Чёрно-белое утро

      Алфёдов любил светлые тона. От них и небольшая съемная квартира казалась не такой маленькой, и солнце не так накаляло обстановку дома во время знойного лета, и люди будто были счастливее. Да и цвет его любимый был белый.        В этом году он полностью вступил в новую жизнь, которую все почему-то звали «взрослой», хотя, по мнению самого Дмитрия, ничего особо и не изменилось, кроме того, что поиски работы добавили несколько хлопот. Все суставы и так болели уже с десятого класса, а коммуналка не была чем-то страшным. Да и жил он не один, чтобы какое-то совсем неподъемное бремя не смогло его сломить.        Семён был на два года младше Алфёдова и совершенно с другого факультета. Парень просто будучи первокурсником зашел не в тот корпус на территории и там встретился с Димой, который отвел его до нужного места. Потом оказалось, что старший работает в ближайшей кофейне, куда нередко любил приходить Джаст, как-то само собой завязалось общение и вот они уже как год живут вместе в общей квартире-студии. Семён до безумия любил чёрный. Кажется, если бы у них были разные комнаты, то дом можно было назвать развилкой в Междумирье. Словно выбираешь, где пройдет твоя следующая бесконечность. В Раю или Аду.        Младший зарабатывал удалённо, кое ему позволяла профессия. Выполнить какие-нибудь заказы по сайтам, починить технику и подобное. Не зря же он инженер-программист. Когда же Дмитрий ещё учился, то ему тоже приходилось подрабатывать, но сейчас, с дипломом на руках, хотелось уже пойти на работу по специальности, которую он выбирал с огромной любовью.        Жизнь вместе была лёгкой и не отягощающей. А потом как-то завязались отношения. Семён иногда шутил, что если бы не одна на двоих кровать в квартире, то никогда бы не решился. На самом деле произошло это случайно, ведь планировалось докупать отдельную кровать, но на Авито не было дешёвых вариантов, поэтому в тот момент это не представлялось возможным, а позже стало и не особо нужно. В их жизни всё было легко, будто они и не люди вообще или же их поцеловал сам Боженька еще при рождении.

***

       Утро должно начинаться рано. Для Дмитрия это всегда казалось чем-то очевидным и само собой разумеющимся. На прошлой работе он всегда заступал на смену к семи утра и ничего не имел против, ведь вставал в пять. Из-за того, что пары обычно начинались во второй половине дня, то Алфёдову пошли на встречу и вместо восьми часов, он отрабатывал шесть, с совсем небольшим вычетом из зарплаты.        Для Семёна же это было чем-то странным и просто шокирующем. Он, как человек, для которого два часа ночи – это рано, спал до двенадцати включительно. Кроме выходных, на которых его силой будил сосед.        Темные шторы, который заботливо выбрал Джаст под свой вкус в один миг распахнулись, пропуская раннее весеннее солнце в комнату. — Джа-а-аст, солнышко проснулось новый день на дворе. И ты просыпайся, — от резкого света и шума Семён вяло поморщился и перевернулся на другой бок от дебошира. — Ну Сём, всю жизнь так проспишь… А я вот завтрак приготовил, — Дима сел на кровать и слегка взъерошил волосы парня. — Солнце моё проснувшееся, ненаглядное, я это очень ценю. Но еще больше оценю часика через три, — сдавленный голос младшего умилял Алфёдова ещё сильнее, заставляя будить любимого. — А я тебе ничего не оставлю, — рука, которая доселе была в темных волосах спящего, теперь была прижата к губам Семёна, а после неожиданно подвержена атаке в виде укуса. — Тогда я съем тебя, ты у меня тоже сладкий, — слабый след от укуса тут же поцеловали, но руку Джаст отпускать не планировал.        Алфёдова каждый раз смущали подобные речи парня, но он любил их. Его неожиданные поцелуи, когда он наконец-то просыпался и выходил в свет, его вечно растрепанное гнездо на голове, которое приходилось периодически расчесывать Диме. Он любил Семёна и ничего не собирался с этим делать. Словно тонул в вышедшей из берегов реке.        За руку резко потянули, моментально выводя старшего из мыслей. В одну секунду он уже лежал на кровати в объятиях Джаста, что так за всё время и не открыл глаза. Его заботливо укрыли одеялом и закинули ногу на бедро, чтобы точно никуда не делся. — Всё. Спим. — с сонной, но довольной улыбкой промурчал Семён, обвивая партнёра дополнительно руками, как большую подушку. — Ну ты серьёзно, как домашний кот, с повадками из преисподней — снисходительно вздохнул Дима, перекладывая голову соседа себе на грудь. — Ладно, спи, пока я добрый.        Утро было добрым пока они были вместе. Слепящее весеннее солнце казалось чем-то мелким, а размеренные удары сердца под ухом убаюкивали лучше любого снотворного. Пока есть передышка, пока никому никуда не надо можно было занять собой каждую секунду. Прикасаться, целовать, любить и ценить. Они не учились этому, а просто текли по течению оттаявших рек, периодически выливаясь из берегов и ссорясь, но сейчас течение сонливо преодолевало все камни на пути. Сейчас все было хорошо.