Miracles of Medicine

Утро начинается не с кофе, а с очередного приступа тошноты и нытья. Сегодня на завтрак овсянка с болью и отчаянием, и пойлом, которое больше похоже не на кофе, а на разбавленное водой какао. Алекс ковыряет ложкой в тарелке. Каша была на столько плохо сварена, что из-за неудачного движения рукой, её ошмёток полетел куда-то в сторону с ложки, прямо как с катапульты. Медик подскочил от этого на месте, а Кайл сделал вид, что ничего не заметил, сдерживая истеричный смех, Гоуст же даже бровью не повёл, лишь проследил взглядом за неопознанным летающим объектом. Неожиданно для всех Алекс начинает тихо посмеиваться, пряча лицо в свои ладони. Он ещё толком работать не начал, а уже скоро заработает нервный срыв, и дело не только в паршивой еде и его прихотливом характере. О здоровом сне хирург тоже может забыть. База никогда не спит: всю ночь за окном шумели машины, голоса, кто-то переодически шаркал в коридоре и всё это безумно сильно напрягало. А ещё Гоуст за стенкой почти всю ночь чем-то щёлкал и топтался, как будто устроил марафон в своей комнате. Пока Тайлер занимался внутренними пиздостраданиями, Гоуст не обращал на него ровно никакого внимания, но в его голове разгоралась целая третья мировая, зачинщиком которой был медик. Понарожают долбаёбов. Как он вообще способен выдержать работу в армии? Тысяча гневных мыслей сменяли друг друга, казалось ещё немного и Гоуст швырнёт стол в сидящего напротив Алекса. И вилку. Нет, серьезно, если парень сейчас начнёт ныть или продолжит ржать, лейтенант вытряхнет ему овсянку за шиворот, хоть ему и самому местная еда не нравится совсем. Кайл толкает его локтём в бок: — Это ты его довёл? — он метнул головой в сторону Алека. — Если бы. Эх, хотел, да не успел. Сам же медик, находясь в каком-то своём мире с радужными пони, подтирает пальцами уголки глаз от слёз и хлопает ладонями по столу. — Не знаю, как вы, — говорит он на выдохе, — а я пойду и проясню кое что. Алекс прям внезапно преисполнился решимостью и убедил себя в том, что он сейчас пойдет на разборки с начальством не из-за своей требовательности, а из-за того, что он врач в конце концов! И здоровье остальных для него должно быть в приоритете. Он поднимается со своего места, берёт несчастную тарелку с варевом и направляется прямиком к выходу. Кайл и Гоуст озадаченно переглянулись, но лейтенант быстрее понял, что задумал Алекс и подорвался со стула за ним. Он не собирается останавливать его, хоть и знает, что у них наверняка будут проблемы после этого. Ему просто интересно посмотреть на то, как Тайлера потом уволят. — Эй, подождите! — Газ допивает свой кофе и бежит за ними. Экскурсия сержанта не прошла зря, и по своей отменной памяти Алекс направился в кабинет, в котором сидел круглый и седой дядька, заправляющий базой. Уверенно и быстро, и насрать, что Гоуст дышит ему прямо в затылок, а Кайл следует хвостиком. — Доброе утро! — злобным и торжественным голосом начал хирург, с грохотом и без стука раскрывая дверь, от чего пузатик подскочил на своём кресле. — Доброе...чем обязан? — его голос полон призрения и недовольства, но увидев Гоуста за спиной нового медика, он нервно заёрзал на месте. Алекс подходит и без всякого угрызения совести ставит тарелку так, что каша чуть не расплескалась по всему столу. Руки в бока и он начинает свою тираду: — Ну и что это? — Ваш завтрак, полагаю... — Нет, это "кулинарный шедевр", который даже собака с голоду есть не станет. Я вообще сомневаюсь, что это сварили сегодня, а не неделю назад. На Алекса выпучили глаза. Ему бы могли ответить ещё более грубо, но из-за того, что медик пришёл сюда ещё кое с кем, пришлось соблюдать приличия. — Что вы себе позволяете? Вы серьёзно пришли жаловаться из-за еды? Это смешно. Хирург хмурит брови. — Для вас, может и смешно, особенно если учесть, что вы питаетесь явно не этим. Посмотрите на них, — он указал за свою спину, — это огромные мужики, которым нужно ежедневно потреблять необходимые продукты для массы и витамины, а с таким подходом вы их угробите. — Алекс говорил абсолютно серьёзно. — Кажется, он сошёл сума. — шепнул Кайл лейтенанту. Хоть взгляд Гоуста и оставался холодным и незаинтересованным, он также тихо ответил: — Все хирурги немного странные. — А вы, собственно, кто? Хоть бы представились, перед тем как орать. Ой, а Алекс ещё не орёт. — Алекс Тайлер, ведущий хирург этой вашей конторы, и я что-то смыслю в том как и сколько нужно питаться человеку, в отличие от вас, — медик чувствует, что начинает серьёзно закипать. Когда он знает, что он сто процентов прав, а его слова ни во что не ставят - бегите. — Я бы сказал, что рад с вами познакомиться, но к сожалению, спешу сообщить, что это совершенно не ваше дело, и деньгами распоряжаетесь не вы. Вам не следует сотрясать воздух и кричать на меня из-за таких пустяков. — повышает голос зажравшееся начальство в мягком кресле. Но видно, что дядька, пусть и немного, но нервничает. — Если вы забыли, эти двухметровые машины - не модели для журналов и не бездомные, они сутки напролёт бегают с автоматами в руках и решают международные конфликты. Можно сказать, меняют историю! А моё дело - поддерживать их в здоровом и крепком состоянии, но о каком здоровье может идти речь, когда они едят эту парашу!? Гоуст чуть выгнул бровь, складывая руки на груди. Он даже не знал, закапывает ли Алекс сам себя или же не хило так топит собеседника. — Значит так, слушайте меня, — хирург упёрся ладонями в стол, — если вы в ближайшее время не решите вопрос о нормальном питании для солдат и работников, я разнесу здесь всё к чёртовой матери и пойду к более влиятельным людям за поддержкой. И поверьте, мне будет не лень это провернуть. Или, может, вы слышали что-нибудь про революцию? У меня это очень хорошо получается, так что советую прислушаться к моим словам. — Он чеканил это так, как будто всю ночь писал и зубрил эту речь. Алекс разворачивается у уходит, оставляя себя и начальство без точного ответа. Гоуст и Кайл расступились перед ним, чтобы он не снёс их с места к чертям собачьим, и также молча опять последовали за ним. — Я один чувствую себя неловко? — пробубнил Газ, когда они преодолели уже половину коридора. Бедолагу проигнорировали. — Я клянусь, что в больнице пациентов кормили лучше, чем здесь, — Алекс никак не мог угомонится, пока Гоуст не схватил его шкирку и не остановил, развернув к себе. — Эй, что за... — Послушай-ка меня внимательно, — начал Гоуст и его глаза опять угрожающе сузились, — Ты действительно хочешь вылететь от сюда ещё не начав работать? Или ты на столько тупой, что не понимаешь, какой бред творишь? Медика опять бьют под дых, задевая его гордость и уверенность в своих действиях. Да кто ты такой, чтобы попрекать меня!? Алекс всплеснул руками: — Что? Я, вообще-то, для тебя же и стараюсь! — Никто не просил. Ты только опозорил себя и подписал в голове заявление об увольнении. — Ну раз ты такой умный, — кривляется он перед лейтенантом, — то мог бы и приостановить меня, если тебя это так беспокоит. О, или ты наоборот спишь и видишь как меня вышвырнут от сюда? Гоуст медленно наклонился к Алексу, его глаза потемнели под прорезями маски, от чего хирург вжал голову в плечи, но даже не думал отступить. Кто-нибудь, дайте Кайлу пиво и чипсы. — Угадал, — процедил лейтенант сквозь зубы. А что именно угадал-то? Не желая больше говорить и смотреть на Тайлера, Гоуст выпрямился, бросив на него последний снисходительный взгляд, и пошёл прочь, стремительно отдаляясь от медика и сержанта. Алекс закатил глаза и что-то невнятно прорычал, приложив ладони к лицу и оттягивая кожу вниз. Какой же Гоуст бесячий. — Знаешь, это хоть и было странно, но сильно. — поддержал Кайл, похлопав хирурга по плечу, — Многие жаловались, но никто так и не поднимал эту проблему всерьёз. А Гоуст...ну, это просто Он. — М-да, я уже понял, — ворчит Алекс, поправляя медицинский халат, — Ничего, посмотрим как он прибежит с благодарностью о том, что я спас его перекаченную задницу от истощения. — Это вряд-ли. — усмехнулся сержант. И всё бы ничего, и Алекс мог бы и дальше думать о том, что он - Д'Артаньян, а все - пидорасы, но сидя в своём кабинете, когда он уже немного остыл, Тайлер понял, что вытворил какую-то странную дичь. Наверно, со стороны это действительно выглядело глупо, так ещё и с такими смешными угрозами. Нервно заполняя медицинский журнал, он нехотя принял факт того, что Гоуст был прав. Блять, а вдруг реально уволят? Что ему тогда дальше делать? Навязчивые мысли уже несколько часов отвлекают и мешают нормально заниматься бумажной работой. Алекс заглядывает в ежедневник. Ну пиздец, ещё и профилактический осмотр всей ОТГ, где он будет вынужден потыкать в Гоуста. Хотя, можно "случайно" надавить на болевые точки. Осмотр рекрутов из другого подразделения... Алекс продолжал делать пометки, пока в его кабинете не вбежала перепуганная медсестра. *** Гоуст не мог понять до конца, чем же его так бесит Белоснежка. Вредный и наглый? Ну так не пересекайся с ним лишний раз. Только вот, они в одной "команде", на одной подводной лодке, так сказать, и сделать это практически не возможно. Он привык видеть ничем не выделяющихся людей, спокойных и тихих, а если они и лезут туда, куда не нужно, то хватало лишь одного взгляда Гоуста чтобы они поняли где их место. Если ему идут наперекор, они либо гении и цены им нет, либо они идиоты без инстинкта самосохранения. У Алекса, как будто, было и то и другое. Ещё и глаза почти как у Соупа... Нет, не думайте, он не зацепил Гоуста такой ерундой. Лейтенант был уверен, что медик вылетит от сюда, как пробка из шампанского, особенно после его цирка в кабинете начальства. Ну не подходит Тайлер для такого рода деятельности, по его несокрушимому мнению. А все дипломы и сертификаты, которые Гоуст успел вчера рассмотреть, можно купить в любом переулке. Кстати, на счёт вчерашнего. Лейтенант думал о том, что может быть, ну да, возможно, повёл себя необоснованно грубо. Алекс действительно просто делал свою работу и избавлялся от ненужной бумаги, а Гоуст набросился на него так, как будто медик фото его мамы обоссал. Он даже был немного удивлён, что после этого Алекс вёл себя как ни в чём не бывало и не избегал его, даже язык за зубами не держал. Но извиняться и объясняться, конечно, никто не будет. Гоуст бы и дальше рассуждал на эту тему, пока мимо него не пробежал тот, о ком он думал. Им обоим на месте не сидится. У Алекса бесподобный рефлекс - выскочив из за угла, он ловко обогнул лейтенанта буквально в сантиметре, и помчался дальше. Гоуст хотел его окликнуть, мол, смотрит куда прёшь, но заметил, что хирург бежал в сторону операционной. Любопытство берёт вверх и он, не отвлекая, следует за ним. На этой базе для него всё открыто. Толкнув распашные двери, Алекс ворвался в нужное отделение, не замечая за собой силуэт Гоуста. — Они во второй травме, доктор Тайлер! — крикнула медсестра. — Иду, — отозвался он, залетая во вторую операционную. Когда Алекс вошла туда, несколько человек устремили на нового хирурга облечённые взгляды. Он мгновенно оценил ситуацию, увидев разложенные на лотке инструменты, штативы капельниц, на которых висели заготовленные ёмкости с лактатом Рингера, кровавые бинты и надорванные упаковки стерильного материала, разбросанные по полу. На экране монитора ритмично дёргалась синусоида — электрическая модель сердца. — Что у нас тут? — спросил Алекс, когда персонал расступился, пропуская его вперёд. Ассистент Том Клар коротко изложил суть: — Рекрут Пауэлл, какой-то идиот чуть не переехал его напополам на грузовике. Доставили уже без сознания. Зрачки ровные, реагируют, легкие чистые, но живот напряжен. Кишечник молчит. Давление шестьдесят на ноль. Я сделал парацентез. В животе кровь. Мы подключили всю аппаратуру, вливаем лактат Рингера, но поднять давление не удаётся. — Первая отрицательная в пути? — Скоро будет. Паренёк лежал голый на операционном столе, и все интимные части тела были безжалостно выставлены на всеобщее обозрение. На вид ему было не больше двадцати. Он уже был опутан многочисленными трубками и подключен к аппарату искусственного дыхания. Правые рука и бедро были ободраны и кровоточили после удара об асфальт. В нижней правой части грудной клетки расползся огромный синяк - страшное фиолетовое пятно. Проникающих ран не было. Вооружившись фонендоскопом, Алекс принялся за осмотр пациента, проверяя показания ассистента. В животе действительно было тихо. Никаких звуков - ни урчания, ни клекота. Типичное молчание травмированного кишечника. Прижав мембрану фонендоскопа к груди рекрута, он вслушивался в его дыхание, чтобы определить, правильно ли поставлены эндотрахеальная трубка и система вентиляции легких. Сердце стучало, словно кулак, по стенке грудины. Осмотр занял всего несколько секунд, но ему показалось, будто всё происходит, как в замедленной съёмке, а окружающие застыли во времени, ожидая следующего шага. Гоуст всё это время безотрывно и с интересом следил за работой Алекса, находясь в коридоре ожидания и наблюдая за всем из окошка. Ну, давай, покажи, на что ты способен. — Верхнее упало до пятидесяти! — вскрикнула медсестра. — Дайте мне перчатки, — ровным и серьёзным тоном скомандовал Тайлер, — И приготовьте всё для лапаротомии. Кто-то предложил отвезти его в реанимацию, но Алекс сразу отклонил эту идею, так как все палаты были заняты, а ждать они не могут. Тайлер надевает медицинскую маску, а медсестра уже держала наготове перчатки, помогая ему просунуть туда руки. Времени на мытьё не было, как и времени на колебания. Он отвечал за судьбу неизвестного и не мог подвести его. На грудь и таз пациента накинули стерильные простыни. — Где кровь? — крикнул хирург. — Связываюсь с лабораторией, — откликнулась медсестра. В распоряжении Алекса был Том, спокойный и видно, что сговорчивый, это хорошо, он знал, как часто больные гибнут из-за чрезмерной самоуверенности некоторых личностей. Молодые медсёстры доверия не внушали, но по глазам Тайлер понял, что хотя-бы из нескольких можно что-то выжать. — Мне нужна первая отрицательная, немедленно! — не унимался он. — Будет с минуты на минуту. Алекс потянулся к скальпелю. Ощутив приятную тяжесть и гладкую стальную поверхность инструмента, он немного успокоился. Скальпель был словно продолжением его руки. Прижав лезвие к коже, он сделал уверенный надрез, прочертив яркую кровавую линию. — Приготовьте отсос и прокладки, — сказал он. — Живот полон крови. Чуть ли не в унисон звучали и другие голоса: — Давление едва дотягивает до пятидесяти. — Первая отрицательная и свежезамороженная плазма здесь! Подвешиваю. — Кто-нибудь, следите за сердечным ритмом. Говорите мне, что с ним. — Алекс чувствовал, как по виску стекает капля пота. — Тахикардия усиливается. Уже сто пятьдесят. Тайлер ввёл скальпель сквозь слои передней брюшной стенки, не обращая внимания на выступающую кровь. Он вообще не отвлекался на такие мелочи, самое серьезное кровотечение было внутри брюшной полости, и его нужно было остановить. Скорее всего, причиной кровоизлияния была разорванная селезенка или печень. Брюшина выпирала наружу под давлением скопившейся крови. — Сейчас хлынет...— предупредил Алекс замерев на мгновение. Хоть он и был готов к возможным последствиям, первый же прокол брюшины вызвал такой мощный фонтан крови, что Алекс слегка запаниковал. Кровь хлынула на простыни, потоком полилась на пол. Халат тоже пропитался кровью, хирурга словно окунули в тёплую ванну. А кровь всё лилась и лилась. Он вставил ретракторы, расширяя полость раны, ассистент ввёл отсасывающий катетер. Кровь устремилась по трубке в стеклянную ёмкость. — Сушить! — прокричал Алекс сквозь шум работающего отсоса. Он затолкал в рану с пол десятка прокладок, которые на глазах окрасились в красный цвет и в считаные секунды насквозь пропитались кровью. Вытащил их и вставил новые. — Аритмия! — предупреждает медсестра. — Вот дерьмо! Я уже откачал два литра, — сказал Том. Никак не удавалось зажать сосуды, утопавшие в море крови, а работать вслепую Алекс не мог. Он вытащил прокладки, тяжелые от крови, и снова вставил новые. Нескольких драгоценных секунд ему хватило, чтобы разглядеть источник кровотечения. Кровь хлестала из печени, но место ранения не просматривалось. Казалось, кровоточила вся поверхность этого органа. — Давление падает! — снова выкрикнула медсестра. — Зажим! — скомандовал Тайлер и инструмент мгновенно оказался у него в руке, — Попробую приём Прингла. Ты, — он указал на стоящую рядом молоденькую медсестру, — продолжай сушить. Перепуганная девушка потянулась к лотку и опрокинула его. Она в ужасе смотрела, как прокладки падают на пол. Другая медсестра оперативно вскрыла новую упаковку. — Они идут в рану, а не на пол! — рявкнул Алекс. Ничего, в своё время он тоже получал по шее. Полость снова была очищена. Перекрыв кровь слева с помощью зажима, он смог определить, где находится печёночная ножка, через которую проходили печёночная артерия и воротная вена. Это было не более чем временное решение, но если бы удалось задержать здесь кровь, можно было бы контролировать кровотечение, и тогда они получили бы выигрыш во времени, чтобы стабилизировать давление, подкачать ещё крови и плазмы в кровеносную систему рекрута. Алекс крепко стиснул зажим, перекрывая сосуды в ножке. К его величайшему разочарованию, кровь продолжала сочиться как ни в чем не бывало. — Вы уверены, что перекрыли ножку? — спросил Том. — Я знаю, что перекрыл её! И знаю, что это не забрюшинное кровотечение! — нервы хирурга были на пределе. Он схватила с лотка две прокладки. Следующий манёвр был его последним шансом. Положив прокладки на поверхность печени, Алекс сжала орган обеими руками. — Что он делает?...— молодая медсестра была ошарашена таким действием, как и ещё несколько человек, а вот Гоуст наблюдал за происходящим за стеклом с нескрываемым благоговением. Похоже, что он действительно поторопился с выводами на счёт Алекса. Его поразило то, с каким хладнокровием молодой человек запускает руки в чужие органы, а от овсянки нос воротит. Лейтенант следил за каждым движением хирурга и делала такой умный вид, как будто что-то понимал в медицине. На его лице появилась ухмылка. Надо будет переговорить с начальством и обсудить ещё один вопрос. — Печёночную компрессию, — ответил ассистент, — Иногда это позволяет перекрыть скрытые разрывы, предотвратить полную кровопотерю. Мускулы Тайлера налились свинцом, пока он отчаянно пытался удержать давление, повернуть поток вспять. — Нет, всё равно идёт, — предупреждает Том, — Не годится. Алекс уставился в полость раны, где происходило устойчивое накопление крови. Откуда же она берется, чёрт возьми? Он замечает, что кровь равномерно сочится буквально отовсюду. Не только из печени, но также из брюшной стенки, из брыжейки, из всех испечённый слоёв кожи. Он взглянул на левую руку пациента, которая выскользнула из-под стерильной простыни. Марлевая повязка, наложенная в месте введения внутривенной иглы, намокла от крови. — Мне нужны тромбоцитарная масса и свежезамороженная плазма, — почти с оттдышкой говорил Алекс, — Немедленно! И начинайте лить гепарин. Десять тысяч единиц внутривенно сразу и дальше по тысяче в час. — Гепарин? — изумленно переспросила медсестра, — Но он же истекает кровью… — У него коагулопатия потребления, — ответил хирург, — Необходима антикоагуляция. Том тоже смотрел на него в недоумении. — Но у нас ещё нет лабораторных анализов. Откуда мы можем знать, что у него коагулопатия? — К тому времени, как мы получим данные, будет уже поздно. Нам необходимо действовать сейчас же! — Алекс кивнул другой медсестре. — Начинайте. Медсестра ввела иглу в вену. Гепарин был их последней надеждой. Если диагноз Алекса был верным, если у пациента действительно был ДВС-синдром, это значило, что в его крови происходил массовый выброс тромбинов, пожиравших все полезные коагуляционные факторы и тромбоциты. Серьёзная травма или даже инфекция могли спровоцировать такой неконтролируемый шквал тромбинов. Поскольку при этом уничтожались коагуляционные факторы и тромбоциты, необходимые для свертывания крови, у больного начиналось обильное кровотечение. Чтобы остановить этот процесс, приходилось применять гепарин, антикоагулянт. В высшей степени парадоксальный вариант лечения, и в нём был немалый риск. Если Алек ошибся в диагнозе, гепарин лишь усилит кровотечение. Хотя, куда ещё сильнее... У него уже ныла спина, руки дрожали от перенапряжения. Капля пота скатилась по щеке и впиталась в марлевую маску. — Желудочковая тахикардия! Нарастает! Алекс метнул взгляд на монитор. Пилообразная линия с хищными зубцами протянулась через экран. — Давление? — Нет. Я его потеряла. — Начинай непрямой массаж сердца... Хаос нарастал, словно ураган, затягивая всех в свою воронку. В операционную ворвался курьер, доставивший свежезамороженную плазму и тромбоцитарную массу. Алекс слышал, как Том отдаёт распоряжения насчет кардиологических препаратов, видел, как медсестра делает непрямой массаж. Все их усилия были направлены на то, чтобы обеспечить приток крови к мозгу, не дать пацану умереть. Но этими же действиями они провоцировали усиление кровотечения. Алекс заглянул в брюшную полость пациента. Он все ещё продолжал компрессию печени, пытаясь сдержать прилив крови. Может, ему это только показалось или кровь на самом деле слегка замедлилась? — Электрошок, — сказал Том, — Сто джоулей… — Нет, подожди. Пульс возвращается! — Алекс смотрел на монитор. Синусовая тахикардия! Сердце заработало, но это означало, что оно опять качает кровь в артерии. — Что с давлением? — крикнул он. — Давление… девяносто на сорок! — Ритм стабильный. Синусовая тахикардия держится. Тайлер уставился на открытую брюшную полость. Кровотечение практически остановилось. Он всё ещё держал печень в руках, прислушиваясь к устойчивому сигналу монитора. Для него он был волшебной музыкой. — Ну, кажется всё...— с облегчением промямлил Алекс. Он сейчас просто в обморок упадёт. Нет, он сначала в срочном порядке напишет заявление о том, чтобы того парня отстранили от службы! Как его вообще взяли в армию с этим синдромом!? Алекс оставляет перчатки и халат на полу, и, весь в кровище, вываливается в коридор, пока за ним тянутся следы. Обычно, он не таким выходил из операционной, но сейчас был особый случай. Он наконец-то заметил Гоуста и встал как вкопанный. — Ты буквально везде, да? — спросил хирург. Становится немного некомфортно осознавая то, что за ним наблюдал такой человек. Или наоборот, пусть смотрит и восхищается? Гоуст отвечает не сразу, осматривая Тайлера с ног до головы. Ну прям как с бойни вышел. — Можно и так сказать, — наконец-то отвечает он, блуждая глазами по окровавленной одежде, — Неплохо, может ты не такой уж и бесполезный. Алекс лишь кривит лицо, как будто он лимон проглотил, а Гоуст не понимает, какого хуя он такой недовольный, когда его хвалят. — От тебя, это звучит как оскорбление. А, ну да. Гоуст поступает умнее и чтобы не развести новый конфликт, меняет тему: — У него какие-то осложнения? — он снова посмотрел в окно, за которым все возились с рекрутом со всех сторон и оттирали кровь с пола. Алекс устало вздыхает и осторожно садится на скамейку, стараясь не заляпать её кровью. Он не горел желанием общаться с лейтенантом, но раз тот сам поинтересовался, то почему бы и нет? — Да, нарушение свёртывания крови. Здесь вообще болт забили на всех? Этот парень может умереть раньше, чем начнется его первая миссия! — Тайлер был крайне возмущён. Теперь он сомневался в том, что попал на специализированную базу. Гоуст так-то тоже выглядел недовольным и задумчивым. Не он следит за порядком и набором рекрутов, но с объективной точки зрения, он должен был замечать подобные "нарушения". Лейтенант делает пометку в своей голове, что Алекс действительно относится к своей работе больше, чем просто ответственно. Но сможет ли он вести себя так же организованно на поле боя? — И что ты собираешься делать дальше? Спокойный тон Гоуста немного поразил Алекса. — Что-что, — его голос бы таким, как будто он рассказывает самые очевидны вещи, — собирать его чемодан и пинком с этой базы, и вообще из армии. — Логично...Я сомневался в тебе, но половину ожиданий ты уже оправдал. Молодец. — Гоуст оставался таким же спокойным и без эмоциональным. От удивления Алекс чуть не подавился воздухом, но после слегка усмехнулся. Он реально хвалит его, а не издевается? Но на этом любезности от Гоуста закончились и он резко направился к выходу из отделения. Медик же, в ожидании новых лестных слов в свою сторону, уже расслабился и начал думать, что лейтенант не такой уж и псих и говнюк, но увидев, как он уходит в закат, крикнул: — Гоуст, можешь принести мне чистые кроссовки и носки из моего кабинета, пожалуйста? Он никак не отреагировал на данную просьбу, по крайней мере внешне, но мысленно, мягко говоря, охренел от такой наглости. Хоть хирург и попросил это вежливо, но достаточно было вспомнить то, как вчера они чуть не перегрызли друг другу глотки. Такое резкое дружеское отношение что-то всковырнуло в голове у Гоуста. Алекс, в ожидании хоть какой-нибудь реакции, смотрел ему в спину, но чуда так и не произошло. — Ой, ну и иди, без тебя справлюсь, — ворчит медик, смотря на пропитанную кровью обувь и морщится от брезгливости. Работа закончилась, а значит можно показать своё "фи". Дружба тоже на этом закончилась. Пока Алекс думал, что ему делать (не ходить же ему и не марать пол?), через несколько минут распашные двери открылись, пропуска Гоуста в отделение. Он молча шёл с кроссовками Алекса, не выражая абсолютно ничего. Медик сначала подумал, что у него начались галлюцинации, и не верил, что эта злобная туча действительно что-то сделает для него по доброте душевной. Гоуст молча поставил кроссовки рядом с Алексом и также молча начал уходить назад. — Спасибо, — чуть заикнулся он, — ты только это...не забудь про медицинский осмотр. Я там вас всех жду и тебя в том числе, как бы сильно мы этого не хотели. — Я не приду. Поставь мне галочку где надо и всё, — через плечо бросил Гоуст, больше не обращая на хирурга внимание. Алекс возмущённо поднял бровь: — Чего? Это вообще-то незаконно и некомпетентно. Лейтенант, конечно, не проявил никакой реакции, и скрылся за дверьми. *** Уже в чистенькой обуви и одежде, Алекс снова просиживал штаны, разгребая кучу медицинских карточек и проклиная бывшего хирурга, который заполнял их на отвали. Парень был удивлён, что в смену того старика никто не умер. Бывало-ли с вами такое, что какой-нибудь суровый и всеми уважаемый человек, внезапно обращает на вас своё внимание в хорошем ключе, хвалит? После этого начинаешь чувствовать себя каким-то особенным, чуть-ли не на грани эйфории. Что-то подобное сейчас происходило с Алексом, ну, пятьдесят на пятьдесят. Он уже понял, что Гоуст здесь какая-то важная шишка, которой всё можно и которую все бояться. Хирург не преисполнился из-за этого гордость до небес, планета продолжила вращаться вокруг Солнца, но было в этом что-то своеобразное. А вообще, лейтенант продолжает оставаться для него грубым, бестактным, неприятным, надменным, инфузория туфелька, прямо как он сам. Носит свою эту дебильную балаклаву, наверняка страшный, как чёрт. Хоть Алекс уже был немного измотан после операции, но рабочий день продолжался, а мысль о том, что его могут уволить или смешать с грязью, снова тыкала палкой ему в мозги, пока за дверью не послышались весёлые голоса, а после и стук. Господи, когда этот день закончится? — Войдите, — как можно спокойнее и сдержаннее ответил Тайлер и в кабинет тут же проснулась чья-то голова. — Здрасте, а мы к вам на осмотр! — толпа из десяти молодых ребят завались к нему, нарушая тишину и спокойствие своими звонкими голосами. Хирург никак не ожидал, что рекруты, будущие профессиональные головорезы, будут такими шебутными и громкими. Он как будто попал в ясельную группу. На практике, в детской больнице, и то было по-тише. Пока Алекс заполнял в бланке некоторую информацию, поочередно выкрикивая имена из списка, дабы удостовериться в том, что явились все, новички прыгали вокруг него как кучка кроликов и галдели без остановки. Это могло показаться забавным, если бы они не были на грёбаной военной базе и хирург сомневался, что эти бедолаги выживут после первой миссии. — Мне вчера выбили зуб на тренировке! — с гордостью заявил один из них, заглядывая в планшетку хирурга. Он ответил ему с тяжёлым вздохом: — Поздравляю, но зубная фея не принесёт тебе подарок, — на всякий случай Алекс мельком осмотрел полость рта этого дурачка. Кто-то проделал ювелирную работу, потому что всё выглядело как после самого обычного удаления зуба. Интересно, именно так выглядят рынки в России? Это не рекруты - это базарные бабки, которые говорили о бо всём подряд и одновременно. Конечно, Тайлер пытался их успокоить, но угомонишь одного - бесится начнет следующий, пока в одну секунду они все не замерли, как будто увидели призрака, и молниеносно выстроились по росту. Алекс не понял прикола и обернулся. На его лице отразилась смесь удивления и раздражения. Гоуст преспокойно стоял возле двери, оперевшись спиной на стену, прожигая строгим взглядом новичков, а потом уделил своим вниманием и Тайлера. Он так тихо зашёл сюда и даже не постучал. Хотя, может он и стучал, а хирург не услышал его из-за балагана в своём кабинете. Хотелось выкрикнуть что-то типа: "— Опять ты!?", но Алекс доблестно сохранил спокойствие. К тому же, Гоуст одним своим присутствием угомонил эту толпу. Авторитетный. — Что? — он нарушает гробовое молчание, качнув головой в сторону лейтенанта. — Прайс хочет тебя видеть, — спокойно пояснил тот, — Сейчас. Алекс проглатывает тяжёлый ком в горле и чуть крепче сжимает планшетку. — Я занят. — Тогда поторопись. — его голос стал серьёзнее и нетерпеливее. Рекруты поочерёдно смотрели то на Гоуста, то на Алекса, как котята за лазером. — А ты так и будешь стоять здесь? — таким же тоном поинтересовался медик, намекая на то, что лейтенант ему мешает. — Да. Схавал, незаметно закатил глаза и как миленький продолжил работать. Гоуст действительно везде, куда не глянь. Но всё таки, парня больше отвлекало не присутствие вездесущего, а догадки о том, почему он так срочно понадобился Прайсу. И мысль по этому поводу была только одна. Закончив с надоедливыми мальчишками, которые больше ни слова не проронили, Алекс был готов смиренно принять свою участь, какой бы она не была. Он шёл позади Гоуста, гордо и уверенно, как Жанна Д'арк перед казнью, а у самого ладошки мокрые. Они захотят в кабинет и...и ничего. Нет, реально ничего. Прайса там не было. Хирург в непонимании пострел на лейтенанта. — А где он? Мужчина пожал плечами: — Ещё не пришёл, как видишь, — Гоуст сказал это так легко, как будто в этом вообще ничего не было. Алекс немного вспылил: — Ты же сам сказал, что он ждёт меня прямо сейчас! Я мог бы сделать болеет тщательный осмотр, а не делать всё в попыхах! — Я сказал тебе работать быстрее, но это не значит, что нужно было делать это некачественно. Подводишь, Тайлер, подводишь. Засранец, ещё и издевается. Хирург демонстративно проходит дальше по кабинету, а Гоуст молчал следует за ним. Они сидели по двум разным сторонам диванчика и ожидали, когда Прайс вернётся с вердиктом от начальства. В воздухе висела неприятная тишина, только иногда было слышно как Гоуст вздыхает. По этим угрюмым звукам было ясно - ему не нравится такое времяпровождение. Алекс сидел и делал вид, что невероятно увлечён изучением архитектурного строения кабинета. Некомфортно не только как-то двигаться, но и дышать. Только вот, спустя минут двадцать напряжённого молчания Тайлер всё таки бросает недовольный взгляд на Гоуста: — Ты всегда такой молчаливый? Он медленно перевёл глаза на парня и посмотрел на него так, что Алекс уже было и передумал что-либо спрашивать. — Тебя это волнует? Ты не болтать сюда приехал. — Конечно нет, но можно завести хоть какой-то диалог ради приличия. Мы уже почти полчаса сидим и...— он не успел договорить. Гоуст резко поднялся на ноги и встал прямо напротив Алекса, буквально в паре сантиметров от него, и опустил свой тяжёлый взгляд. Медик полностью окунулся в его угрожающую тень, но набрался смелости для того чтобы задрать голову и просмотреть на Гоуста. — Слушай, парень, ты бы засунул свои недовольства куда подальше. Это не твоя больница, здесь военная база, тут... — Ты уже говорил это, — с фальшивым спокойствием перебивает хирург, — буквально вчера. Лейтенант молчит несколько секунд и продолжает уже более грубым тоном: — Видимо, не понял с одного раза. Ты здесь только второй день, а уже на грани увольнения и приносишь херову тучу проблем. — Почему-то только ты жалуешься на это, — Алекс встаёт и эти двое чуть не сталкиваются лбами. Стукнуть бы его разок, да жалко, морда слишком симпатичная, и Гоуст молчит, давая ему возможно выговориться. Всё равно блондинчик здесь надолго не задержится, лейтенант был в этом уверен, даже не смотря на свои некоторые усилия оставить его здесь. — Я учился почти всю свою жизнь, и закончил миллион этих курсов и аккредитаций. Я знаю, что я делаю, и знаю, на что способен. Если не нравится мой характер, то это не мои проблемы. Гоуст разглядел долю страха и нервозности в его глазах, и считал Алекса безумно странным. Он как сраный чихуахуа - боится, но продолжает кусать. Уважать его за это или насмехаться? — Я уже увидел на что ты способен, и большего от тебя не нужно. Характер покажешь, когда тебя будут увольнять. Слова Гоуста всё таки немного задели за живое. Единственное, чего хотел Алекс, так это признания и ощущение того, что он полезен, что он нужен. И вообще, его дико раздражала какая-то биполярка лейтенанта, он то спокойный, как удав, то смотрит на тебя, как Ленин на буржуазию. Но ему даже повезло, потому что сейчас Гоуст тщательно подбирал свои слова, чтобы уж слишком сильно не наезжать на Тайлера. Дверь в кабине осторожно отрывается и на пороге наконец-то появился Прайс, с каким-то озадаченным и счастливым видом. Эти двое тут же разошлись. Джон бодро двинулся в сторону медика. — Сэр, я могу всё объяснить, — сразу же начал Алекс. Ему не хотелось унижаться на столько сильно и оправдывать себя, но он уже всеми зубами и конечностями вцепился в эту работу. Какого же было его удивление, когда капитан положил ему ладони на плечи и одобрительно улыбнулся. — Ты гений, сынок. — Чего? — Конечно, начальство было очень недовольно твоей выходкой, но они пересмотрели твои требования и пообещали, что изменят рацион в ближайшее время. Так что, тошнить и мучить от голода больше никого не будет. Алекс ахренел от такого поворота событий, но был на седьмом небе от счастья, это такая хорошая новость! Он, улыбаясь, бросил победный и хитрый взгляд на Гоуста, который лишь покачал головой и посмотрел в сторону. Прайс добавил: — Но, если бы не Гоуст, сомневаюсь, что я шёл бы сюда с таким энтузиазмом. Если бы не Гоуст? Улыбка медленно сошла на нет с лица Тайлера. Он хлопал глазами, в непонимании смотря на капитана, который продолжил говорить: — Уж не знаю, что он там сказал им, но явно поручился за тебя. Алекс снова смотрит на лейтенанта. Он пошёл и отмазал его от потенциального увольнения? Но зачем? Парень не знал, чего такого он сделал для Гоуста, что тот пошёл прикрывать его жопу. Лейтенант, в своём репертуаре, как обычно не смотри на Алекса, как будто его здесь вообще нет. Тайлер чувствует, как его глаза становятся шире, а щёки начинают краснеть. Так, ну вот только не влюбись в него, как школьница в старшеклассника! Хирург быстро приходит в себя, понимая, что он просто слишком нужен этой базе, а Гоуст, осознавая немного бедственное положение своего "дома", сделает всё, чтобы Тайлер был здесь, хотя-бы до того момента, пока на горизонте не появится ещё кто-нибудь не подобии нового медика. И Алекс прекрасно осознаёт, что такого второго шанса у него не будет, но теперь он на сто процентов был уверен, что у Гоуста репутация и влияние выше крыши. *** Каким бы хорошим сейчас лейтенант не был для Тайлера, он снова безобидно проклинал его, потому что тот на полном серьёзе не явился на осмотр. С одной стороны, поставить бы ему по приколу положительный тест на СПИД, а с другой, Алекс был ему очень благодарен, но после встречи с капитаном, они разошлись молча, хотя парень хотел сказать ему спасибо уже второй раз за день. Зато, были хорошие результаты на счёт остальных участников ОТГ 141. Джон Прайс, не смотря на возраст, был в отличной форме, как говорится - и давление в порядке и колени не скрипят, но Алекс всё равно посоветовал ему бросить курить или хотя-бы сократить количество никотина в своей жизни. Капитан так же пояснил, что Гоуст, по факту, больше не желает проходить медицинский осмотр в полной мере после одного случая, и медик сразу понял, по какому. Ладно, поставит галочку где надо. Кайл Гэррик тоже держался молодцом и Алекс уже начал немного завидовать им, потому что не имел такой эффектной мускулатуры. И всё бы ничего, но сержант поинтересовался в конце, действительно ли его детородный орган может сломаться? С тяжёлым, но терпеливым вздохом пришлось объяснять, что сломать его нельзя, а вот получить разрыв из-за сильно перегиба - это можно. Тайлер любит свою работу, просто обожает.