「И мое сердце, спасшее твою жизнь, кровоточит」
Коридор не освещается и лампочкой, виднеясь в конце чернеющего туннеля прямоугольным проемом, ведущим в основной проход. Музыка доносится сквозь толстые бетонные стены пресловутой, но особо не различимой мелодией. При желании, конечно, узнать можно, если держать ушки на макушке, как велели охотничьи инстинкты кошек. Ведь кошки прирожденные хищники. Но аудиодорожка не входит в план Лан Мао с Лау Тао никоим образом, чтобы заострять внимание на подслушивании песен, играющих со сцены театра. На театральной площадке сейчас разворачивается эмоциональное представление, не первый акт выступающих. Каждый актер оживленно выкрикивал или, наоборот, приглушенно зачитывал наизусть свою реплику, уступая место персонажу последующему, умолкая. Комедия? Трагедия ли? Сказать конкретно сложно, Лан не потрудилась запомнить столь точные подробности от юного графа. Избыток информации притупляет реакцию. Может, Лау не прочь был бы посетить спектакль в более подходящем случае, дабы скоротать с Мао культурный вечер, свободный от жестокой реалии, как редко мужчина предпочитал выбираться за глотком свежего воздуха без металлической примеси на кончике языка в компании своего личного ассасина. Обычно. Однако на данный момент они здесь с иными намерениями, далекими от гуманности и высоких понятий общества. Потому нет разницы вообще, какой жанр созерцают зрители, если вскоре все равно обернется трагедией с самым печальным и реальным концом. Все могло сложиться по-другому, но загвоздка в том, что господин Сиэль лично просил посодействовать членов свиты аристократов зла в важном деле. Неотложным в долгий ящик. Раскрытие уже близко, точно близится развязка постановки наигранной искренности. Уж Лан с Лау не откажут юному графу в эдакой своеобразной потехе – сами организуют! Таков явный характер ее «брата», которому девушка без пререканий потакает. И Лан соврет, сказав, что это ей не нравится или как-либо тяготит. Вовсе нет. Больше! Любое слово, любая прихоть Тао, выполненная ей самой, осчастливит девчонку стократно. Словно две стороны одной монеты, Лан Мао кротка с Лау, но неуступчивая и дикая с чужим. Бывший лидер Зеленой Банды спас ей жизнь, вытащив из колючей пасти за шкирку, точно котенка. Да она бедным котенком – грязным таким, лохматым – и была, если б не Лау. Ко всему прочему, китаянку, чья красота и цена привлекали торговцев людьми, давно кинули бы на растерзание диким собакам, подтверждая имя девочки сполна незамысловатым путем. Собственной персоной Создатель послал Лан Мао благословение, подвернувшись она случайным образом шанхайскому мафиози, будто бросил в руки спасательный круг утопающему. Благо, девушка поймала. Не утонула в пучине неизведанного страдания или, чего хуже, костлявой участи с косой. Теперь Лан Мао прямо шагает чуть впереди Тао, как положено защитнику статного человека, держа наготове оружие. Чаще – холодное. На всякий случай, непредвиденному впору затесаться порой. Хотя лазы, обходные тропы и безопасную дорогу они всегда выбирали на ура. И без риска проколоться. Меньше хлопот – меньше Лан руки марать, да напрягаться лишний раз. Знай девчонка, с какой упивающейся гордостью, восхищением и довольной улыбкой идет послушно сзади мужчина, вспоминающий знаменное спасение «сестрички», то невольно приподняла уголки губ в ответ. Обязательно. Слишком заразна харизматичность «братца», чтобы оставаться с ним равнодушной, бесчувственной, безнадежной убийцей. И Лан не видит. Не видит, но восполняет чувством стальной и непоколебимой верности. Ощущает нутром обливающееся кровью сердце Тао одновременно со своим, екнувшим невзначай от какой-либо угрозы для его жизни.「Все расплывается, когда тебя подводят твои глаза」
Поступь такая тихая, словно подушечки лап переминаются по кафелю, так бесшумно передвигается Мао, никак не выдавая свое присутствие в запретной для обычных посетителей зоне. Бубенцы, колокольчики, остальные звенящие аксессуары она предварительно сняла, ведя Лау уверенной походкой строго за собой, как будто по следам подошв направляет ботинки. Пару шагов, и они успешно выйдут из мрака, но не успевает Лан Мао достигнуть очертаний подобия двери, закрываемый наполовину темными занавесками, тут же тепло окутывает тыл, принесенный мужчиной. Девушка слышит, как Лау сцеживает зычный вздох, а затем горячим дуновением выдыхает у ушка, вынуждая «сестру» притормозить, прежде чем выскочить за пределы проема со свесившийся тканью. Черт, не заметила! Рука обвивает тонкую талию, словно змея. Лау требовательно дергает на себя девушку за корсет, вминая крепкими предплечьями в жилистое тело. Сцепляет пальцы на уровне живота Лан Мао в замок, напомнив позой объятия. − Упс, бесконечное прости, − шепчет он без тени смущения и буквально перетекает из одного положения в другое, уперевшись спиной к холодной стене вместе с Лан. Припечатав девчонку мертвой хваткой к прессу, выраженным через одежку смягченными кубиками, они спрятались от рыскающей туда-сюда охраны в привычной тени. И за шелковыми – материя щекотала щеки и нос высокому Тао − занавесками, завершающих узкий проход. Он прислонил указательный палец к линии рта. Жестом обозначив хранить молчание, Лау погладил по черным, будто смола, волосам Мао, успокаивая. Даже такая учтивая ласка дает нужный эффект. А вот это уже опасно. Два бугая чудом промелькнули мимо временного укрытия молодого мужчины с девушкой, разбавляя охранную деятельность простецким диалогом. Топот стих, когда Лан Мао решилась осторожно выглянуть одним глазом за шторку и, не увидев потенциальных преследователей, вынырнула полностью из-за угла. С безмятежной охраной она, безусловно, разберется за несколько секунд. Но излишний гул тут без надобности. Ибо не профессионально получится. Сейчас только на руку фоновая музыка, да монотонный голос очередного актера, разглагольствовавшего, кажись, над серьезной проблемой современного читателя. Лау никогда не считал Лан Мао куском железа, способного разрубить то, что прикажет он. Отчего девчонка всегда жмется доверчиво к мужчине. Хлопает густыми ресницами цвета ее длинных локонов, будто это они трепещут в надежных объятиях. На самом деле – все ее существо угодливо вверяет судьбу достоверным рукам Тао, собирая из неполноценных фрагментов пазла в единое целое. Болезненные доли воспоминаний полоснут по сознанию, а в то же мгновение голова нальется чем-то неожиданно приятным. Дурманящим, но не вредящим Лан – лечащим. Тао с Мао дополняют друг друга, заменяя или, скорее, компенсируя каменистые ухабы памяти идеально подходящим рельефом. Легкость и принятие. Девушку заставили поверить, что пережитые испытания вовсе не напрасны и не даром. Самым приятным способом. Пусть ради счастливого бытия пришлось занять законное место Синей Кошки, как королеве – трон, Мао – колени «брата». Они похожи, связанные толстой цепью по рукам и ногам с преступным миром, нелегальностью. Не важно, каким образом. Ветка олицетворяет хрупкую грань, будто переломится немедленно. Начинается и заканчивается совершенно различными засечками, но от этого палка не перестает быть единой со стволом дерева. На острое плечо ложится широкая ладонь мужчины как бы в одобрение, стиснув немой поддержкой сильнее. Опора. Увереннее прильнув лопатками к вздымающейся груди Тао, как произошло недавно, Лан поднимает янтарные зенки на лицо того, запрокинув голову для удобства так, чтобы видеть карие глаза. Он кивает, и они резким толчком отправились в розь противоположными развилками. Задумка взбалмошного графа такова: Лау заходит со стороны кулис, а Лан убирает неугодного человечка, забрав телохранителей и самого виновника торжества в кольцо. Кто бы мог предположить, что темная лошадка, на которую сто пудов ни за что никто из цепных псов не поставит, вдруг окажется лицом Лондонского театра… Ирония. У подобных криминальных элементов обычно охрана повсюду. Вот для чего Лау исполняет свою роль отдельно от Лан.「Трудно представить место, в котором мы бы жили в мире」
Сюжет протекает гладко, словно ручеек скатывается с наклонности. Так вот без запинок и мельчайших ошибок читает данный текст ненужный Ее Величеству бандит. Хорошо устроился! Организовал прикрытие под крышей достойных талантов, честно зарабатывающих на хлеб, и с лихвой пользуется звездным шансом. Состав будет в восторге. Популярность его не спасет. Прожектора освещают центр, пока мест толпа с завораживающим выражением глядит на фигуры метавшихся артистов, словно в агонии. Неожиданно появляется неизвестная девчонка. С таким изяществом она материализовалась гибким силуэтом из-за кулис, кружась в непонятном для народа танце. Лан Мао ловит внимательным взглядом исступление публики, их окаменелость, а уж тем более ошарашенных, застывших, как оловянные солдатики, комедиантов. Пешка, – цель девушки – возомнившая себя королем с неподдельной короной, вспыхнула зрачками, будто намереваясь разжечь пожар в общественном месте. Чему, естественно, не позволят случиться псы Ее Величества. Свет гаснет, а значит, дворецкий семьи Фантомхайв выполнил определенную графом работу. Лан Мао, подобно кошке, прекрасно видит в темноте. Сигнал действовать пробил, можно разгуляться не на шутку. Не на жизнь, а на смерть. Наконец, покончить с крысой, осквернившей Лондон, честь владыки замечательных земель, раз и навсегда. Люди, сидевшие в зальных креслах, обшитых бархатом, ахают, оповещая ярое негодование за заплаченный билет. Ну, оно будет длиться не долго, прекращая поток бесполезных мыслей Лан, пустившись резвым танцем. Завертелась пуще прежнего. Клинок обнажен, душа девчонки перед Тао, скользя по человеческой коже до недр. Нервы оголены, словно раскрывшаяся шея противника. Красивый фейерверк из ярко-красных борозд и плоти. Жаль, не видать лишенным освещения. Объект нападения издает предсмертный заглушенный вскрик отчаяния, испустив остатки набранного объема кислорода. Падает с оглушительным грохотом, точно мешок с картошкой уронили. Чуткий, обостренный до нельзя слух Лан Мао внимает хлестание крови из только что вскрытой артерии. Вряд ли кто-нибудь еще услышит кровавый водопад, впитывающийся постепенно в ковер и воротник рубахи жертвы. Веки девушки смеживаются в нежелании запечатлеть гадкую картину, прочь удаляясь она обратно. Туда, откуда совершила чудовищный «набег». Погребальный танец сплясан, а что еще покойнику нужно? Свет рассеивает полотно мрака и напуганные зрители, вероятно, расценили замызганную алой жидкостью площадку и обмякшего актера за доброкачественный грим, да должный сценарий. А дрожащих артистов за хорошо вышколенную игру. Воодушевленные возгласы отошедшей от шока зрительной толпы и аплодисменты посыпались звоном, словно колокола отбивали в церкви праздничные дни. Под вакханалию совершенно глупой и безрассудной радости людей, Лан проносится вглубь кулис, минуя пустые коридоры, к гримерной. Тешится надеждой воссоединения с «братом» там. Ловко маневрируя в закрытом пространстве, давившим тугими габаритами. Надо успеть. Во что бы то ни стало. Поспешить и помочь Лау, и покинуть злосчастное здание: рассчитаются с Сиэлем позже. В приоритете выбраться невредимыми самим, отрадно прикрывая собственную шкуру. Протаранив пяткой последнюю преграду, наотмашь распахнув дверь в гримерку, китаянка приземляется подле родных стоп мужчины. Осознав невероятную удачу, Мао окидывает место прибывания изучающим взглядом, а потом встречается им с Лау. Крупные парни без сознания валяются у угла комнаты, практически сложившись поверх друг дружки. Тао хищно облизывается, сощурив глаза. Проводит большим пальцем по влажной дорожке нижний губы и по иллюзии щелчка возвращает прежний вид знакомого Лан «брата». Он сует руки в широкие рукава традиционной одежды, премило улыбнувшись девушке. Ни кровинки, ни слезинки пролито не было, судя по чистоте и запаху маленького помещения. Игла тоже, по сей видимости, не подсобила. Превосходно! Как и подобает восходящему дракону британской концессии. − Я закончила, братец, − оповещает Лан Мао, поклонившись ниже, припав ниц мужчины. Не столько согнутые колени и сгорбившаяся осанка старшему означали уважение, сколько безграничную благодарность за сохраненную жизнь единственного дорогого ей человека. Не находясь девчонки рядом, кто еще позаботится о Лау Тао? Кроме безупречных навыков мафиози, бесспорно. Лау достает курительную трубку и спички из бездны просторных рукавов. Кусает кончик мундштука, засыпая попутно опиум с табаком в чашу. Чиркнув спичкой, мужчина аккурат между боками опаляет причудливую смесь, затягиваясь. Дым потянул опиумным ароматом пуще прежнего, чем когда Тао не курил. Но наркотическим средством с нотками психоделики от него веяло сутками напролет. Просто порошок, табак и алкоголь медленно, но верно привились привычкой, разделив мужчина ее с «сестрой». А Лан Мао компромиссно полюбила и приняла «братца» со всеми присущими ему изъянами. − Умничка, Лан! Ну все, пора с нашими полномочиями и чистой совестью откланяться от страшного суда. Идем, сестренка.「Поэтому я клянусь, что буду защищать их」