Ловись же рыбка в мутной воде!

      "Нет, мне совсем не показалось, когда я услышал стук именно человеческих шагов. Их я не с какими другими вовек не перепутаю. Такие осторожные, такие тихие, чуть ли не на цыпочках, как вор, коим ты не являешься. Волнение твое иного толка... Судя по тому, что ты сейчас стоишь в моей прихожей, ты пришел конкретно ко мне...Да, все именно так. Что ж, проходи в мое жилище, вполне реальный, нежданный и непредвиденный гость. Небось ты замерз, пока шел сюда по моим улицам?", - произнеся эту небольшую речь неторопливым, не слишком высоким, не чересчур низким, но несомненно чарующим словно тихое, непринужденное пение птички весной голосом, мужчина на первый взгляд выглядящий лет тридцати двух от роду, обладатель роста под метр восемьдесят, прошел внутрь. "Мне нужно закончить одно начатое дельце, прошу вас снять верхнюю одежду и, я полагаю, натершие ваши ноги крупные сапоги", - говорит издалека, не отвлекаясь от своего дела и не дожидаясь какого-либо ответа. Да и его так-то и не последовало по причине невероятного удивления, верно подмеченным ранее. В самом то деле, какой человек, будучи не будет застан в врасплох, увидев, что у этого господина в домашней одежде, хранящейся, скорее всего с годов эдак девяностых прошлого столетия, нет ничего более выделяющегося чем...глаза. С чисто-черными, как у только-только добытой нефти, склерами, с радужной оболочкой цвета фантастической, просто сказочной белизны, а также, кажется, с самым главным - с зрачком, одарённым судьбой багряным оттенком, что выдавал сильное волнение у своего хозяина, будучи самой маленькой деталью на его спокойном, невозмутимом лице.       Отойдя от поражения, вы несмело снимаете с себя зимнюю одежду, ловко кладя ее на стальной крючок. Блеклые сапоги оставлены у крепкой, дубовой тумбочки с тремя обширными внутренними шкафчиками, а потому можно проследовать в гостиную, откуда любой бы учуял приятный запах готовки какого-либо рыбного блюда. Виден мягкий диван с на вид приятной бордовой обвивкой (также есть подозрение, что он имеет свойство раскладываться в полноценную кровать.), который так и просится, чтобы на него сели и отдохнули от долгого пути в крайне недружелюбную погоду при температуре в минус двадцать семь градусов по Цельсию. Это учитывая, что еще вчера температура не опускалась ниже нуля. "Нет, нет, нет, дорогой гость! Нам в другое место, по коридору налево!", - закончив дела, вы вскоре оказываетесь в рабочем кабинете. В довольно простом и при этом нагруженном вещами: четыре полка с книгами, три больших шкафа, встроенный в бетонную стену сейф, многофункциональный стол с двумя стульями. - Итак, что привело тебя? Какой ответ ты хочешь найти, ибо на каждый вопрос таковой существует?.. И еще, готов ли ты принять их? - Ох, прошу, прошу, не надо отговаривать меня. Вы не представляете, что я прошел, чтобы...дойти до здешних мест в ноябре. До сих пор не могу избавиться от ощущения сырости, что способна проникнуть под любые ботинки. Везде - сплошной мокрый снег, сплошной мокрый снег! Даже не знаю, является ли вездесущий мороз отличной заменой ему... - Но дошли ведь? - Спасибо новеньким тротуарам. Ни разу не зашел в тупик в буквальном смысле...а вот в переносном пришлось нехило попотеть. - Я продолжаю удивляться, хоть и прилагаю огромные усилия, дабы скрыть сие...Так, возможно, говорят многие из наших? - Наших? - Ну, не всех наших, но точно тюменской тетки. Иные пока мной особо не интересуются. - У меня нет никаких родственников в Тюмени, да и вообще в тюменской области. - Как тебя зовут? - Меня?       Повисло молчание. Лицо мужчины стало напряженным, взгляд более серьезным. Прожигающий взор вместе с экстраординарной формой глаз создавала в комнате слегка пугающую атмосферу. Голос, однако, не меняется. - Тебя. Свое имя я знаю. Но не намерен говорить, покуда...       Послышался четкий ответ. Напрягающий тон, как у строго и требовательного командира, сделал свое дело и лицо владельца теплой квартиры становится снова спокойным. - Понятно. По-моему мнению, одновременно и стереотипное, и...Не важно. Прости, что так переволновался. - Все в порядке. Я ничуть не обижен или задет.       Снова между участниками хаотичной беседы воцарилось неловкое молчание, прерванное относительно гостеприимным хозяином. Гостю казалось, что его лимит удивления давно исчерпался. Впрочем, даже ему не удалось избежать ошибки, как в принципе всем людям. "Меня зовут Павел Иванович Обинский. Давайте попробуем еще раз завязать наш разговор", - сказав это, протянул руку для пожатия. Получив ответ, полностью успокоился. - Сколько вам лет - 29. И не надо так косо смотреть на мои серые волосы. Мало ли, что...В общих чертах, теперь моя очередь задавать вопросы - для чего вы пришли ко мне? - Я журналист и хотел бы узнать об одном человеке. Для этого я пришел к вам и вы бы не отказались... - И что же за этот человек, что вы вышли на меня?, - видно, что не отказывается, хоть говорить в такой обстановке, точнее поддерживать диалог ему трудно. - или же... - Обращаться в городскую администрацию было бесполезно, поскольку никого похожего не былой найден. И вы моя последняя зацепка. - Вы знаете, какую я должность занимаю? - Нет. Но намеки имеются. - Чудно. Пару секунд...Мне необходимо подумать.       Встав со стула, Павел Иванович начал ходить по комнате с теплым полом. Определенно было, что мужчина с легкостью рассказал бы о каких-либо деловых, рабочих моментах, но отнюдь не личных, причем в глубоком плане. Ему было легче рассуждать и обдумывать детали в исключительной тишине, которая в этот раз не была неловкой. Пришедший журналист в квадратных очках, зеленой клетчатой рубашке и с двумя кармашками, из коих виднелось две ручки разных цветов, был в этот раз учтив, не мешал. Павел Иванович тем временем подошел к окну". - Знаете...Я даже искренне рад, что вы зашли ко мне. Мы могли бы долго и отвлеченно разговаривать о тем о сем, но...фух, иногда хочется быть немного откровенным. Хочется, чтобы тебя слышали, а не ты слушал. - Я вас понял. И вы намекаете? - Конечно. Могу ли я быть тем, кого вы ищете? Опишите его. - Высокий человек, никогда не снимающий черные очки, даже если на улице дурная погода и он не будет что-либо видеть. Он отчужден и по распространившимся слухам чрезмерный эгоист...Может быть и в разумных пределах. - Эгоист... И как видите довольно вежливый. - вертит темными очками, подходящими под любую погоду. Сомнения читалось в его голосе невооруженным взглядом Складывает их обратно в шкаф. - вам повезло, не думайте, что в следующие разы будет легче. - Одного вполне хватит. Как вас зовут? - Павел Иван... - Я имел ввиду иное имя. Я бы хотел удостовериться, ибо - Сургут. Я - Сургут. I am Surgut. Мне 429 лет и... - Понятно. - берет в руки блокнотик и делает пометки. Сразу решит поставить точку над одним вопросом - не бойтесь, это не попадет в газеты. Я обещаю. Просто...обыкновенное журналистское любопытство, чтобы набить себе практику. Вы же видите, что мне 25 лет и... - Вижу. На сегодняшний день мне 429 лет (430 исполнится скоро) и я в состоянии такое понять. И вы хотите получить всю информацию из...первых рук? А не из Википедии и книг, которые нудно читать? - Да. Все так. И первый вопрос из череды многих - как у вас все началось? - Как все началось...Хихи, в таком случае нам нужно отправиться далеко, оставшись в этом кабинете. В день, когда меня основали. Получается непосредственно в день моего рождения. - Прошу вас, немного точнее. - Хорошо. Итак, все началось 19-ого ферваля 1594 года. В этот день...