Долгожданная

      Горный ветерок овеял лицо морозцем, и Цири с радостью вдохнула его, а затем выпустила через ноздри лёгким паром.               «Ну вот я и дома», — подумала она, взирая на замшелые и высокие стены Каэр Морхена.               Забвение острова Туманов осталось позади. Сердце застучало быстрее. Цири не терпелось увидеть Йеннифер, Весемира, Ламберта, Эскеля и…               Она с улыбкой повернулась к Геральту.               — Аваллак’х тоже здесь? — спросила Цири, надеясь, что румянец удастся выдать за последствие кусачего холодка.               — Именно он и рассказал нам, где тебя искать, — ответил Геральт, и она облегчённо выдохнула, поняв, что Ведающий всё-таки смог улизнуть из лап Эредина. — Но…               Геральт замялся. Цири нахмурила пепельные брови.               — Что-то не так? — обеспокоенно переспросила она и тут же ощутила покалывание в пальцах — признак тревоги. — Проклятие, да?               «Только бы не умер», — подумала она в тот миг.               — Нам удалось его снять, — тут же заверил Геральт, но Цири видела, что он просто оттягивал момент горькой правды. Кажется, различив нетерпение на её лице, Геральт качнул головой. — Не всё прошло гладко. Йен буквально вытащила его с того света, но пока он слаб.               «Жив! Это главное!»               Цири выдохнула, поёжилась и оглянулась на суровые бойницы, венчающие угловатые башни ведьмачьей твердыни. Все прочие мысли покинули её голову. Даже страх перед Дикой Охотой растворился в этом новом оттенке беспокойства и чего-то иного… большего. Того, чему она умышленно не хотела давать название.               — Я могу его увидеть?               Геральт кивнул и объяснил Цири, где искать Знающего.               Ноги сами понесли её по знакомым, но призабытым поворотам. По ступеням, казавшимся бесконечными, Цири поднималась будто в тумане.               «Аваллак’х, кто же ты для меня?»               Цири смотрела перед собой, но не видела ничего. Воспоминания об их совместном бегстве сквозь время и пространство проносились перед взором и затмевали реальность. Она помнила, как ждала предательства от Аваллак’ха. Ведь недоверие к тому, кого прозвали Лисом, — вещь самая естественная. Но один мир сменялся другим, а его рука, ведущая Цири вперёд, оставалась единственной константой в этом круговороте.               «Кто он? Союзник? Скорее надсмотрщик» — так Цири думала раньше. Но после пришли и сомнения. Разве будь всё так просто, терпел бы он эти лишения? Прикрыл бы её своим телом от того рокового проклятия Эредина? Пожертвовал бы собой, только бы «истинная дщерь Крегеннана из Леда» жила?               Цири не знала ответа. Ни тогда, ни сейчас. Она даже не решалась гадать, откроется ли эта правда для неё когда-нибудь? И нужно ли срывать покров над этой тайной?               Крепкая дверь без скрипа распахнулась от её толчка. Цири вошла в небольшую полупустую комнату с узкой кроватью и истёртой циновкой на полу. Застыв по центру, Цири коснулась горла.               Он лежал неподвижно, сложив руки на груди, будто мертвец. Ассоциацию усиливала бледность и тени под плотно сомкнутыми веками. Маски на эльфе не было, равно как и уродств, которые он когда-то упорно прятал от своей спутницы.               — Аваллак’х, ты спишь? — нерешительно позвала Цири, но тот не пошевелился. Лишь редкое дыхание, поднимающее синюю ткань его одеяния, говорило, что он жив.               Пройдя вперёд на цыпочках, Цири уселась на край кровати и невольно стала считать спокойные и размеренные вдохи эльфа. Успокоилась она лишь тогда, когда увидела, что он и правда дремал. И пусть, ведь сон помогает вернуть силы.               Оперевшись виском об руку, она неосознанно залюбовалась его чертами. Цири поняла, что успела и забыть, как он красив.               Пальцы сами потянулись к лицу Аваллак’ха и легонько прошлись вдоль заострившихся скул к смеженным ресницам. Не решившись коснуться их, она скользнула ниже, по щеке к губам, чётко очерченным и пухлым. Лишь они слегка розовели на белой маске его лица. Манили к себе.               Часто во снах Цири грезила о том, как целует его. Это было приятно и возбуждало, вот только наутро она не могла смотреть Знающему в глаза. Ведь эльфы читали мысли почти с такой же лёгкостью, как и слышали обычную речь.               Но если Аваллак’х и знал, то деликатно молчал про непристойные мечтания своей подопечной. Оставался бесстрастным. Впрочем, иначе и быть не могло. Цири это понимала. И всё же сейчас чувствовала, что готова вот-вот сорваться и забыть, кто она и кто он. О непреодолимой пропасти, разделяющей человека и чистокровного эльфа.               «Почувствует ли он, если я дотронусь? Допустимо ли это? — спросила Цири у самой себя, украдкой прикусив губу. И почти сразу дала ответ. — Нет. Осознанно Аваллак’х никогда бы не позволил мне такой вольности. Ведь я dh’oine — человеческая самочка. Золотой самородок в куче перегноя. Перстень на руке разлагающегося трупа».               Пальцы Цири застыли над губами эльфа. Подушечками она ощущала его слабое дыхание, но не могла ни опустить их, ни убрать.               — Zireael?..               Цири посмотрела выше и встретилась взглядом с ясными глазами цвета чистейших аквамаринов. Кажется, Аваллак’х был удивлён, увидев её здесь. Он потянул к ней руку, чтобы проверить, не морок ли она.               Цири схватила его кисть и импульсивно прижала её к щеке, давая возможность почувствовать живую плоть.               — Аваллак’х! — воскликнула она. — Чёрт возьми, ну и напугал же ты меня. Лежишь здесь и почти не дышишь!               Наверное, произнесла Цири это слишком взволновано и быстро, потому что эльф улыбнулся и погладил её, утешая. Она прижалась к его ладони ласковой кошкой. Цири и не поняла, как их пальцы переплелись. А он смотрел на неё так внимательно, будто заново изучал каждую чёрточку. Она едва удержалась от того, чтобы тряхнуть головой и сбросить волосы на злополучный шрам. Воспоминания о том, как Аваллак’х неспешно и бережно обрабатывал целебными мазями безобразный рубец, пересекавший щёку, были сейчас совсем не к месту, но Цири не смогла отмахнуться от них, будто от роя назойливых оводов, жужжащих под ухом.               «Кто я для него? — задала она себе ещё один вопрос, который мучил её уже очень давно. — Призрак Лары Доррен? Бледное подобие любви всей его жизни, которую отнял мой предок? Ученица? Плод эксперимента? Всего лишь утроба, способная выносить спасителя всех эльфов?»               Цири осознавала, что не хочет отвечать на этот вопрос. Не сейчас. И, наверное, никогда. Потому что…               Аваллак’х опёрся о её руку и приподнялся.               — Не нужно, приляг! Ты ещё слишком слаб, — тут же поспешила предостеречь его Цири.               — Нет, я в порядке. — Голос эльфа звучал тихо, но уверенно. Он сел напротив, так и не отпустив её руку.               Цири сама высвободилась, но лишь затем, чтобы обнять его и зарыться лицом в волосы. Те пахли вербеной. Только вдохнув полной грудью его запах, она полностью осознала, сколь сильно скучала по нёму даже в том бесконечном сне на острове Туманов. Горло стянуло спазмом, избавиться от которого помог бы лишь всхлип. И она позволила себе эту слабость. Тут же рука Аваллак’ха легла ей на затылок, а подбородок — на плечо. Эльф сам прижался к ней так, словно нуждался в тепле. Цири отчётливо услышала, как он втянул воздух у её уха.               — Я так боялась потерять тебя, — прошептала Цири, обнимая его сильнее. — Страшилась того, что проклятие убило тебя. Или что Эредин сделал это раньше…               — Я тоже боялся потерять тебя, elaine luned, — так же тихо сказал он в ответ.               Elaine luned? Хорошая девочка? Дочка? Король Ольх тоже обращался к ней так, а потом умер. Все, кого она любила, к кому приближалась, кто смел полюбить её саму или просто провести рядом время, умирали: бабушка, Мистле, Хотспорн, Высогота, Кагыр и другие спутники Геральта, что отправились на её поиски в прошлый раз. Даже Геральт и Йеннифер были на волосок от гибели, оттого что оказались связаны с ней. А скольким она погубит в этот раз? Быть может, она станет… или уже стала роком и для того, кто обнимал её сейчас?               — Я несу лишь смерть, — прошептала Цири. — А ведь по всем этим пророчествам я предназначена вести других к жизни. Но ты пошёл за мной и едва не умер…               — Это был мой выбор, — столь же тихо отозвался Аваллак’х. — О котором я не жалею.               Цири отстранилась и посмотрела на эльфа, сама не понимая, что жаждет узреть на это прекрасном и бесстрастном, будто мрамор, лице. Они встретились взглядом, и мир вокруг буквально растворился. Ушли все мысли, страхи и давние обиды. Волшебный миг звенящей тишины окутал всё возле них уютным коконом, словно пуховое одеяло, оберегающее от стужи.               Кто двинулся первым навстречу? Цири не знала. Она лишь закрыла глаза и ощутила прикосновение, о котором так часто грезила во снах и о котором никогда не осмеливалась мечтать в реальности. Его губы были тёплыми и мягкими, а сам поцелуй был неспешным и почти полностью лишённым страсти.               Сколько это длилось, Цири не знала. Вечность или мгновение? Их слюна медленно смешивалась, и от этого нежность перерождалась в иное, более материальное и жаркое ощущение, требовавшее от Цири прижаться к нему сильнее и раскрыть губы, приглашая пройти дальше.               Она сделала это, и кончик его языка скользнул ей в рот, встретился и переплёлся с её, и только тогда Цири осознала, что они и правда целуются. Страстно, как любовники. И это казалось правильным и прекрасным.               Руки Цири спустились по плотной парче его кафтана, пока не дошли до шёлкового кушака, опоясывающего талию эльфа. Там они и замерли. Цири не могла открыть глаза. Боялась пошевелиться и разрушить таинство момента единения. Страшилась того, что Аваллак’х прозреет и оттолкнёт её. Ведь она всего лишь…               — Для меня ты — это ты, — прошептал Аваллак’х прямо ей в губы, до сих пор влажные от поцелуя.               «Всё же прочёл мои мысли».               — Иногда это происходит само собой, — признался эльф, не размыкая объятия. — Особенно когда ты думаешь обо мне. Будто обращаешься без слов, и я отзываюсь.               Жар охватил её щёки, и Цири едва не свернулась калачиком в его руках.               «Прости, Аваллак’х, иногда я тоже не могу контролировать себя. А вернее, свои мысли и… фантазии. — Цири слегка поджала губы, всё ещё ощущая на них его вкус. Она посмотрела на него из полуприкрытых ресниц. — Мне жаль, что ты это чувствовал».               — А мне не жаль. — Улыбка растянула его губы. — Как понял, что проклятие утащит меня во тьму, я осознал, что не долг и память толкнули меня последовать за тобой.               Цири обескураженно посмотрела на Аваллак’ха, и он пояснил, поглаживая её волосы:               — Помнишь, что я сказал тебе, когда мы впервые встретились на берегу озера?               — Что меня очень долго ждали. — В этот раз Цири использовала слова.               — Тогда я говорил это, думая обо всех эльфах и том благе, которое ты несла для нас, — сознался Аваллак’х, смотря прямо ей в глаза. — Я не видел тебя, лишь орудие. Но всё изменилось, Цири. Теперь я вижу ту, которую я ждал очень и очень долго.               Его пальцы коснулись её век, прошли вдоль бровей до висков.               — Что-то безвозвратно уходит, это так, — произнёс эльф, не отводя взгляда. — Но на смену зиме всегда приходит весна. Я уже и не верил, что моя оттепель наступит вновь. После стольких лет одинокой стужи…               Они молчали. Слова больше были не нужны. Осознав, что Аваллак’ху тяжело держать её вот так, Цири приподнялась и села рядом, не отпуская его кисть. Их плечи соприкасались. Сомнения исчезли. Вопросы больше не нуждались в ответах.               Аваллак’х прилёг обратно и протянул к ней руки.               — Cáemm a me, Zireael.               И Цири пошла к нему.