Чуя медленно моргнул и открыл глаза, встревоженный обилием звуков и, что более важно, голосов, доносящихся со всех сторон. Его тело болело, и он предпочел бы, чтобы он просто продолжал спать, но из-за всего этого шума было трудно даже думать.
Затем он вспомнил, что с ним только что произошло, и его глаза широко раскрылись, глядя на незнакомый потолок.
Он принял сидячее положение, где наконец-то освоился со своим окружением. Он находился в помещении, похожем на офис, в окружении лиц, которых знал, но с которыми не был слишком хорошо знаком.
Детективное агентство.
— Чуя-сан проснулся! — воскликнул человек рядом с ним. Странный мальчик — Ацуши.
— Что случилось? — спросил Чуя, прежде чем смог полностью осознать это. Он уже знал. Сигил, Нора, тесты.
Дазай.
— Где Дазай? — беспамятно воскликнул Накахара, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Похоже, вы с Дазаем были перенесены в измерение способностей с помощью этого символа, — сказал серьезный голос. Чуя поискал его источник и нашел его в светловолосом мужчине с конским хвостом, в очках.
Член агентства, напарника Осаму.
Чуя посмотрел на других людей в комнате. Все работники, по крайней мере, большинство из них. Казалось, все стоят над ним, за исключением их босса. Единственным человеком, с которым Чуя был по-настоящему знаком, была Кека, которая устало смотрела на него из-за спины Ацуши. Она выглядела хорошо. Это не могло не радовать.
Глаза Чуи, наконец, заметили лежащего рядом с ним на расстоянии вытянутой руки Дазая без сознания.
Они оба выбрались наружу. Это уже хорошо, подумал Чуя.
— Где символ? — спросил Чуя, когда нашел Дазая.
— У меня, — раздался тихий голос сзади.
Оттуда вышел мужчина. Это был пожилой джентльмен в круглых очках, и Чуя увидел, что он нервно теребит чертов сигил руками.
Он выглядел чертовски подозрительным.
— Я владелец и создатель знака, — сказал мужчина. — Меня зовут Ибсен.
— Значит, ты был ответственен за этот беспорядок, — Чуя впился в него взглядом. Похоже, его инстинкты не подвели его.
— Нет, я просто нанял агентство, чтобы забрать свои вещи, — защищаясь, сказал Ибсен, — и я пытался предупредить молодого человека на полу о последствиях прикосновения двух человек, но он не стал слушать.
— О, по-твоему сейчас самое время? — ответил Чуя, в нем нарастало раздражение. Из-за Осаму, конечно. — Извините, я отойду на секунду.
Чуя подполз ближе к Дазаю, схватил его за рубашку спереди, приблизив свое лицо к лицу напарника, а затем отвесил пощечину. Несколько человек в комнате вздрогнули от удивления.
— Проснись, придурок! — закричал Чуя, тряся Дазая за воротник.
Дазай открыл глаза, когда Чуя ударил его еще раз, чтобы разбудить.
— Ай! — парень возмущенно заскулил, — за что?!
— Этот мужчина, — он указал за спину на Ибсена, — говорит мне, что ты знал, что мы не должны трогать сигил.
— А, это-то.
— Не говори "А, это-то", что, блять, с тобой не так?
— Я просто хотел знать, что произойдет, если мы дотронемся до него одновременно.
— Ты, мудак, тратящий бинты, что, если бы он взорвался или что-то в этом роде?
— Ну, мне все равно, умру ли я, и мне действительно все равно, умрешь ли ты. Как ты думаешь, почему я пощадил Ацуши? — непринужденно промурлыкал Дазай.
— Я собираюсь придушить тебя, — прорычал Чуя.
— Отлично, — улыбнулся ему Осаму, — с нетерпением жду этого.
Кто-то в комнате кашлянул, и Чуя раздраженно повернул к ним голову.
— Что? — рявкнул он.
Очкарик был единственным, кто выглядел чем-то средним между раздражением и неловкостью. У нескольких человек вокруг него были более ошарашенные лица. Были ли они удивлены, что Чуя ударил Дазая, или все восприняли это как должное, Чуя не знал.
— Может мы вернемся к теме, — коротко сказал очкарик.
Чуя отпустил шею напарника, отчего тот с визгом упал обратно. Накахара отодвинулся от него.
— Почему я здесь? — спросил он, скрестив руки на груди, словно защищаясь.
— В агентстве? — нерешительно спросил Ацуши. Чуя нахмурился от очевидного вопроса, и Накаджима немедленно начал объяснять. — После того, как вы с Дазай-саном прикоснулись к символу, — Чуя бросил быстрый взгляд в сторону Дазая, — была вспышка яркого света, а затем вы исчезли. Я не знал, что делать, поэтому принес жетон обратно в агентство. Никто не знал, как вас вытащить, даже Рампо-сан, поэтому мы позвали мистера Ибсена.
— К сожалению, как я уже сказал вашим коллегам, — вмешался Ибсен, — не было никакой возможности вытащить вас, пока вы не пройдете тесты.
— И мы это сделали, — ответил Чуя.
— Сделали, — продолжил мужчина, — и намного быстрее, чем ожидалось. Какое у вас, должно быть, замечательное партнерство, — последнюю часть он произнес с ноткой удивления, которая действительно действовала Чуе на нервы.
— Бывшее партнерство, — отметил Чуя. — И что же ты за садист, мать твою? Что это были за тесты? Этот символ — практически смертельная ловушка.
— Ну, — заикаясь, произнес Ибсен, — суть в том, что это должно быть сложно. Мы не хотим отправлять неудачных напарников, которые не понимают друг друга, на поле боя. Это питательная среда.
— Значит, вместо этого нужно отправить их на верную смерть.
— Иногда, — сказал ублюдок, — но это не главное намерение.
— Довольно мощная способность, которой ты обладаешь, — спокойно сказал Дазай, возвращаясь в сидячее положение и, по-видимому, снова чувствуя себя хорошо,— создать целое рабочее измерение, которое почти безгранично по своей мощи. Оно к тому же аннулирует способности. Даже моя не может сравниться с твоей. Что-то настолько мощное… Ты можешь использовать его для любых своих прихотей, почему именно это?
Ибсен слегка улыбнулся ему, явно довольный похвалой.
— С детства я интересовался межчеловеческими отношениями, — объяснял Ибсен, — довольны ли они друг другом, грустят ли друг о друге, сердятся ли. Поставить двух людей в опасную ситуацию — идеальный способ раскрыть истинные чувства. Какой смысл в партнерстве, если вы этого не хотите или если у вас есть то, что не соответствует действительности? Лучше всего покончить с этим как есть.
Чуе вспомнились похожие слова, сказанные Норой, только они звучали скорее грустно, чем безумно.
— Но мои способности не так безграничны, как ты, возможно, думаешь, — с сожалением сказал Ибсен. — Я могу создать только отдельное измерение, привязанное к объекту, и только одно. Для этого я выбрал этот символ.
— Эта твоя способность, — сказал Куникида, — очень опасна.
Ибсен кивнул.
— Именно поэтому я и хотел вернуть его. Я точно знаю, что он сделает, попав не в те руки.
Чуя подумал, что вообще-то руки мужчины тоже, видимо, не особо подходили. В конце концов, он едва знал этого парня. Возможно, под маской сумасшедшего на самом деле скрывался честный гражданин.
— Вы раньше работали на Мафию, не так ли? — спросил Дазай, и все головы, включая Чую, повернулись к нему.
— Я... да, — признался Ибсен, явно застигнутый врасплох, — как ты узнал?
— Дело в насилии. Кроме того, жестокость тестов и функциональность что-то такое, что могло принадлежать только Мафии.
— Да, раньше я был руководителем, — сказал Ибсен, и теперь все потрясенные лица повернулись к нему.
— Исполнительный комитет. В Мафии, — сказал Куникида, держа руку над блокнотом в кармане, готовый выхватить его в случае необходимости.
— У тебя хватает наглости, — сказала Йосано, прислонившись к стене. Чуя вспомнил, что Мори упоминал ее несколько раз. Судя по тому, что Чуя мог видеть в ней, никакой любви между ними не осталось. По крайней мере, с ее стороны.
Все в комнате, казалось, были более напряжены после этого откровения. Все, кроме детектива в шляпе на заднем сиденье, который открывал леденец на палочке.
— Расслабься, — сказал Рампо, отправляя конфету в рот, — он не представляет угрозы.
Удивительно, но после этого заявления все действительно расслабились. Чуя задавался вопросом, какой властью обладал человек в шляпе над агентством, если они так легко доверяли ему.
— Да. Я был руководителем, — печально объяснил Ибсен, — но ушел задолго до смерти последнего босса.
Чуя фыркнул.
— Ушел? Никто просто так не уходит оттуда. Ну, почти никто, — подумал Накахара, украдкой взглянув на Дазая.
— Это было очень трудно, но это нужно было сделать. Я много лет жил в подполье. После того, как я услышал, что у власти новый босс, я заплатил одному из своих бывших коллег, чтобы он сжег всю информацию, которая была на меня. После этого я был свободен.
— Очевидно, они сожгли не все, — сказал Чуя, — поскольку мой босс послал меня за дурацким сигилом.
Ибсен немного отодвинулся, его лицо побледнело от осознания.
— Ты... Портовая Мафия? Мне никто ничего об этом не говорил, — он обвиняюще огляделся по сторонам, но, казалось, это никого особо не волновало.
— Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю, — сказал Чуя в качестве заверения, хотя на самом деле ему хотелось убить этого парня.
— Почему ты ушел? — тихо, но твердо спросила Кёка, глядя на мужчину с явным кровожадным намерением. Чуя почти забыл об этом, но она также была той, кому удалось уйти так просто.
— Они начали использовать мой символ не по назначению, — сказал Ибсен, и в его голосе послышались нотки раздражения, как будто он был зол, — чтобы пытать подчиненных, которые плохо себя вели. Для захвата пленных. Это не то, для чего я придумывал свою способность.
Имело смысл. Мори определенно использовал бы его для этого.
— Теперь символ должен быть в безопасности, когда он у меня, — продолжил мужчина, — ну, по большей части, когда я обновил свою систему контроля. Спасибо, что вернули его, и я приношу извинения за доставленные хлопоты.
— Не безопаснее ли было бы его уничтожить ? — небрежно спросил Дазай, и Ибсен тут же нахмурился.
— Это дело всей моей жизни. Я даже думать не хочу о том, чтобы уничтожать его. Поверь мне, когда я говорю, что больше оно никому не принесет хлопот.
— Кто были те люди, которые украли сигил? — спросил Ацуши.
— Голубой рассвет, — с готовностью ответил Ибсен. — Их босс был моим бывшим партнером. Он был главным вдохновителем создания символа в первую очередь. Мы знали друг друга еще до того, как я присоединился к Мафии. Видите ли, они завербовали меня, но мой напарник был против этого. Подумал, что мы должны продать его тому, кто предложит самую высокую цену, — усмехнулся Ибсен, — как будто я когда-нибудь расстанусь со своей работой. Я не разговаривал с ним после того, как присоединился к Портовой, но он, должно быть, следил за символом. Он оставил записку, в которой злорадствовал по поводу того, что взял его.
Ацуши кивнул, и воцарилась тишина.
— Верно. Я думаю, технически мы закончили с нашими делами теперь, когда Дазай и исполнитель Мафии вернулись, — сказал Куникида, но он не выглядел слишком довольным этим.
Чуя услышал, как кто-то прошептал:
— Стоит ли нам вообще так легко отпускать его? — но никто не двинулся с места, поэтому Ибсен поклонился и поспешил к двери.
— Подождите! — Чуя позвал его.
Мужчина, вздрогнув, остановился, и все нерешительно посмотрели на Чую. Он заметил, что люди потянулись за своим оружием, вероятно, ожидая, что Чуя потребует символ.
Им не нужно было беспокоиться, так как Накахара никак не мог вернуть эту штуку. Каким бы преданным он ни был, он не хотел, чтобы это происходило рядом с его подчиненными. На самом деле он собирался отпустить Ибсена, может быть, выследить его, чтобы уничтожить сигил, но потом вспомнил о Норе.
— Ты можешь входить в символ и выходить из него, когда тебе заблагорассудится?
Ибсен кивнул.
— Тогда тебе лучше навещать Нору время от времени. Ей на самом деле не нравится там застревать.
— Нору? — в замешательстве спросил мужчина, как будто услышал что-то смутно знакомое. — Путеводителя по измерениям?
— Да, Нора, — раздраженно сказал Чуя, — если ты заставляешь ее оставаться там, тебе лучше заботиться о ней.
Ибсен сделал паузу.
— ...хорошо, — тон, который, на взгляд Чуи, звучал не слишком уверенно.
Затем Ибсен уехал, и Чуя все-таки принял решение навестить его через несколько дней. Чтобы посмотреть, сдержит ли он свое обещание.
Нерешительно Ацуши спросил:
— Это действительно нормально — позволить ему уйти?
— Я думаю, все в порядке, — ответил Рампо, глядя прямо на Чую. Казалось, что он мог видеть его насквозь и его планы, и это немного пугало Накахару. Даже у Дазая не было такого взгляда.
На несколько секунд воцарилась тишина, в течение которой Чуя решил, что ему определенно нужно убираться отсюда нахуй. Он попытался встать, но по тому, как задрожали его ноги, понял, что не сделает и двух шагов, как упадет обратно.
Пытаясь сесть так грациозно, как только мог, надеясь, что никто этого не заметил (кроме Дазая, судя по тому, как ухмылялся этот ублюдок), Чуя начал шарить по карманам в поисках телефона. Он вытащил его и нахмурился, увидев, что экран треснул и намок. Впрочем, неудивительно, учитывая обстоятельства.
Как он собирается кому-нибудь звонить? Может, почтовый голубь поможет? Спать прямо здесь, на полу агентства, пока ему не станет лучше? Попросить Дазая или кого-нибудь из других участников помочь ему? Сообщить кому-либо из этих людей, где он живет, казалось плохой идеей.
— Эй, Ацуши, — внезапно сказал Дазай, и Чуя вышел из своей нерешительности.
— Да? — сказал Ацуши, застигнутый врасплох.
— Ты можешь позвонить Акутагаве, чтобы он приехал сюда? — спокойно спросил Дазай.
— А? Почему... — Ацуши взглянул на Чую, и затем до него, казалось, дошло. — Я пойду позвоню, — сказал он, доставая свой телефон. — Извините, — он направился к двери.
Чуя даже не собирался спрашивать, откуда у этого парня номер телефона Акутагавы.
Одаренному коню лучше не смотреть в зубы.
Еще одно молчание, на этот раз нарушенное Акико.
— Эй, Дазай, — сказала она, склонив голову в сторону Чуи, — почему глава Портовой Мафии носит твой плащ?
Все головы повернулись к Чуе, как будто они все только что осознали это. Даже Чуя опустил глаза.
— Он промок, — легко парировал Дазай.
— О, — сказала Йосано, понимающе приподняв брови, — понимаю.
Чуя стал ярко-красным.
— Вытащи свой разум из канавы, ты ни хрена не видишь. Я прыгнул в реку, — он указал пальцем на Дазая, — прекрати говорить двусмысленное дерьмо.
Дазай просто продолжал весело улыбаться.
Еще одно мгновение тишины, в течение которого Чую поразило осознание.
— Блять! — прошептал он, закрывая лицо, — я забыл взять свою шляпу. И другую свою одежду, но самое главное — шляпу, — Чуя собирался заставить этого ублюдка Ибсена пойти и забрать его вещи.
— Ты имеешь в виду
эту шляпу? — спросил веснушчатый мальчик, указывая на головной убор в углу комнаты.
Его шляпа. А рядом с ним — куртка.
— Да! — сказал Чуя, пытаясь придумать, как заползти туда, не выглядя невероятно жалким.
К счастью, паренек сам решил пойти и принести ему его вещи. Он протянул их ему с улыбкой, и Чуя улыбнулся в ответ.
— Спасибо.
— Мне реально она нравится, — сказал парень, прежде чем снова присоединиться к своей группе. Какой милый ребенок.
— Я думаю, все наши вещи переносятся обратно в реальный мир, как только мы выходим, — сказал Дазай. — Твоя остальная одежда, вероятно, тоже где-то здесь.
— Я вернусь за ними, — сказал Чуя, надевая шляпу, — они, наверное, все равно еще мокрые.
Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел Акутагава, засунув руки в карманы и выглядя таким же серьезным, как всегда. Белая шерсть тигра-оборотня выглядывала из дверного проема.
Акутагава оглядел комнату в поисках каких-либо угроз, прежде чем его взгляд остановился на Чуе.
— Сэр, — просто сказал он.
Чуя кивнул ему.
— Спасибо, что пришел.
Он поднялся на ноги, и Акутагава протянул ему руку. Чуя был счастлив, что наконец-то возвращается домой — ему нужно было заслуженно вздремнуть. Они направились к двери, но Чуя заставил их остановиться, когда они встали перед очкариком. Куникида, если Чуя не ошибался.
— Ты новый напарник Дазая?
— Я, — ответил парень. Его голос был напряженным, как будто он ожидал, что Чуя нападет на него в любой момент.
Чуя помолчал, а затем положил руку на плечо мужчины, глядя ему в глаза.
— Мне очень жаль.
Последовала удивленная пауза, а затем черты лица мужчины стали почти дружелюбными.
— Спасибо, — искренне ответил он.
— Какого хуя? — спросил Дазай обиженным тоном.
Ни один из них даже не взглянул в его сторону.
— А теперь пока, — наконец сказал Чуя, ни к кому конкретно не обращаясь, и они с Рюноске вышли из комнаты.
— Почему на вас пальто Дазай-сана? — спросил Акутагава.
***
Настойчивый звук зуммера пробудил Чую от его глубокого сна. Он быстро взглянул на свой телефон и увидел, что было два часа ночи, а это значит, что он проспал около 10 часов. То, что сейчас два часа ночи, также означало, что он собирался убить того, кто стоял по ту сторону двери.
Чуя на пару секунд забежал к боссу после ухода из агентства, прежде чем отправился отсыпаться от какого-то лихорадочного сна, который он видел в течение последних бог знает скольких часов. И то для того, чтобы доложить Мори о своем местонахождении и сказать ему, что символ в конечном итоге "был уничтожен". Мори был не слишком рад этому, но поскольку Чуя уже выглядел так, словно прошел через ад и вернулся обратно, он пропустил это мимо ушей.
Он чувствовал себя лучше, чем несколько часов назад, но использование Арахабаки означало, что он не сможет встать на ноги по крайней мере еще несколько дней.
— Что? — рявкнул Чуя, открывая дверь. — А, это ты, — кисло сказал он. Дазай стоял перед ним, выглядя гораздо более бодрым, чем следовало бы. — Чего ты хочешь?
— Я пришел забрать свое пальто, — беззаботно ответил Дазай.
— В два часа ночи, — невозмутимо ответил Чуя.
Дазай просто улыбнулся ему. Надоедливый ублюдок. Чуя собирался хлопнуть дверью, но Осаму поймал ее ногой. Чуя сдался и повернулся, чтобы уйти, когда вошел парень.
— Хочу ли я вообще знать, откуда ты знаешь мой адрес? — сказал Чуя, направляясь на кухню.
— О, Чуя, Чуя, — начал Дазай сладким тоном, который наводил на мысль, что он насмехается над ним, — как будто я не знаю цвета ручки, которой ты подписывал договор об аренде этого места.
Чуя не почувствовал ни малейшей тревоги, когда открыл холодильник, чтобы достать пакет молока. Он слишком привык к этому. Затем он открыл шкафчик, чтобы достать один единственный стакан.
— Твое пальто на диване. Бери и убирайся, — сказал Чуя, садясь за стойку, чтобы налить себе напиток.
— Ты такой холодный, слизняк, — сказал Дазай, приложив руку к сердцу. — Ты не показался мне бессердечным игроком. Я просто очередное завоевание? Ты воспользовался мной в сигиле, а теперь бросаешь меня?
Чуя фыркнул, ни на секунду не купившись на его игру. Дазай сохранял обиженное выражение лица еще несколько секунд, прежде чем надуться и сесть рядом. Он схватил упаковку и выпил прямо из нее. Вероятно, просто чтобы позлить Чую.
— Знаешь, — начал Осаму, — если ты будешь пить молоко, ты не вырастишь. Ты уже взрослый.
— Если ты не заткнешься, я тебя ударю, — сказал Чуя, делая еще один глоток. — Ты пришел сюда не только за пальто, — как утверждение.
— Нет, — согласился Дазай.
Чуя был зол на себя за то, что был доволен этим ответом, поэтому он пожаловался.
— Ты не мог хотя бы подождать до утра?
— И упустить разозленного, дезориентированного, лохматого Чую? Никогда, — радостно сказал Дазай.
Чуя уже собирался сказать Дазаю, чтобы он засунул свое мнение подальше, когда тот встал со своего места. Он быстро подошел к Чуе, прижимая его к стойке обеими руками.
Чуя не отодвинулся, вместо этого он пристально посмотрел Осаму в глаза. Парень наклонился гораздо ближе, чем следовало, занимая все личное пространство парня — вдыхая его воздух. Если бы это был кто-то другой, Накахара бы уже повалил его на землю.
— Итак, — тихо сказал Дазай, наклоняясь так близко, что Чуя мог почувствовать кончик его носа на своей щеке, — все еще хочешь, чтобы я ушел? — в его словах сквозило неподдельное любопытство.
Чуя глубоко вздохнул и признал свое поражение. Нет, он не хотел, чтобы он уходил.
Словно услышав мысли Чуи, Дазай победоносно ухмыльнулся, схватил его за запястье и потащил в направлении спальни.
— Подожди, я все еще слишком уставший для этого, — пожаловался Чуя, когда Дазай летел сломя голову.
Осаму остановился, как вкопанный, и резко повернулся обратно к Чуе. Прежде чем тот успел среагировать, Дазай уже прижимался губами к его губам.
Поцелуй был страстным, и Чуе потребовалась всего секунда, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он так же настойчиво поцеловал Дазая в ответ. Несмотря на то, что он впервые почувствовал это ощущение только вчера, он понял, что уже скучал по этому. Чуя не мог вспомнить, когда в последний раз поцелуи с кем-то заставляли его чувствовать такую зависимость. Наверное, никогда. Дазай был хуже любого наркотика.
Другой рукой Чуя схватил Дазая за рубашку, притягивая его ближе, но у Дазая были другие намерения.
Он отодвинул свое лицо, и Чуя собирался запротестовать, но затем Дазай решил прижаться губами к шее Чуи, прямо под ухом. Дазай вцепился в это место с явным действием, как будто он прекрасно понимал, как это повлияет на Чую.
Дрожь, которую почувствовал Накахара, пробежавшая по нему, была подобна току, потрясая его до глубины души, и становилась все сильнее, когда Дазай провел зубами по его шее, прикусывая, а затем притупляя боль ртом.
Сука, это приятно.
Чуя практически задыхался к тому времени, когда Дазай перестал и с довольной улыбкой спросил:
— Все еще слишком уставший?
— Заткнись и действуй, — поспешно прокомментировал Чуя, подталкивая Дазая в направлении его комнаты.
Он продолжал толкать его, пока они не добрались до кровати, а затем Накахара надавил на торс Осаму, заставив его упасть на спину.
Дазай, казалось, совсем не возражал. Он действительно казался очень довольным таким поворотом событий, особенно когда Чуя забрался сверху, оседлав его.
Чуя на секунду изумился открывшейся перед ним сцене. Дазай с растрепанными волосами и темными глазами, полными явной похоти, его тело крепкое и теплое под телом самого Накахары. В этот момент Чуя почувствовал, что Осаму полностью в его власти, и
только в его власти. Чуя мог бы привыкнуть к этому.
Он наклонился, чтобы снова поцеловать его, и лицо Дазая встретилось с ним на полпути.
— Как я уже сказал, — начал говорить Чуя между поцелуями, желая прояснить одну вещь, — это ничего не меняет. Просто потому, что между нами есть интрижка, — Чуя снова поцеловал его, — не значит, что мы вместе отправимся в закат. Мы не встречаемся, мы не пара. Выбрось это из головы. Понял?
— Естественно, — ответил Дазай, его голос был более хриплым, чем обычно.
— Я имею в виду, если бы кто-нибудь подумал, что мы встречаемся, — они оба неловко вздрогнули при этом слове.
— Как бы это было неловко, — вздохнул Дазай.
— Это мне должно быть стыдно, придурок, — немедленно огрызнулся Чуя, слегка обидевшись.
— Мне вообще-то тоже, — сказал Дазай и снова поцеловал Чую, отвлекая его от разговора. — Хотя ты должен знать, — небрежно предупредил Осаму, пока Чуя пытался расстегнуть его рубашку, — если я увижу тебя с кем-то, кто не я, я убью их, тебя, а затем себя.
Чуя вздохнул, когда, наконец, расстегнул эту дурацкую одежду.
— Ты такой драматичный, ты знаешь это?
— Мгм. Ты... — сказал Дазай, но остальная часть предложения оборвалась, когда Чуя провел рукой по обнаженной груди Дазая. Чуя мог чувствовать дрожь напарника, которая только подзадоривала Накахару.
Чуя наклонился к уху Дазая, намеренно придавая своему голосу хриплый оттенок:
— Если бы я увидел тебя с кем-нибудь, я бы просто убил
тебя.
Дазай неуверенно рассмеялся, прежде чем Чуя прижался губами к шее Дазая.
***
Несколько месяцев спустя Чую разбудило жужжание другого рода. Свет пробивался сквозь полуприкрытые жалюзи, отбрасывая тени на его лицо. Чуя смутно распознал в жужжащем звуке будильник своего телефона. Ему действительно нужно было сменить его на что-то более приятное. Птичье щебетание или еще какую-нибудь хрень.
Он вслепую поискал свой телефон на прикроватной тумбочке, когда вспомнил, что поставил его заряжаться на ночь. Он протянул руку чуть дальше. Все, что ему нужно было сделать, это коснуться шнура, а гравитация сделает все остальное.
Его пальцы, наконец, дотянулись до провода, но ни один телефон не полетел в его сторону. Раздражающее жужжание продолжалось.
— Убери от меня свои руки, мне нужно выключить это дерьмо, — пожаловался Чуя, но Дазай полностью проигнорировал это, растянувшись на нем еще сильнее.
Чуя вздохнул, отталкивая Дазая. С таким же успехом можно было встать и выключить его вручную, когда он полностью проснулся.
Накахара сел на край кровати и наблюдал, как Дазай схватил подушку и сонно завернулся в нее, его волосы скрывали большую часть его лица. Этот парень действительно прилипала, и это определенно не было мило. В Дазае не было ничего милого, бесполезно подумал про себя Чуя.
— Зачем тебе так рано вставать? — пробормотал Дазай в подушку, когда Чуя выключил будильник.
Проверив свою электронную почту, Чуя подошел к шкафу, отодвинув коробку, наполненную (по какой-то причине) бинтами, чтобы добраться до своей одежды.
— Уже не так рано, — сказал он, снимая пижаму и бросая ее в корзину для белья рядом со шкафом, — тебе тоже скоро придется вставать на работу.
— Посмотрим.
Чуя достал из шкафа рубашку вишневого цвета.
— Я позвоню Куникиде, — парировал Чуя, надевая ее.
— Я выключу свой телефон, — сказал в ответ Дазай.
— Нет, если я сначала спрячу его, — небрежно ответил Чуя, — удачи тебе поспать после этого.
— Вы двое ополчились на меня, мне это не нравится, — обидчиво прокомментировал Дазай, когда, наконец, отпустил подушку и сел. — Я скучаю по тому, как ты снимаешь рубашку! — печально воскликнул он, когда, наконец, посмотрел на Чую.
Дазай выглядел абсолютно растрепанным после сна. Его волосы были в беспорядке, футболка измята, а бинты свободно свисали с его тела. Чуя мог видеть засос, появляющийся у него на шее в том месте, где соскользнули бинты, что могло быть делом рук Чуи, а могло и не быть.
— Хотя бы штаны не пропустил, — нетерпеливо сказал Дазай.
Чуя вытащил из шкафа пару черных джинсов и перекинул их через плечо, довольный тем, что взорвал рассудок Осаму.
— Сегодня тебе не светит, — снисходительно сказал он. — Я спешу. И мы оба знаем, чем это закончится, если я начну раздеваться. Я закончу переодеваться в ванной.
— Бе, — крикнул ему вслед Дазай, когда он выходил из комнаты.
Когда Чуя закончил свои утренние процедуры, он нашел Дазая на кухне, пытающегося поработать с френч-прессом.
— Эй, — огрызнулся Накахара, — что я тебе говорил насчет того, чтобы ты его не трогал?
Дазай пристально посмотрел на него.
— Я не виноват, что предыдущий сломался.
— Ага, — сказал Чуя, схватив Дазая за плечи и отодвинув его с дороги.
Осаму сел, сразу забыв о заварнике, и прислонился лицом к стойке.
— Я голодный.
— Тогда сходи поешь чего-нибудь, — ответил Чуя, правильно работая с прессом.
— Приготовь мне что-нибудь, — попросил парень.
— Нет, — сказал он, закончив готовить кофе и наливая его в кружку, — я не твоя горничная.
— Но ты моя собака. Ты должен повиноваться каждому моему слову.
— Перестань называть меня своей собакой, скумбрия, — воскликнул Чуя, ставя кружку с кофе перед Дазаем, который немедленно обхватил ее руками.
Чуя прошел в гостиную в поисках своих перчаток и чокера. Он помнил, что положил их где-то здесь, но понятия не имел, где именно.
— Ты не видел мои...
— На книжной полке.
— А, точно, — сказал он, поднимая найденные вещи, которые по какой-то причине торчали между книг — он понятия не имел, как они туда попали.
Когда он вернулся на кухню, Дазай все еще дремал, прислонившись головой к столешнице.
— Кстати, — начал Чуя, — нам придется пропустить сегодняшний вечер, я работаю допоздна.
— Ммм, — сказал Дазай, зевая.
У Дазая и Чуи было это небольшое соглашение, действовавшее уже несколько месяцев, и, казалось, их обоих это устраивало. Иногда они ночевали у Чуи, иногда у Дазая (но предпочтительно у Чуи, потому что там было намного приятнее).
На удивление, это не сильно отличалось от их дней во время работы дуэта в Мафии. Чуя даже зашел бы так далеко, что сказал бы, что он доволен этим соглашением. Да, Дазай все еще раздражал и продолжал затевать драки, но Чуя был доволен. Он скучал по общению с Дазаем и был более чем счастлив продолжать спать с ним.
Чуя подошел к нему, схватил его за волосы, дернул его голову вверх и притянул к себе для поцелуя. Дазай немедленно поцеловал его в ответ, все следы прежней усталости исчезли с его тела.
Прежде чем ситуация могла обостриться, Накахара отпустил его, и голова Дазая снова легла на стойку.
— Увидимся, — небрежно сказал Чуя, подходя, чтобы взять свою шляпу с вешалки.
— Пока, милый! Хорошего дня на работе, — весело пожелал Осаму.
— Еще раз назовешь меня так, и я зарежу тебя, — спокойно ответил Чуя.
— Ты справишься, детка.
Накахара застонал и открыл дверь, чтобы уйти.
Его напарник действительно худший.
С нежностью подумал Чуя.
