Дом там, где пахнет пирожками с яблоком.

Говорят, что дом — это четыре стены, в приделах которых ты живёшь, спишь, ешь и находишься в безопасности, но ведь это совершенно не так. Дом — это место где тебя любят, ждут и ценят. Для Миши домом является квартира в пятиэтажном доме, на последнем этаже. Здесь всегда пахнет вкусной едой, обычно пирожками, ковры в каждой комнате, кроме кухни, но зато в его комнате на стене имеется. Кровать скрипучая, но зато как на ней весело прыгать... Белые подушки, всегда взбитые и поставленные конусом, уголок направлен идеально вверх, а сама кровать застелена покрывалом. До чего гармонично выглядит старый стол, обклеенный кучей наклеек со жвачки, рядом со старым шкафом. Там хранится не только одежда, но ещё и куча коробок, мешков и т.д, зато на полочках всегда идеальный порядок. На окнах стоят горшки с цветами. Мише никогда не было интересно какие именно, знал, что точно есть декабрист и кактус, собственно все. На кухне уютнее. Она хоть и маленькая, зато вмещает все необходимое, а ещё над столом висит календарь, там было написано 2007. Год эмо, панков и всех остальных. Михаилу всего девять, он по двору бегал и из рогатки стрелял, никакие субкультуры его не интеруют. Ещё над дверью висят часы, старые, потёртые, они тут ещё с поезда, по ощущениям, но точно старше девятилетнего мальчика. Скатерть самая обычная, с цветочками, в светлых тонах, лишь бы стол не замарать, а все равно с душой подобранная. Из радио раздается песня Аллы Пугачевой "миллион алых роз", а под нее Алексей пританцовывает, да слова себе под нос поет. За плавными движениями мужчины наблюдать безумно приятно, а его пение убаюкивает, кажется, что только оно способно усыпить маленького Мишу, но сейчас наоборот, хочется слушать и слушать. На кухне приятно пахнет яблоками и чем-то ещё, то же сладким и с нотками трав. Точно, чай. Смольный так и не заметил пришедшего сына, видимо хотел потише пробраться, дабы из вазочки на столе пряник украсть, но тот остался, дабы понаблюдать за отцом, странно, он обычно спешит к своим друзьям на улице. Будь со мной мальчиком, Пушистым зайчиком, Хрупкою деточкой Или не будь со мной. Будь со мной мастером, Будь со мной гангстером, Я буду девочкой, Или не будь со мной. Строчки переключившейся песни разносятся из коробочки на холодильнике, а под нее качания бедер и притоптывания ножкой учащаются, голос становится громче, что вызывает улыбку на детском лице. Он бы и сам подпел, да боится оказаться замеченным. Мало ли гулять больше не отпустят. Об ногу отца трётся белая кошка, таким способом выпрашивая что-то вкусное, да вот только яблоки она не ест, как и сырое тесто. Она звонко мяукает, а Алексей отвлекается от пения, дабы сказать, что у него ничего нет для кошки. "Она бы наверное обиделась и ушла, если бы поняла"—думает Московский и хихикает в мыслях. Блондин продолжает склеивать концы пирожков, а уже поджаренные вытаскивать в алюминиевый тазик. Масло внезапно прыскает на кожу, из-за чего с губ старшего слетает ругательство, а с Мишиных смешок, не каждый день при нем отец так забавно ругается, при нем вообще не сквернословят дома. Полный провал, его заметили, сопроводив громким "Миша, ты чего тут забыл?! Напугал, негодяй!", ещё и полотенцем легонько ударили, но это только смех вызвало. Ну все, теперь он точно никуда не пойдет, да и какое там, пирожки почти готовы! Пирожки чересчур горячие, из-за чего приходится ждать, да и чай надо налить, чем и занимается Смольный, пока мальчик говорит своим друзьям, что гулять больше не пойдет. Спускаться было незачем, так что кричал прямо из окна на кухне. Неудобно правда, солнце в глаза слепит, заставляя прикрыть лицо ладонью. Зато как красиво, площадка, на лавках сидят подростки и обмениваются каким-то карточками, более младшие дети бегают по двору, пока баб Нюра кричит на них, дабы по цветам её не бегали. Кругом все зелено, лето же. А вот коты идут за этой самой баб Нюрой, она всегда их подкармливает чем-нибудь. Площадку освещает закатное солнце и боже, как же жить приятно. Между музыкой говорят, что в Смоленске завтра будет плюс двадцать градусов и пасмурно. Ах, июнь, как же давно детишки ждали этого месяца. Тепло, все такое родное, можно ходить на речку, хотя сейчас особо не сходишь, прохладно ещё, но все же! Ножки помочить можно. А ещё у отца скоро отпуск, а там и Митя приедет.... На кухне приятно пахнет свежими пирожками с яблоком, из радио так же играет Алла Пугачева, а мужчина пританцовывает, пока наливает свежий чай с бергамотом. Скатерть уже другая, но особо не отличается. Зато календарь теперь две тысячи двадцать третьего года. На кухню пробирается все так же тихо высокий блондин, его ещё не позвали пить чай, но вот печенье из вазочки так и хочется украсть. На этот раз его замещают сразу, легонько хлопают по рукам и говорят подождать. Алексей низко смеётся, вспоминая девятилетнего мальчика. Теперь ему не девять, а двадцать четыре, он не бегает с друзьями по двору, а ходит по офису, заполняет бумаги и работает, а домой приезжает раз в несколько месяцев, слишком уж далеко. Солнце освещает маленькую кухню, попадая все на те же часы, Смольный почему-то не хочет их поменять, просто отказывается и все, Миша же не настаивает особо. Вечер приглашает их к столу с чаем и пирожками, а ещё песней "миллион алых роз", как мило. Завтра утром Московский снова уедет, но зато с гостиницами. Он правда будет оказываться одним только мягким "ну пап", на что его потреплют по макушке и кажут, что это не ему, а Сашеньке его, пусть поест нормальной еды. Только оба блондина посмеются. Вот это настоящее тепло родительского дома. Тут в комнате до сих пор стол с наклейками, подушки взбиты, а кошка об ноги трётся. Это дом, где Мишу всегда ждут и будут ждать. Дом — это там, где играют песни Пугачевой и пахнет пирожками.