On the ruins of the world

      Только что пещеру освещал свет портала ведущего в другой мир, а теперь этот свет потух, как и свет надежды в его душе. Теперь никто никуда не вернется, их ждет смерть и виноват в этом он и только он. Соник не верил до самого конца в то, что Шедоу был прав. Он надеялся, что черный еж ошибается. Однако Шедоу не ошибся. Соник не знал, что черный еж стоял позади него и видел их с Найном спор и последующий уход лиса. Но кричать он был не намерен, знал, что не приведет это ни к чему хорошему.       Синий еж смотрел в одну точку, где был портал. Но когда сознание вернулось, то на глаза набежали слезы. Когда-то Соник обещал больше не плакать, обещал быть сильным, всегда улыбаться и прощать. Он так и делал. Никогда не обижался на друзей, пусть иногда они и были грубы с ним, иногда обходились жестоко. Но даже на Шедоу за его тычки, за драки и споры не обижался, понимал, что еж просто боится довериться кому-либо после пережитого и вот, теперь его прощение и доверие привели его сюда, где все началось и закончилось, а он так и остался здесь на руинах собственного разбитого вдребезги мира.       По щекам побежали слезы, непокорный голос осип и губы шептали только одно слово: «нет». Ноги подкосились и еж упал на камни. Он был разбит. Все тело болело после всего, что он пережил за эти несколько часов или дней. Здесь нет четкого понятия времени. Соник поднял голову к потолку, лишь бы остановить позорную влагу, что собралась в глазах. На него было жалко смотреть. Шедоу понимал, что только Соник способен все вернуть, но для этого следовало бы вернуть самого синего в рабочее состояние, а это казалось невозможным. Обернувшись совершенный увидел, как корабли Эггмена отступают, но сейчас это было не важно. Тихие шаги раздались под сводами пещеры, когда черный еж остановился возле своего собрата, тот опустил голову, осел на землю совсем и выпрямил ноги, чтобы после прижать их к своей груди. Он старался сейчас выглядеть меньше, будто боялся его и Шедоу понимал, что сверхзвуковой ждет от него криков. Однако вместо этого черный еж опустился рядом и притянул Соника к своей груди, как делала когда-то Мария, когда он был напуган.  – Если хочешь плакать, плачь. Даже герои иногда плачут. – Твердая рука, которая столько раз поднималась для удара, теперь мягко гладила синие иглы на голове ежа, вторая так же нежно оглаживала спину, удерживая Соника в объятиях. – Э-это я в-виноват... Все эт-то я. – Осипший голос почти шептал и дрожал из-за едва сдерживаемых слез. – Да, виноват. Да, ты это сделал. Да, ты доверился тому, кого посчитал другом, но это не Тейлз, это не твой друг, пусть и выглядит, как он. – Шедоу продолжал гладить, но его голос тоже был тих, спокоен и тверд. – Я... Я п-под-подвел т-тебя, Шед. П-про-сти м-меня... Е-ес-ли смо... сможешь. – Он душил в себе рыдания, душил крики боли, которые рвались наружу. Ему хотелось кричать, но вместо крика из горла вырывалось лишь сипение. – Подвел, не спорю. Я прощу тебя, но когда мы вернемся домой, когда сможем все исправить. Я помогу тебе всем чем смогу. Мы исправим это все. А сейчас, тебе нужен отдых. И Соник... – Шедоу чуть отодвинулся, заглядывая в два изумрудных озера, что были полны боли, горя и слез. – Д-да? – Он чувствовал дрожь в теле, чувствовал боль и тепло, заботу исходящие от Шедоу. Он не накричал, притянул в свои объятия, пытался успокоить и поддержать. А ведь они даже не друзья, соперники, почти враги. – Не дави в себе эмоции, тебе от этого будет только хуже, поверь мне. Выплесни их, пусть их сила всколыхнет этот мир. – Рука Шедоу с головы переместилась на щеку героя и нежно огладила зарумянившуюся кожу.       Соник не выдержал. Слезы хлынули несдерживаемым потоком из глаз и рыдания прорвались наружу. Он выл, как раненый зверь, прижимался к груди совершенного и мочил белоснежный мех своими слезами. Мир за гранью пещеры и правда содрогнулся, как и все миры. Каждый из жителей других миров почувствовал жгучую боль, полную агонии и горя. Всех во всех мирах накрыли горе и боль создателя миров. Шедоу чувствовал, как по щеке стекла единственная слеза, эта агония, коей он стал свидетелем коснулась и его. Его черное сердце не мог тронуть раньше никто. Лишь Мария была лучом света в его тьме, теперь этим светом стал Соник. Горячий, обжигающий, сияющий всеми цветами радуги, что раскрашивают этот прекрасный в его многообразии мир. И Шедоу принял его, прижимал к своей груди и пытался перетянуть его боль себе. Он привык к этой боли предательства, привык к пеплу горящего внутреннего мира, привык страдать, привык к темноте, но Соник нет. Он привык доверять, прощать и всегда наивно мчался вперед, тянулся к окружающим и заражал их своей энергией отдавая всего себя безвозмездно. Теперь же пришла его очередь получить то, чего он на самом деле заслуживал.       Шедоу и сам не заметил, как пришел к выводу, что он просто должен это сделать. И он сделал. Шедоу отнял руку от щеки Соника, переместил ее на подбородок и отодвинулся, ровно настолько, чтобы поднять голову синего ежа и коснуться его губ своими в нежном поцелуе. Алые глаза встретились с изумрудными, что распахнулись в шоке. Но стоило Шедоу попытаться отодвинуться, как шок прошел, на смену ему пришло смущение, а персиковые руки обвили шею. Губы сверхзвукового в отчаянном порыве прильнули к губам совершенного и тогда, будто в груди взорвалась сверхновая. Миры дрогнули вновь, все их очертания потекли, поддаваясь желанию создателя. Порталы, что раньше были открыты и не стабильны, теперь стабилизировались, соединяя мостами миры, и изначальная точка мира выстроила вокруг себя остальные четыре мира, которые стали перемешиваться между собой. Ежи не замечали этого, им было все равно, сейчас и здесь их волновали только они сами. Главные герои других миров все оказались здесь в изначальном, а осколки пред всеми слились в единое целое, перенося всех гостей мира в пещеру, откуда все началось.       Все они вдруг увидели, единственный Доктор Эггмен пытается стащить призму, Тейлз, Наклз, Руж и Эми, что-то кричащие, Шедоу у входа в пещеру, что была завалена остатками ботов, и Соник расколовший призму и создавший миры. Теперь же он единый создатель для этих миров, он здесь царь и Бог. Шедоу и Соник отстранились друг от друга и увидели как призма встает на свое законное место, а их враг и друзья вновь сливаются в единое целое. Весь мир возвращался к своей норме, а миры созданные призмой исчезали, таяли, как утренний туман с подъемом солнца. Это приключение наконец было завершено. Теперь им всем и правда стоит отдохнуть. Шедоу оглянулся на восход солнца, что ознаменовал новый день, а Соник приник к черному ежу и наслаждался теплом и стуком любимого сердца.