Демон Перекрестка.

— Нееееееееееееееееееееееееет!!!!!!!! Нет, нет, нет! Быть этого не может! Такасуги… Зура… Сенсей… Все они… Гинтоки смотрит на мертвые тела своих друзей и не может поверить, что это реальность. Он медленно зажмуривается и надеется, что когда откроет глаза, все будут живы. Но они не шевелятся. Кровь растекается под бездыханными телами, окрашивая сухую траву красным. Тишину нарушает только карканье летающих в небе воронов. И рядом больше никого нет… И не будет. Теперь он остался один, совсем один. И ничего нельзя вернуть… Или все-таки можно? Идеи в голове летели со скоростью света, сменяя друг друга, разбиваясь на осколки, распугивая остатки разума, давая волю воображению и воспоминаниям. И среди этих беспорядочных мыслей одна единственная все-таки смогла пробить бетонную стену и поселиться в голове Гинтоки на ближайшее время, с каждым часом становясь все больше, прорастая глубже, распуская почти засохшие бутоны новыми лепестками надежды… *** Гинтоки раскопал руками неглубокую ямку прямо в центре четырех дорог, положил в нее небольшую коробку и припорошил землей. Ну что за бред? Ребята, сидя вечером у костра в лагере, рассказывали много странных легенд, но Гинтоки всегда слушал их вполуха и никогда не интересовался подробностями. Ха! Да кто поверит в эту чушь? Демонов и призраков не существует. Только стенды. Но с ними ведь нельзя заключить договор, да? А вдруг все-таки они, правда, существуют? В любом случае — что он теряет? Он готов был пойти на все что угодно, чтобы вернуть к жизни тех, кого погубил собственными руками, даже если придется отдать собственную душу ради этого. Чем черт не шутит… У черта, как оказалось, было специфическое чувство юмора. — Как любопытно… — он появился неожиданно, ветром от движения приподняв опавшую листву. Перед Гинтоки стоял молодой парень, на вид примерно его возраста. Ростом и телосложением он ничем не отличался от Гинтоки. На нем была черная юката с белым воротом, на котором виднелись засохшие следы крови. Ткань ее была заметно потрепана. Угольно-черные волосы были забраны в неряшливый хвост. Странная V-образная челка едва прикрывала острый прощупывающий взгляд алых глаз. На поясе едва заметно мерцала голубым светом катана, которая была аккуратно заткнута за оби юкаты. Бледные пальцы нежно поглаживали цубу. Ножен не было. Демон ухмылялся и внаглую рассматривал Гинтоки, незаметно подходя все ближе и ближе: — До меня доходили слухи, что на земле есть человек, который по силе не уступает демонам Ада, но я и не надеялся, что смогу встретить его лично. Неужели ты тот самый Белый Демон? Что же ты? Решил бросить свою скучную жизнь на земле и примкнуть к армии Сатаны? Гинтоки на минуту остолбенел от такой наглости, а потом набрал полную грудь воздуха и закричал: — Не дождешься! Я пришел заключить контракт! Верни мне моих друзей и сенсея! — Гинтоки раздражался, сам того не замечая. Что-то было в этом демоне такое, отчего хотелось незамедлительно, с размаху прописать ему в челюсть. Кончики пальцев предательски задрожали. Сейчас Гинтоки стоял на перепутье четырех дорог и старался сдерживаться, несмотря на всю ту злость, что кипела внутри, будто магма, ища выход и сжигая внутренности, хороня под собой все принципы и идеалы. Ему предстояло сделать самый сложный выбор в жизни. — И что же ты готов предложить? Предупреждаю, цена будет высока, — демон уже стоял вплотную к Гинтоки и беззастенчиво пялился на него. Вблизи его голос звучал хрипло и низко, больше походя на рычание. Он пробирался в самое нутро, дразня каждую клеточку тела. Но нельзя было сказать, что голос нечестивого был неприятным. Его горячее дыхание опаляло кожу, глаза смотрели пристально и внимательно. В них читался смех. — Душа. Я готов отдать тебе свою душу. — Гинтоки, неожиданно для самого себя, выпалил это на одном дыхании. — Хм… Заманчивое предложение, от которого невозможно отказаться. Твоя душа сослужит мне хорошую службу, — демон посмотрел в глаза Гинтоки и хищно улыбнулся, обнажая острые белоснежные клыки. — Хорошо. Я заключу с тобой сделку. Но! У меня есть одно условие. Ты должен убить своего сенсея. Ему не место в вашем мире. — Что? — Гинтоки показалось, что он ослышался. — Почему? — Его ждут дома… — демон произнес эту фразу очень тихо. — Я не… — Гинтоки не успел договорить. Демон резко его прервал, и продолжил уже более громко: — Выбор за тобой. У тебя не так много времени. Я не могу ждать вечно. Тем более скоро начнется вечерняя дорама… Ой, то есть у меня обход скоро. Твою мать! — на секунду на лице демона появилась быстро бьющаяся раздраженная венка. — Короче, решай быстрее! Или я передумаю, и ты больше никогда их не увидишь, — демон удивительно быстро взял себя в руки и стал терпеливо ждать ответа. Гинтоки нужно было время. Хоть немного больше времени, чтобы принять решение. Но он понимал, что если не даст ответ сейчас, то вернуть близких шанса больше не будет. Внутри копошились сомнения, бились о стенки разума, пытаясь выйти наружу. Хотелось кричать от безысходности. Сенсей просил позаботится о Такасуги и Кацуре вместо него, и Гинтоки должен был выполнить эту просьбу любой ценой, в память о Шоё. Отдать дань уважения человеку, который его спас. Сомнений больше не осталось. — Я согласен. — Тогда скрепим сделку поцелуем. — ЧЕГО?! — Гинтоки резко сделал шаг назад, непонимающе хлопая глазами. — Без поцелуя сделки не будет, — демон, кажется, наслаждался сложившейся ситуацией. — Или ты что, до сих пор девственник? Наш милый маленький демоненок до сих пор ни с кем не целовался. Как это мило, ты так наивен и чист несмотря на то, сколько человек убил на войне. Демон откровенно веселился. А Гинтоки бесился. Он резко схватил этого нечестивого за отворот юкаты и впечатался своими губами в его. Гинтоки ожидал чего угодно: трупного запаха, забивающего ноздри; адского пламени, сжигающего все в округе дотла; червей, вылезающих изо рта. Но он не ожидал, что губы этого самодовольного и нахального черта окажутся тёплыми, мягкими и податливыми. Отстраняться совершенно не хотелось. Он придвинулся вплотную к демону и начал углублять поцелуй, медленно просовывая язык ему в рот и едва касаясь им кончиков зубов. Но тот вдруг резко отстранился и посмотрел на Гинтоки с насмешкой. — Вкусный. Жаль, что время нашей приятной встречи уже истекло и мне пора возвращаться. Иначе я бы вдоволь насладился тобой. Увидимся через десять лет, Широняша-доно, — демон повернулся спиной к Гинтоки, намереваясь удалиться. — Какой еще к черту Широняша?! Я Широяша! — Гинтоки медленно потянулся к мечу. — Широякша? — Широяша! ШИРОЯША, тупая ты чертила! — Какое странное имя… — Это не имя, товарищи дали такое прозвище… — Гинтоки резко потупил взгляд, засмущавшись. — А имя мое — Саката Гинтоки. — Как опрометчиво с твоей стороны называть свое настоящее имя демону, Гинтоки… «Серебряное время», значит… Красиво и забавно. Забавно то, что времени у тебя осталось не так много, прежде чем я приду за тобой. Но ты должен быть благодарен своей матери за него, ведь благодаря ей у тебя есть еще десять лет, — демон легко коснулся ладонью щеки Гинтоки и исчез, оставив после себя приятное тепло на коже и странное трепещущее чувство в груди. Гинтоки стоял как вкопанный и пытался осознать произошедшее. Он заключил контракт и должен был поспешить, чтобы все исправить. Но ноги не хотели слушаться, а перед глазами до сих пор стоял абрис красивого молодого человека с невероятно красными глазами, напоминающими ему собственные, но с ледяной пустотой, которая так и притягивала. В это время Демон Перекрестка спешил в Ад, чтобы успеть к началу вечерней дорамы и думал, что люди не такие скучные, как ему казалось, и что было бы интересно понаблюдать за этим человеком еще. Сладкий привкус на губах оставался всю дорогу. Он усмехнулся и… … Через несколько лет примкнул к Кондо и Шинсенгуми. *** Дьявольский заместитель командующего — Хиджиката Тоширо. Своему прозвищу он был обязан не столько репутации, сколько происхождению. Но об этом старался помалкивать. Единственный из всех людей, кто мог быть в курсе того, кем он является на самом деле, был не кто иной, как босс Йорозуи — Саката Гинтоки. Но и тот, ввиду своей природной тупости и памятью, как у рыбки Дори, скорее всего, не помнил того, что с ним произошло десять лет назад. На счастье и облегчение Хиджикаты. В день заключения контракта с Гинтоки что-то внутри Хиджикаты странно и тепло зашевелилось. С учетом того, что демоны не испытывали никаких чувств и эмоций, кроме злости и ярости, ощущение было необычным. Поэтому Хиджиката решил, что это очередные проделки мелкого черта по имени Соичиро, и поспешил вернуться в Ад, чтобы наподдать нахальному засранцу, который уже целую вечность изводил своего начальника, пытаясь занять его место в царстве мертвых. С прибытием на землю ничего не изменилось. Следом за ним пришел и Соичиро, который теперь уже пытался занять место Хиджикаты на земле. Со всей своей садисткой любовью и изощренностью. И чего ему в Аду спокойно не сиделось? Да и имя зачем нужно было менять? Окита Сого, блять. Хиджиката никогда не понимал, что движет подростками и чем они вообще думают. К несчастью Хиджикаты, к этому сопляку вскоре присоединился Гинтоки, и они уже напару начали доставать замкома. Эмоций у него за это время значительно прибавилось. К злости и ярости, которые он выливал на Сого ежедневно, присоединился еще и… интерес, который проявился в день их второй встречи с Гинтоки на крыше и активировался каждый раз, когда тот появлялся неподалеку. Хиджиката не мог объяснить, с чем это связано, но и не противился этому. Более того, как бы сильно он ни хотел это отрицать, но не мог признать, что это чувство ему нравилось. Его привлекал образ мысли и характер Гинтоки, так похожий на его собственный, когда он еще был человеком. Облик сильного и волевого человека мотивировал Хиджикату и заставлял двигаться вперед, преодолевая все преграды на своем пути и становясь сильнее. Хиджиката, сам того не осознавая, начал наслаждаться присутствием Гинтоки в его жизни, изредка вспоминая, что скоро настанет день, когда придется забрать его загадочную и светлую душу в Ад. Это удручало. Гинтоки же вел себя, на первый взгляд, как обычно и ни о чем, естественно, не подозревал. Все так же пил за счет Хиджикаты, подъебывал его, раздражал до вздувшихся венок на лбу и пытался вывести на эмоции. Но что-то присутствовало еще… Едва уловимое и не заметное человеческому глазу. Человеческому, но не дьявольскому. Гинтоки тянулся к Хиджикате. Это было видно по его поведению и излишнему вниманию, которое он пытался тщательно скрыть от посторонних лиц и от самого Хиджикаты. Но Хиджиката слишком долго за ним наблюдал, и это не могло остаться незамеченным. Мимолетные прикосновения, желание подраться по поводу и без, вечные тупые шутки. Хиджиката чувствовал себя младшеклассницей по имени Тенко, которую одноклассник-хулиган дергает за косички, и это ее бесит. Она злится, бьет его, но каждый раз ждет нового учебного дня, чтобы он снова подергал ее за косички. Потому что понимает, что дергать за косички — это ведь не просто так. Потому что девочки из параллельного класса сказали: «Если мальчик дергает тебя за косички, значит, ты ему нравишься». Да блять! Что за странные ассоциации с косичками?! Он же взрослый мужик! Он же полицейский! Он, вашу мать, демон! И почему история о смене пола до сих пор не дает ему покоя?! Хиджиката сунул в зубы сигарету и поднес зажигалку ко рту, но закурить ему не удалось. — Ооо! Кого я вижу? Это же главный потребитель генномодифицированного желтого хрючева! Привет, Хиджиката-кун, — Гинтоки появился неожиданно, подойдя сзади и опаляя горячим пьяным дыханием чувствительное ухо. По телу вмиг побежали мурашки. Зажигалка в этот момент, видимо, решила познакомиться с асфальтом и упала на него с глухим стуком. — Оооо! Йорозуя, пополняешь свой скудный словарный запас новыми иносказаниями? Неужели, кроме посиделок в баре и пачинко, ты еще и самообразованием занимаешься? Не ожидал, что такой придурок, как ты, способен на такие высказывания, — ответная пикировка приносила значительное удовольствие. Хиджиката говорил и ждал, что же этот идиот выдаст ему на сей раз. — А? Это ты меня сейчас тупым назвал, да?! Ты что, подраться хочешь?! Как предсказуемо. Хиджиката хотел улыбнуться, но вовремя себя остановил. Демонам нельзя проявлять слабость. — Драться? Да ты на ногах еле стоишь. Ткнешь пальцем — и полетишь в ближайшую мусорную кучу, — Хиджиката отвернулся и направился в сторону казарм Шинсенгуми, но неожиданно почувствовал резкое давление на спину и повалился на живот, на ту самую вышеупомянутую мусорную кучу. Гинтоки лежал на нем и не шевелился. — Ой! Йорозуя, да ты совсем охренел?! Домогаться до полицейского при свете дня! Совсем совесть потерял?! Тишина. — Встань с меня, ублюдок! Я тебе не футон! Вали домой! — Хиджиката попытался подняться, но тяжесть теплого тела придавливала сверху, пресекая попытки принять вертикальное положение. — Йорозуя!!! — Ммм… Хиджиката-кун, ты такой уютный, я полежу так еще немного, хорошо? Послышалось размеренное дыхание. Вот же бес кучерявый! — Нхр! Сволочь! Еще и слюни на пиджак пускает! Хиджиката отполз в сторону, спихнув с себя Гинтоки. Встал, отряхнулся и зашагал прочь с мыслью, что белобрысому идиоту самое место на помойке, но через пару метров остановился. Да чтоб ты парфе подавился, говнюк! Хиджиката поднял Гинтоки, закинул к себе на спину и потащил в Йорозую, всю дорогу матерясь, жуя незажженную сигарету и аккуратно подхватывая эту сползающую пародию на самурая под коленями. От близости теплого тела приятно покалывало в районе поясницы. И Хиджиката все-таки позволил себе улыбнуться. *** С того момента прошло немало времени, было много совместных боев и попоек, в которых Хиджиката мог бы спалиться, что он не человек, но упрямо верил, что Гинтоки не замечал этого. Дни сменялись неделями, а недели месяцами, и час икс неумолимо приближался. Хиджиката с тревогой ждал его. Но при этом не забывал играть свою роль дьявольского заместителя командующего. Сражался с аманто, применяя на деле свои нечеловеческие способности. Плел хитрые планы против Джои. Сдерживал сталкерские порывы Кондо. Жрал тоннами майонез и поносил Сого, грозясь убить того или предлагая сделать сеппуку по меньшей мере двадцать раз за сутки. И с каждым новым днем он все больше и больше привязывался к Гинтоки. В тот момент Хиджиката ощутил, как внутри него поселилось новое незнакомое чувство. Чувство тревоги. После печальных событий и убийства сёгуна ему пришлось на длительный срок покинуть землю, и этот период для него был самым скучным и долгим за все время его существования. Рядом не было Гинтоки. Когда началась война за Эдо и появился странный тип по имени Уцуро, Хиджиката вместе с Шинсенгуми вернулся на землю. В тот момент он забыл о своих прямых обязанностях демона, сконцентрировав все свое внимание на спасении людей, Шинсенгуми и Йорозуи. Ха! Звучало иронично, какое ему было дело до жителей земли? Он же демон! Он должен был забирать их души… Разве? Когда это было? В прошлой жизни? Нет. Всего лишь десять лет назад, когда он безмолвно и четко выполнял приказы хозяина и ни на миг не задумывался о том, что снова хочет стать человеком. В этот момент Хиджиката вдруг ясно осознал, что не желает больше быть демоном. Он жаждет жить среди своих людей и быть рядом с Гинтоки. И как только он это понял, к нему пришел Король Перекрестка. Это случилось во сне. Хиджиката после тяжелого боя вырубился на пару часов и услышал глубокий утробный голос, который звучал отовсюду, отдаваясь эхом от стенок подсознания. — Ты соображаешь, что делаешь? Ты перечишь приказу, игнорируешь свои служебные полномочия. Как это игнорирую? Старик мне в прошлом месяце премию выдал за успешно проведенный рейд… — Я слышу твои мысли, идиота ты кусок! Ааа… — И что самое главное и отвратительное, ты влюбился в человека. У тебя есть этому оправдание? Оправдания не было конечно же, а если бы и было, Хиджиката точно не стал бы его озвучивать. — Я жду. — Я хочу стать человеком, — Хиджиката сказал это не думая, не сомневаясь ни секунды в своем решении. — Ты совсем рассудка лишился?! Ты хочешь жить и испытывать боль и разочарования? Хочешь умереть простой человеческой смертью? Ты променяешь вечную жизнь демона на… на это жалкое существование?! — Хочу. Ты, как никто другой, должен меня понимать. Тебе ли не знать вкус человеческой жизни. — Что за претензии я слышу?! Ты не в том положении, чтобы торговаться со мной! И ты должен понимать, что даже если я сжалюсь над тобой и выполню твою просьбу, заключенный контракт с Сакатой Гинтоки нельзя будет разорвать. Адские псы придут за ним. — Я готов обменять свою бессмертную жизнь демона на его душу, — Хиджиката надеялся, что это поможет и что его длинный послужной список и блестящая работа за тысячи лет сделают свое дело, и он сможет уговорить Короля Перекрестка. — Этого мало. — Забирай Сого обратно. Он давно мечтает стать заместителем начальника. — Соичиро? — Да. — Нам без него спокойнее. — Ну тогда я обещаю, что он никогда к вам не попадет. — Да ты издеваешься? — Тогда чего ты хочешь? — Хмм… Как насчет того, чтобы твой «возлюбленный» стал демоном вместо тебя? — Нет! Ты не… — Могу. Хиджиката резко проснулся. Дыхание сбилось, пот лил ручьем, а мозг пытался осознать, что с ним только что произошло. Он понимал, что его желание так просто не сбудется и что Король Перекрестка никогда ни к кому не бывает добр и снисходителен. Нужно было искать другое решение, но времени оставалось критически мало… А потом Уцуро был побежден, и в Хиджикате в этот момент что-то изменилось. Сила демона исчезла, оставив после себя лишь отголоски холодных воспоминаний. Внутри что-то забурлило и заискрилось, живое и теплое, постепенно наполняющее голову и сердце старыми утерянными эпизодами прошлой, человеческой жизни. *** Гинтоки сидел в одиночестве под едва уцелевшим дубом, и, на первый взгляд, могло показаться, что он дремлет. Хиджиката неслышно, как он думал, подошел к нему сзади. — Ты пришел забрать мою душу, Хиджиката-кун? — Гинтоки смотрел вперед, очертания горизонта перед ним размывались. Глаза бесконтрольно наполнялись слезами, но он не обращал на это внимания. Они действительно сияли, когда надо… — Йорозуя, никаких демонов Ада не хватит, чтобы забрать твою душу, — Хиджиката облокотился плечом на ствол дерева и внимательно смотрел на Гинтоки. Видеть его таким уязвимым было непривычно, тяжело. Внутри сворачивался тугой болезненный узел. — Наш контракт расторгнут. Постой… Так ты все помнишь?! — Я долго пытался забыть, но твой образ постоянно всплывал перед глазами, — Гинтоки поднял на него взгляд и тихо продолжил. — Я был влюблен в тебя с самого начала. С первого поцелуя… И с годами это чувство только усилилось. Красивый, гордый, справедливый, невозмутимый… Все демоны такие? — Я особенный, — Хиджиката усмехнулся и присел рядом. — А еще, ты нехило так спалился, в битве с Мимаваригуми. Назвал меня «Широняша-доно», — уголки губ Гинтоки едва заметно приподнялись. — Вот черт… — Хиджиката тихо цокнул языком и отвернулся. — Не поминай черта в суе! Я, кстати, вот что хотел спросить, Хиджиката-кууун… Чтобы расторгнуть контракт, тоже необходимо поцеловаться? — Гинтоки внимательно посмотрел на Хиджикату. — Нет. — Жаль… Гинтоки начал вставать, собираясь уйти, но Хиджиката схватил его за руку и притянул к себе, нежно приобнял и слегка коснулся его губ своими. Запустил ладони в мягкие растрепанные кудри и углубил поцелуй. Он ждал этого поцелуя десять лет. Для демона небольшой срок, но для человека… Для Хиджикаты, который все эти годы жил как человек, это время казалось мучительно долгим. — Я люблю тебя, — слова сами сорвались с языка Хиджикаты, и в это же мгновение он услышал от Гинтоки то же самое. — Хиджиката-кун, после этих слов обычно люди начинают заниматься разными взрослыми вещами, — Гинтоки смотрел на Хиджикату блестящими от слез и оттого невероятно красивыми алыми глазами и ухмылялся. — Открою тебе тайну, после слов о любви трахаться начинают только озабоченные подростки и дегенераты, — Хиджикаты улыбнулся. Теперь, став человеком, он мог себе позволить проявлять положительные эмоции и показывать их другим. Нет, не другим… Он хотел их показывать только Гинтоки. — Но я же заслужил! Я убил главного злодея! Я спас землю от уничтожения! Я… — договорить он не успел, потому что Хиджиката втянул его в новый долгий и упоительный поцелуй, наслаждаясь присутствием живого, теплого и родного человека. Своего человека. А потом все-таки случился секс. Потому что Гинтоки был очень настойчив, а Хиджиката не мог, а точнее не хотел противиться его настойчивости. Было много прикосновений, нежной неторопливости и чувственной мягкости. Гинтоки прижимался к нему всем своим естеством, горячо дышал в шею и путался пальцами в мягких шелковистых волосах. Хиджиката неторопливо гладил его по спине, целовал ключицы, грудь, посасывал соски и стонал от удовольствия. Продолжать хотелось до бесконечности. И торопиться было больше некуда. Гинтоки был рядом, и этого было достаточно. Поэтому после первого раунда, они начали второй, а потом третий, наслаждаясь друг другом до рассвета. А после лежали на мокрой траве, тяжело дыша и неловко обнимаясь. — Синие глаза тебе все-таки больше идут, чем красные. Как бескрайнее синее и теплое море, в котором я готов утонуть, — положив голову Хиджикате на плечо, Гинтоки едва заметно улыбнулся и слегка коснулся кончиками пальцев влажной горячей кожи. В месте, где заполошно билось сердце, все еще пытаясь восстановить привычный ритм. — А еще улыбка. Искренняя, живая, теплая, словно саке в холодную погоду. Совсем не такая, как десять лет назад. Только о выпивке и думаешь, пьянчужка. Но вместо ответа, Хиджиката почему-то резко покраснел и отвернулся. Он мог признаться в любви, поцеловать Гинтоки, заняться с ним сексом. Да что угодно он мог сделать. Но признаться в том, что он смутился при таком явном комплименте, ему было все еще стыдно. Хиджикате предстояло заново учиться жить и любить. Человеческая жизнь не бесконечная, как у демонов. И у каждого есть свой уникальный и тернистый путь, на котором было и будет много захватывающих взлетов и душераздирающих падений. Но Хиджиката знал одно: его дорога в новую жизнь только начинается, и лучшее еще впереди. Следующим вечером желаниям Гинтоки суждено было сбыться. Бутылка дорогого саке в их любимой с Хиджикатой закусочной наконец-то дождалась своего часа. P.S. — Хиджиката-кун… Я её выпил… — Йорозуя! — Шучу, шучу! Просто ты такой забавный, когда злишься. — Я убью тебя, говнюк кучерявый!