***
На третий день после их пробуждения пошёл дождь. Во всяком случае, Смит предполагает, что прошло три дня: в отличие от Нео, он внимательно наблюдал за восходом искусственного Солнца, и насчитал целых три этих восхода. Мощнейший ливень косыми струями стирал с земли кровь и грязь, будто оплакивая смерть Избранного и прославляя воцарившийся порядок в Матрице. Нео бродил по ней, одинокий и свободный - и, кажется, учился потихоньку этим наслаждаться. ...Была, впрочем, одна проблема. И проблема эта сейчас шла за ним по пятам охотничей гончей в строгом костюме и неизвестно откуда взятых темных очках. Избранный стонет про себя. Куда бы он не пошел, Смит неотступно следовал за ним. Держась в непосредственной близости, но не претендуя на личное пространство. Всегда рядом. Как персональная тень. Очень назойливая и настырная, будто само существование Смита заключалось в том, чтобы действовать ему на нервы. Куда бы Нео не направлялся в своих бесцельных блужданиях, он всегда был рядом с ним. И говорил, говорил, боже, он постоянно о чём-нибудь говорил. Все больше Нео начинает казаться, что делал он это в основном для того, чтобы заполнить чем-то тишину. Это не отменяло факта, что мрачновато-экспрессивная манера болтовни раздражала, но хотя бы объясняло такое непоколебимое упорство. Смит говорил про что угодно: начиная с жалоб на погоду и заканчивая презрительными монологами о вреде цивилизации в целом и каждого человека в отдельности. Ему было совершенно, как понял Нео, безразлично, слушают ли его вообще. Чего нельзя было сказать о самом Нео... В отчаянии он несколько раз пробовал зажимать уши обеими руками и жмуриться, молча желая оказаться где-нибудь подальше от социофобной программы. Это, однако, не слишком-то помогало. Вкрадчивое "Мистер Андерсон..." еще долго будет преследовать его в кошмарах. С учетом нынешних обстоятельств, скорее всего, навсегда. Избранному не было дела до одиночества подвергнутой остракизму программы. Но, к своему удивлению, он это стоически терпел, и лишь иногда боролся с желанием оттолкнуть упомянутую программу куда-нибудь в терновый куст: чтобы в самому в это время скрыться. Глупое, ребяческое желание, но Нео оно забавляет. Однако в этот раз - неизвестно, который уже по счету - он наконец не выдерживает. Дождавшись, пока бывший агент подойдет в очередной раз к нему со спины, он резко разворачивается: —Чего тебе надо, Смит? Зачем ты вечно за мной ходишь? Смит останавливается как вкопанный, а его и без того вечно нахмуренное лицо приобретает выражение крайней задумчивости. Он чуть наклоняет голову и устремляет свой проницательный взгляд прямо ему в душу. —Потому что вы - единственная компания, которая у меня есть на данный момент. К величайшему моему сожалению, прошу заметить. Нео смотрит на него пару секунд, прежде чем отвернуться и продолжить свой бесцельный путь. —Тебе нечем сожалеть. Пронзительный взгляд синей радужки жжёт ненавистным огнём насквозь. —Мы здесь из-за вас, мистер Андерсон! Смит кричит ему в спину, до хрипоты срывая голос - совсем как в самую первую секунду после пробуждения. Смит надрывается, пока Нео отходит все дальше. —Мы здесь из-за вас, слышите?! Это все ваша вина! Нео слышит. И не делает ничего, чтобы замедлить стремительный шаг. В конце концов, Смит всегда следует за ним. Уравнение должно иметь вторую часть.***
На четвертый день Нео навещает Оракула. Как бы его не пытались отговорить от этой затеи (даже с учетом их полной бестелестности и невидимости), он не обращал внимания. Нео игнорировал раздраженное рычание Смита так же, как игнорируют обычно шум улицы за окном. Когда он оказывается на пороге обветшалого дома, ему кажется, что спину ему вот-вот просверлят свирепым взглядом. —Я вас ненавижу. Имейте в виду, мистер Андерсон. Я вас ненавижу. —Очень своевременная, а главное, актуальная новость. Я учту, — Нео проходит прямо сквозь дверь и оказывается в гостиной Прорицательницы. Напряжение агента чувствуется даже сквозь слои черного костюма, который он так и не сменил ни на что более удобное. Из гостиной Нео идет на кухню. Слегка улыбается: все так же уютно. Нео смотрит на пожилую женщину и маленькую девочку за столом - последняя болтала ногами и откусывала большие куски от фирменного печенья, слушая краем уха Прорицательницу. Избранный со смешком думает, что, погибни Матрица навсегда, печенье Пифии будет неизменно. Оракул тем временем продолжает начатый, судя по всему, недавно диалог: —Мы сейчас здесь благодаря им обоим, — женщина улыбается ребёнку. В глазах девочки - беспокойство. Она шёпотом интересуется, будто боится, что один из тех, о ком идет речь, восстанет из мёртвых и вылезет откуда-нибудь из-под кровати: —И ему тоже? Смит почти оскорблён. По его скромному мнению, он обращался с воспитанницей Оракула гораздо мягче, чем с остальными. Ей следовало быть более благодарной. В ответ на этот испуг Нео слышит грустный голос: —Да. И ему. Празднующие победу... Гордые и восторженные, люди в Зионе ставят памятники Нео, — Прорицательница печально отводит взгляд, — Однако героями следует считать их обоих. Когда-нибудь ты поймешь, почему. Избранный украдкой косится на Смита. Мрачным отражением на кухонном гарнитуре тот застыл в стороне. Наполовину войдя бестелесным духом в стол, но даже не замечая этого. Смотрит на старшую программу - и Нео не удаётся распознать выражение его синих глаз, впервые за все время их гибели не скрытых за стеклом темных очков. Смит просто стоит так и смотрит. Избранный не видит смысла ему мешать. Перед тем, как уйти, Нео кидает еще один взгляд на бывшего агента. В смятении он смотрит на Прорицательницу. Замирает перед обеденным столом, а затем, будто в трансе, тянет руку к тарелке с печеньем. Но - опомнившись - отдергивает ее. Нео уйдет, так и не увидев, как Смит садится за стол рядом с Оракулом и глядит исподлобья на нее. Он будет проходить к ней регулярно. Нео об этом знать, конечно же, не будет. Он просто будет задерживаться на площади перед домом, дожидаясь (делая вид), пока Смит закончит свои дела в ветхом здании. Они никогда не будут об этом говорить - но Нео предполагает по слегка смягчившемуся взгляду, что ему благодарны. Может быть.***
Их десятый день был ознаменован новыми открытиями. —Он нас видит, — немного удивленно замечает Нео. Он походит к краю дороги и наклоняется к земле, внимательно во что-то вглядываясь. Обернувшись на голос, Смит не застает ничего, кроме кота на тротуаре. Кот тоже, впрочем, не выделяется ничем примечательным: гладкошерстный, черный, с сероватыми "носочками" на лапах. При более тщательном осмотре выясняется, что у кота оборвано угольно-черное ухо. А еще тот факт, что тот смотрит сейчас прямо на них - а не сквозь них - и чуть урчит что-то на своём, кошачьем. Он хмурится. —Действительно, странно. Неожиданно даже для себя, Смит опускается перед животным на корточки. Технически, это была такая же программа, как он сам: приглядевшись, можно было различить скопления программного кода и зеленоватые узлы соединений, нули и единицы мешались меж собой подобно опадающим листьям в ветренную погоду... Но кота - его имитацию - это вовсе не беспокоило. Он по-прежнему сидит на бордюре, обвив куцым хвостом лапы, и с типичной кошачьей ленцой наблюдает за проезжающими автомобилями. Смит начинает ему немного завидовать. Нео с любопытством наблюдает за тем, как он тыкает кончиком пальца в пушистый бок зверя. Смит не убирает руку и не отдергивает сразу. Палец задерживается секунд на пять, прежде чем животное его замечает и принимается любознательно обнюхивать. Затем лбом бодает раскрытую ладонь. С тарахтящим мурлыканьем вылизывает своим исскуственным языком каждый миллиметр искусственной (имитирующей человеческую) кожи. Нео это кажется почти милым. Почти. Однако бывший агент на такое вполне обыденное для котов поведение изгибает брови. Округляет глаза. Смит бормочет, недоверчиво качая головой: —Невозможно... Это невозможно. —Что невозможно? Впервые за все время их пребывания в загробном мире Нео становится чуть-чуть интересно. Он заглядывает ему через плечо, но так и не находит ничего из ряда вон выходящего. Ему отвечают с натянутой усмешкой: —Кошки не признают агентов, мистер Андерсон. И прочих обитателей Матрицы, отличающихся от человека по своему физиологическому и генеративному составу. Обычно их поведение по отношению к подобным элементам... Обособленно. В редких случаях - агрессивно. Глупая шутка Архитектора, — Смит морщится так, будто ему разом свело половину челюсти, — Эта ошибка была еще в первой версии Матрицы. Он мог бы ее исправить, но вместо этого решил оставить в качестве своеобразной особенности. Все то время, пока он говорит, кот обтирается вокруг его колен и пытается вскарабкаться по полам пиджака. Озадаченно Смит глядит на клочья шерсти, оставшиеся на брюках от этого скалолазания. Говорит, намеренно растягивая слова: —Тем страннее поведение данного экземпляра. Мне кажется, его стоит забрать с собой... На дальнейшее изучение. Вполне вероятно, что это - ключ к тому, как отсюда выбраться... С задумчивой рассеяностью он на автомате чешет кота между ушей, погруженный в свои мысли. Отрывает его от этих мыслей только насмешка в голосе Нео: —А мне кажется, что ничего странного в его поведении нет. Без особого труда Избранный выдерживает раздраженный взгляд. И тут же расстроенно хмурится, когда Смит ребром ладони отпихивает кота от себя подальше. Тот на такое самоуправство гневно шипит, вздыбив шерсть, и бочком пятится к выходу с улицы. —Ты ему нравился, — Нео протягивает с каким то смутным разочарованием. Смит скрипит зубами. Цедит равнодушно: —Я не мог ему нравиться. Я являюсь продуктом искусственно выращенного интеллекта, не имеющим ничего общего с вашим видом. Это программный сбой, вызванный ошибкой в системе... Мистер Андерсон. Нео на это лишь вздыхает. —А может, это вовсе не сбой. Может быть, между нами не так уж много различий. Подумай об этом на досуге. С этими словами он уходит прочь, и на этот раз агент остаётся стоять на месте - не делая (или боясь сделать) попытки последовать за ним.***
Свой двенадцатый день они провели на крыше небоскреба, принадлежавшего крупной торговой корпорации. Наблюдая, анализируя и наслаждаясь легким ветерком на самом краю комплекса, свесив вниз ноги. Вернее, Нео провёл - а Смит статуей с острова Пасхи застыл позади него. Даже не глядя на него, Избранный мог бы поклясться, что выражение лица у него тоже смахивает на стоунхенджские изваяния. В кармане у него завалялась плитка шоколада - Нео не помнит, откуда. Может быть, он был с ним все время, что он был в Матрице, и остался после смерти. В любом случае, не то чтобы ему это сильно интересно. Шелестящая фольга разворачивается, и чудесный запах молочного шоколада сразу же проникает в ноздри. Едва успев откусить кусочек, Нео морщится. Его прекрасная тишина снова нарушена очередным язвительным вопросом: - Вы ведь в курсе, что вам не нужно больше есть? Вы мертвы. Не обращая на него никакого внимания, Нео разворачивает обертку и вгрызается зубами в плитку. Уставившись на то, как Избранный поглощает сладость, Смит возмущенно стискивает зубы. Но все-таки не выдерживает. Когда он со всей настойчивостью хватает его за локоть и пытается заглянуть в глаза, в голосе отдаленно угадывается испуг: - Мистер Андерсон? Нео вздыхает. - Это вкусно. Я ем, потому что это вкусно. Будешь? - В Матрице нет вкуса. То, что ваши рецепторы ошибочно за него принимают, на деле не более, чем набор стандартизированных кодовых характеристик, - ему язвительно отвечают, - И мне тем более не требуется пища. - Как хочешь. Тогда не мешай моим рецепторам наслаждаться этим набором кодовых характеристик. На какой-то краткий миг ему кажется, что Смит вот-вот передумает и попросит оставить немного для него. Нео практически видит чуть приоткрытые губы и смущённую интонацию, но момент нарушает ворона. С громким карканьем она взлетает с края небоскреба вниз, к улице, полной людей и хаотичных звуков. Бывший агент разворачивается и чеканным шагом уходит на другой конец крыши. А Нео вздыхает.***
—Что вы делаете, мистер Андерсон? Смит в ужасе. Почти таком же, в каком был тринадцать дней назад, когда они только очнулись в своей посмертной симуляции. Нео не отвечает, продолжая тянуть его за собой на середину танцевальной площадки: сквозь толпы людей, танцующих пар и целующихся подростков. Он совершенно точно может сказать, что Смит от этого в ужасе. —Что вы делаете? — вопрос звучит настойчивей. Избранный с усталостью выдыхает. Смит иногда (очень часто) задавал слишком много вопросов. Вопросов, на которые у него не было не времени, ни желания давать ответы. Поэтому вместо того, чтобы ответить, Нео обводит взглядом роскошно обставленное помещение. Элитный ресторан или бар, где собирались сливки матричного общества и люди, просто желающие расслабиться. Затем наконец переводит взгляд на растерянное лицо напротив. —Загрузи в свой код танцевальные движения, Смит. Ну же. —Я отключен от мэйнфрейма, и вам это прекрасно известно! — опальный агент шипит, аки разгневанный кот. Тот самый, на бордюре. К слову, о нём. Черный кот с сероватыми носочками на передних лапах сейчас сидит на оконном карнизе. Не мигая, смотрит на них желтыми глазищами. Избранный и Вирус смотрят в ответ. —Видишь это, Смит? Он ходит за нами уже который день, — Нео улыбается, — Мне кажется, уже можно по праву считать его нашим. Смит явно не настроен столь категорично. С иронией он приподнимает бровь, и за всей этой демонстрацией скепсиса даже упускает из виду небрежно оброненное "нашим". —Вы уверены, что это не новая модель агента, призванная наблюдать за аномалиями в системе? При всем моем уважении к Архитектору, некоторые его инновации... Оставляют желать лучшего. Почему-то у Нео закрадывается подозрение, что, вопреки заявленному, Смит не слишком-то уважает "Отца Матрицы". Вообще не уважает. И это прекрасно видно по презрительному блеску в глубине синих глаз. Прежде, чем на него выльется очередной поток пафосной речи, Нео интересуется: —Как мы его назовём? Вопрос застаёт агента в расплох. Настолько, что тот зависает на минуту, напоминая Нео его самый первый, ужасно глючный компьютер. Избранный надеется, что услышит гениальный продукт мысли матричной эволюции. Как минимум. И долгое, задумчивое молчание лишь укрепляет эту уверенность. Его терпение было вознаграждено: спустя пару минут Смит озвучивает-таки свой веский вердикт: —Кот. Его будут звать "Кот". Нео едва не спотыкается на ровном месте и думает, что ослышался. —И всё? Вот так вот просто? Господи. У тебя действительно нет никакого воображения. —Мистер Андерсон. Стоит ли мне напоминать, что моя программа не предназначена для качеств, имитирующих человеческое сознание и не относящихся к моей непосредственной... — Смит заводит было очередной язвительный монолог, но его быстро затыкают. На этот раз, однако, не ударом в лицо или под дых. Нео наклоняется ближе, щекочет дыханием ушную раковину. Он не пах настолько неприятно, как остальные люди, с некоторым удивлением отмечает про себя Смит, пока его за воротник рубашки притягивают еще ближе. На самом деле, думает он, Нео не пах вообще. В чуть приоткрытые от изумления губы выдыхают: —Меня зовут Нео, — чуть раскосые глаза сужаются еще больше, — Это во-первых. А во-вторых... Насчёт твоих способностей к танцам... Я научу тебя. Положи руку мне на плечо. Как они. Он кивает на парочку в центре зала. Смит следит за его взглядом и едва не задыхается от переизбытка кислорода: в этот самый момент человеческий мужчина как раз целовал человеческую женщину. И это было отвратительно. Впрочем, губы мистера Андерсона, мягко накрывшие сейчас его собственный рот, такими отвратительными не были. Не настолько, по крайней мере. Возможно, думает Смит, медленно отвечая на поцелуй, ему это даже нравится. Это не точно, но ему надо все тщательно проанализировать и сопоставить все имеющиеся на данный момент факты относительно данного инцидента. Время у него на это еще будет. А пока... Пока он может немного поддаться, ради собственного любопытства. Позволяет положить одну свою руку на плечо и не делает никаких попыток отодвинуться, когда его собственное тело за талию притягивают ближе. А потом мистер Андерсон начинает движение, и Смит поражён, насколько плавным и уверенным оно было. Спустя какое-то время он приходит к выводу, что ему нравится и скрипичная музыка, под которую эти глупые, бессмысленные движения совершались. Но никакой, даже самый прекрасный, момент не может длиться вечно. Вдруг опомнившись, он восклицает вполголоса: —С чего это вдруг вы ведёте? Нео вздыхает и мысленно считает до десяти. Отвечая, он задается вопросом, избавится ли когда-нибудь от раздражающей привычки Смита к дурацким вопросам. —Если ты так уверен в своих способностях, можешь вести самостоятельно. Я посмотрю, как ты будешь это делать, не зная движений. Времени у нас, впрочем, достаточно... Через год-другой может сработать. Раздраженное фырканье красноречивей любых слов демонстрирует отношение агента к отмеренному им времени. Но все же он больше не пытается выступать, а просто позволяет Избранному взять ситуацию под контроль. Нео искренне надеется, что на этом вечное любопытство Смита будет удовлетворено. Где-то на противоположном конце помещения, на оконном карнизе, кот по имени Кот тщательно вылизывает черную с серым лапу. Время от времени он поднимает два больших желтых глаза и обводит ими помещение - только затем, чтобы углядеть в толпе танцующих две бесплотные фигуры. Двигаясь в унисон, они то и дело проходят сквозь подключенных к Матрице людей. Ненароком откинутая в сторону рука оказывается в чьем-нибудь бокале вина или тарелке с икрой, но люди этого не замечают. Как не замечают и два бестелесных духа, ритмично кружащих по большому залу, сквозь столы и стулья, изящно расписанные вазы и снующих туда-сюда официантов. Духи этого, однако, тоже не замечают. Они целиком поглощены друг другом, и кот по имени Кот царапает коготками оконную раму. Спрыгивает на ночную улицу и неспешно направляется в сторону от здания, в котором двое мертвых впервые живут. У них будет еще очень много времени, чтобы привыкнуть и научиться друг другом наслаждаться. И кот по имени Кот будет за этим наблюдать.