***
Это было неожиданно. не мог, что его всегда спокойные, тихие и скромные друзья могут творить такое. Говорят, что быть другом геев — это быть другом самых утончённых, приветливых и бесконфликтных людей в мире. И это почти так. Было. Когда Юнги со своим другом детства Чимином искал сожителей, чтобы вместе снимать трёшку, выбор быстро пал на Чонгука с Тэхеном, которые также искали квартиру на тот момент. И Юнги, честно, даже представить не мог, что уже спустя неделю будет вместо тиши ночной слушать стоны. Причём ещё так отчётливо и громко из-за картонных стен, что спать под такое просто невозможно. Юнги лежит в своей кровати на боку и смотрит в сторону Чимина, чья кровать расположена в другом углу комнаты. Очевидно, он тоже не спит, но глаз не открывает. По крайней мере, они не блестят в темноте. — ЧимЧим, — негромко зовёт его Мятный, и чужие веки размыкаются, а голова поднимается, — может какую нибудь хрень посмотрим?? Не могу просто лежать. Ощущение, что при мне порно снимается. Рыжий улыбается, что сложно рассмотреть без света, но Юн удаётся. — Давай, — соглашается младший и скидывает с себя одеяло, чтобы встать и взять ноутбук. — Раз ты встал, идём ко мне на диван. Я уже место нагрел, — предлагает Юнги, делая вид, что дрожит. Конечно!***
И это становится спасением. Какой-нибудь фильм ужасов на экране, одно одеяло на двоих и две пары наушников, подключённых к одному устройству. Конечно, как тактичный человек, Юнги ничего не говорит ни Чону, ни Тэ, что те с особой страстью нарушают его покой ночью. И не только его. Тем не менее молчит. А что тут скажешь? Они всё-таки пара. И что теперь? Запретить им проявлять свои чувства в своей же постели? Так глупо. Юн мирится. Неприятно, естественно, просыпаться или не иметь возможности уснуть стабильно несколько раз в неделю, но терпимо. Чимин же молчит, кажется, из-за скромности. Он, может, и довольно шумный, весёлый и вообще дурень, но в такой деликатной ситуации даже у него не поворачивается язык что-то сказать. Мятноволосый думает, что, если бы ему кто-то что-то сказал, приведи он девчонку домой, он бы выкинул с окна любого недовольного, а Чимина и вовсе поселил на ночь куда-нибудь в ванную или на пол кухни. Это просто дело такое, молодое, индивидуальное. Ничего не попишешь. Только вот Юнги девочек домой не водит. Да и замечен ни с кем не был, хотя иногда всё же делился пикантными подробностями. Странно, конечно, но это только его проблема. Или не только? Чим тоже ни с кем не водится. Университет — дом. Дом — университет. А ни там, ни там трахаться не с кем. Что говорить, если поцеловать некого. А кого? Друга детства? Или третьим к Гуку и ТэТэ? Им и вдвоём хорошо, а Юнги ему бошку проломит, если полезет. Интересно, полезет?***
Очередная ничем не примечательная ночь с наушниками в ушах, где визги жертв монстра из фильма заглушают стоны Кима. Ничего необычного. Уже. Только вот Юнги до сих пор удивляется, что такой спокойный, вечно стеснительно опускающий глаза и скромно улыбающийся Тэхен может так неприлично себя вести ночами. Только вот этот секрет едва ли кто знает, кроме двух друзей детства и Чонгука. И Чонгуку явно это нравится. Юн просто представляет себе, что его будущая девчонка могла бы быть такой. Робкой, милой, невинной всегда и везде, а с ним раскрываться, как роза, и вести себя максимально грязно и непристойно. Потому что с ним можно. Ведь она его девочка. Юнги лелеет эту мысль, но не останавливается на ней. Смотрит фильм, старательно не обращая внимания на стоны, что порой слышны в особо тихие моменты в фильме, и проникается историей глупых героев, которые в ночи идут проверить, откуда шорохи на чердаке. Чимин дёргается на одном из особенно неожиданных моментов со скримером и случайно вырывает наушники из ушей. Причём не только из своих. — Ты должен исправить весь беспорядок, что натворил, своим языком, — звучит довольно громко из-за стены голос Чона, но не громче, чем последующий стон Тэ. Юнги переглядывается с Чимином. — Ну же, открой рот, — воркует гук. Юнги клянётся, что увидел румянец на щеках Чима прежде, чем он отвернулся. И безуспешные попытки запихнуть наушники в уши очень милые. Юн улыбается, помогая найти младшему кончик. Интересно, Пак всегда такой неловкий, когда дело касается несколько интимных вещей? Любопытно жутко, но это точно не его дело. Не Юнги. Несмотря на то, что с Чимином их связывает весьма многое, Мин ни разу не замечал такого откровенного смущения. Ещё будучи подростками, они часто смотрели порно вместе и даже дрочили, сидя на одной кровати. Было, конечно, негласное правило: "Не смотреть", но и то было нарушено. Юнги помнит, как даже практиковали голландский штурвал, стоя со спущенными штанами в раздевалке спортзала, однако то было только смеху ради. К тому же, их было не двое. И тем не менее. Рыжий тяжело дышит, а его руки подрагивают, что не скрывается от внимателбного взгляда лисьих глаз. Он уверен, что младший не сосредоточен сейчас на фильме, тогда в чём проблема? У него триггер на грязные разговорчики? Странно. Мин хочет задать вопрос, но почему-то сейчас не уверен в том, что нужно. Он приобнимает смущающегося Чими за дрожащие плечи и позволяет облокотиться на себя. Гладит успокаивающе и накрывает маленькую ладонь своей, мягко перебирая пальцы. Чимин так и засыпает у него на плече , а Мину почему-то не спится, хотя за стеной уже давно тихо.***
И снова ночь, глупый ужастик и Рыжик под боком. Юнги старался не брать в голову, пока за окном был день, но как только он оказывается с Чимини на своем диванчике, не думать почему-то не получается. Если честно, стоны Тэ такие раздирающие в эту ночь, и их слышно даже через наушники, несмотря на то, что громкость звука выставлена на всю возможную сотню. — Такое ощущение, что его там насилуют сегодня, — усмехается Юнги, точно зная, что Чимин слышит, ведь в фильме пока никто не разговаривает. — Ему там хорошо, — вдруг произносит довольно грустным голосом младший, заставляя на себя посмотреть. — Не сомневаюсь, — настороженно отвечает Мин. — Пожалуйста, Кук-а-ахх... Чим тяжело сглатывает и усердно старается держать взгляд прикованным к экрану, хотя старший буквально дыру в нём прожигает глазами. — Чего хочешь, Тэша? — мягко интересуется Чон. — Хочу кончить нетронутым, пока ты трахаешь мой ротик, — с придыханием тянет ТэТэ. Чимин вздрагивает, но Юн остаётся непоколебимым, следя за его реакцией. — Попросишь об этом так, как ты умеешь? — коварно произносит Сан. И слышно какое-то мешканье за стеной. Чимин крепко зажмуривается на мгновение, а затем стягивает с себя наушники и привстаёт, садясь на кровати. — Я отойду, — почти шепчет он, скидывая с себя одеяло и касаясь ногами пола. Он почти поднимается, но... — Стоять. Мин звучит грубо, громко и властно, заставляя замереть и выпрямить спину из-за напряжения. Кажется, даже Тэхен с Гуком замирают там, судя по тому, что становится слишком тихо во всём доме. Чужая рука мягко касается талии Чимина и скользит вниз к бедру. Юнги медлит, ожидая, что ему зажгут красный свет, но Пак молчит. Он даже не дышит, пока ладонь старшего не накрывает его заметное возбуждение. — Хён? — судорожно выдыхает милый Чимини, кладя свою руку поверх чужой. — Ты можешь уйти, — шепчет Мин, двигаясь ближе, и почти касается губами его загривка, — а можешь остаться, чтобы стонать в унисон с Тэшей, а не зажимать рот ладошкой в ванной, пока будешь удовлетворять себя сам. Юнги сам от себя не ожидает подобного, но, наверное, это должно было случиться, учитывая все сопутствующие обстоятельства. Младший сидит неподвижно ещё пару секунд, а после убирает свою руку, которая сковывала чужую. Юнги перемещает Свою свою, несильно надавливая на твердый член Чимина через тонкую ткань ужасно коротеньких шорт. — Чего хочешь, Чимина? — мурлычет как кот мятный, проводя кончиком носа по шее младшего. — Хочу стонать под тобой, — на грани слышимости давит из себя он, наклоняя голову вбок, словно безмолвно прося поцелуя. И Мин касается губами чувствительной кожи, прежде лукаво улыбаясь, а затем резко опрокидывает своего "Друга детства" на кровать, нависая сверху. Он даже не заботится о том, что ноутбук соскальзывает с одеяла, разбиваясь на полу. Всё его внимание обращено на то, как собственные руки скользят под футболку Чима, "пересчитывая" пальцами ребра . Чимин выглядит таким несобранным и беспорядочным. Нельзя сказать, что прямо нервничает, но тревожность бьёт через край. Юн тянется вперёд, впечатываясь в его губы своими, и целует. Влажно, горячо и глубоко. Он не понимает, откуда в нём вмиг оказывается столько желания взять своего лучшего друга, но когда оно делится на двоих, ничего не останавливает это сделать. Вещи, что красовались на младшем, довольно быстро летят на пол, и он старается свести колени вместе, потому что это смущает. Смущает быть таким голым и беззащитным перед кем-то, тем более если знаешь этого кого-то с пелёнок, но, чёрт возьми, как же это будоражит. — Можно мне отсосать тебе? — произносит скромный(похоже что нет) Чимин ему в губы, заставляя опешить на мгновение и оторваться. — Правда хочешь? — Очень, — Чимин почти всхлипывает. — Я представлял твой член у себя во рту, когда ещё Тэ говорил о... Чимин прячет лицо, стараясь закрыть красное лицо в маленьких ладошках, облизывая и без того влажные и блестящие губы, но Мин хватает его за запястья и резко дёргает на себя, заставляя вскрикнуть. — На колени, — командует он. Чимин исполняет приказ, быстро сползая на пол, и смотрит затуманенными глазами снизу вверх. Он тянет ручки к поясу штанов на старшем и тянет их вниз. Это явно неловко — оставаться обнажённым, пока Юнги полностью одет, но от этой мысли член Чима заинтересованно дёргается. Юнги бьёт его по ладони, вынуждая обратить непонимающий взгляд на себя. — Открой рот, — это звучит грубо, но горячо. Губы Чима размыкаются, и в них тут же упирается большая головка чужого члена. Он прикрывает глаза, ожидая, что она скользнёт вглубь рта, но чувствует, как Юнги прижимает член пальцами к его щеке. У Младшего мурашки бегут по спине. Это как-то слишком для их первого раза, но хорошо, что слишком возбуждает, а не слишком много. Чим нервно сглатывает копящуюся во рту слюну, которая норовит стечь вниз с уголков губ по подбородку, и приоткрывает рот шире, потому что ждать ощущения приятного давления на язык невыносимо и хочется поскорее. Юн играется с ним ещё немного и всё же толкает член в теплый влажный рот, придерживая лицо младшего за щёки, несильно сдавливая их пальцами. Рыжий тихо стонет, судорожно выдыхая, и вдруг осознание бьёт по вискам, ведь рефлексы никто не отменял. И если Старший толкнётся достаточно глубоко, кашель — не единственное, с чем придётся столкнуться. Однако Мин не делает попыток проникнуть в его горло. Он толкается до упора и плавно подаётся назад. Чимин приоткрывает глаза, чтобы немного виновато посмотреть на старшего, но тот не кажется расстроенным. Он хитро улыбается и внимательно следит за тем, как чужие губы скользят по его члену, доходя правда только до половины. — Высунь язык, — командует Мятный, чуть отстраняясь. И как только Чимин делает это, Мин ударяет по нему головкой члена, а затем довольно резко толкается внутрь. Желание спрятать язык норовит пересилить, но младший держится, ощущая, как слюна стекает по подбородку вниз, оставляя влажные дорожки на шее. Это щекотно и неловко, но ЧимЧии старается только сильнее его высунуть. Мин медленно двигает бёдрами, трахая чужой рот, и гладит по рыжим, растрёпанными волосам, слабо надавливая на макушку, когда член входит до упора. Он немного наращивает темп, зарываясь пальцами в шелковистые волосы, и иногда слишком резко толкается внутрь, заставляя закашляться. Он вынимает орган почти полностью, оставляя головку на нижней губе Чимина, и как только он приоткрывает рот вновь, прочистив горло, обратно проникает внутрь. Чимин держит ладони на его бёдрах, подавляя желание коснуться собственного возбуждения. Он честно хочет так, как сказал Тэ, но возможно ли вообще кончить не тронутым, пока кто-то трахает твой рот? Чимина завораживает чувство того, как головка члена Юнги толкается ему в щёки, растягивая их до заметной выпуклости с наружной стороны, как приятно давит на язык, скользя по нему, и даже как упирается в горло, без возможности проникнуть глубже. Чимин старается расслабиться, но чёртов рефлекс не позволяет. Юнги отстраняется, вынимая член из податливого рта с хлюпающим звуком, и сжимает прядки волос младшего в руке, будто пересиливая себя в этот момент, сжимая орган свободной рукой у основания. — Нет-нет, хён, — сбито шепчет Дн Младший. — Ты можешь... Можешь кончить мне в рот, — и чёрт его знает, вопрос это или мольба. — Это не то, как мне бы хотелось кончить сегодня, — дьявольски усмехается старший. — Пожалуйста... И это точка невозврата. Чим смотрит на него и тянется высунутым языком к головке. Мин делает глубокий вдох, проводя ладонью по собственному члену, и позволяет чужим губам сомкнуться вокруг него. Юн ощущает себя на грани, довольно резко толкаясь во влажный рот младшего и практически достигая горла. Рыжик стучит ладонью по его бедру, когда головка всё-таки упирается в заднюю стенку глотки, не оставляя ни единой возможности более или менее нормально дышать. И старший отстраняется ровно на секунду, чтобы толкнуться в последний раз настолько глубоко, насколько это возможно. Чимин жмурится, ощущая, как сперма смешанная со слюной стекает с его губ, и глотает всё до последней капельки, когда его рот остаётся пустым, а Мин — удовлетворённым. Он дрожит, чувствуя особенно сильное напряжение во всём теле и тянущую боль внизу живота. Юнгт наклоняется и мокро жадно целует его в губы, слизывая с них остатки своего семени, и Чимин заканчивается, как человек, в эту секунду. Блаженное ощущение разливается по венам, позволяя испытать ту эйфорию, ради чего всё и было. У Чима-то и девчонки никогда не было, а он уже кончил только от того, что лучший друг трахнул его рот, а после поцеловал. Мятный убирает беспорядок с его лица влажными салфетками и утягивает на кровать. Он внимательно смотрит на всё ещё не пришедшего в себя Чимини и мягко гладит его по саднящим коленкам, которые совсем не пожалел деревянный твёрдый пол. Громкий стон Тэхена раздаётся за стеной, и Чимин открывает глаза. — Как себя чувствуешь? — тепло интересуется Мин и касается пальцами его щеки. — Чувствую себя извращенцем, — признаётся младший, снова пряча глаза за веками. — Тебе нравится? — уточняет просто на всякий случай. — Нравится, — судорожно выдыхает Чим. — Там на полочке за книгой по прикладной математике есть смазка, — шепчет он куда-то в шею старшего. — Вау, — восторженно хмыкает Юн, — ты играл с собой раньше? Чим слабо кивает. — Мне было интересно, как это, — пытается оправдаться он. — И как это? — не унимается старший. — Приятно, — Чимин мнётся, отвечая на вопросы. — Но, быть может, с тобой ещё приятнее будет, — совсем тихо произносит он. И Юнги тоже хочет проверить.***
Застенчиво опущенных глаз Чимина и его отчаянных попыток избежать взгляда Юнги на утро не заметить было невозможно. И если до того было немного смущающе смотреть на Тэху с Гуком, зная, чем те занимаются ночами, то сейчас Чимин вовсе не знает, куда себя деть. Скорее всего их шумные соседи не знают, что именно происходило ночью, потому что все свои поскуливания Пак душил подушкой, а грязные разговорчики во время минета глушили стоны Тэ, но это не делает лучше. Чиму стыдно, как никогда прежде. И ведь сам просил, сам хотел, но теперь мучается. Сбегает на пары, как ошпаренный, лишь бы не пересекаться с этими тремя, и домой возвращаться не спешит по их окончании. Пак понятия не имеет, как себя теперь вести. Он, конечно, давно мечтал о члене Юнги, но чтобы получить его на самом деле — это свыше того, что он может принять за действительность. Нет, вообще-то ЧимЧим романтик. Или глупый просто. Ещё со школы он грезил мыслями хотя бы о поцелуе, чтобы тот случился в реальности с Мин Юнги. Да, это было именно тогда, когда они смотрели порно и дрочили, сидя в одной комнате. Младшему так хотелось, чтобы всё как в порно было, только со счастливым концом. И желательно начиналось с невинных свиданий, а не с члена за щекой. И тем не менее всё случилось так, как случилось. Что теперь? Чимин может рассчитывать на то, что Мин возьмёт его снова, позволив посостязаться с Тэхеном в том, кто громче и протяжнее стонет? Или это была разовая акция и старший скажет, что всё это было наваждением и вовсе — ошибкой? А что если совсем отстранится? И что тогда? Пак не был готов рисковать дружбой даже ради своих чувств, а ради секса на один раз — тем более. Нельзя исключать то, что лишь развязные звуки за стеной побудили хёна сделать такой шаг. Ничего не сопутствовало удаче с ним переспать, кроме невероятно болтливого Чона и громкого "Тэшеньки". Несмотря на все свои сомнения, выбирать не приходится, и Чим возращается домой. Он не находит в общей комнате никого, а на болтовню на кухне не обращает внимания. С грустным лицом идёт в свою комнату, которую делит с мятный, и, спокойно выдыхая, потому что его нет там, залезает в свою кровать прямо в одежде. Натягивает одеяло до ушей и лежит с открытыми глазами, думая о разном. Больше, естественно, о юнги. Внутренний вразумительный голос советует поговорить с мятным при первой возможности. Поговорить хоть о чём-нибудь, даже если сказать нечего. Они же всё ещё друзья, верно? Почему Пак считает, что останется непонятым? И только тараканы в голове скребут по черепушке своими длинными усиками, крича, что всё плохо, что глупый, что не надо было и теперь, как прежде, не будет. И лучше тоже не будет. Чимин не успевает утопить себя в досаждающем. Он не слышит, как дверь приоткрывается, но чувствует чужую ладонь на плече, которая заставляет вздрогнуть. — Чимми, пойдём ужинать? Ты же явно голодный, — негромко произносит Мин, поглаживая младшего по руке. — А мы пиццу заказали. И даже взяли твою любимую с курицей и ананасами, которую никто не ест, кроме тебя. — Я потом, ладно? — скомканно бубнит себе под нос. — Неужели так вымотался за день? — усмехается Юнги. — За ночь, — говорит Чимин раньше, чем успевает подумать. — М, вот как, — Юн садится на край кровати, заставляя Чимина подвинуться. — Поговорим об этом? — Нет, — приглушённо отзывается младший. — Я имею в виду, поговорим сейчас или после ужина? У тебя нет шанса сказать: "Нет". Рыжий ёрзает, чтобы повернуться лицом к старшему, и высовывает нос из-под одеяла. — А о чём говорить? — Например, можешь рассказать о том, когда ты пришёл к мысли того, что хочешь попробовать анальный секс, — старший изгибает бровь, а у Пака кровь в венах стынет. — Явно же на много раньше, если у тебя для этого всё было. — Ч-что? Пак быстро укрывается одеялом с головой. Это оказывается ещё более стыдным, чем думалось. И кто вообще с такого вопроса начинает разговор? Да, вчера они были более раскованные, потому что момент приходился, но сейчас... Как можно с пиццы переключиться на такой откровенный вопрос? Чим негодует, но больше смущается, ощущая, как сосёт под ложечкой из-за волнения. — Или можешь рассказать, почему скрыл это от меня? Мы же ещё в детстве зарекались обо всём друг другу рассказывать. — Не о таком же, — с трудом давит из себя младший, так сильно вжимаясь в матрас, словно хочет слиться с ним воедино. — Ну, я тебе рассказывал про своих девчонок, — хмыкает Юн. — Хотя теперь, наверное, жалею. — Вот именно поэтому, — мелкий стягивает с лица одеяло, потому что жарко. — В смысле? — Потому что тебе девчонки нравятся. А я... А мне... — он смотрит очень растерянно. — Я же не знал, — хмурится Мин. — Да, я не думал о парнях. И о тебе в таком ключе тоже не думал. Но если бы ты хотя бы намекнул, это была бы совсем другая история. — Почему? — не понимает Чиминни. — Разве так просто можно метнуться с одной ориентации на другую? — произносит с проскальзывающей злостью, причём злясь на себя же. — Мне кажется, — Юнги на секунду бросает взгляд в потолок, — это называется найти себя, разве нет? — Найти себя в гействе? — кривится младший. — Это звучит смешно, — мин широко улыбается. — Но я не думаю, что я гей. — А как же... — Просто ты исключение, — объясняет старший, тыкая кончиком пальца в мягкую щёчку Чимин. — Мне не нравятся парни. И если есть выбор, то я выберу девчонку. Но, — он усмехается, — только если речь не о тебе. Я всегда чувствовал какое-то странное влечение к тебе. Просто списывал на дружбу, ведь у меня больше нет таких друзей, как ты. А вчера... Вчера мне понравилось тебя целовать. Не только целовать, и всё же. Я думал об этом весь день, на самом деле. Рыжий смотрит на него не мигая и больно кусает губы, прислоняя к ним ладонь и вспоминая, как приятно Юнги целовал его вчера. — И что думал? — с опаской спрашивает младший. Мятный берёт недолгую паузу, засматриваясь на стену перед собой, но всё же опускает глаза на лицо Пака. — Я не знаю, что у тебя в голове, поэтому не могу заявить о чём-то, ведь, как выяснилось, ты не обо всём мне рассказываешь. Тем не менее, могу сказать, что всё произошедшее вчера мне понравилось. Я бы хотел повторить. — Как друзья с привилегией? — уточняет Пак. — Можно так, — пожимает плечами Юнги. — А ещё как можно? — младший невинно хлопает ресницами. Это вызывает тёплую улыбку на лице напротив. — А ещё я бы хотел тебя целовать не только, если мы снова окажемся полностью раздетыми в одной кровати. Наверное, мне нужно сказать что-то про заботу, но, мне кажется, я и так забочусь о тебе больше, чем о любой девчонке, что у меня была. Не знаю, смогу ли дать тебе больше, но точно хочу попробовать. ЧимЧим резко поднимается, принимая положение сидя на кровати, и касается губ мятный своими. Он целует отчаянно и даже немного грубо, как если бы ждал этих слов всю жизнь. Может, не всю, конечно, но лет пять точно ждал, тая все чувства в себе. Юн обнимает его за талию, пока чужие руки обвивают его шею, и отвечает на каждое неловкое действие рыжего, тепло целуя в ответ до приятного покалывания на губах. Пак сам отстраняется и утыкается в шею старшего носом, тихонько шмыгая им. — Может, тебя это напугает, но я так сильно тебя люблю, хён, — произносит на одном дыхании Чим и обнимает его так крепко, как только может. — Давно. — Я чувствую это, Маленький, — шепчет Мин, мягко поглаживая его по волосам. — Всегда чувствовал. — Правда? — совсем тихо. — Правда, — и тёплый поцелуй в пульсирующую венку на шее. — Позволь и мне полюбить тебя в ответ. Младший чувствует себя бесформенной лужей после таких нужных слов, что застревают в самых глубинах сердца. Он жмётся всё ближе, словно может куда-то исчезнуть, однако никто никуда исчезать не собирается. И это точно. Разве что... — Пицца стынет, Чимина, — напоминает Юнги, собираясь отстраниться. — Можно ещё минутку? — Пак почти перебирается на его колени, обнимая, как самый важный ориентир. И, конечно, можно.***
Чимин сидит на бёдрах любимого теперь человека абсолютно голым и упирается руками в его грудь, пока головка члена внутри него при каждом движении проходит по простате. Он задушенно скулит от приятного ощущения, виляя тазом, и жмурит глаза. Юн с громким шлепком опускает ладонь на его ягодицу, заставляя взвизгнуть, и раздвигает половинки в стороны, впиваясь в них пальцами обеих рук. — Четвертый час подряд! Это издевательство! — доносится недовольный голос Чона из-за стены. И Мин смеётся, потому что это месть. — Наушники вам в помощь, — отвечает малыш Минни, продолжая двигаться на члене "друга" и громкими стонами откликаться каждый раз, насаживаясь до основания.