***
Этим вечером в отделении полиции, как ни странно, тихо. Нет пьяной болтовни и нескончаемой, как обычно, перепалки между задержанными и блюстителями порядка. Вокруг слишком спокойно, что очень странно. Лишь возвращающиеся с перекура сотрудники, заходя внутрь, громко вздыхают и охают от мороза, принося с собой клубы дыма и заполняя им помещение, отчего дышать становится невозможно. Тэхён, стоящий у главного входа напротив кофейного аппарата, временами морщит нос, учуяв запах дешёвых сигарет, продолжая непрерывно жать заевшие кнопки. Чёрт! Так и не выдавший полицейскому напиток кофейный аппарат подвергается жестокому нападению: мощный удар тощей руки за секунду оставляет вмятину на металлическом корпусе. Тэхён больно ахает, рассекая воздух ладонью, и едва ли не прыгает на месте, проклиная всё вокруг. У него день не задался. Снова рабочая смена, снова ночное дежурство. И если раньше это не вызывало никаких проблем, то сегодня явно не тот случай. Всё из-за противного красного дня в календаре, будь он неладен. Тридцать первое декабря. День, когда у обычных граждан предпраздничная суета, а у сотрудников полиции — лишь сплошная морока. Пьяные дебоширы, пойманные патрульными по чистой случайности при нарушении порядка, будут вынуждены составить им не совсем приятную, но всё же какую-никакую компанию. И он даже не знает, что хуже: быть в окружении правонарушителей или же в компании со следователем Чонгуком, который порой разочаровывает своей неразговорчивостью. Эту ночь он хотел провести в более подходящей для праздника атмосфере, но придётся довольствоваться тем, что есть. Его уже не угнетают серые стены с облупившейся штукатуркой и огромными трещинами под потолком, которые ко всему прочему, провоняли дымом от сигарет так, что аромат кофе не способен перебить эту вонь. Чтобы хоть как-то разбавить мрачность вокруг себя чем-то радостным, Тэхён ещё с утра повесил гирлянду на стену, на стол поставил самодельную, пахнущую хвоей ёлку из шишек, а в огромную стеклянную вазу аккуратно сложил сочные спелые мандарины, надеясь, что они послужат не только ароматизаторами, но и хоть как-то смогут придать кабинету атмосферу праздника. Спустя время, вдоволь помучив полицейского, кофемашина всё же решает выполнить свое предназначение и заполнить бумажный стаканчик ароматным напитком. Выдохнув с облегчением, Тэхён наконец-то делает глоток, но тут же недовольно морщит нос. Кофейный аппарат оказался слишком злопамятным и в отместку за причинённую боль отказался готовить капучино, заполнив стаканчик крепким эспрессо. — Что, снова деньги на ветер? — интересуется проходящий мимо Чонгук. Выглядит он, как всегда, превосходно. Выглаженная форма, начищенные до блеска туфли, волосы, разделенные косым пробором, аккуратно уложены набок. И даже пахнет от него изыскано: пряный древесный аромат сочетает в себе нотки лаванды и цитруса. Впрочем, для Тэхёна внешность следователя — его единственный плюс. — Ага, когда-нибудь я вытрясу из него всё обратно. — Порча имущества карается законом. — Порча настроения карается свалкой, — Тэхён не упускает возможности напоследок ещё раз пнуть ненавистный аппарат, а после, сморщившись от боли, допрыгать в их кабинет. — И где я только согрешил, что теперь вынужден торчать здесь, вместо того, чтобы отрываться в клубе в компании своих друзей? — вслух рассуждает Тэхён, зайдя в кабинет. — Может, я кого-то обидел? Незаслуженно посадил за решетку? — Ты работаешь здесь меньше месяца, — Чонгук присаживается за стол, сразу же приступая к работе с бумагами. Тэхён не понимает, как в такой день можно чем-то заниматься, неужели дела не подождут? — Единственный, кому ты навредил, так это кофейный аппарат. Почему-то мне кажется, что после твоего появления он перестал нормально работать. — Может быть, обидел бабку тем, что не помог донести пакеты? — Тэхён не обращает внимания на его реплику, погрузившись в воспоминания. — Но тогда я опаздывал! — Ты не помог бедной старушке? — шутливо цокает, неодобрительно мотая головой в разные стороны. — Определенно, из-за этого! — О боже, ведь и вправду совпадает! — выкрикивает Тэхён, вспомнив тот случай. — Именно в тот день я узнал график дежурств! На его высказывание Чонгук закатывает глаза, что не остаётся незамеченным. — Кто ж знал, кто ж знал… — причитает Тэхён, всерьез поверив в то, что это как-то связано между собой. Но его мысли, где он уже начал просить прощения у старушки, будто это что-то даст и отмотает время назад, и тогда он не будет вынужден дежурить в новогоднюю ночь, обрываются в самый важный момент из-за шума, доносящегося со стороны входа. Тэхён тут же подходит к двери, собираясь в любой момент прийти на помощь. Он никого ещё не видит, но уже слышит, как кто-то громко ругается, периодически вставляя отборные маты. Вот и закончилось затишье. Дверь с хлопком открывается, и в изолятор заходят двое патрульных, волокущих за собой еле стоящего на ногах Санта-Клауса. Очень мокрого, скорее всего от снега и слегка помятого. Борода повисла на ухе, колпак еле держится на макушке, а вот штаны уже не удержать. Они вмиг спадают вниз, открывая вид на боксеры с новогодним принтом. Тэхён заинтересованно разглядывает разноцветные шарики на трусах задержанного, от которого, ко всему прочему, за километр разит спиртным, отчего-то краснеет, когда поднимает взгляд выше, встречаясь с парой пьяных глаз с огромным фингалом под одним из них. — Штанишки подтяни, — жалобно просит Санта-Клаус, икая, — колокольчики мёрзнут… Санта кивает под ноги, после чего Тэхён тушуется, поймав на себе ухмыляющиеся взгляды двух патрульных и тяжело вздохнув, почти собирается помочь несчастному Санте спастись от обморожения колокольчиков, как вдруг его отвлекает другой патрульный, ведущий молодого и очень горячего парня с наручниками, при виде которого глаза Тэхёна невольно округляются от восторга. — Чонгук, ты посмотри, — восхищённо говорит Тэхён, оглядывая парня, с которым предстоит провести новогодний праздник, — что за звезда нам с ёлки свалилась? Парень перед ним выглядит ослепительно в прямом смысле этого слова. Осветлённые блестящие локоны уложены назад. На лице — карнавальный макияж: толстый слой золотистого глиттера украшает верхнее подвижное веко, скулы и височную часть, на губах розовый блеск. Выглядит необычно ярко и очень смело. Чонгук на мгновенье отрывается от дел, приподнимает голову, быстрым взглядом окидывает всех вокруг, а после вновь продолжает возню с бумагами. Второй задержанный несдержанно хмыкает, с пренебрежением смотря на занятого полицейского. — Задержан за нападение на Санту, — поясняет патрульный, толкая в камеру и недовольного пострадавшего, и парня в глиттере следом за ним. — Хм, что такое? Подарка не досталось? Или леденец пососать не дал? — посмеивается Тэхён, подмигивая парню за решеткой. Тот хмурится, но не отвечает, а лишь исподлобья смотрит в ответ. После окидывает взглядом свое временное пристанище, потирая покрасневшие от наручников запястья. После снимает верхнюю одежду — белый пуховик, оставаясь в серой рубашке.«Рассказал ты мне стишок, полижи-ка гребешок…»
Раздается где-то в углу. — О, а Санта походу в теме! — Тэхён сразу же веселеет, смотря на ухмыляющегося во сне Санту, свернувшегося калачиком. Переводит взгляд ниже и кривит лицо, увидев голые тощие ляжки. Тот так и не сумел натянуть штаны обратно, и те свободно валяются у щиколоток. — Свидетели были? Кто вызвал полицию? — не отрываясь от работы, спрашивает Чонгук. — Так мы и есть свидетели, — хмыкает патрульный, переглядываясь с напарником. — Нападение было совершенно перед отделением полиции! — Во бессмертный! — восклицает Тэхён, пораженный поступком парня. — Проведём допрос и составим протокол, — поясняет Чонгук. — Имя нападавшего? — Разве мои документы не у вас? — слишком дерзко подаёт голос задержанный, ухмыляясь мгновенной заминке следователя. — Может, вы наконец-то делом займётесь или так и будете лишь делать вид, что работаете? В кабинете резко наступает тишина. Тэхён с опаской переводит взгляд на следователя и начинает истерично смеяться под нос, видя, как рука Чонгука зависла в воздухе. Что-то сейчас будет. Чонгук, не поднимая взгляда, с грохотом кидает стопку бумаг на стол, протяжно вздыхает, а после встаёт с места, потирая напряжённую переносицу. Задержанный отчего-то пугается, видя, как следователь движется в его сторону, и, опустив глаза в пол, делает шаг назад. Чонгук останавливается у решётки и вырывает из рук патрульного вещи задержанных: — Свободны. Дальше мы сами, — скользит взглядом по парню, осматривая его с ног до головы, нервно облизывает губы и суровеет, останавливаясь на сверкающем от глиттера лице. Судя по его взгляду, он восхищен не менее, чем Тэхён, хоть всем видом старается не показывать этого. Чонгук, вдоволь насмотревшись, опускает взгляд на документы, решая изучить информацию о дебошире. — Пак Чимин, значит? — высунув язык, листает страницы паспорта. — Двадцать восемь лет? И что же вы, Пак Чимин, в самом расцвете лет, решили сменить место обитания? Неужто вам прежде было холодно, голодно и не радостно? Думаете, в тюрьме условия будут лучше? — В тюрьме? — испуганно переспрашивает задержанный, переводя взгляд карих глаз со следователя на Тэхёна, словно ожидая от него опровержения. — Тэхён, — обращается к нему Чонгук, и Тэхён нехотя перестаёт пялиться, вернув свое внимание коллеге. — Что грозит нашему задержанному за избиение человека? — Эээ, — не успевает ответить Тэхён, растерявшись, как Чонгук перебивает его на полуслове, начав зачитывать статью: — Лицо, применившее насилие в отношении другого человека, — Чонгук разворачивается к рабочему столу, на ходу чётко проговаривая каждое слово, — подлежит наказанию в виде ареста на срок до двух лет и штрафа в размере семи миллионов вон. Всё верно, Тэхён? Садится за стол, сложив руки в замок перед собой. Он напряжен и выглядит крайне недовольным. Видимо, этот парень сумел вывести его из себя. Признаться, Тэхён ранее не слышал такого количества слов за минуту из уст Чонгука. Что ж, отныне этот позолоченный парень с карими глазами — его кумир. — Эй, а тебя как звать? — Тэхён решает хоть как-то сгладить ситуацию и поэтому, не придумав ничего другого, обращается ко всеми забытому похитителю Рождества. Интересно, кому он обломал праздник, не явившись на него? — Эй, Гринч, ты кореец? — Санта в ответ что-то бурчит, причмокивая губами. — Приведи задержанного для допроса, — Чонгук даёт указание, и Тэхён, не привыкший к подобному тону, закатывает глаза, но не успевает сделать и шагу, как вдруг Чонгук оказывается у камеры, открывает дверь и сам выпроваживает Чимина. У того вмиг пропадает испуг во взгляде, сменившись на некую уверенность. Нос кверху, осанка прямая, походка вальяжная: словно Чонгук ведёт его не на допрос, а на свидание. — Рассказывай, — следователь хмурит брови, смотря, как Чимин усаживается напротив. — Что рассказывать? — спрашивает Чимин, поглядывая на свои вещи на столе. Телефон, связка ключей и кошелёк с документами аккуратно сложены в пластиковый контейнер. Временами экран мобильного загорается, и Тэхёну издалека удаётся разглядеть кубики пресса на заставке. Видимо, тело Чимина под одеждой в неплохой форме, и, скорее всего, этот позолоченный уж очень любит себя, раз поставил на заставку свою фотографию. — Как избил Санту? За что избил? — Чонгук нетерпелив, по его взгляду видно, как его раздражает медлительность Пака. А тот и вправду не торопится. Усаживается на стуле поудобнее, широко расставив ноги, разминает шею, пальцы, будто делает всё специально, испытывая полицейских на прочность. — А он меня лапал, — ухмыляясь, говорит Чимин, кинув хитрый прищур на Чонгука. — Вот и получил разок или не разок, — пожимает плечами. — Кто лапал? — сжав губы, кивает в сторону пьяного Санты. — Вот этот? Чонгук вскакивает с места, решительно направляясь к камере. Попав внутрь, он хватает за грудки Санту, с легкостью поднимает того на ноги, смотря бесстыднику в опухшие глаза. Матерится под нос, кашляя от запаха перегара. — Так наш Одзи Сан, оказывается, извращенец, — разочарованно говорит Тэхён, подходя ближе и ловя на себе озадаченный взгляд Чонгука. — Это на японском. — Да он же такой пьяный, что даже стоять не в силах! Как он мог кого-то полапать? — Может, он профессиональный извращенец, а костюм лишь прикрытие? — предполагает Тэхён и видит улыбку Чимина в знак благодарности. — А по-моему, нас дурят, — Чонгук оставляет пьянчугу в покое, возвращается обратно, решив продолжить допрос. — Дурят ведь? Задаёт вопрос Чимину, следя за каждой эмоцией на блестящем лице. — С чего вдруг? — Чимин возмущён. Он повышает голос, ёрзая на стуле от негодования. — Вот так, значит, вы работаете? Обвиняете пострадавших, вместо того, чтобы наказывать преступников? — Пострадавших, значит, — Чонгук тяжело вздыхает, опустив голову и призадумавшись. — Хорошо… Давай начнем заново. Рассказывай, как всё было с самого начала. Куда путь держали в таком виде? — На корпоратив, — отворачивает взгляд, оглядывая серые стены. — У вас принято так ходить? — пальцем водит по воздуху, очерчивая лицо Чимина. Тэхён сидя за столом, жуёт мандарин и с интересом наблюдает за этими двумя. Судя по недовольному выражению лица Чонгука, грубому тону голоса, тому явно не нравится Чимин. Ну какое ему дело до чужого макияжа? Чего он так прицепился к бедному парню? Ясно же, что тот не врёт, не приукрашивает, в этом нет смысла. Даже Тэхёну понятно, что Санта просто перепил и перепутал красивого парня с девушкой. Либо не перепутал, но это не отменяет того факта, что он получил по заслугам за неумение контролировать свои шаловливые ручки. Может быть, Чонгук гомофоб? И не любит всё то, что выбивается из нормы? Тэхён посматривает на свои ухоженные ногти, недавно выкрашенные в прозрачный цвет, и сжимает пальцы в кулак, боясь, что их заметят. — Не принято, — Чимин расплывается в ехидной улыбке, явно довольный собой, — но разве меня это волнует? — И часто вы делаете то, что нельзя? Разговор выходит из рамок дозволенного. Напряжение между двумя возрастает, даже Тэхёну не по душе раскалённая атмосфера вокруг. — Что-то душно стало, — Чимин морщит нос, отталкивается ногами, и стул с противным скрипом отодвигается назад на бо́льшее расстояние от стола. — Так явно лучше! Тэхён давится мандаринкой, кашляет, в душе ликуя оттого, что Чонгука обозвали душнилой. Расплывается в довольной улыбке, следя за гневным взглядом следователя и запихивая очередную дольку в набитый рот. А ночка-то намечается неплохая! — И вправду душно, — соскакивает с места Чонгук, напряжённый до предела. Слишком дёрганый, нервный, хватает Чимина за локоть, ведёт к камере, но к другой. К той, где пусто. Толкает внутрь, а после выходит из кабинета, громко хлопнув дверью. — Ого, — удивлённо восклицает Тэхён, впервые видя коллегу в таком состоянии. — И часто он такой? — Психованный? — уточняет Тэхён. — Всегда! — Походу, следователь не пользуется особым успехом у своих коллег, — делает вывод Чимин. Отчего-то тяжко вздыхает, склонив голову и сложив руки на решётку, практически повиснув на ней. — Его все боятся, оттого и сторонятся. — Да? — поднимает голову, удивлённо вскинув бровь. — Ага, — жуя мандаринку, отвечает Тэхён, — хоть Чонгук и выглядит устрашающим, но нельзя не признать, что он всё же профессионал в своём деле, каких поискать. Тэхён встаёт с места, подходя к пробковой доске на стене, принимаясь показывать все почётные грамоты и письма благодарности, принадлежащие Чонгуку. Чимин щурит глаза, внимательно следя за каждым движением руки. — «Лучший следователь», — перечисляет названия наград: — «За верность служебному делу», «За смелость и отвагу», «За усердие в службе» и это ещё не всё. Видел, сколько значков у него на груди? — получив ответный кивок, Тэхён решает ввести парня в курс дела. — Нужно очень постараться, чтобы такие заслужить, а добреньким полицейским тут не место. Поэтому, — обречённо вздыхает Тэхён, — люби Чонгука или не люби, но он впереди планеты всей, за что его и уважают. Они резко замолкают. Но храп Санты, становясь всё громче и громче, не позволяет этим двум томиться в тишине. Тэхён подходит к камере вплотную и, присев на корточки, просовывает руку через прутья. — Пуньк, — жмёт кончик носа, задорно сжав губы. — Йолупукки? — зовёт Санту, но, не получив ответа, встаёт на ноги, глядя на часы на запястье. — Что-то долго Чонгука нет, пойду проверю, где он. Тэхён застаёт Чонгука за перекуром. Тот весь сжался от холода, но заходить в тепло явно не собирается. — Отбрось все предрассудки, — начинает Тэхён, повернувшись вполоборота к коллеге так, чтобы не дышать дымом. — Подумаешь, накрашен, и что? Может, он работает в каком-нибудь гламурном журнале, и у них принято так выглядеть. — О чём ты? — Чонгук выбрасывает сигарету, повернувшись к Тэхёну. — О том, что твоя неприязнь к парню необоснованна. Ты знаешь его меньше часа, а уже навешал на него ярлыки, — Тэхён приближается, говоря чуть тише, — и вообще, в современном обществе быть гомофобом как-то немодно, что ли… — Чего? — встрепенувшись, недовольно переспрашивает Чонгук, и Тэхён на всякий случай отходит чуть дальше, боясь, что переборщил с высказываниями. — Это я гомофоб? — Чонгук указывает пальцем на себя, удивлённо округлив глаза. — Ну-у, да, — с опаской отвечает Тэхён, чувствуя себя виновато за то, что у него, возможно, сложилось ошибочное мнение. — Мне так показалось! Ты слишком строг к парню! И смотришь на него как-то по злому! — Тэхён пытается спародировать Чонгука, сильно сморщив нос, брови и сжав губы до скрежета зубов. — Вот так! — судя по всему, Тэхён хорош в актерском мастерстве, раз напротив видит точное такое же выражение лица, от вида которого Тэхён возвращает себе прежний вид. Тихо сглотнув, он быстро разворачивается на сто восемьдесят градусов, отчего пошатывается от резкости движения, и почти бегом возвращается в отделение, боясь обрушения на себя гнева коллеги, что собственноручно вытащил наружу. Спустя долгих десять минут Чонгук всё же возвращается в кабинет не с пустыми руками, а с двумя стаканчиками кофе. Он непринужденно протягивает один Чимину через решетку, не смотря на него, а уставившись прямо перед собой. — Налил не то, что я хотел, —поясняет Чонгук, продолжая стоять с вытянутой рукой. Чимин встаёт со скамьи, подходит ближе, не отрывая взгляд от напитка. — Не выливать же теперь. — Латте? — спрашивает Чимин, слегка приблизив нос к стаканчику. — Ага, с ванильным сиропом, — Чонгук неловко мнётся на месте, смотря то на свой кофе, то на кофе Чимина. — Да возьми ты его уже! Нетерпеливо отдаёт в руки стаканчик, собирается уйти к столу, но отчего-то останавливается, поворачиваясь обратно. Чимин, всё это время пребывающий в смятении, поднимает голову, ловя на себе изучающий взгляд Чонгука. — И это, — трёт макушку, искоса поглядывая на любопытного Тэхёна, что не упускает возможности пялиться на развернувшуюся сцену. Но он тут же отворачивается, сделав вид, что работает, но на самом деле принимается перекладывать мандарины с места на место, зачем-то в уме считая их количество. В такой момент ему кажется, что он здесь явно третий лишний. Но увидев, что Чонгук вновь переключил своё внимание на Чимина, Тэхён всё же приподнимает голову, не желая пропускать такое зрелище. — Макияж твой, — Чонгук обводит пальцем свое лицо, — красивый. Идёт тебе очень. Чимин вытягивается в лице, испуганно кидает быстрый взгляд на Тэхёна, отчего тому вновь приходится сделать вид, что он занят делом и не замечает их. — Блестит так… — слегка запинаясь, продолжает Чонгук, постукивая пальцем по стаканчику. — Светится. Ты с ним на светлячка похож! Тэхён прыскает в кулак, смеясь от выбранного сравнения, и тем самым разрушает прекрасную минуту возможного примирения. Теперь ему понятно, почему Чонгук всё ещё не женат. Да с такими подкатами ему до старости «в девках» ходить! А Чимин-то, кажется, клюнул! Покраснел весь, и даже толстому слою глиттера не удаётся скрыть его смущения. Глазки опущены в пол, губы поджаты. Видно, что улыбается, хоть и пытается держать эмоции под контролем. Тэхён так увлекается этими двумя, что не замечает, как чистит пятый мандарин, складывая их поверх неочищенных. — Я тоже люблю латте, — решает подстебнуть коллегу, — почему мне не предложил? — Тебе вредно, — отвечает Чонгук, вернув себе привычный тон. — И так вечно, как заведённый. Ему не нужен ответ, всё и так понятно. Кажется, мнение Тэхёна действительно было ошибочным, и Чонгук, оказывается, не испытывает неприязнь к задержанному, а наоборот. Неужто Чимин понравился Чонгуку? Или тот почувствовал вину за грубое отношение и решил искупить её, угостив кофе? Но прежде Чонгуку никогда не было дела до чувств задержанных. Что же изменилось сейчас? Стрелки на часах стремительно близятся к полуночи, а ощущение такое, словно время остановилось. Тэхён за несколько часов успел поиграть в игрушку на телефоне, съесть ранее очищенные мандарины, добить кофе-аппарат ни за что-то, а просто так, по выпавшей ему случайности, когда он проходил мимо по пути в уборную. Впрочем, вечер у него проходит насыщенно, что не сказать об этих двоих, которые места своего не покидают. И ладно Чимин, с ним всё понятно. Тот, даже если захочет, уйти не сможет. А вот что происходит с Чонгуком — непонятно. Сидит себе, как прежде, за столом, в который раз перекладывает папки с места на место, не покидая кабинет ни на секунду. Странные они, эти двое. Чимин лыбится, глядя на пустой стаканчик, из рук его вообще не выпускает. Часто кидает взгляды в сторону следователя, бесстыдно рассматривает его, пока тот занят, а когда внимание всё же удаётся привлечь, взгляд не отводит. Будто они в гляделки играют. И проигрывает всегда Тэхён, которому уже поперёк горла эти заигрывания. — Слушай, Чимин, — в очередной раз нарушив такой момент своим кашлем, Тэхён решает хоть с кем-то поболтать, утомившись от долгого молчания. — Вот зачем тебе понадобилось бить этого Санту? Ну, подумаешь, помацал! Сидел бы сейчас дома. Всяко лучше, чем тут, с нами. Может, справил бы Новый год со своей второй половинкой, — довольно улыбается, видя, как Чонгук заинтересовано замирает, оторвавшись от дел. — Есть у тебя кто? Чонгук, поперхнувшись, откашливается, прочищая горло. — Есть, — отвечает Чимин, поникнув. Его радостное настроение вмиг сменяется на грустное. — Только мы с ней поругались с утра. — А что так? — вмешивается в разговор Чонгук, отложив все дела в сторону и полностью сосредоточившись на Чимине. Тот пожимает плечами, печалится ещё сильнее, призадумавшись о чём-то. — Она меня бросила, — отвечает Чимин еле слышно, после с силой сминает бумажный стаканчик и отбрасывает его в сторону. Хмурит брови от злости, скорее всего, вспоминая не самые приятные моменты. — Вот как, — восклицает Чонгук, не скрывая своего явного удивления. — Ага, — Чимин злится ещё сильнее, хмыкая под нос, — сказала, что работа важнее и ушла, оставив меня в одиночестве справлять Новый год! — бьёт ладонями по ляжкам, ударом выплёскивая всю злобу. — Ну, это облом, — Тэхён никогда не работал свахой, но, видя заинтересованность Чонгука, всё же надеется склонить несчастного парня к расставанию с человеком, который явно не ценит его. — Забей на неё, найдешь другую! — Разве это повод расставаться? — встревает Чонгук, испортив все старания Тэхёна. — Работа есть работа. Обычным людям деньги не падают с неба. — Могла бы подмениться, — шепчет Чимин себе под нос. — Значит, не могла, — отвечает Чонгук. — За пять лет мы всего лишь раз встречали вместе Новый Год! — Чимин на взводе. Он вскакивает с места и начинает наворачивать круги по камере. — А это, между прочим, семейный праздник! Он подходит вплотную к решётке камеры, просовывает голову между прутьями и, насупившись, пялится на непонимающего его Чонгука. — А я вынужден каждый год справлять этот праздник в кругу своих пьяных коллег! Если честно, у нас в компании не то что не приветствуют подобный вид, — Чимин пальцем указывает на макияж, ухмыляясь. — У нас подобное запрещено. И я, признаться, надеялся, что меня уволят сразу после того, как увидят! Чонгук о чём-то задумывается: — Мне кажется, что ты…«Становитесь, парни, в ряд. Санта будет поздравлять!»
Раздавшийся в углу пьяный бубнёж перебивает его на полуслове, так и не дав закончить фразу до конца. — О, Кыш Бабай проснулся! — Тэхён подходит к хохочущему во сне Санте, наклоняется ниже, проверяя, проснулся тот или нет. — Эй, за час сколько берёшь? — в ответ слышит лишь мычание и тихое причмокивание губами. — А если аниматором позову, дешевле будет? Тэхён смеётся над своей шуткой, поворачиваясь к Чонгуку. — Давай на следующий год наймем его, смотри, какой профессионал! Даже в таком состоянии не забывает играть роль. Чонгук отчего-то мрачнеет, исподлобья смотря перед собой. Видимо, Тэхён сказал что-то, что ему не понравилось.***
— Последние минуты этого года! Тэхён включил на телефоне местное телевидение и с замиранием сердца ждёт начала боя курантов. Он уже подготовил кусочек листа, зажигалку и наполнил одноразовый стаканчик детским шампанским. Чонгук копошится в своём телефоне, нервно дёргая ногой. Наступает тот самый момент, когда до Нового года остаётся лишь несколько десятков секунд. Всего минута. Тэхён с замиранием сердца загадывает желание, второпях записывая его на листочке. Он хочет любви. Встретить свою вторую половинку, чтобы в новом году не быть одиноким. Закончив писать желание, Тэхён поджигает листок и смотрит, как чернеют буквы, превращаясь в пепел, пока его не отвлекает Чонгук, выскочивший со своего места. — Что там у тебя? — взъерошенный Чонгук пугает Чимина своим вопросом и тем, что заходит в камеру, стремительно направляясь к нему. — Что там? — с любопытством спрашивает Тэхён, стараясь не проворонить момент с желанием. Чимин не успевает ничего сделать, как его поднимают на ноги и с силой разворачивают лицом к стене, заламывая руки за спину. Он недовольно что-то выкрикивает, но тут же замолкает, когда Чонгук без стыда принимается лапать его. — Да что там, Чонгук? — У него есть что-то запрещённое, я видел! Чонгук проверяет карманы брюк сзади и, ничего не найдя, разворачивает задержанного, проделывая то же самое с передними карманами. — Оставь его. Новый год пропустишь! Стрелки стремятся к двенадцати, Тэхён второпях тушит остатки бумажки и, закинув её в бокал, залпом выпивает содержимое. Морщится, почувствовав, как комок застрял поперёк горла и лезет обратно. Закрывает рот ладошкой и, когда проглотить несчастный комок не получается, вылетает из-за стола в сторону уборной, пробегая мимо двух замерших друг напротив друга парней.***
— Нашли то, что искали? — спрашивает Чимин, пристально смотря в карие глаза напротив. — Или вы просто захотели меня полапать? Рука Чонгука покоится на его грудном кармане, там, где отчётливо слышно неспокойное биение сердце. — Нашёл, — тихо отвечает Чонгук, опаляя Чимина своим дыханием. Он находится так близко, что Чимин всем нутром чувствует тепло, исходящее от чужого тела. — В левом кармане. Чонгук кивает вниз и делает полшага назад, но не убирает, а лишь перемещает её ниже, под грудь. Чимин, трепеща всем сердцем от предчувствия, часто дышит, медленно опуская левую руку. Хлопает по карману и, не почувствовав ничего, кидает негодующий взгляд на Чонгука. А тот стоит, слегка прокусив губу и всем видом подгоняя его продолжить поиски. Чимин проталкивает свою ладонь внутрь кармана, щупает плотную ткань и, лишь дойдя до самой глубины, чувствует что-то твёрдое. Маленькое. И круглое. — О боже! — держать эмоции при себе не получается, и глаза Чимина наполняются влагой. Он смотрит на расплывающегося Чонгука перед собой, на то, как тот улыбается, подходит ближе и опускает ладони на его влажные щеки, лбом прислоняясь к нему. — Хотел, чтобы это произошло в другой обстановке, более приятной, что ли, — говорит Чонгук, прикрыв глаза. — Но когда услышал, что я тебя бросил, решил не откладывать это дело. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя здесь. Чимин прыскает, услышав последние слова. — Итак, Пак Чимин, — Чонгук поднимает голову, уверенным взглядом смотря на своего растрогавшегося парня, что без конца утирает слезы. — Если ты всё-таки решил не следовать совету Тэхёна и не искать себе другого… — Чонгук, подожди, — Чимин, зная, что последует после этих слов, чувствует, что вот-вот потеряет сознание от такого трогательного момента, что является одним из самых важных в их жизни. — Ну уж нет, нас в любой момент могут прервать, — Чонгук решает поступить по-своему и поэтому немедля опускается на одно колено, снизу-вверх глядя на Чимина и взяв его ладони в свои. Забирает ювелирное украшение из дрожащих рук Чимина и под лирическую новогоднюю песню, играющую из телефона Тэхёна, надевает аккуратное обручальное кольцо, прислоняется губами к белому золоту, оставляя свой поцелуй на тонком пальчике. — Ты выйдешь за меня? — Боже! — Чимин ударяется головой о стену, не веря тому, что сейчас услышал. — Меня пугает твоё… — Да! — громко выкрикивает Чимин, перепугав спящего Санту. Тот резко выпрямляется в спине, сразу же привлекая внимание двух возлюбленных. Чонгук закатывает глаза, матерится под нос и, услышав приближающиеся шаги, быстро встаёт на ноги. Выходит из камеры и тут же направляется в соседнюю. И когда в кабинет входит Тэхён, поднимает на ноги Санту и сразу же передаёт его Тэхёну. — Ему плохо, — зло говорит Чонгук, подталкивая их к выходу, — сходите подышите. — Но, — Тэхён негодующе смотрит на заплаканного Чимина, но не успевает возразить, как его выталкивают наружу вместе с Сантой, закрыв дверь изнутри. — Вечно мешают, — Чонгук заходит обратно в камеру, собираясь закончить начатое. Схватив Чимина за руку, он резко притягивает его к себе. А после, встретившись с омутом карих глаз, целует своего парня так, чтобы у того и мыслей не было о расставании. — Люблю тебя, — покрывает лицо поцелуями, не заботясь о том, что может испортить макияж. Глиттер же оказался стойким и уже выдержал поток слёз Чимина. Чонгук всем телом толкает Чимина к стене, поднимая руки над головой. Чимин отрывается на секунду, чтобы вслух озвучить свои мысли, плотно засевшие в мозг: — И часто ты наказываешь заключённых подобным образом? — с ехидством кусает свои губы, видя, как заводится Чонгук. — Ты поэтому так часто пропадаешь на работе? — С огнём играешь, — цокает Чонгук, не скрывая улыбки. После отпускает руки Чимина и выходит из камеры. Возвращается обратно спустя минуту, бряцая наручниками и подмигивая своему заключённому. — Наказываю самых непослушных, — подходит ближе к ликующему Чимину, и тот не успевает съязвить в ответ, как вмиг оказывается закован в наручники. Второй браслет Чонгук цепляет к решетке, довольно глядя на своего удивленного пленника. — Ну скажите, Пак Чимин, — с придыханием спрашивает Чонгук, опуская руку на ягодицу. — Где побывала конечность Санты? Чимин сглатывает, когда губы Чонгука приближается к его уху. Тот шепчет еле слышно, своим теплым дыханием посылая вибрацию по всему телу Чимина. — Буду трогать тебя до тех пор, пока ты о нём не забудешь. Чимин выпускает нервный смешок, тушуясь от его слов, и, когда встречает нахмуренный взгляд Чонгука, понимает, что своей реакцией сдал себя с потрохами. — Чимин?.. Чонгук убирает руку с ягодицы, являя профессиональное выражение лица. Следователь в деле. — Санта… — сжимает кулаки, видя, как переминается Чимин с ноги на ногу, как тот обречено смотрит на руки, закованные в кандалы, понимая, что сбежать не получится, — домогался тебя? — Тут такое дело, — Чимин посмеивается, с силой дёргая руки, пытаясь освободить их от оков. — Чимин? — с нетерпением переспрашивает Чонгук. — Да что такого?! — выкрикивает Чимин, сильно брякнув наручниками от злости. — Мне нужно было в одиночестве праздновать? К тебе нельзя! А этот всё равно пьяный, ничего не вспомнит! — Ты побил Санту, чтобы быть со мной в новогоднюю ночь? — Толкнул его в сугроб, а под ним скамейка оказалась, — тише отвечает Чимин, виновато опустив голову. — Кто ж знал, что он глазом-то… об железо. Ну и я пару раз сверху прыгнул на него, чтобы патрульные заметили. — Твою ж налево… — зачесывает свои волосы назад, протяжно вздыхая. — Я собираюсь связать свою жизнь с уголовником! Следователь и уголовник — шикарно! — Это вышло случайно. Чимин помнит, как развернулся перед входом в бар. А дальше всё как в тумане. Полицейский участок. Патрульные. Пьяный Санта. Ему не оставалось ничего другого, как применить силу, чтобы быть рядом с Чонгуком. И только после он понял, что совершил наказуемый поступок и причинил боль ни в чём не повинному человеку. Чонгук снова выходит из камеры, копошится в портмоне, а после возвращается с прежним настроением. Он зол и выглядит крайне серьёзно. Чимин поникает, но руки следователя, оказавшиеся у него на бедре, медленно поднимающиеся выше, выводят его из угнетённого состояния. Чимин поднимает голову, встречаясь с хитрым блеском глаз. Дыхание спирает от подобного вида. Чонгук настроен решительно: добравшись до ширинки, он медленно тянет собачку вниз. — Пак Чимин, вы признаны виновным в совершении нападения на Санту, — касается шеи губами, оставляя сухой поцелуй, лишь поддразнивая, — и за дачу ложных показаний, — поднимается выше, кусает мочку уха, — будете вынуждены отбывать пожизненный срок под надзором своего мужа, следователя Чон Чонгука. Его голос пускает волну мурашек по телу. Чимина трясёт. В паху становится слишком тесно, жарко, что терпеть нет сил. — Решение моего суда не подлежит обжалованию и вступает в силу с этой секунды. Чонгук разворачивает Чимина лицом к решетке, рывком спускает брюки, просовывая руку между бедер. Чимин мычит, задирая голову кверху, чувствуя тепло родных рук, что бесстыдно сжимают его ягодицы. — Если следователь обещает хорошо следить за своим мужем и не оставлять его без присмотра, то, так уж и быть, апелляцию не подам. — Идёт, — даёт слово Чонгук, после чего хватает Чимина за подбородок и поворачивает голову вбок, чтобы поцеловать. Чонгук наспех расстёгивает ремень и спускает брюки до колен, не прекращая слизывать остатки блеска с губ своего парня. Прерывает ласки и принимается зубами избавляться от обёртки презерватива. — Как же хорошо, что мы с моим парнем практикуем секс в общественных местах, — довольно посмеивается Чонгук, сплёвывая кусочек фольги, прилипший к губам, — иначе не таскал бы с собой резинку. Головка члена упирается в ягодицу Чимина, после елозит по упругой мышце, на что нетерпеливый Чимин недовольно стонет, виляя пятой точкой. Ему невмоготу. Всему виной место, где они собираются предаться плотским утехам. Прежде у них случался секс в машине на стоянке, пару раз в туалете бара, но Чимин никогда не думал, что однажды это произойдет на работе у Чонгука! Осознание того, что их, возможно, услышат, возбуждает так, что страх преждевременно кончить уже не кажется необоснованным. Чимин заводится от малейшего прикосновения, от лёгкого дыхания, попадающего на чувствительную шею. Он всё ещё не может поверить в то, что сейчас находится вместе с Чонгуком, и, как говорится: «С кем Новый Год встретишь, с тем его и проведешь!» Вот Чимин и надеется, что это не пустые слова. Чонгук надевает презерватив, выдавливает на пальцы смазку из миниатюрного тюбика и круговыми движениями принимается разминать напряжённые ягодицы Чимина. — Чонгук, давай быстрее, нас могут застукать, — толкаясь попой на пальцы, Чимин надеется, что таким образом ему удастся поторопить парня. Спустя несколько попыток такой прием всё же помогает. Чонгук, приблизившись вплотную, кусает хрящик уха и проталкивает сначала один палец, а после, дав привыкнуть, толкает второй, принимаясь массировать тугой анус. Покрасневший, вспотевший от жара Чимин стонет, откидывая голову на плечо Чонгука, чувствуя волну мурашек от ритмичных движений внутри себя. Ему так хочется дотронуться до влажных волос Чонгука, щекочущих его ухо, но руки Чимина всё ещё закованы в наручники, и поэтому ему остаётся лишь держаться за железные прутья, получая безумный кайф от неспособности контролировать ситуацию. — Мне начинает нравиться твоя работа, — говорит Чимин, когда Чонгук добавляет третий палец. — Мы можем использовать этот реквизит почаще? — Всё, что попросишь. Чонгук вытаскивает пальцы, выдавливает смазку на головку члена, размазывая остатки между ягодиц и, раздвинув их в стороны, медленно толкается в горячее нутро. Хватает Чимина за талию, подталкивая его на себя, дышит ртом, прислонившись вплотную к вспотевшему затылку. Член проскальзывает внутрь, и Чонгук сначала медленно, а после, задав себе ритм, начинает двигаться в Чимине, издавая неконтролируемые звуки наслаждения. — И я тебя люблю, — на выдохе говорит Чимин, поворачиваясь лицом к своему парню. Дарит Чонгуку влажный поцелуй, не желая расставаться с ними ни на секунду.***
— Ты когда-нибудь задумывался о том, почему одни поднимаются по карьерной лестнице стремительно быстро, а другие нет? — А? — Вот и я не задумывался до этого момента. Подпирая спинами дверь кабинета, заложники обстоятельства вынуждены сидеть на холодному полу и слушать звуки, от которых краснеют щеки и уши сворачиваются в трубочку. Тэхён, конечно, предполагал, что стрельба глазами может закончиться чем-то подобным, но не думал, что это случится сегодня и тем более здесь. А Чонгук-то, оказывается, не промах, как и Чимин. Тэхён не удивится, если задержанного отпустят сразу же после такого допроса. И как так вышло, что найти любовь загадывал Тэхён, а его желание сбылось у других? Несмотря на радость за эту парочку, ему становится отчего-то тоскливо. На улице дубак, и Тэхёна не особо тянет выйти подышать, поэтому им ничего не остаётся, как сидеть молча и ждать, когда голубки за стеной всё же покончат со своим делом. — Может, ты всё-таки поможешь мне надеть штаны, пол холодный очень, — почти трезвый голос Санты вызволяет Тэхёна из раздумий. Встрепенувшись, он обращает внимание на своего компаньона, сидящего рядом с ним плечом к плечу, а после опускает глаза ниже. Штаны болтаются на одной ноге, и Тэхёну становится стыдно за то, что задержанного выставили в таком виде за дверь. — А, да, — Тэхён встаёт на ноги, собираясь помочь Санте подняться, но тот ложится на спину и приподнимает пятую точку, ожидая дальнейших действий. — Ну давай же, не стесняйся. Тэхён наклоняется ниже, смотря на распластавшегося на полу Санту, и совершенно не понимает, с чего начать. Поэтому, немного поразмыслив, он садится между его ног, а после принимается просовывать ногу в штанину. Почувствовав тепло, Тэхён невольно задерживает ладонь на голени, но, услышав смешок, тут же убирает её. — Да ладно тебе, чего дёрганый такой? Тэхён и вправду нервный, а голос Санты: наглый, дерзкий, ко всему прочему ещё и смущает. — Звать-то тебя как? — спрашивает Тэхён, натягивая красные штаны до талии, и наклоняется ближе, так что теперь лицо Санты ему видно отчётливее. Если не брать в расчет багрово-синий фингал под глазом, то Санта ничего такой. Симпатичный. — Юнги, — отвечает ему Санта, широко улыбаясь. — Но ты можешь звать меня Йолупукки.