Limp Bizkit — Break Stuff
Ошибка. Огромная ошибка. Не нужно было стоять на хорошо обдуваемом балконе полтора часа, выкуривая сигарету за сигаретой, и игнорировать пронизывающий кости холод. Первым уроком была чертова трансфигурация со старой кошкой, а он едва может встать с кровати. Сучий насморк и боль в горле. Конечно же, как самый заядлый мазохист, он продолжал сглатывать слюну, будто надеясь, что в этот раз будет менее больно. Но было все также нестерпимо больно. Тео открыл широко рот и напряг горло, пытаясь размять его настолько, чтобы режущее чувство притупилось. Не помогло. Лишь проглотил партию соплей и закашлялся. Мерзко быть обычным человеком. Шаркающим шагом прошелся до общей ванной комнаты, закрыл дверь на замок и подошел к раковине, облокотившись об неё руками. Отхаркался, прокашлялся, почистил зубы и умылся. Состояние было все таким же мерзким. А ему так не хотелось переться в противоположную сторону от кабинета трансфигурации к мадам Помфри. К тому же, опаздывал. Решив, что наведается туда после занятия, принялся одеваться. Голова болела, а руки едва хотели двигаться. После пятой попытки завязать чертов галстук, он с матом откинул его в сторону. И так сойдет. Просто застегнет мантию. Не хватало ему видеть недовольно сжавшийся рот Макгонагалл при виде его мятой рубашки. А выпил бы огневиски, сейчас бы мучился только от похмелья. Невидящим взглядом он просто пошел в тупую наверх, к выходу из подземелий. Шел неспеша, недовольно врезаясь в таких же медлительных учеников. Наконец, дойдя до нужного кабинета, прошелся к привычному месту и плюхнулся на него. Тяжело вздохнул, поставив локти на стол, и запустил руки в волосы, продолжая фокусироваться слезившимися глазами на деревянной парте. — Я рада вновь приступить к занятиям с вашим курсом, — опять режущий слух голос директора. Едва заставил себя не застонать вслух. — Учебная программа рассчитана на то, чтобы даже пропустившие год студенты смогли сдать Ж.А.Б.А. на приличный балл. Постараемся в первые занятия охватить пройденные раннее темы, а после приступим к изучению нового материала, — Магконагалл поправила свои очки и посмотрела на аудиторию. — Пожалуй, начнем с основного. О чем говорит Закон Трансфигурации Гэмпа? Тео поморщился от вопроса. Каждый год одно и тоже. Неужели кто-то, кто дошел до седьмого курса, может не знать об этом? Или старуха всех присутствующих за идиотов считает? — Да, мисс Грейнджер, — он едва повернул голову, чтобы посмотреть на задние парты. Ну конечно, сдвоенная пара с гриффиндорцами. И, естественно, взметнувшаяся рука нетерпеливой зубрилы и четкая, вызубренная слово в слово, формулировка. Нужно было прогулять. Нужно было просто пойти в больничное крыло, лечь на кушетку и залпом выпить бодроперцовое зелье. Тем более, ничего нового он сегодня не услышит, кроме поучительного тона Грейнджер. Если бы он был чуть более хвастливым, поставил на место эту заучку, ведь сдал С.О.В. не хуже её. Тео превосходный ученик, отличник по всем предметам, а самая умная волшебница столетия кто? Конечно же, грязнокровка. Если ты не кричишь каждому о том, какой ты умный, схватывающий на лету любую тему, то ты посредственность. Нужно как Грейнджер: где не открывают дверь, лезть в окна, яростно пробиваясь со словами «а я не договорила». Он продолжал смотреть на неё с презрением, надеясь, что почувствует, насколько она омерзительна со своим нравоучительным голосом. Жаль, что её не убили на этой войне. Надеялся, что, может быть, Беллатриса выбьет из неё это дерьмо, сделает более спокойной и тихой, но, видимо, все гриффиндорцы тупоголовые ебланы, которых ничего уже не исправит. Тео громко, до неприличия громко, шмыгнул носом, сразу же привлекая к себе внимание всего класса. Он и не заметил, как глупо выглядит с полуоткрытым ртом, потому что дышать через нос не получалось. Еще и уставился тупым взглядом на Грейнджер. Ничего. Стану бессмертным, переживу их всех и буду жить спокойно, зная, что все свидетели уже давно почили. Прикрыв глаза от усталости, он захлопнул рот и отвернулся обратно к преподавателю, встречая её недовольно поджатые губы. Надо же. Вздор! Староста Слизерина неприлично затянул сопли обратно. Вот такой вот я аристократ хуев. Пошла ты, кошка старая. Остаток лекции он просидел без звука, все также дыша мелкими вдохами через рот. Магконагалл дала задание превратить выданные перья в маленьких канареек. На удивление, первыми справились Малфой и Гринграсс, а затем уже младшая Уизли, после чего и Тео скучающим движением руки превратил свое перо в небольшую птичку. Почему-то взгляд упал на Грейнджер, которая растерянно смотрела на свое перо, а после еще и уронила палочку, из которой вырвался вихрь маленьких золотых искр. Ничего себе. Отличница не справилась с простым заданием или же витает в облаках? Прищурив глаза, он еще раз посмотрел на её задумчивое лицо, на небольшую межбровную морщинку и бледные губы, из которых будто выкачали всю кровь, а затем отвернулся. Похуй на неё.***
— Тео, подожди, — а ведь он только вышел из кабинета, намереваясь пойти, нет, побежать в больничное крыло, как его остановил голос Астории. Пытаясь скрыть свое раздражение, он медленно повернулся лицом к позвавшей и вопросительно поднял брови в ожидании. — Спасибо тебе за то, что вчера выручил, — начала Гринграсс, расплываясь в смущенной улыбке, вот только у него задергался глаз от нетерпения. Давай же, скажи, чего тебе надо и отъебись от меня наконец. — Всегда пожалуйста, — вежливо выдавил он, все также поднимая брови, чтобы дождаться продолжения её речи, однако Астория лишь смущенно прикусила нижнюю губу, всасывая её внутрь и вновь улыбнулась, вжимая плечи. Да, блядь, говори же ты уже. — Ну я пойду тогда? — не выдержал он, чувствуя как вежливая улыбка покидает его лицо, а пульсирующая вена под нижним веком увеличивает амплитуду своего движения и становится слишком заметной для чужого глаза. — А? — она глупо округлила глаза и залилась краской. Ненавижу. Он прикрыл глаза, пытаясь сделать глубокий вдох, но сразу же зашелся в приступе удушающего кашля. Прикрыв рот кулаком, он согнулся пополам продолжая кашлять. — Ты в порядке? — нежный голосок пропитался эмоцией тревоги и сочувствия. Нет, блядь, не в порядке. Я умираю. И даже после бодроперцового зелья продолжу умирать. Как и ты, дура. — Заболел, — прохрипел Тео, наконец прокашлявшись. — Давай позже, мне нужно к мадам Помфри. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Тео с такой скоростью ринулся на утек, что даже если она что-то и произнесла, то он физически не был способен это услышать. Зелье. Ему нужно было ощутить как идет дым из носа, рта и ушей, как обжигает все его органы восприятия, как вернется обоняние и способность дышать, как он сможет глотать невоспаленным горлом, как возьмет сигарету, сожмет губами фильтр, втянет первую порцию дыма, прочувствует, как напрягается его глотка, как он подавит рвотный рефлекс, расслабляя мышцы трахеи, позволяя дыму пройти глубже, наполнить всё его существование своими ядовитыми испарениями, осядет внутри его легких тяжелыми смоляными остатками, а затем он выдохнет остаток наружу, освобождая табачный дым из плена своего рта. Да, когда дело касалось курения, он был до невозможности романтичным. Покинув мадам Помфри, все еще наблюдая боковым зрением как валит дым из ушей, он довольный направился к балкону. Перекур. И можно идти на пару по нумерологии, после которой отправится на обед, плотно поест, вновь ощущая себя живым, а дальше в библиотеку. Всего-то, пережить две лекции, покушать, покурить и вновь заниматься поиском. И все бы ничего, жизнь прекрасна, когда занимаешься своими привычными делами, не отвлекаясь на высокодуховные человеческие потребности в виде дружеского общения, романтических отношений и прочего дерьма, но вот подловившая его Гринграсс во время обеда, чуть не испортила ему весь аппетит. Чего она привязалась только? Ну уступил ей патрулирование с подружкой. Все? Герой? Застрявший кусок жаркого застрял в горле, пришлось сделать щедрый глоток тыквенного сока, чтобы медленно выдохнуть и посмотреть на сияющее заботой лицо Астории. Так, она начинает знатно заебывать. — Я надеюсь, тебе получше? — она ласково ему улыбнулась, наблюдая с умилением как он чуть не давится едой от её неожиданного возникновения. Он начал считать про себя в обратном порядке, чтобы снять раздражение. Тринадцать, двенадцать, одиннадцать, десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре… — Знаю, что я теперь твоя должница и обещала, что не разочарую, — вдруг хитро промурлыкала Гринграсс, кладя маленькую изящную ручку на его бедро. … пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… Теперь нарастало другое чувство. — Ванная старост, — неожиданно закончила она, подмигивая и шустро удаляясь из зала. Довольная ухмылка расплылась на его лице. Тяжело проглотил слюну, чувствуя как движется его кадык от предвкушения. Нахер жаркое! Быстро вылил остатки сока в рот и с шумом поставил стакан, в нетерпении поправляя воротник рубашки. С трудом перелез через скамью, едва не свалившись через сидящую поблизости Булстроуд, и метнулся к выходу, чувствуя как парит его мантия, словно у покойного Снейпа. Он бежал. Нет, летел, словно резко воспарившая в небо птица, после длительного заточения. Красавица Гринграсс, та самая скромная сестренка Дафны, с явным намеком позвала его в ванную старост, желая отблагодарить. Стоп. Тео резко затормозил перед входом в ванную и задумался. Она миленькая и явно заинтересованная в нем. Есть ли смысл так быстро её запугать, не рассчитывая на дальнейшее продолжение? Его порядком подзаебало, что во время секса ему так тяжело сдерживать свою агрессию, а потом выискивать новую жертву, так как предыдущая будет еще долго отходить от того, что он сделал. Да похуй. Он закачал головой, словно смеясь над самим собой. Кого волнуют чувства Гринграсс? Переживет. Произнеся пароль, он словно кот, резко вошел в комнату, резво захлопывая за собой портрет, и с безумной похотливой улыбкой посмотрел на сидящую на подоконнике Асторию. Девчонка положила ногу за ногу, демонстрируя полоску белоснежной кожи между краем школьной юбки и плотными серыми чулками. Край его рта пополз вверх при виде этой замечательной картины, он подошел ближе, расслабленной медленной походкой, засунув руки в карманы, чтобы удержать свои похотливые ручки от наглых прикосновений к нежной коже однокурсницы. Вся его поза кричала о самодовольстве и самоуверенности, и он, как настоящий хищник, видя свою добычу, застыл в терпеливом ожидании. Кончик языка облизнул сухие губы, отметив, как засмущалась и задрожала сидящая перед ним Астория. — И как же ты хотела меня отблагодарить? — не выдержал Тео, прикидываясь глупым наивным мальчиком. Гринграсс открыла рот, но сразу захлопнула, вдруг начиная бегать глазами по комнате. Она явно ожидала активных действий с его стороны, освобождающих от ненужных объяснений, но Тео не настолько прост, чтобы просто начать её трахать. — Я… может, ты… Она потерянно на него посмотрела, в больших серых глазах промелькнула эмоция страха. Если бы эмоции были жидкостью, которую можно было вот так просто всосать в себя, просмаковать на языке, наслаждаясь всеми оттенками этого потрясающего вкуса, он был вцепился в её испуганные глазки, словно в горлышко бутылки, наполненной пьянящей субстанцией. Но вместо этого, он вдруг понял, что у него совершенно нет сил и настроения раздевать её, трогать, подготавливать её промежность к своему члену, чтобы по началу не вырывалась от него, словно от насильника. Ему было банально лень. Не сегодня. — Отсоси мне, — слова вылетели с его рта так просто, словно он сказал незамысловатое приветствие. Глаза Астории расширились еще больше, а бледное лицо залилось настолько густой краской, что он мог поклясться, что из её маленького аккуратного носика сейчас хлынет кровь. Неуверенно поднявшись на ноги, она медленно подошла к нему и испуганно заглянула в глаза, словно надеясь, что он сейчас скажет о том, что пошутил. А на что ты надеялась? Что я попрошу твой сладкий поцелуй? Тяжело проглотив слюну, она покусала губы и резко опустилась на колени, пытаясь умоститься своей задницей на икрах и скрыть последующий дискомфорт, явно отразившийся на её личике. Пол был неприятно холодным. Знала бы она, как ему было похуй, без лишних слов отправилась бы патрулировать коридоры с Майклом Корнером. Но нет, малышка Гринграсс покорно протянула дрожащие пальчики к ремню его брюк, пока он продолжал стоять расслабленно, не высовывая рук из карманов. Пусть работает. Отрабатывает. Тео смотрел на неё снисходительным взглядом, словно на милую мартышку, но никак не старался ей помочь, лишь наблюдал за её неуверенными движениями. Вот она справилась с ремнем, наконец-то, расстегнула ширинку и пуговицу, наивно потянула вниз, будто брюки можно было так легко стащить. Она член то хоть видела? Тяжело вздохнув, Тео приспустил слегка брюки, позволяя им остаться висеть на бедрах, и приспустил трусы, освобождая наполовину твердый член. Невинность его, конечно же, заводила. Но такая медлительность и неуверенность заставили скучать, позволяя его плоть медленно обмякать. — Я ни разу… — совсем жалобно выдавила она, отводя взгляд от его наготы, словно могла обжечься, если прикоснется. — Если ты не хочешь, я не буду тебя принуждать, — как можно спокойнее ответил Тео, пытаясь скрыть скучающую интонацию в своем голосе. — Нет, я… — Астория не стала заканчивать, лишь набрала глубоко воздух и резко мазнула языком по лобку, даже не попадая на член. Он слегка задрожал. Но не от возбуждения, а от яростного желания захохотать. Кто бы мог подумать. Старшая сестра такая давалка, а младшая – боится член в руку взять. — Возьми его в руку, — поучительным тоном начал Тео. Залившаяся краской Астория послушно взяла его член в руку и слегка сжала. — Да, теперь проведи языком по основанию, да, — она, слепо следуя его руководству, провела язычком от основания до начала головки, останавливаясь возле неё и вдруг наивно посмотрела ему в глаза, словно пыталась сыскать его одобрения. Тео облизал губы и утвердительно кивнул. — Теперь обхвати губами головку и медленно возьми её в рот, — Гринграсс вновь послушно исполнила его неприкрытый приказ и заглотила головку, боясь двигаться ниже. Втянув воздух через ноздри, он прикрыл глаза, чувствуя как твердеет член. — Округли губы, как будто хочешь сказать букву «У», да, — она округлила губки, — так. Напряги их и опускайся ниже, до своего предела, — она погрузила член наполовину и тут же, задохнувшись, выпустила его изо рта, стараясь подавить возникший рвотный рефлекс. — Прости, — тихо прошептала она, со страхом глядя на него. Такая послушная. Смотрит, словно на божество, с трепетом и благоговением. Ни капли не глядя на сложившуюся ситуацию со стороны. Он трахает её девственный рот, а она благодарит. — Когда выпускаешь член изо рта, расслабляй губы, — как ни в чем не бывало, продолжил Тео. — Берешь – напрягаешь рот, вытаскиваешь – расслабляешь. Дыши через нос, дыхание не задерживай, — словно мантру быстро проговорил он, наблюдая как послушно кивает девчонка. — Давай, — он толкнулся к ней бедрами и она, куда более смело, приняла его в ротик с напряженными вытянувшимися губами и выпустила расслабленно, повторила движение и попыталась взять глубже. Он заметил как она напряглась, пытаясь сдержать естественное желание выпустить посторонний удушающий предмет из своего миленького влажного ротика, и резко задышала носом, противостоя своим естественным рефлексам, толкаясь еще глубже к нему, пока нос не уперся в лобок. Не удержавшись, Тео схватил её за волосы, крепко сжимая в руках черную блестящую копну, удерживая её сопротивляющуюся голову у основания члена, а затем резко отпустил, позволяя ей с кашлем оторваться от него. Он посмотрел на её заслезившиеся воспаленные глаза, на стекающую по подбородку из уголков рта густую плотную слюну, и почувствовал острое желание продолжить начатое куда яростнее, чем было до этого. Хватило одного недовольного взгляда в ее сторону, чтобы Астория, тяжело задышав через нос, принялась вновь проталкивать его в рот. — Выпусти слюну, сделай его более влажным, — куда более низким голосом начал он, чувствуя как опасно начал пульсировать его орган. — Мне нравится, когда мокро. Не бойся, это выглядит красиво, — добавил он, наблюдая за её нерешительностью. И все-таки в ней чувствовалась аристократичность: даже заглатывая член, умудряется элегантно выпустить слюну на головку, позволяя опускаться влаге все ниже и ниже, пока она не додумывается размазать большим пальцем по напряженному члену остаток, а после принимается обсасывать его, вылизывая от начала яичек до головки, словно это спасет её от настоящего отсоса. — Возьми его в рот, — нетерпеливо прошипел он, проталкиваясь в горячую влажную полость. К черту все. Ему не хотелось себя сдерживать, ожидая, когда она, наконец, очухается и начнет делать качественный минет. Закрыв глаза от приближающейся разрядки, Тео обхватил двумя руками её миленькую головушку и принялся трахать её рот, не обращая внимания на задыхающийся вопль от глубины его проникновения и скорости, не позволяющей ей хоть на мгновение взять контроль. Тринадцать. Двенадцать. Одиннадцать. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. — Перестань сопротивляться, — угрожающе прошипел он, когда удерживать её стало сложнее из-за отчаянного сопротивления. — Дыши через нос. Три, два… — Да, — он пару раз дернулся и освободил её от тисков, позволяя рухнуть на спину и зайтись в надрывном кашле. Он поморщился, заметив как вместе со слюной стекают остатки его спермы, и отвернулся. Несмотря на кайф, полученный от чужого унижения, совмещенный с настоящим, физиологическим оргазмом, наблюдать за длительными прелюдиями изнуренных девчонок ему не нравилось. Тяжело выдохнув, Тео спрятал член и быстро застегнул брюки, тут же хлопая рукой себя по карману. Найдя желаемое, он достал пачку и вытащил сигарету, фиксируя её во рту. — Жива? — равнодушно поинтересовался он, жуя фильтр, затем поднес палочку к кончику сигареты и подкурил невербальным инсендио. Затянувшись, он задержал дыхание, затем медленно выдохнул через нос, позволяя дыму выйти двумя параллельными линиями. Посмотрел на пришедшую в себя Гринграсс и ухмыльнулся, наблюдая за её слабыми потугами встать и выровняться с ним, заглянуть в его нахальное лицо. — Для первого раза не так уж и плохо, — похвалил наконец он, после третьей глубокой затяжки. — Ничего личного, малыш. Ты хотела отблагодарить, я с радостью принял. Захочешь еще, ты знаешь, где меня искать, — на этих словах он отбросил почти докуренный бычок в пустой бассейн, который почему-то все называли ванной и, развернувшись на пятках, уверенно покинул комнату. После такого приключения оставалось только дойти до библиотеки, взять то самое, чего он так ждал с того момента, как понял, что единственным решением может быть только философский камень. Еще с «Истории Хогвартса» Тео помнил, что создателем был Николас Фламель, однако старик решил не делиться своими наработками, поэтому информации о создании и составе было настолько минимально, что легче было создать маховик времени, точнее починить тот самый, которым обладала его семья, передавая жалкие остатки из поколения в поколение, вернуться обратно в прошлое, забрать камень у Поттера и вернуться обратно. Но. Такой вариант был настолько опасен и рискован, что Тео не был уверен, вернется ли он в ту же реальность, или же дела будут обстоять куда хуже. Все-таки воскрешать Волдеморта или же переписывать историю ему не хотелось. Поэтому углубившись в исследование, ему удалось обнаружить некоторые наработки Джорджа Рипли – алхимика, который пытался опередить Фламеля в создании эликсира молодости. Конечно же, та информация, которую он нашел, соответствовала действительности лишь процентов на пять. Но что, если изучить биографию алхимика и найти точки соприкосновения с Фламелем? Возможно, он отыщет истоки исследования и сможет продвинуться дальше. Как оказалось, единственный редкий экземпляр «Древнейшей истории Алхимии» находился все это время у него под носом – в библиотеке Хогвартса. Конечно же, древняя библиотека, собранная под чутким присмотром Дамблдора – близкого друга Николаса Фламеля – не могла не хранить в себе что-то экстраординарное, впечатляющее и так необходимое Теодору. — Мадам Пинс, — промурлыкал Тео, подходя к старой библиотекарше. Ну точно мышь. Она посмотрела на него затравленным взглядом через круглыми очки с толстыми диоптриями и скривила губы в презрении. — Осталось десять минут до закрытия, — недовольно пробурчала мышь, опуская взгляд обратно куда-то в картотеку. — Простите, мне бы хотелось узнать об одной книге, — вежливо продолжил он, игнорируя нерасположенную к доброму диалогу женщину. — Девять минут до закрытия, — она демонстративно посмотрела на настенные часы и вновь опустила взгляд. Десять, девять, восемь – это секунды до того, как я ударю по тебе империусом, чтобы ты заговорила, а не минуты до закрытия, старая ведьма. — Мне нужна книга «Древнейшей истории Алхимии», у меня личное задание от директора, — настойчиво продолжил он, чувствуя как скрипят зубы во рту от злости. — Её забрали еще летом, — отчеканила в ответ старуха. — Семь минут. Тео мог поклясться, что белки его глаза лопнут от напряжения, а остатки расположатся на её морщинистом сухом лице, если она не скажет, что, случайно, ошиблась и книга все еще на месте. — Как, — он едва узнал свой сдавленный голос. — Кто? — Ждите, когда вернут! — проскрипела она. — Пять минут! У него задергался глаз, а рука опасно потянулась к палочке. Похуй. Он просто проклянет её на месте, живого места не оставит. Ему не впервой кого-то убивать, справится за секунду. Челюсть пошла в движение, неуправляемо. Он злился. Нет, он в ярости. Он ведь вернулся на повторный курс только ради этого. Только ради допуска в библиотеку, ради исследования. Блядь. Дыши. Дыши. Дыши. — М-мадам Пинс, это очень важно, — его руки резко опустились на стол перед её крючковатым носом, он всмотрелся в её лицо болезненным, воспаленным взглядом, словно от её ответа зависело начнет ли он снова дышать или нет. — Пожалуйста, — голос дрогнул так, словно сейчас оборвется тонкий трос и спустит весь летящий груз на её голову. Женщина напряженно посмотрела на его руки возле её опустившегося лица, затем подняла удивленно взгляд, будто только что очнулась от длительного сна, длящегося, как минимум, лет тридцать, и нахмурилась. — Минутку, — она смягчилась, то ли от его внешнего вида и умоляющего тона, то ли от опасности, которую он источал так безумно, что любой другой человек уже сбежал, или схватился за палочку. Но мадам Пинс схватилась за карточки и принялась высматривать даты. Несколько желтых карточек полетели в сторону, пока узловатые сухие пальцы не схватились за нужную. Она прищурилась, поднося бумажку так близко к глазам, что абсолютно зрячий человек ничего бы не увидел. — О, вот вижу. «Древнейшая история Алхимии»? — медленно спросила старуха, словно Тео мог ошибиться и просто так сходить с ума. Так и хотелось передразнить, мол, нет, древнейшая история вашей промежности, мадам, но он возбужденно кивнул, пытаясь увидеть кому же принадлежала библиотечная карточка. — Да, верно, — хмыкнула она, мучая его ожиданием. — К-кто взял? — едва слышно просипел он, чувствуя что вот-вот и потеряет сознание. Мадам Пинс медленно прокашлялась, истребляя остатки его нервных клеток до конца, прежде чем, наконец, проскрипела имя, которое для него прозвучало, словно смертный приговор. — «Древнейшую историю Алхимии» взяла Гермиона Грейнджер.