Спасение утопающих — дело рук самих утопающих...

Кап. Кап. Кап. По воде расходятся широкие круги, разбиваясь о бортики ванны. В воздухе витает нежный цветочный аромат различных масел и шампуней. Медленно поднимается пар от горячей воды, которая приятно расслабляет ноющие после продолжительной работы над чертежами мышцы. Кап. Кап. Кап. Взгляд алых глаз устремлён к потолку на котором переливаются блики, отбрасываемые водой. Однако, их обладатель мыслями находится далеко от сюда, сложно точно сказать насколько именно. По виску скатывается капелька пота. Кап. Кап. Кап. Приглушенный кашель перебивает звук капель, методично разбивающихся о поверхность воды. Оголённые плечи подрагивают с каждым резким выдохом, образуя мелкую рябь. Только на четвертый вдох получается наполнить лёгкие кислородом и с облегчением выдохнуть. Когда же это всё началось? Год назад, два или ещё раньше. Кавех усмехается. Конечно раньше — со времён академии. Высокий, красивый, сильный, умный — всех имеющихся слов в лексиконе каждого человека в Тейвате не хватит чтобы описать весь тот трепет и восторг который испытал Кавех при виде студента на два года младше его. Он привлек его внимание сразу как только они встретились в библиотеке, в тот момент когда будущий секретарь оторвал свой взгляд от книги и устремил его на собеседника. Словно два изумруда, его глаза блестели от мягкого света помещения, а пепельные волосы красиво обрамляли его строгое не по годам лицо. Первое впечатление — самое яркое, оставившее свой след глубоко в сердце. Годы в академии пролетели незаметно за совместными работами, спорами и прогулками. А потом случилась их самая сильная ссора — первая и последняя. Слова, что были сказаны в порыве эмоции осели глубоко в юной душе. Оглядываясь назад, чужие фразы может и не стремились ранить, но излишне чувственная натура воспринимала всё слишком поверхностно, не желая разглядеть за резкими словами простое беспокойство. Грубое замечание, молчаливый ответ, разворот и подступающие слезы обиды. Крепкая нить разорвалась. Вместе с их разрушившейся дружбой разбилось и хрупкое сердце юного архитектора на тысячу маленьких осколков. Кавех тяжело вздохнул — воспоминания о прошлом всегда приносят с собой тоску. Опустившись в воду почти целиком, он почувствовал как расслабляется напряжённое после длительной работы над чертежами тело и вновь окунулся в размышления. А потом был построен Алькасар-Сарай, появились долги, пришлось продать всё имущество оставшееся от родителей. И вот в этой череде неудач его находит он — его младший, его бывший друг и его первая любовь, становясь тем самым лучиком света во тьме. После этого они живут вместе, ссорятся и по-прежнему спорят. Сейчас Кавех уже и не вспомнит, когда именно его стал мучать невыносимый кашель и цветы распускающиеся в его лёгких. Тигнари, к которому он обращался за советом, лишь разводил руками заверяя, что пока он сам не решится донести до Хайтама свои чувства — ничего не поможет, а только будет становится хуже с каждым днём. Архитектор на все предостережения друга махал рукой и ловко уходил от этого разговора, забирая с собой успокаивающие травы, помогающие уменьшить боль от цветущих растений. Кашель настигает неожиданно, заставляя судорожно искать точку опоры, чтобы приподняться над поверхностью воды. Рука хватается за бортик ванной, приподнимая тело над водой, но из-за пены и ароматических масел добавленных в воду пальцы вновь соскальзывают и только что обретенная опора вновь исчезает. Кавех закашливается ещё сильнее невольно хватая воду. Паника накрывает с головой. Да за что ему такое невезение?! — последняя мысль перед тем как его крепко хватает пара рук и вытягивает из воды. Как только появляется доступ к кислороду юноша начинает откашливаться, а после чего пытается востановить дыхание. Поджав колени к груди, он посмотрел на соседа с интересом. — Предвещая твой вопрос — я услышал звуки кашля и плескающейся воды, поэтому решил проверить не утопился ли ты часом. Как оказалось не зря, — победным тоном произнёс секретарь, скрестив руки на груди. Вдруг выражение лица Хайтама поменялось, отражая замешательство, что было совершено для него не характерно. Последив за чужим взглядом, Кавех видит плавающие на поверхности воды лепестки и бутоны падисар. Архитектор понимает, что его раскрыли. Хотя правда всё равно рано или поздно всплыла бы на поверхность. — Кто? — кратко и по существу звучит вопрос. — Так я тебе и сказал, — ответил блондин, запрокинув голову и устремив взгляд к потолку окутанному полупрозрачным паром. Если врать, то до конца — это он решил для себя уже очень давно. — Почему не признаешься? За тобой в академии студенты всегда толпами бегали, — монотонный голос в совокупности с еще тёплой водой успокаивали. — Не вижу смысла, мне всё равно не ответят взаимностью, а страдать ещё сильнее в случае отказа мне не хочется, — взгляд алых глаз встречается с изумрудным. — Нельзя быть полностью уверенным в своих предположениях не подкрепив их фактами. Тем более когда есть вероятность успеха в случае опровержения ошибочной теории опытным путём. В твоём же случае объективно многие согласились бы быть с тобой, — как всегда сухие факты, в этом весь Хайтам. Архитектор закатывает глаза в ответ на рассуждения своего соседа. — Легко говорить, когда твоя первая любовь не душный секретарь академии, — почти выкрикивает от негодования Кавех, но тут же осекается, понимая что именно он сейчас сказал, и прикусывает нижнюю губу. Взгляд алых глаз медленно уходит от собеседника, сосредатачиваясь на кругах расходящихся по уже не совсем прозрачной воде. Спустя несколько мгновений нагнетающую атмосферу рассеивает тихий голос: — А ты попробуй. — Что? — Я говорю, почему бы тебе не попробовать это сделать прямо сейчас, — изумрудные глаза смотрят с вызовом, словно подталкивая к пропасти и призывая прыгнуть в самую её глубь. Кап. Кап. Кап. Несколько секунд тянутся бесконечно долго. Сердце бешено колотится в груди грозя выскочить из неё. Дыхание становится чаще и цветы, словно ощутив перемену настроения своего хозяина, начинают ещё сильнее царапать горло. Сжав руки, Кавех глубоко вдыхает, превозмогая острую боль, и устремляет решительный взгляд, горящих огнем глаз, прямо на собеседника. — Ты мне нравишься, Хайтам, — на одном дыхании он произносит заветные слова и чуть тише добавляет — уже очень давно. Он сделал это. Сказал. Сказал Хайтаму, что он ему не безразличен. Поток мыслей в светлой голове прерывает чужая реакция. Смешок вырывается из уст секретаря. Это заставляет блондина возмутится от столь бестактного поведения и накинуться на своего сожителя, пытаясь утопить того вместе с собой в ванне. Вырвавшись их крепкого кольца рук Хайтам отстраняется чуть дальше, чтобы его не смогли достать вновь и произносит своим невозмутимо ровным голосом: — Это взаимно. Гладя немного недоверчиво в чужие глаза и не находя в них намёка на хоть малейшую ложь, Кавех медленно выдыхает, чувствуя, что цветы отступают и дышать становится легче. С тихим смешком он шепчет: — Удивительно, это оказалось так просто, что даже не верится, что это не сон. — Так давай я помогу тебе в этом убедиться, — блондин вскидывает брови в удивлении и набирает воздух в лёгкие, намереваясь задать вопрос, как его останавливают аккуратным прикосновением чужих губ к своим. Прикрывая глаза архитектор позволяет себе окончательно расслабиться и смириться с реальностью происходящего, обвивая руками шею возлюбленного и оставляя мокрые пятна на одежде. За это ему придется потом ещё долго слушать недовольное ворчание по поводу сырой футболки, но это будет уже совсем другая история.