В глазах стояли слезы, Мечтал я о любви — В руках завянут розы, От боли головы. Ты знаешь, я спокоен, Готов и умереть. Лишь только в поцелуе Жизнь вновь не будет тлеть.
Наиб. Такой равнодушный. Такой спокойный. И такой прекрасный. Есть ли что-то, что может заинтересовать тебя? Могу ли я занять место в твоём сердце или у тебя там пустота…? И снова, сидя напротив, виден лишь безразличный взгляд. О чём ты думаешь? Неужели тебя совсем не интересует моя жизнь? Мы ведь сидим здесь вдвоём. Наедине. Лишь ты и я. Неужели нет совсем ничего, что тебя бы интересовало? — Милый, ты не хотел бы поговорить? ~ — решив сделать первый шаг, Джек пальцами постучал по столу, пытаясь хоть как-то привлечь внимание знакомого — ты принял моё приглашение и пришёл в комнату к охотнику, но с тех пор не издал ни звука. Это даже обидно ~ Тяжёлый взгляд Субедара перешёл на потрошителя, что вызывало, в какой-то мере, мурашки. Он устало вздохнул и, ответив, встал из-за маленького столика, за которым и проходило их времяпровождение. — о чём говорить? Мы и так вполне неплохо проводим время. — Подойдя к окну, он сел на подоконник, ожидая охотника, что послушно последовал за тем. — Милый, но мне так не хватает твоего внимания ~ нет ли хоть чего-то, что ты хотел бы узнать обо мне? /или я совсем тебя не интересую? / — услышав очередной тяжёлый вздох, Джек улыбнулся, скрывая неловкость своего положения. Он не был кем-то, кто мог поддержать хороший диалог, но внимание Наиба было важно. — ты рассказывал легенду про смерть от поцелуя, помнишь? — смотря в снежную даль, Субедар будто бы рассматривал каждую снежинку, плавно спускающуюся на землю. Даже у них была цель. И она была такой жалкой. Упасть на землю, достичь места, куда так хотелось, чтобы в конечном итоге быть раздавленными чужими сапогами людей, что даже не обратят внимание на столь прекрасные детали их фигуры. Никто не обратит. Но Наиб смотрел. Так же, своим безразличным взглядом, но, возможно, с мыслями о жалости. — ты веришь в это? Удивлённый взгляд охотника перебился улыбкой на губах того. Даже если что-то, что так далеко от темы самого потрошителя — в какой-то мере Субедара интересовал Джек. И это было важно. Важно для них обоих. — Конечно, милый ~ — немного подумав, потрошитель кладёт свою руку на плечо собеседника, плавно поглаживая тело того — я, может, и не настолько наивный, но мысль о такой прекрасной смерти уже будоражит, не так ли? — ухмылка не слезала с губ, а глаза не могли оторваться от столь прекрасной фигуры Наиба. Он был как та самая снежинка, что летела вниз. Кому будет интересен такой человек? На самом деле, он мог заинтересовать пару тройку, ну а толку? В итоге все просто пройдут мимо, даже не думая, что, возможно, эта снежинка может не только распасться, как все другие, но и лететь дальше, пытая свою удачу. И Джеку это нравилось. Нравилась эта маленькая снежинка, что так хрупка, но холодна. Хотя, разве этот мороз помешает быть снежинке столь чувствительной?. Охотник старался быть крайне аккуратным, когда он брал её в руки, но любовь переполняла глаза и хотелось присвоить её лишь себе. Не делиться ни с кем больше. — Наиб. — тихо произнёс тот, после чего повернул чужую голову к себе — я люблю тебя. — эти слова давались тяжело. Как он может любить, даже не веря в такое чувство? Как он может сохранять тепло, лишь думая о жизни Наиба? Неизвестно. Единственное, что было правдой — это его чувства. А пока они правдивы — важна ли их объяснительная часть? Субедар лишь кивнул, дотронувшись до чужой руки, что так и блуждала по чужому телу. — разве это не взаимно? — рассеянный вопрос. Страшно получить отказ. Но разве Наиб бы не ушёл уже, если бы это было так. Конечно. Субедар не может не любить охотника. Как бы странно это ни было, между этими двумя противоположностями воздвиглась слишком крепкая связь. — Наиб, а ты… Веришь в эту легенду? — вновь усмешка, и чужая рука касается щеки потрошителя, поворачивая его взгляд лишь на себя. — проверим? — сказано слишком коротко и ясно, охотнику не нравилось подобное. Разве нельзя было быть более общительным? Но это уже не имеет значения. Закрыв глаза, Джек принимает сладкий поцелуй, после чего Субедар лишь мило улыбается, что раньше было толком и не увидеть. — ты ведь прекрасно знаешь мой ответ. Минута молчания превратилась в рассматривание друг друга. Такие прекрасные, холодные, но, кажется, полные нежности, глаза… Слишком манят. — Наиб, ты ведь тоже это чувствуешь? — смешок сорвался с высыхающих губ — эту горько-сладкую любовь. Кровь, стекающая по подбородку уже не придавала дискомфорт, а Субедар улыбался словно ангел, дарующий то самое райское наслаждение. Джек не заслужил это. Не заслужил, но принял с благодарностью. Может, ад и не такое плохое место, если позволил перед смертью увидеть лицо любимого. — Ангел. — последние слова, что произнёс потрошитель, оперевшись на подоконник, откуда уже слез Субедар, накрывая первого пледом. Он вытер выступающие слезы охотника, после чего подарил последний поцелуй. Лёгкий поцелуй мёртвой любви. — Взаимно, конечно, дурак. Я люблю тебя. И ты это знаешь. Живот горел, приложив руку к чужим волосам, он тихо хихикнул и лишь сел рядом с потрошителем, ожидая, когда они встретятся в аду. Они оба знали, что их отношения закончатся так. И они не жалели. И даже если для других они убили друг друга, в их мире они получили конец из той самой легенды. Они получили ту самую «смерть от поцелуя».И в смерти мы утонем,
Мы вместе будем вновь,
И даже если больно —
Готовы все учесть.
Всё было слишком сложно,
Но хуже ведь не быть.
В руках завянут розы,
Зато любви же быть.
-Конец-