Красиво играешь.

С утра день обещал быть хорошим. Солнце ярко светило. На небе не было ни одного облачка. Гули собирались на прогулку, ведь сидеть в такую погоду дома считалось грехом даже для созданий Сатаны. Но кое-кто все же отказался. Это был самый низкий из мужчин гуль. Дьюдроп не желал идти на улицу из-за холода. В этом году зима была сурова, а мелкому гитаристу, что бы не замёрзнуть нужно одеть слишком много одежды. Такова суровая жизнь гуля, имевшего одни кожу да кости. Содо хотел заняться чем-нибудь полезным, пока сидит в одиночестве в огромном доме. Так что он взял свою гитару и занялся ей. Когда в доме полно народу, то этим заниматься не лучшая идея, ведь он будет мешать остальным заниматься своими делами. К своей гитаре он всегда относился по-особенному. Хоть он иногда и был с ней груб, но он определенно любил ее. В руках держал, как самое дорогое сокровище, но с первого взгляда это вряд ли увидишь. Закончив песню, в которой он иногда совершал ошибки, за что он часто себя ругал, до него донёсся стук в дверь. Это удивило гуля, даже напугало, ведь в доме никого не должно быть. Отложив гитару тот все таки подошёл к двери и открыл ее. Там он увидел Рейна, который довольно странно улыбался. Это немного напрягало Дьюдропа. — Дью, а ты довольно хорошо играешь, тебе часто такое говорят? -сказал гость, заходя в комнату без разрешения. - У тебя так же очень красивый голос, жаль, что ты не поешь, я бы точно послушал. — Что ты несёшь? С чего вдруг у тебя такой прилив комплиментов? И чего ты тут вообще делаешь, ты разве не ушел с остальными? - Дьюдроп опешил от такого поведения коллеги. Таким он его видел впервые, что заставляло напрягаться ещё больше. — Ну не задавай таких не нужных и скучных вопросов, милый. - Бас-гитарист ногой захлопнул дверь и прижал друга к стене. - Давай-ка лучше развлечемся, что скажешь? — Ты что творишь, уебок?! Отойди! — Ох, нет, милый, знал бы ты, как я устал тебя видеть рядом с этим Свиссом. Конечно, у вас там любовь-морковь, понимаю. Но он же тебе совершенно не подходит. С каждым словом Рейн приближался к Дью всё ближе и ближе, пока расстояние между их лицами не сократилось до миллиметров. Наконец он коснулся своими губами чужих. Он целовал того сначала с опаской, но после все же смелел. Поцелуи становились все напористее и страстнее. Огненному Гулю это совсем не нравилось. Он пытался как-то защититься, оттолкнуть от себя обнаглевшего, но все было тщетно. Сила была не равной. А на эти попытки Рейн только улыбался, осознавая какая же власть ему принадлежит. Он отлип от так долго желанных губ, опускаясь ниже. Одной рукой он перехватил сразу две руки Дью, освобождая вторую. Теперь он мог позволить себе гораздо большее. И начал он с расстёгивания пуговиц. Совсем скоро они его заебали, и одним резким движением он лишил друга довольно хорошей рубашки. Пуговицы отлетели в разные стороны. Кто это убирать будет его не волновало. Рейн провел рукой по худощавому телу, восхищаясь этой красотой. И почему же эта красота полюбила не его? Языком басист прошёлся по груди. Проколотые соски выглядели слишком заманчиво. Он взял один в рот, тщательно вылизывая. Кажется, он ждал этого всю жизнь. Наконец наигравшись в столь неудобном положении он достал из кармана верёвку. Рейн перевернул любимого и завязал тому руки за спиной. Через пару мгновений Дью мог понять, что не стоит прижатый к стене, а лежит на животе на своей кровати. Рейн над ним сверху, а руки больно тёрлись о веревки. Как же тому было противно в этот момент. Если бы ему было чем, то он точно бы блеванул. Но глупый гуль с утра предпочел не завтракать, а побольше поспать. Рейн пользовался этой беззащитностью. Его руки были везде. Он гладил Содо, сжимал его соски и снова гладил. Так же он кусал везде, где только можно и нельзя. Он не оставлял ни одного местечка, где не было бы укуса. Гуль был доволен своей работой. Он смотрел на это и ухмылялся, представляя как это будет выглядеть на следующий день. — ох, милый, я покажу тебе того, кто тебя любит и стоит на твоём уровне. - шептал Рейн в ухо. Одним движением гуль стянул штаны с нижнего. Он погладил ягодицу, а после со звонким шлепком ударил. Дью вздрогнул от неожиданного удара. Как же эта картина заводила Рейна. Он расстегнул ширинку своих джинс, спуская их вместе с боксерами. Он плюнул на руку, растирая слюну по всему члену. Он вошёл резко, даже не задумываясь о комфорте Дьюдропа. Его не волновало это. Он думал только о своем наслаждении. Дью же испытывал адский огонь в заднице. Было до ужаса больно. В глазах скопились слезинки. Он не знал, что делать в такой ситуации. Рейн все же соизволил подождать немного. Но этого все равно было мало. Начал он с резких и грубых толчков. Он намотал длинные волосы на кулак и потянул на себя, причиняя ещё больше боли. Огненный гуль не позволял себе стонать, хотя и при желании не смог бы. Боль перенимал все внимание на себя. Из него выходили только шипение и всхлипы. Слезы на глазах появлялись снова и снова. Как бы он ненавидел плакать, но остановить не мог этот поток. Каждый толчок казался для него адом. Через двадцать минут это безумие закончилось. Рейн излился внутрь, а Содо не смог кончить. У него даже не встал на насильника. Рейн развязал тому руки и обнял крепко. — надеюсь теперь ты поменяешь свой выбор партнёра. - проговорил Рейн на ухо.