А в душе у меня аквариум

— Хей! — возмутился обернувшийся к Рори мужчина лет тридцати с небольшим. — Ты наехал на меня! — Не видишь, козел, я тут вообще-то танцую! — огрызнулся Рори. — То, что ты на колесах, а другие — лишены крутого средства передвижения, не дает тебе право отдавливать людям ноги, парень, — по-отцовски строго отчитал его случайный сосед по танцполу. Рори опешил — отчего-то это прозвучало, как легкая отрезвляющая пощечина. В привычном ему мире все вокруг или сходу же хотели дать в морду, или, что ещё хуже, делали то, что он бешено ненавидел: жалели, уступали дорогу, уступали место, раздражающе квохтали, раздаривали всяческие поблажки. Как оказалось, он все-таки крепко подсел как на потребность затеять потасовку, так и на эту унизительную привилегию, и ничего другого уже не ждал от людишек на двух конечностях. Весь вид незнакомца излучал что угодно, но только не жалость, и не намерение врезать. Он смотрел на Рори с задорной усмешкой, но при этом, дружелюбно, без толики превосходства. Его взгляд с лёгким прищуром был долгим, открытым, искренне заинтересованным, словно он, Рори был не только абсолютно нормальным, был, как все… но и был кому-то действительно интересен. Последним, кто на него смотрел похожим образом, был Майкл Суслик Коннели, но Суслик был лучшим другом, хорошим, правильным мальчиком с ангельскими глазами и мыслями, и схожим незавидным положением, а от этого раздражающего персонажа в джинсах и рубашке, несмотря на его строгий тон, веяло порочным драйвом. Занудой такого точно не назовешь. Рори настолько растерялся, что не нашел ничего лучшего, чем снова наехать на наглого, нет, вконец охуевшего, мужика. Коннор предусмотрительно отскочил подальше, и Рори пришлось извиняться перед стайкой танцующих девиц. Не желая быть снова протараненным, Коннор отошел к бару и заказал себе еще выпить. Повернувшись к танцполу, выцепил взглядом взъерошенного светловолосого парня с золотой сережкой-пирсингом в правой ноздре, рассекающего танцпол на инвалидной коляске. Коннор собирался найти себе подружку на вечер, но взгляд с красоток в мини-юбках то и дело съезжал к самому заметному парню со стоящей торчком челкой и удивительно яркими лазурными глазами. — Чего ты на меня пялишься, урод? — хмуро предъявил Рори, подъехав к бару. — Я не по этим делам. — Я понял уже, — миролюбиво улыбнулся ему Коннор. — Купить тебе выпить? — Это телкам нужны спонсоры, а свое бухло я покупаю себе сам, — противным голосом отрезал Рори. Впрочем, Коннора это только позабавило. — Ты всегда такой неприветливый? — с любопытством осведомился он. Взял у бармена выбранный Рори коктейль и подставил к его губам соломинку. Рори свирепо посмотрел на него, и не думая принимать помощь от незнакомца. — Слушай, мужик, ты мне вообще не нравишься! Из твоих рук я бухать не стану. Кто-то из нас должен съебаться из этого места, и это точно буду не я! — Но как-то же ты собираешься набухаться? Давай посмотрим правде в глаза? — Коннор весело огляделся по сторонам и развел руками: — Здесь и сейчас некому тебя набухать, кроме меня. А у меня как раз для этого подходящее настроение. Как удачно сложилось, да? — Тогда я вообще отказываюсь от долбанного коктейля! — заявил Рори, сердито морща нос. — Подотрись им, чудик! Стакан с коктейлем так и завис между ними. Коннор выжидающе смотрел на него, опрокидывал в себя свою текилу шот за шотом и очаровательно ему улыбался. — Ну ты и блондиночка… — вдруг как-то совсем пошло улыбнулся он парню. — Хорошенькая такая. Дерзкая. Люблю таких. — Пошел ты! — оскорбился Рори, крутанул колеса вперед и со всей дури врезался в него коленом. — Пидор! Коннор ничуть не обиделся. Напротив, вклинил свою ступню между его ног, и вдруг быстро наклонился к парню, обдавая запахом сигарет, спиртного, океанической свежестью одеколона, и заговорчески шепнул ему на ухо: — У тебя когда-нибудь было приключение в задней комнате этого заведения? Захватив с собой коктейль Рори и свою текилу, он зашагал в указанном направлении. Что-то шепнул администратору, сунул ему купюру. Рори резко развернулся за ним, распугивая стоящий на пути народ, и покатил в ту же сторону, только чтобы нагнать обидчика и хорошенько проехаться-отпиздить его по ногам. Коннор зашёл в одну из узких комнатушек и специально придержал дверь для Рори. Вдвоем, вместе с навороченной коляской Рори они еле в ней помещались. В комнатушке у стены стояла только узкая кушетка, и царил спасительный полумрак. — Хорошо, ты меня догнал, и что дальше, Рори О' Ши? — рассмеялся Коннор, присаживаясь на кушетку и позволяя парню припереть себя к ней. — И откуда ты узнал мое имя? — ощерился парень. — У бармена спросил. Тебя здесь все знают, часто здесь тусишь? Я, кстати, Коннор. — Неинтересно! — Очень даже интересно, иначе, зачем ты здесь? Коннор протянул к нему руку — ладонь застыла в дюйме от миловидного лица. Рори не мог никуда шарахнуться, подголовник не позволял, парализованная шея не работала, и отъехать толком не мог — слишком тесно, да еще Коннор хитрым захватом ноги держал коляску. — Не трогай! — враждебно зарычал парень. — Когда к тебе в последний раз прикасались, Рори? Нормально так, чтобы ты мог по-настоящему почувствовать, как сильно тебя хотят, а не для дежурного поцелуя? — Мне не нужна ничья благотворительность! — Да, блять, при чем здесь благотворительность! — Коннор впервые позволил себе чуть повысить голос, включил все те же строгие отцовские нотки, оставаясь при этом озорным. — По-моему, ты просто свихнулся на убеждении, что все вокруг хотят оказать тебе услугу. Мне это нахуй не надо, я пришел сюда развлечься, отдохнуть от работы и домашних проблем. — Это не убеждение, это жизнь, чувак! Никому не нужен такой, как я, и я привык рассчитывать только на себя! — Это все прекрасно, ты крутой, самодостаточная личность, но причем здесь секс? — Может, при том, что ты не телка?! Гандон ебучий, затащил меня сюда, чтобы жизни учить, да кем ты себя… Коннор всё-таки прикоснулся к чужой щеке, не обращая внимания на его истерику. Рори захлебнулся оскорблениями — чужая ладонь гладила уверенно, напористо, ерошила волосы. Кожа у Рори была невероятно нежная, аристократично-белая, на носу — милые веснушки. Коннор чувствовал, что мощно заводится от всей этой сладостной юности и дерзости. — Не думай о том, кто я такой, и зачем ты здесь. Думай о своем собственном кайфе, — произнес он вкрадчивым и низким от возбуждения голосом. Провел большим пальцем по колечку-сережке в ноздре, неторопливо погладил по веснушчатой переносице. — А ты стильный парень, Рори. Вне себя от бессилия и негодования, Рори зажмурился, только чтобы больше не видеть этого беспредела, на который он, непонятно зачем, согласился. Все равно охренеть, как скучно жить его жизнью, так какого черта? Что ж, было неожиданно, даже остро приятно получить щедрую порцию чужой тактильности. К нему не прикасались вот так, с откровенным интересом к его телу, с голым сексуальным подтекстом уже целую вечность. Сколько бы он не сквернословил, не заявлял, что заслуживает такого же отношения, как и все остальные, Рори чувствовал, что окружающие его девчонки хоть и считали его очаровательным, но в то же время боялись прикоснуться, считали хрупким, как хрустальная статуэтка, которую только тронь — разобьется. Как и все прочие одолжения, его это страшно бесило. Этот самоуверенный, обаятельный худощавый мужик с серо-голубыми искрящимися глазами, с щетиной и рыжеватыми курчавыми волосами не боялся его разбить. Не получив ровно никакого отпора, он неделикатно тискал, растирал ладонями красивое, очень юное, недовольное лицо, лоб, щеки, скулы; гладил, чуть сжимал шею; любовался, как под кожей судорожно дергается кадык, когда Рори сглатывал, хватая ртом воздух; с нажимом массировал мочки ушей и за ушами, прохаживался пальцами по губам, не зная, что именно и где чувствует парень; действовал интуитивно, наугад, не желая узнавать у самого Рори, где именно у него работает чувствительность, что ему нравится (все равно не расколется, как сварливый попугай, пошлет в задницу), а азартно исследовал это непредсказуемое тело. Гладил, с силой растирал субтильные плечи, грудь, намеренно касался, сжимал маленькие соски, заходил дальше, сминая в пальцах и задирая черную футболку с принтом любимой музыкальной группы, на контрасте с которой кожа Рори казалась совсем сахарной, совсем прозрачной. — Ну ты белоснежка, — ухмыльнулся О’Райли, пощекотав пальцами впалый живот Рори с рыжеватой дорожкой волос, и расслабил ремень на его джинсах. — Ты отъебешься от меня с глупыми прозвищами? — проворчал Рори, приоткрыв один глаз. — Я все еще могу въебать тебе этой штукой по ногам. — Извини, извини, я постараюсь, — засмеялся Коннор, и нахально провернул то, за что здоровый Рори давно бы уже вломил ему самому по яйцам — крепко сжал всей ладонью его пах. И это сработало. В какой-то момент Рори задышал чаще — тяжело, прерывисто, нервно облизывая пересохшие губы кончиком языка, и сам жадно подставился под грубоватую ласку. Коннор понял его без всяких слов и движений: взгляд у Рори был — будто парочку озер взорвали изнутри, так диковато горели его потемневшие огромные глаза, — и поцеловал парня, держа ладонь у него на шее, развратно, жёстко трахая языком его рот, под это дело окончательно расстегнув на нем ремень, пуговицу и ширинку. — Спорим, тебя ещё никто так не трогал и не целовал? Тебе это нравится, да? — шепнул он, чуть отстранившись. — Это отвратительно, чувак, — Рори упрямо скривился, пьяно облизывая свои припухшие губы. — Это настолько отвратительно, что меня сейчас стошнит прямо на тебя. — Давай… — невозмутимо шепнул Коннор, поднося к его губам коктейльную соломинку. — Расслабься немного. Никто не узнает о нашем маленьком приключении. Ты же никогда не пробовал с парнем? Если хочешь испытать все в этой жизни, это твой шанс. Я понял, ты презираешь жалость. С твоим острым языком — поверь, ты последний, кто способен ее вызвать. И мне тебя нисколько не жаль, я лишь хочу, чтобы нам было хорошо, чтобы и ты, и я, мы оба кончили. Сделаем это? Рори молча присосался к коктейлю с ромом, переставая соображать — кровь от стремительного мозга, способного выстреливать сотней шуток, острот и ругательств в минуту, жарко прилила к члену, и алкоголь был нужен, чтобы зайти еще дальше. Потребовалось немного изобретательности, чтобы добраться до желанных, непристойно-красных губ О’Ши. Коннор стоял на низкой кушетке, аккуратно и уверенно держал Рори за затылок и трахал его в рот, полностью контролируя проникновение так, как ему нужно. О’ Райли действительно не стал его щадить, лишь иногда давая парню передышку, когда тот начинал совсем задыхаться. Парень весь раскраснелся, губы быстро уставали, Коннор физически ощущал идущий от него бешеный жар, но Рори тоже был пьян, упрям и азартен, не думая больше ни о чем, хорошо принимал член, желая увидеть, чем все это безумие закончится. Действительно ли он способен настолько свести кого-то с ума? Коннор окончательно отпустил себя, в темпе натягивая на член умопомрачительно мягкие губы, быстро приближая себя к разрядке. Рори не стал глотать, протестующе замычал и своенравно выпустил член Коннора изо рта, когда тот начал упруго пульсировать, а сам партнер сдавленно застонал. Коннор не возражал, чтобы именно в этот тонкий момент лишний раз не задеть его задиристую пацанскую гордость. Деликатно кончил в свой кулак и достал из кармана платок, после чего встряхнулся, спрятал опадающий член, спрыгнул на пол и склонился над горячим и мокрым членом Рори, крепко сжав пальцами его тонкие запястья — словно наручниками пристегнул к подлокотникам. Рори удалось немного коснуться его руки двумя пальцами, которые все еще чувствовали. Коннор был опытным и чутким партнером, и мгновенно сообразил, что от него требуется, поглаживая подушечки пальцев своими, и с силой, до боли сжал их, когда Рори с пошлыми, короткими стонами кончал ему в рот. Рори приходил в себя около получаса — сил не было вообще, физическое опустошение после оргазма и непривычная нагрузка на рот, горло и легкие дали о себе знать: на горячем лбу выступила испарина, взбесившийся пульс никак не желал успокаиваться; он с трудом, со свистом дышал, откашливался, потребовался даже ингалятор. Но это того стоило. Он обостренно чувствовал себя живым человеком, который реально совершил какую-то безрассудную, запретную хрень. Чувствовал себя как никогда «опущенным», но в то же время чертовски нормальным, способным совершать ошибки, обычно свойственные только счастливым засранцам, передвигающимся на своих двоих. Ему было стыдно, в кои-то веки, не за свое бесполезное состояние, а за то, что позволил другому мужику себя тронуть. И кончил от этого! Весело, но как же стыдно! Но все же весело! И не такой уж он бесполезный, вон как завелся в ответ на умелые, бесцеремонные манипуляции с его телом. А что, если он… ай, да и насрать! Все лучше, чем всю оставшуюся жизнь прозябать с ощущением абсолютной физической никчемности. Голова Рори безвольно прислонилась к груди Коннора. Коннор терпеливо стоял рядом, поил его водой, промокал со лба испарину; ласково гладил по волосам, с удовольствием зарывался чуткими пальцами в шелковистые светлые пряди (вообще-то жесткие и соломенные из-за обильного геля для укладки волос, но Коннор представлял себе, как было бы здорово раздеть парня в душе и лично смыть с них всю эту дрянь); смотрел на влажные, ярко-красные губы Рори, и думал о том, что член снова начинает давить на ширинку. «Уймись, — мысленно одернул он себя, — у парня, вообще-то, ограниченные возможности для твоей безмерно разыгравшейся фантазии». «Мягко сказано», — грустно прибавил он. Ох, как бы он с ним оторвался при других обстоятельствах… — В какой-то момент я забил на себя… хуй забил, в общем, — между тем угрюмо признался Рори. — Всегда можно выйти из положения, ну, знаешь, поэкспериментировать… — пожал плечами Коннор. — А ты извращенец, да? — губы парня разъехались в горькой ухмылке. — Когда дело касается блондиночек — пожалуй. — Придурок… ну ты и придурок… но, черт, с тобой прикольно! — с досадой признал Рори. — С тобой тоже, Рори, — Коннор не переставал ласково ему улыбаться. — Да, вот только… Мне нужно домой, — от недовольства Рори искрил воздух вокруг, очень уж он был внутренне независимым, — Шевон, там, наверное, с ума сходит. — Твоя сиделка? — Моя девушка! — яростно соврал Рори. — А, ну да, девушка. Конечно же, у тебя есть девушка. Судя по незаинтересованному тону, Коннор ни на минуту не поверил ему. Рори снова начинал на него страшно злиться. Он поднял гневный взгляд, и уже готов был сочно обматерить случайного партнера, как Коннор его опередил: — Ну у тебя и глаза… мне жаль, парень! — Засунь свою жалость поглубже в свою задницу! — на автоматизме озлобленно рявкнул Рори. — Да ты дослушай сначала меня, скандалист, — Коннор легко вздохнул, — мне жаль, что я не могу прямо сейчас увести тебя у твоей девушки, чтобы трахнуть где-нибудь в укромном местечке. Ты просто неприличный красавчик, Рори! Ты бы со мной потрахался? — Чего? — глаза Рори расширились, бровь поползла вверх. — Иди ты! Я не знаю! А мы не… уже? — он фыркнул, а Коннор, ухмыляясь, игриво взъерошил его волосы, бережно взял в ладони его лицо, помог удобно расположиться в коляске, застегнул ширинки, его и свою, затянул ремни. — Возьми у меня в кармане… Коннор покладисто выудил у него из кармана джинс простенькую визитку с именем, адресом и телефоном. — Позвони мне. Если услышишь в трубке «Ы-У-А» — это Суслик ответил на своем суахили, просто попроси его поднести трубку к моему уху. — Рори, я женат. И у меня есть маленький ребенок. Коннор не знал, зачем он это сказал. Подружкам никогда не признавался, враг он себе, что ли? А этому сходу выложил. Рори это нисколько не впечатлило: — Да мне пофиг! Все равно позвони! — Идёт, — Коннор торжественно погладил и пожал Рори два чувствительных пальца, и не удержался — безнаказанно чмокнул его во взмокший, адски горячий висок. Черт, как бы не температура подскочила у парня… — Давай, я тебя провожу? Где ты живешь? — он внимательно вгляделся в печатные буквы на визитке. — И как это будет выглядеть?! — голосисто возмутился Рори. — Как будто друг провожает своего друга до дома? — беззаботно предположил Коннор. — Как будто пидор провожает пидора! Впрочем… — Рори с легкой тревогой прислушался к своему нестабильному организму: — Ладно, идем, тут недалеко, несколько кварталов. Но держись от меня на расстоянии, усек? — Усек, — посмеиваясь, согласился О’Райли. — Иди нахрен уже, я следом… выкачусь, — с кислым лицом скомандовал Рори. — Господи, дерзкий, как черт, — Коннор довольно усмехнулся, надежно пряча визитку во внутренний карман куртки, и первым вышел из комнаты.