Спагетти в сливках

— Есть хочу, — глубокомысленно изрек Майлз, пригубившись к картонному стаканчику, который ему принес Питер. Кофе — это, конечно, хорошо, но только им сыт не будешь. Хотя Питер частенько практиковал именно такой метод существования — заливай внутренности кофе, пока не спрячешь за ним потребность во сне, еде и отдыхе. — Закажем пиццу? — предложил Питер с таким же стаканом в руке, сидящий на рядом торчащем штыре как птица на жердочке. — Я хочу спагетти в сливках. Питер весело прищурился линзами маски, которая была частично закатана так, чтобы открывать вид на нижнюю половину лица. — Довольно конкретное желание, — улыбка блеснула рядом ровных зубов, — В принципе мы уже закончили, можем пойти и приготовить сами. — О, звучит здорово, — воодушевился Майлз. В последнее время, несмотря на частую командую работу, проводить время вместе вне деятельности Человека-Паука у них не было возможности. — Ну так что, к тебе или ко мне? Майлз фыркнул от неожиданности, потому что понимание того, при каких обычно обстоятельствах говорят такие слова, застало его врасплох. Чувствуя, что не хочет оставить шутку Питера без внимания, он улыбнулся в ответ: — Лучше к тебе, — проговорил он, выискивая на лице Питера реакцию на свои слова, — А то у меня мама дома. Он буквально слышал, как смех клокочет в груди Питера. Им обоим нравилась двусмысленность. — Никакого гейства! Только крепкая мужская дружба и готовка спагетти! — торжественно провозгласил Питер. Расхохотавшись, Майлз спустился с парапета и зацепился за край здания, чтобы быть вровень с лицом напарника: — Уверен, что доверяешь мне? — весело уточнил он, — Ты слишком сексуален для своего же блага. Питер, засмеявшийся так сильно, что ему пришлось отставить стакан, чтобы не поперхнуться, вытер губы о тыльную сторону ладони. — Значит, играем так, парень, о скулы которого можно буквально порезаться? — лукаво проговорил он, практически сияя от удовольствия, — А ты сам-то уверен, что я смогу устоять? Смущённо фыркнув от комплимента, Майлз не позволил себе сдаться слишком быстро: — Ну, если что, мы можем выключить свет, чтобы у тебя не было соблазна. — Боюсь, это не поможет, ведь ты огненно-горяч. — Чёрт возьми! — расхохотался Майлз, восторженно смеясь в свободную ладонь, — Это было хорошо! Ща, погоди… Великодушно позволив другу собраться с силами, Питер молчал и грелся о трепещущий комочек радости в его сердце. — Мне кажется, воздух между нами становится слишком наэлектрезованным… — после небольшого тайм-аута поговаривает загадочным тоном Майлз и с внутренним восторгом ловит смех Питера. Тот так яростно любил каламбуры, что это научило его произносить даже настолько плохие шутки. Питер был от них в восторге, а Майлз был в восторге быть причиной смеха Питера. — Это неудивительно, тебе бы стоило пояснить за свою потрясность, — выдавливает Питер в итоге, а Майлз, внезапно осознавая происходящее, сияет ещё больше. Типо… Они как идиоты уже минуту забрасывают друг друга глупыми комплиментами на грани фола. Нормально ли, что это заставляет его чувствовать себя настолько по дурацки счастливым? — Конечно! — фальшиво возмутился он, — Мы с тобой дружим уже больше трех лет и ты до сих пор не предоставил мне объяснение, почему ты так неоправданно очарователен. Питер жеманно замахал рукой, и, тихо посмеиваясь, ответил: — Потому что обычно обаяние Паркера работает не так. Отсутствует, если говорить конкретнее. — Если так работает отсутствующее обаяние, то оно определённо «лучший работник месяца» уже не первый год, — заявил Майлз, не собираясь проигрывать в их глупой игре. Внезапно эта словесная перебранка превратилась в спорт. — Ты намекаешь, что я не настолько безнадёжен? — фыркает Питер, улыбается не прекращая, совершенно забыв про кофе в руке. Майлз был уверен, что одна его бровь была выразительно поднята выше своего естественного положения. — Я говорю тебе это прямым текстом. Ты не можешь притворяться незнающим, что половина Нью-Йорка залипает на твою фигуру, ведь твой костюм не оставляет места воображению. — Только половина Нью-Йорка, я так понимаю, потому что другая в восторге от тебя. Жаль только они не видят твоих восхитительных губ. Смущённо подавившись смешком, Майлз постарался скрыть румянец с щёк и поспешно выпалил: — Что же, если мы настолько круты, в таком случае преступники должны быть польщены, когда мы бьём их вдвоём. — Конечно, лучше нам показываться вместе, а то люди ещё подумают, что мы расстались. — Я думал, что я просто партнёр по танцам, — расслаблено двигает плечами Майлз, — Если мы встречаемся, было бы неплохо для начала учудить что-то глупое. Например, мы могли бы романтично сосаться на крыше небоскрёба. — Ах-ах, — хохочет Питер, — Давай. — Давай. Они молча смотрят друг на друга, внезапно застывшие как на яичной скорлупе. После испытанного прилива эндорфинов от разговора, которые приносил им обоим слишком много удовольствия, возникшая тишина кажется замогильной. — Ты серьёзно? — проговаривает Питер, внезапно осознав, что именно выкатилось из его рта. — А ты? Едва осознавая произошедшее, Майлз похож на оленя в свете фар, несмотря на скрывающую половину лица маску. — Пошли? — Пошли.