого дебилоида? — Этот «дебилоид», как ты литературно выразился, лучшая кандидатура для подобного поступка. Либо он, либо никто. Послушай старших, — Дань Фэн делает серьёзный вид и прикрывает глаза, придавая статусности своему образу, чтобы Цзин Юань доверился ему и не пошёл в чёртов бордель! Цзин Юань задумчиво стоит, а потом прощается и кивает головой в знак того, что возьмёт на заметку совет. Дань Фэн, конечно же, умолчит о том, что Инсин страдает от невзаимной (?) любви к этому… Как там он говорил ему в своих душеизлияниях? А, точно. «Придурок», «идиот», «кошара», «дебил», «малявка». Смысл последнего Дань Фэн так и не понял, потому что они были ровесниками. Как же тяжело быть психологом для Заоблачного Квинтета, когда тебе самому нужен психолог. А, нет, не психолог. Психотерапевт.

***

Цзин Юань буквально влетел в мастерскую Инсина без всякого стука. Юноша, спокойно пьющий чай в очках и изучающий какие-то чертежи, подавился. Сам разрешил этому придурку влетать без спросу (он и до разрешения так делал, но теперь это происходило хотя бы официально), но до сих пор не привык. Этот львиный ураган вломился, а теперь стоял сложенный пополам, пытаясь отдышаться. — По какому поводу? — Инсин развернулся к нему, всё ещё держа в руках чашку. Он попытался придать некой возвышенности своим глазам, чтобы не выдать собственные чувства и то, что, на самом деле, рад приходу Цзин Юаню. — Ты сломал подаренную глефу? — Я? Да никогда! Как я могу сломать сделанную тобой глефу? Совсем самооценку попортил? — недоумевающе и очень тяжело дыша говорил Цзин Юань. — Я по более важному вопросу. Инсин вопросительно поднял бровь, мысленно благодаря Повелителя Небесной Дуги за то, что этот кошак не сломал глефу, которую он создавал ночами. Он даже не стал отвечать на колкость, продолжая терпеливо ждать поставленный вопрос. — Давай поцелуемся. Инсин второй раз подавился бы чаем, но, к счастью, не отпивал новую порцию. — И как ты пришёл к такому гениальному умозаключению? — Инсин, мягко говоря, был крайне удивлён подобной просьбе со стороны Цзин Юаню. — Дань Фэн подсказал. Тьфу! Чёртов дракон. Инсин отвёл взгляд в сторону, мысленно проклиная Старейшину. А хотя, ладно, он уже и так проклят. Сидит в своих бумажках, вероятно, копается. Вот ему и проклятье, пусть страдает. — Юань, ты же взрослый. Должен понимать, что подобные вещи не делаются… Просто так. Обычно люди целуются, если нравятся друг другу, — Инсин не был уверен в том, что интеллект долгожителей развивается так же, как и у смертных, поэтому поспешил добавить: — если влюблены в друг друга. — Если проблема в этом, то я просто должен тебя влюбить в себя? Инсин смутился. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но отвернулся и прикрыл губы рукой. И что ему ответить? Надо было послать его куда подальше, да и дело с концом. А теперь сиди, выкручивайся, выдумывай… Вдруг это последний шанс? Вдруг сама Матрица Предвидения выискала этот момент в судьбе и теперь всё в руках одного только Инсина. — Тебе надо влюбиться в меня, — бормочет Инсин. Он уже полностью сдал себя. Было очевидно, что среди них обоих придурком являлся именно ремесленник. Он так хорошо умел управлять собственными эмоциями, но Юань всегда к чертям ломал его психологическую выдержку. Инсин услышал, как Цзин Юань подходит к нему, берёт приложенную к лицу руку и отводит её в сторону, касаясь тёплых от чая губ. Просто касается и не отходит, Инсин чувствует то, как они дрожат от бьющейся в них крови от бега или, быть может, смущения. Цзин Юань переплетает их пальцы, а Инсин берёт инициативу в свои руки и целует лейтенанта нормально. Цзин Юань делает тяжёлый вдох, прежде чем ответить. Инсин не закрывает глаза видит приоткрытое золото, что смотрит на него так, как не смотрело никогда. В молодой груди Инсина бьётся смущение, которое приятным теплом распространяется по телу. Он забывает о том, кем является, забывает о том, что его когда-то тревожило и просто наслаждается моментом. Есть только Цзин Юань. Лейтенант отстраняется и смотрит на Инсина. Снимает второй рукой очки и кладёт на стол. — Видишь, никаких проблем нет, — улыбается Цзин Юань. — Придурок.