***
Шива и правда сражалась не так, как учили Синдел: грубо, порой неприглядно, но неизменно эффективно. Наблюдая, как, схватив спарринг-партнёра верхней парой рук, Шива вколачивала кулаки нижних ему в торс, Синдел поняла, что совсем не хочет сойтись с шоканкой в настоящем поединке. Чтобы как-то уравнять шансы, Синдел пришлось осваивать техники, позволяющие удерживать Шиву на расстоянии. Помогало копьё и природная гибкость. Синдел чаще атаковала ногами, отскакивала, а однажды и вовсе воспарила над татами, выронив от неожиданности оружие. Лиловая энергия жизни буквально дёрнула её тело вверх, когда Шива прыгнула, чтобы приземлиться рядом с противницей и свалить ту с ног. — Я могу летать! — засмеялась Синдел, когда Шива промахнулась и обескуражено задрала голову, смотря на неё. — Видишь? — Вижу, — тут же взяла себя в руки шоканка и лёгким апперкотом вернула Синдел на землю. — Но мы не прерывали поединок, моя королева. Синдел утёрла кровь с прокушенной губы и, провернувшись, подсечкой повалила Шиву на пол. Проводить грэпплинг шокану — идея патовая, по сути, особенно если у тебя всего две верхних конечности, потому Синдел вскочила, подкинула ступнёй обронённое копьё, подхватила его в полёте и приставила остриё к горлу охранительницы. — Ты права: поединок окончен сейчас, — с неподобающей королеве кривой ухмылкой провозгласила Синдел. Шива с довольной миной подняла руки, принимая поражение. — Вы уже превосходите любого воина Эдении, моя королева, — произнесла Шива, ловко встав с пола. — Тогда нам нужно это отметить, — заговорщически предложила Синдел. Шива не возражала.***
Район Нижнего города с недавних пор считался злачным местом. Именно здесь поселились внешнемирцы, так похожие на самих эденийцев. А ещё смуглокожие ош-текки, разрисованные нефритовой краской, и покрытые роговыми наростами, клыкастые и свирепые кочевники-таркатаны. Изредка встречались и четырёхрукие соплеменники Шивы. С изумлением Синдел заметила в толпе прохожих даже исконных врагов шоканов — кентавров. Иногда воздух становился таким густым от напряжения и неприязни между иноземцами, что мурашки бегали по коже. Но именно здесь, среди чужаков, Синдел ощущала течение жизни и её особую красоту. Синдел с улыбкой коснулась диадемы — дара внешнемирки и символа единения всех рас. Королева почти не снимала венца с тех самых пор. Тут же виски сдавило слабой болью, и Синдел вспомнила, что Нижний город далёк от равенства, за которое она так боролась. Эденийцы не любили пришлых. Но всё равно многие из них посещали этот район в поисках развлечений, способных скрасить пресыщенный быт. Алкоголь, бои, секс. Беженцы предоставляли всё это ради того, чтобы просто выжить. Синдел злило такое положение, но Джеррод пресёк её просьбы увеличить им помощь. По словам короля выходило, что если казна повысит расходы, то вскоре начнут голодать уже и сами эденийцы. Отпив очередную порцию лотосового вина, Синдел вновь посмотрела на освещённые алыми фонарями двери местного борделя. Смесь неодобрения и тщательно подавляемой злости раз за разом заставляла её поворачиваться на звуки музыки и стоны, раздававшиеся из распахнутых окон. Шокан-охранник у двери выглядел мускулистее и крупнее Шивы. Снизу вверх он окидывал придирчивым взором эденийцев с масками на лицах, которые то входили, то выходили через ярко-красные створки. Синдел наблюдала за этим потоком и с грустью отмечала, столь много соплеменников решило предаться низменным страстям. Она считала, что эденийцы просто пользовались положением беженцев. От таких мыслей у вина в её руках появлялся привкус тлена, и королева задавалась вопросом: «А чем я сама сейчас лучше своих подданных?» Отвернувшись от дома удовольствий, Синдел посмотрела на Шиву и улыбнулась той из-под тени капюшона. Пришла пора возвращаться во дворец, живописно возвышавшийся над столицей на высоком холме. Близилась ночь. Чадящие факелы уже освещали узкие улочки. Обе женщины не сговариваясь поднялись из-за стола. В косом переулке, в который они свернули, чтобы срезать, дорогу им преградил таркатан и объявил, что дальше пути нет. — Прочь, дьявольское отродье! — решительно произнесла Шива, выступив вперёд. Вот только потасовка и возможность разоблачения в планы королевы не входили. Синдел уже открыла рот, чтобы велеть Шиве отступить, как услышала тонкий и отчаянный крик женщины, умолявшей отпустить её. Голос звучал без акцента и, скорее всего, принадлежал эденийке. Джеб по преградившему им дорогу таркатану Синдел нанесла уже не думая о последствиях. Противник упал, а королева побежала на зов. Сзади, топая и гремя бронёй, спешила Шива. Они ворвались в тупик, ярко освещённый разом тройкой факелов. Синдел оторопела. Она представляла, что увидит, и всё же… Трое таркатан насиловали меднокожую эденийку. Один брал её снизу, облизывая длинным остроконечным языком нежную грудь, вывалившуюся из порванного белоснежного хитона. Второй мощными толчками входил в жертву сзади, сжимая до побеления кожу на округлых ягодицах. Третий, хлестнув стонущую эденийку по щеке, заставил ту приподнять лицо и затолкал блестящий от слюны эрегированный член в её распахнутый рот. Крики несчастной превратились в невнятное хлюпающее мычание. Раздался смех, и только тогда Синдел заметила ещё двух полураздетых таркатан. Заломив руки эденийцу, они заставляли того наблюдать за тем, что остальные подонки творили с женщиной. — Небось хочешь на её место? — лающе и грубо спросил у пленника один из таркатан, выкручивая тому руку. — Только скажи, и мы отпустим твою жену! Если ты готов заплатить собой за вашу свободу. — Я готов! — отчаянно воскликнул мужчина. — Возьмите меня и освободите её. Таркатаны рассмеялись. Боль сжала виски Синдел, и всё вокруг заволокло лиловой пеленой ярости. — Ублюдки! — крикнула она, срываясь с места. У неё не было при себе копья, но оставались кулаки и магия. Хлёсткий взмах волосами Синдел завершала ударом ступнёй по подбородку таркатана, истязающего женщину сзади. Стремительная атака буквально снесла насильнику голову, наполнив воздух брызгами крови. Поменяв стойку, Синдел издала вопль, впечатавший другого таркатана в стену, едва он достал член изо рта своей жертвы. С испуганным визгом эденийка скатилась с третьего насильника. Но прежде чем тот поднялся, Синдел с размаху надавила ему на горло. Под ступнёй раздался хруст — и таркатан мгновенно обмяк. Шива успела освободить из плена эденийца и, рыча, готовилась свернуть шеи двум другим подонкам. Один из них выдвинул из запястья костяное лезвие, но лиловая магия Синдел тут же превратила его кисть в кровавый ошмёток. Таркатан взвыл. — Нет! Они сами нам заплатили! Синдел резко развернулась. Оглушённый её воплем насильник, покачиваясь, выставил вперёд безоружные руки. — Госпожа, помилуйте! — отчаянно крикнул он и повторил обвинение. — Эти двое заплатили нам с братьями за всё это. Синдел всегда считала себя проницательной, и сейчас тихий голосок её сознания буквально шепнул, что таркатан не врёт. Она повернулась к паре эденийцев и увидела на лице женщины, спешно заправлявшей грудь в разодранный хитон, не страх или стыд, а злобную досаду. Её спутник, низко опустив голову, продолжал стоять на коленях, не смея поднять взгляд. — Не верьте ему! — истерично крикнула эденийка. — Эти грязные животные схватили нас и затащили сюда насильно! Они осквернили моё тело! Унизили моего мужа! Убейте их, моя королева. Убейте их! «Моя королева?» Спохватившись, Синдел поняла, что волосы сбросили с головы капюшон, и поэтому её опознали. Почти сразу она подавила шок. Взглядом пробежалась по эденийцам и по стоящим полукругом факелам. Под её ногами кровь убитых таркатан пропитывала мягкую синюю подстилку из бархата. А чуть в стороне лежал аккуратно свёрнутый цветной шёлк. Синдел не нужно было разворачивать его, чтобы опознать целый хитон. Впрочем, что удивительного? После развлечений эденийцам пришлось бы самостоятельно вернуться домой, с неприятной дрожью поняла королева. Синдел вновь посмотрела на таркатана, из ушей текла кровь, но он невнятно повторял просьбы помиловать его братьев. — Шива, отпусти их, — сухо приказала Синдел, хоть и знала, что та будет недовольна её волей. Но ослушаться королеву шоканка не посмела. Оба таркатана рухнули наземь, хрипя и стеная. — Женское начало эденийской жены должно оставаться чистым, — глухо повторила Синдел заповедь, которой учила её мать в таком далёком детстве. — И открытым лишь для мужа. — Моя королева, только не говорите, что вы поверили этим тварям! — взвизгнула эденийка, подавшись к Синдел, но та остановила её одним взглядом и обратилась к мужчине. — Зачем вы осквернили союз, освящённый перед ликом Старших Богов, всей этой мерзостью? Тот буквально опустился ниц, не смея посмотреть на королеву. «Наверное, ему столько же лет, сколько и Джерроду, — почему-то подумала Синдел, заметив седину в волосах. — Тогда… это от скуки?» — Моя королева, я искал иные способы, но мою жену уже ничего не радовало, — сознался мужчина, чем и подтвердил мрачную догадку Синдел. — Мы виноваты… — Не радовало жену? — взвизгнула эденийка, от предательства сотрясая кулаками. — А не ты ли сам платил, чтобы смотреть на то, как меня сношают эти животные? Так и того тебе оказалось мало, старый извращенец! Захотел, чтобы они и тебя… Синдел скривилась и повернулась к Шиве. — Уходим, — сухо приказала она, накидывая капюшон. Шоканка кивнула и окинула взглядом трёх выживших таркатанов и обоих эденийцев. — Если кто-то из вас станет болтать о том, что видел здесь королеву, то я найду вас и вырву языки прямо из глотки, — гулко и мрачно уведомила Шива. Таркатаны замолкли и опустили головы. Даже тот, что зажимал кровоточащую культю. Эденийцы же, напротив, наперебой стали уверять, что правда умрёт вместе с ними. Синдел пошла прочь, желая быстрее добраться до дворца и поскорее отмыться от того, что увидела. Слабая боль всё ещё сжимала виски. Ей казалось, будто весь этот разврат грязью впитался в кожу. Шива следовала за ней. Они вышли на прямую улицу, когда на плечо Синдел опустилась широкая трёхпалая кисть шоканки. — Моя королева, я кое-что забыла и должна вернуться. Идите, скоро я догоню вас. Утопающая в тяжёлых думах Синдел кивнула. Но прежде чем Шива успела уйти, та развернулась. — Шива, не надо! Оставь! Шоканка замерла. Синдел видела лишь её напряжённую спину. — Просто идите вперёд, моя королева, — гулко отозвалась та, не поворачиваясь. — Я не думаю, что они станут болтать обо мне, — заверила Синдел. То, зачем собиралась вернуться охранительница, сомнений не вызывало. И сколь глубокое оскорбление Старшим Богам не нанесли те развратники, такой кары они не заслужили! — Это моя воля — не ваша. — Шива шагнула прочь. — И тени не должно упасть на мою королеву, ведь вы — символ надежды для всех несчастных. Шоканка ушла, а Синдел продолжала стоять на месте. Её руки затряслись от бессилия. «Я бы могла приказать ей, — укорила она себя, впиваясь ногтями в ладони. — Могла бы… но не сделала этого». С того дня в Синдел что-то изменилось. Некий мелкий паразит поселился в ней и начал медленно, но верно точить её душу. «Я убила их всех. Даже тех, кого прикончила Шива. Она сделала это, чтобы обезопасить «свою королеву», а значит, вся кровь на мне», — сокрушённо размышляла Синдел, смотря в зеркало и проводя щёткой по волосам. Ещё одна серебряная прядь пролегла и по другую сторону пробора, но Синдел не думала ни закрашивать её, ни прятать. Часом ранее придворный лекарь осмотрел её и объявил, что положенная овуляция до сих пор не наступила, хотя для этого прошли все сроки. «Может, то моё наказание за бесцельное кровопролитие?» — гадала Синдел. Отложив щётку, она коснулась венца с аметистами. Учёный муж обвинял в задержке изнуряющие тренировки, которыми изводила себя королева. Но могла ли она поступить иначе? Только оттачивание боевых навыков приносило ей облегчение и помогало забыться. С того дня, как она в горячке пролила кровь, Синдел преследовали кошмары, в которых она бесчисленное количество раз грязно отдавалась безликим чужакам. Так, как только могла отдаться женщина. Стонала от боли и постыдного наслаждения. Извиваясь в море грубых рук. Наполнялась их семенем, но не могла насытиться. А Джеррод? Он тоже был в тех снах. Муж просто сидел на троне и смотрел. И в его неподвижных глазах не загоралось ни искры ярости, ни даже проблеска интереса. Сжав кулаки, Синдел взглянула на пустую кровать, словно на злейшего врага. Рывком встав со стула, она вышла на лоджию и издала вопль в безразличное звёздное небо.***
Вопреки прогнозам советников, Шао Кан обратил свой взор на Эдению. Нервно барабаня пальцами по подлокотнику трона, Синдел смотрела, как прихвостень этого варвара, колдун Шан Цзун, горделиво ступал по их главной зале. Условия мира, которые предложил этот наглец своим тягучим, будто дёготь, голосом, были форменным оскорблением для всей Эдении. Шан Цзун не выказал ни малейшего почтения королю, но перед самой Синдел склонился, улыбаясь как старой знакомой. Это злило. — Мы не договариваемся с приспешниками Шао Кана, — дерзко произнесла королева, подавшись вперёд. — Пусть сам предстанет перед троном Эдении, если хочет, чтобы мы не выступили против него! — Прекраснейшая Синдел, слава о вашем милосердии уступает только славе о вашей смелости. — Шан Цзун весьма подобострастно поклонился. Его жесты, угловатые движения, голос скорее подошли бы старику, но колдун выглядел молодым и крепким — это сбивало Синдел с толку. — Император Шао Кан, увы, занят войной с Ватернусом, но ваше замечание справедливо, королева. В своей мудрости повелитель Шао Кан предвидел, что вы захотите узреть его лично. Колдун сделал пасс руками, и на ладонях стал клубиться зелёный дым. Шива и гвардейцы выступили вперёд, обнажив оружие. Но Шан Цзун не отступил. Марево в его руках превратилось в облако, по которому зеркальным отражением пронеслась панорама выжженной войной земли. Пустыни. «Лишь песок, руины, кости да падальщики, пирующие на трупах. Вот во что завоевание обратило Внешний Мир», — горько подумала Синдел, всматриваясь в мираж. Бесчисленные легионы Шао Кана маршировали вперёд и буквально вытаптывали на своём пути всякую жизнь. А во главе на огромном тигре ехал настоящий гигант, не уступавший в росте Шиве. Алый плащ почти волочился за ним по земле. Могучую грудь перетягивали лишь два кожаных ремня с небольшим нагрудником, прикрывавшим сердце. Мощные ноги воина обхватывали полосатые бока рычащего зверя. Рогатый шлем защищал голову и прикрывал верхнюю часть лица, оставляя на обозрение лишь узкую жёсткую линию губ да глаза в тёмных провалах забрала в форме черепа. Синдел взглянула в них и поняла, что буквально тонет в море крови, перечерченном змеиным зрачком. Сердце забилось сильнее. Неведомая сила стиснула лоб, отдалась вибрацией в висках, прошлась по всему телу. Звуки смолкли, и Синдел ощутила, как Шао Кан, даже находясь в другом мире, смотрел прямо ей в душу и безмолвно задавал вопрос, который она не могла разобрать. Видение рассеялось, но королева не сразу обрела власть над своим телом. — Вот удел тех миров, кто отказался от участия в турнире Смертельная Битва, — тягуче произнёс Шан Цзун. — Внешний Мир с этого самого дня бросает вызов Эдении. Одержите десять побед подряд, и мы отступим, а проиграете — Эдения станет частью империи Шао Кана. Откажетесь от участия — и вам зачтут поражение, а после Повелитель принесёт в ваш мир огонь и сталь. Правила указаны в свитке, который я передал вашему советнику. Условия капитуляции тоже. На этом переговоры окончены. Колдун ударил кулаком по полу, и на мраморных плитах запылал знак дракона. Не произнеся больше ни слова, Шан Цзун покинул их, потянув за собой процессию из монахов и таркатан. Когда они остались с Джерродом наедине, Синдел вспылила. Безучастность мужа и то, что он позволил какому-то колдуну-приспешнику так разговаривать с собой, разозлили гордую королеву. — Турнир? — кричала она. — Нам нужно собрать все силы и вступить в войну на стороне его врагов, пока такие остались! — Этого Шао Кан и ждёт, — возразил Джеррод, тяжело опустившись в кресло напротив. — Жаждет задеть нашу гордость и заставить выступить против него неподготовленными, открыто и в чужом мире, где мы уязвимее всего. От этих слов Синдел почувствовала колкое разочарование. С горечью она поняла, что муж её слаб и уже проиграл проклятому Шао Кану. Просто Джеррод пока не знал об этом! Синдел покинула мужа. А ночью её посетил новый кошмар: безликие любовники слились в одну мощную и узнаваемую фигуру с лицом, прикрытым черепом-забралом. Лёжа на постели Синдел простёрла руки к врагу и раздвинула ноги. В том сне иллюзия брала её так яростно и пылко, что наутро Синдел не смогла подняться с кровати от бессилия. Лекарь, которого позвали к ней, торжественно объявил, что у королевы наконец наступила благоприятная пора для зачатия. Тем же вечером Джеррод посетил её. Закрыв глаза, Синдел стыдливо поняла, что представляет на месте мужа любовника из снов. Это было неправильно — грезить о жестоком тиране в объятьях своего короля, но Синдел не могла избавиться от образов и желаний, сколь сильно ни старалась. Когда муж излился в неё и отстранился, она резко повернулась набок и посмотрела на свою диадему. Та сияла перед зеркалом, отражая блеск свечей. На миг Синдел почудилось, что аметисты сверкнули алым, а по центру камней пролегли чёрточки-зрачки, которые будто взирали ей прямо в душу. Синдел моргнула, и морок исчез. Джеррод что-то говорил, касаясь плеча жены, но она не слушала его. После той ночи королева понесла ко всеобщей радости приближённых и всей столицы. Вот только беременность протекала тяжело и ни о каких тренировках не могло быть и речи. Синдел сидела на балконе и тоскливо взирала на закаты в одиночестве. А Джеррод вовсю подбирал воинов для проклятого турнира. Когда эденийцы проиграли его, Синдел ощутила горечь, но не удивление. Лишь рождение наследницы трона скрасило всеобщий траур по погибшим. Джеррод назвал долгожданную дочку Китаной. Это была крепкая и темноволосая малышка, похожая на своего отца. Синдел смотрела на Китану и понимала, что сделает всё, чтобы защитить её. Едва оправившись после родов, Синдел вернулась к тренировкам. Теперь она оттачивала мастерство владения кван дао, которое выбрала взамен копью. Осваивала магию и искусство левитации. К тому времени, как воины Эдении подчистую проиграли и второй турнир, силы Синдел возросли настолько, что она могла воплем не просто оттолкнуть противника и оглушить его, но разорвать на части. Во внутреннем тренировочном дворике дворца не осталось ни одного целого манекена. Теперь уже верная Шива призналась, что не хотела бы встретиться в настоящем бою со своей королевой. Эти слова придали Синдел уверенности в том, что она на правильном пути. На третий отбор воинов Синдел явилась сама, скрыв лицо маской и сменив привычные лиловые шелка на обычный синоби-сёдзоку. Она не хотела быть опознанной, и даже Шива не знала, что замыслила королева. «Пусть бьют меня со всей силы, как простого воина, — думала Синдел, выходя на арену. — Если выстою, то докажу, что могу победить. Не только подданным и мужу, но и самой себе!» Синдел не смела использовать ни магию, ни крик, ни даже приём с волосами из-за опаски выдать себя. У неё оставался лишь её кван дао и кулаки. Но королева решила, что так честнее: если она сможет победить не используя свои сильнейшие приёмы, то Джеррод точно отпустит её на проклятый турнир Шан Цзуна. И в конце испытания из сотни воинов, что вызвались защищать Эдению, на ногах стояла одна Синдел. Она опиралась о древко Кван Дао, чтобы не покачиваться от усталости, и гордо смотрела на трибуну, на которой сидел её муж-король в окружении советников. Шива тоже была там. Подойдя к самому краю, шоканка не сводила взгляда с фигуры победительницы. Синдел знала, что охранительница всё поняла. Могло ли быть иначе, если Шива видела каждый её бой, каждое движение? Но шоканка не раскрыла истину остальным. Синдел восхищённо рукоплескали все, включая Джеррода. — Сегодня Эдению посетила надежда, — провозгласил король. — Кто же ты, наш избранный воин? Молча Синдел сняла маску и откинула капюшон. Порыв ветра подхватил серебро её волос, прореженное тёмными прядями. Аплодисменты тут же стихли. Поднявшись с кресла, Джеррод подался вперёд, словно желая проверить, не обманывают ли его глаза. — Нет! — крикнул король, впервые явив эмоции не просто перед женой, но и перед всеми подданными.***
Наверное, раньше Синдел бы порадовалась, ведь сегодня Джеррод явил ей больше чувств, чем за последние сотни лет их брака. Но сейчас она испытывала лишь ярость и усталость. Они остались наедине в покоях короля. Джеррод неустанно мерил комнату шагами. Его длинные седеющие волосы колыхались от потока воздуха, будто серебряный плащ. — Нет! — в очередной раз рявкнул Джеррод. — Отпустить тебя на турнир? Просто смотреть, как ты умираешь? Своими руками осиротить нашу дочь? Не может быть и речи! — Я смогу победить! Со всеми теми, кого ты отобрал, я не сражалась и в половину доступной мне силы, — отчаянно крикнула Синдел. — Ты каждый раз отправляешь на смерть десяток бойцов. Чем их жизнь выше моей? — Ты — королева! — Джеррод остановился напротив и навис над ней. Синдел с трепетом поняла, что и забыла, как он высок. — Ты — символ надежды для нашего народа! Неужели не понимаешь: если тебя убьют, то и надежда угаснет! — Я не символ и не каменная горгулья, взирающая на неизменный закат! Я — воин, Джеррод! Лучший из тех, что есть у тебя сейчас. — Синдел качнула головой и пришла в себя. — Сегодня ты сам узрел, чего я стою! У меня есть шанс, а у них его нет! — Как бы сильна ты ни была, Шао Кан — лжец! В его играх невозможно победить честно! — яростно крикнул Джеррод. — Тогда почему ты принял вызов? Джеррод не ответил, и Синдел решила, что тот просто искал оправдание своему упрямству. — Если лишь то, что я королева, не даёт тебе права отпустить меня, то я перестану ей быть! Джеррод заметно опешил и отступил, будто получив удар. — Символы бездушны! Когда один идол теряет смысл, его заменяют другим. Тебе больше не нужна подходящая утроба, Джеррод! Так нареки новой надеждой Эдении нашу дочь — Китану! А я сделаю всё возможное, чтобы её мир не превратился в ту выжженную пустошь, которую несёт за собой Шао Кан! — Синдел, — тихо произнёс Джеррод. — Ты никогда не была утробой для меня… Нет, я… Король растерялся. Коснулся лба, осмотрелся вокруг так, словно пытаясь понять, где он сейчас. — Порой мне кажется, что реальность — это всего лишь очень долгий сон, — прошептал он. — Я старею и перестаю замечать течение времени. Века пролетают, как единый миг. Прости меня… Я… Наверное, я был скверным мужем для тебя. Оставил в одиночестве. Но я всё исправлю! Только не уходи. «Не уходи»? Подобного порыва Синдел понять не могла, и потому увидела в этом притворство. — Хватит лгать! — крикнула Синдел. — Ты никогда не любил меня! — Я люблю тебя до сих пор! — возразил Джеррод. — Тогда отпусти! Джеррод упорно качнул головой, выражая несогласие. Синдел захотелось закричать на него. Нет, завопить. Сбить с ног и уйти! Она плотно сжала губы, чтобы сдержаться. Джеррод шагнул вперёд, обхватил ладонями её лицо и поднял его. Но не чтобы взглянуть в глаза — муж хотел поцеловать её. Прежде чем он успел, Синдел ударила его. — Довольно! — отчаянно крикнула она, отталкивая Джеррода. — Мне не нужно твоё дозволение. Я — твоя королева, но я не твоя рабыня! Прижав руку к ушибленному животу, Джеррод смотрел на неё, будто не узнавая. — Слабак! Какое же ты трусливое ничтожество! — Ярость выплеснулась из Синдел. — Я ненавижу тебя, слышишь? Жаль, твои царедворцы не подыскали никого иного на роль твоей жены! Но хватит мне уже сидеть в клетке! Я вызовусь добровольцем и попаду на турнир по своей воле! — Нет. — Ты не можешь запретить мне! — Могу. — Джеррод выпрямился, и голос его зазвучал твёрдо и властно. — Если не как муж, то как твой король. Даже если ты изъявишь желание стать защитницей, я не признаю тебя. А правила Шан Цзуна допускают на турнир лишь тех, кого одобрил правитель Эдении. Свергни меня, если хочешь. Убей. Я не стану сопротивляться. Но пока жив, я не буду спокойно смотреть, как ты идёшь на верную смерть. — Ты просто не веришь в меня! — отчаянно выкрикнула Синдел и выбежала из его покоев. Джеррод не остановил её.***
Эдения проиграла Третий турнир. И Чётвертый. Пятый. Шестой! Седьмой! Восьмой! Девятый! Когда воины отправились на последний Десятый турнир, их провожали не ликуя. Столица заведомо погрузилась в траур. Сады увяли, мраморная облицовка колонн потрескалась. Гордые эденийцы опустили головы и прощались со своими сынами и дочерьми будто в последний раз. Процессия удалилась, а на смену ей пришла новость о том, что большая часть созванной королём армии дезертировала. Ночью. Вся Эдения погрузились во тьму, и лишь Нижний город освещался огнями, наполнялся винными парами и стонами. Не осталось никаких табу, брачных обетов и прочих уз, что сдерживали тайные и самые постыдные желания. Старшие Боги отвернули свой лик от эденийцев, и те отплатили молчаливым повелителям той же монетой. Смерть вскоре должна была прийти в некогда благословенный сад, и эденийцы не сговариваясь решили изведать всё, что только могли. Они по собственной воле оскверняли свои тела, будто спеша опередить в этом проклятого Шао Кана и его легионы. Синдел сидела в кресле по центру залы борделя и смотрела на обнажённых извивающихся мужчин и женщин, вслушивалась в шлепки голых тел друг об друга, в хлёсткие удары плетей, вздохи и стоны. Она уже не отличала потока крови от потоков вина, криков боли от криков наслаждения. Воздух вокруг неё пропах потом, спермой и любовными соками, смешавшимися с тяжёлым духом истерзанной плоти. Синдел укрыла своё лицо маской, но все знали, кто она такая. Ведь обтягивающий и откровенный наряд всё ещё сиял её цветами. Да и двухцветные волосы королевы были не менее приметной чертой, чем диадема, которую она теперь не снимала. Синдел до сих пор любила это украшение, хоть те, кто его подарил, внешнемирцы, сбежали, оставив после себя лишь пустырь и привкус предательства. «Куда они ушли? Разве есть царства, что ещё не склонили голову перед Шао Каном? — думала Синдел, полностью отстранившись от творящегося вокруг разврата. — Да, Земное Царство ещё не тронуто Шао Каном. Наверняка оно будет следующей целью завоевания. А потом? Царство Порядка? Хаоса? Преисподняя? Небесное Царство? Бросит ли Шао Кан и им вызов? И если да, то когда он остановится? Когда истопчет последний клочок жизни?» От размышлений её отвлекло касание. Обнажённый мужчина облизнул её колено и двинул руку выше — по крепкому бедру к её чреслам. — Нет. — Синдел пнула его, как надоедливое насекомое. В тёмных от дурмана глазах мужчины не отразилось даже гнева. — Никто не имеет права отказывать сегодня, — напомнил он, ползя обратно. — Даже королева. — Никто не посмеет принудить меня к тому, чего я не хочу, — возразила Синдел и воспарила над креслом, улизнув от прикосновения липких рук наглеца. Сюда, в Нижний город, многие пришли по привычке, хоть ныне бордели и пустовали. Эденийцы не могли больше думать о неминуемом конце и жаждали забыться. Но зачем же она сама пришла сюда? Чтобы тоже предаться бездумному удовольствию? Если и да, то теперь Синдел этого не хотелось. — Моя королева? — Шива выступила вперёд. — Возвращаемся домой, — сказала Синдел, плавно опускаясь на пол. — Символ надежды должен сиять чистотой до конца, ведь так, Шива? — Моя королева, — вновь произнесла шоканка, будто и не знала других слов, но Синдел услышала в голосе охранительницы явное облегчение. Верно, увидеть свою подопечную в этой цветастой мозаике из тел та не хотела. Вдвоём они вернулись во дворец. Прошли по пустым коридорам, меж развивающихся штор и пожухлой листвы, гонимой ветром. — Может быть, моя королева желает посетить мужа? — хрипловато спросила Шива, ступая позади. — Зачем? — Всем хочется получить утешение, перед тем как грянет рок, — глухо произнесла охранительница. «Утешение?» — Синдел едва сдержала горький смех. Ни разу с того разговора она не посещала мужа. А когда Джеррод сам пришёл к ней, Синдел выставила его. Хотя… наверное, в какой-то потаённой части души она жалела об этом. — А тебе самой нужно утешение? — Мне? Нет! — тут же возмущённо отозвалась Шива. — Когда придёт Шао Кан, то ничто не доставит мне большего удовольствия, чем сражаться с ним за мою королеву. — «Сражаться»? — с усмешкой переспросила Синдел. Результаты Десятого турнира ещё не были объявлены, но все уже смирились с поражением. — Шао Кан вторгнется в наши земли под эгидой победившей стороны. А Джеррод просто уступит ему трон взамен своего кресла на лоджии. А когда всё сгорит, то он будет так же бесстрастно любоваться закатом над иссохшими стволами деревьев. Их шаги гулким эхом раздавались по пустому коридору. — Нет, моя королева, — возразила Шива едва слышно. — Что значит твоё «нет», Шива? — раздражённо переспросила Синдел. — Король намерен сражаться, — тихо уведомила её шоканка. Синдел резко развернулась к Шиве. Та, потупив взгляд, остановилась. — Король долгие годы собирал союзников и тренировал воинов под предлогом подготовки к турниру. Вы думаете, часть войска, что якобы дезертировала, вот так просто предала своего короля? И беженцы из Внешнего Мира, они тоже не струсили! — С чего ты решила? — Король запретил говорить вам, но я не могу больше молчать и видеть, как вы терзаете себя мыслями о неминуемом поражении, — созналась шоканка. — Нет, моя королева, битва не проиграна, она ещё и не началась! Когда Шао Кан явится за наградой, то попадёт в подготовленную засаду. — «Засаду»? — Синдел поняла, что ощущала злобу. — Если это правда… Ответь, почему Джеррод скрывал всё от меня? — Король всегда знал, что вы не отступитесь. — Шива протянула руки, будто стараясь удержать Синдел от необдуманного поступка. — Джеррод очень любит вас, моя королева, и принцессу Китану. Помните, как вы злились на то, что король не посвятил вас в условия капитуляции? О да, Синдел помнила, как почувствовала себя униженной недоверием мужа. — Тогда Шао Кан потребовал от короля не просто трон Эдении. — Шива до хруста сжала кулаки. — Тиран возжелал получить и вас, моя королева. — Меня? Но зачем? Я даже не знаю этого подлеца! — возмущённо воскликнула Синдел. Шива опасливо осмотрелась. — Слава о вас давно пересекла границы Эдении, а Шао Кан любит собирать трофеи, — мрачно предположила Шива. — Но этому не бывать, моя королева! Каким бы ни был исход Битвы за Эдению, вы переживёте её и не достанетесь тирану! Вас и принцессу тайно спрячут в Земном Царстве. Король договорился об этом с их Богом-защитником Рейденом. — И ты врала мне! — Синдел за малым не налетела с кулаками на шоканку. — Лишь потому, что знала: вы не согласитесь уехать, — отчаянно возразила Шива. — Но едва объявят итоги турнира и станет понятно, что битвы не избежать, вас и принцессу переправят к границе между царствами! Вот только Синдел совсем не радовала такая возможность. Трусливо бежать, когда другие будут сражаться? Не в её духе было подобное. Но Китана… Да, спрятать девочку было разумно. Как бы ни болело её материнское сердце от расставания с дочерью, но Китана была наследницей Джеррода и первой целью для любого узурпатора. Что же до неё самой, то Синдел твёрдо решила не уезжать. Шао Кан возжелал получить её? Ну пусть попробует взять! Она — воин. Такая же, как и Шива. — Зато ты намереваешься остаться с Джерродом и сражаться! — крикнула Синдел. — Тебе-то он дозволил! Потому что считает воином, а меня лишь женщиной! Шива прижала палец к губам, прося тишины. — Я бы пошла за вами и на край света, моя королева… — Но? — Синдел подняла руку, требуя не перебивать себя. — Что же ты придумала, чтобы оправдаться? Мне даже любопытно! Шива стушевалась и опустила широкие плечи, будто на них свалился непосильный груз. — Если битва будет проиграна, моя королева, вам с принцессой Китаной придётся скрываться среди жителей Земного Царства. А я… шокан, буду привлекать к себе слишком много внимания. В том мире живёт лишь одна разумная раса — люди, и о существовании подобных мне они не ведают. В голосе Шивы слышалась неподдельная боль, но Синдел молча развернулась и пошла в свои покои. Ощущение, что даже охранительница предала её, жгло калёным железом.***
Синдел разбудили крики и шум. Она резко поднялась с постели и, не понимая, что происходит, выбежала на лоджию. Город горел. Алые языки пламени высвечивали спасающихся бегством эденийцев и преследующих их… таркатан? Ошибки быть не могло. Зоркий взор Синдел различил лезвия, тянущиеся из их рук. Но как? Почему? Ведь пока турнир не завершился, Шао Кан не мог вторгнуться в Эдению! Подобное противоречило его собственным правилам! Но тут же Синдел вспомнила, что Шао Кан — лжец, потому и явился раньше срока. Стремительно Синдел вернулась в спальню. Все её вещи слуги уже собрали для отъезда, оставался лишь тот злополучный наряд, в котором она ходила в Нижний город. Не раздумывая королева облачилась в него и, накинув сверху плащ и схватив Кван Дао, рванула к двери, но та оказалась заперта. — Китана! — Синдел ударила по створкам, но Кван Дао отлетел, не вырубив и щепки, а зеленоватое марево блеснуло поверх дерева. «Магия? Но кто посмел?» Времени для раздумий не оставалось! Синдел вернулась на лоджию. Она умела левитировать, а потому решила просто спрыгнуть. Но едва Синдел ступила на парапет, как невидимая сила оттолкнула её. Упав на плиты пола, Синдел ощутила резкую головную боль, которая окрасила мир вокруг переплетением лилового и зелёного. «Вам лучше поспать, королева». — Голос раздался прямо в её голове. Тягучий и хрипловатый. Его она слышала давно, но вспомнила сразу: тот проклятый и наглый колдун Шан Цзун! «Но как?» Ответа Синдел не узнала: она потеряла сознание. А когда очнулась вновь, то поняла, что не может сдвинуться с места. Она по-прежнему лежала на камне, но вокруг пахло иначе: сыростью подземелья и кровью. — Твоё проклятие должно было задеть и мать, и дочь! Но принцесса тебе неподвластна! «Китана?» Синдел попыталась встать, но не смогла даже открыть глаза. Её словно обмотали чем-то незримым и холодным. Какое-то заклятие, поняла королева, но неизвестная сила столь сильно срослась с самой Синдел, что той ничего не оставалось, как лежать и слушать. — Повелитель, — обладатель второго голоса хрипел так, будто его душили, — я недооценил силу королевы. Она полностью поглотила всю скверну, которой должно было хватить на них обеих. Но теперь Синдел ваша, повелитель! Душой и телом! Можете приказать что угодно, и она посчитает, будто сама этого хочет! А девочка? Китана ещё юна, там, где магия не показала эффекта, поможет правильная дрессировка. На пол что-то тяжело упало. Прохрипев, неизвестный продолжал увещевать своего повелителя, и теперь Синдел узнала тягучий голос Шан Цзуна. А значит… его «повелителем» был сам Шао Кан. Она опять попыталась пошевелиться, но безуспешно. Гулкие шаги приближались к ней, и вскоре Синдел ощутила прикосновение. Огрубевшие пальцы скользнули по коже предплечья к шее, лицу, волосам. — Она поседела. — Синдел замерла. Именно этот хриплый голос повторял её имя в жарких и постыдных снах. — Королева — сильная женщина, она до последнего сопротивлялась проклятию, — доложил Шан Цзун. Колдун не приближался. А вот Шао Кан склонился к ней. От него исходил мускусный запах пота и крови. Получается… сражение закончилось совсем недавно? А может быть, оно ещё шло! Может, если она сейчас освободится и убьёт тирана, его легионы отступят? — Я не знал про этот побочный эффект, — продолжил оправдываться колдун. Синдел поняла, что мерзавец Шан Цзун наложил на неё какую-то порчу. Но как и когда? В тот день, когда бросил вызов? Прямо в тронном зале? Больше она не видела того червя! — Она всё равно очень красива. — Подушечки пальцев Шао Кана скользнули от скул ко лбу и подцепили её аметистовую диадему. Раздался звон. — Забери свою дрянь. Нам больше это не нужно. После тех ночей, что я провёл с нею во снах, Синдел уже моя. Прикосновение обожгло полуприкрытую грудь, но Синдел этого и не почувствовала. Значит, диадема была проклята?! А ведь её подарила беженка из Внешнего Мира! Лживая маленькая предательница! И те видения… О Старшие Боги! Шао Кан делил с нею те грёзы? Волна жара окрасила щёки, но, оцепенев, Синдел поняла: не хотела она показать мужчинам, что слышала их разговор. Не желала открывать глаза и смотреть в озёра крови, прочерченные узкой чёрточкой зрачка. — Я возьму её в жёны, — огласил Шао Кан, сминая грубой ладонью её грудь. Синдел забыла даже как дышать. — А принцессу Китану нареку своей преемницей. Это усмирит мятежные настроения недобитых эденийцев. «Замуж? Значит… Джеррода убили», — поняла Синдел. Уголки её глаз наполнились слезами.***
. Синдел стала женой Шао Кана в том же саду, в котором когда-то вышла за Джеррода. Вот только теперь вокруг чернели лишь обугленные остовы стволов, а иссохшая трава под стопами хрустела, будто истёртые в труху кости. Ни крупицы жизни не осталось в некогда благословенной земле. Само небо алело кровью. Королева… Нет, уже императрица не смотрела на мужа. Выжившие эденийцы взирали на церемонию в гробовой тишине. А за их спинами стояли вчерашние беженцы: таркатаны и внешнемирцы. Те самые лживые союзники, что по приказу Шао Кана ударили в спину эденийцам, едва началось внезапное вторжение. Именно так Шао Кан и победил: врос в тело противника, будто паразит, и разрушил всё. Синдел украдкой посмотрела на дочь. Китана стояла около Шивы и, кажется, старалась проснуться от кошмара. «Увы, доченька, это реальность», — горько подумала Синдел и, переведя взгляд на Шиву, буквально пронзила охранительницу ненавистью. Перед этой церемонией та шепнула, что не предавала свою королеву и по-прежнему верна лишь ей. Синдел не поверила в это. Слишком много других шоканов состояло в армии Шао Кана. К тому же Шива выжила, и одно это говорило само за себя. Синдел подняла фиалковые глаза к небу и беззвучно прошептала: «Ради Китаны».***
— Я подготовил подарок для тебя, моя императрица, — произнёс Шао Кан, выводя жену во внутренний двор, устланный первым снегом. Синдел ступала по хрустящему насту ходульной походкой и молчала, являя тирану лишь полную безучастность. Это был верх своеволия, который ныне был ей доступен. Синдел знала: Шао Кана злило такое поведение жены. В своём самолюбии завоеватель был уверен, что она сама падёт ему в объятия с такой же страстью и похотью, как в тех проклятых снах. Но императрица оставалась холодной, будто мёртвая земля под их ногами. Во дворике, куда он её привёл, перед каменным алтарём стоял высокий воин, одетый в алое одеяние синоби. Его лицо почти полностью скрывали повязки, меж которых светились лишь два зелёных омута глаз. — Ямы Плоти Шан Цзуна способны творить чудеса, и я решил, что не должно жизням твоих соотечественников пропадать напрасно. Души всех павших эденийцев, собранные в одном теле, — это чистая мощь, но посаженная на короткий поводок. Шао Кан подвёл её почти вплотную к воину. — Его зовут Ермак, — представил Шао Кан алого ниндзя. — Без сомнения, он может стать сильнейшим бойцом в нашей армии. Но я дарю его тебе, Синдел. Как нового охранителя. Я заметил, что Шива на этом посту тебя более не устраивает. Ну как тебе мой дар? Синдел не хотела поднимать взгляд, но Шао Кан приказал: — Полюбуйся, моя императрица. Это настоящее произведение искусства, согласна? Против воли Синдел посмотрела в светящиеся глаза существа, больше напоминавшего мумию, чем живого человека, и обмерла. Его длинные волосы и бороду обрили, лицо скрыли бинтами, оставив лишь искорёженный в предсмертном крике рот, но она узнала его и поднесла руку к сердцу. — Джеррод… В ответ существо осталось полностью безучастным. Разве что зелёное марево в провале глаз на миг колыхнулось, словно волна в беспокойном море других таких же волн. — Плоть — да, — злорадно признал Шао Кан. — Сосуд для душ, в котором его лишь одна из тысячи. Гордый король Эдении получил то, что заслужил: он навечно заперт в одной клети со своими верными воинами. Смех Шао Кана наполнил звоном голову Синдел, но она всё равно слышала его слова. — Вот только ради того, чтобы хоть на миг вынырнуть из пучины тьмы, ему постоянно приходится сражаться с другими. Но не пугайся, моя императрица: Ермак не тот, кто прежде звался тем именем, которое ты только что произнесла. Он не узнает ни тебя, ни вашу дочь, даже если вас обеих поставить на плаху, а ему дать в руки топор. Он опустит его без колебаний. — Джеррод, — повторила Синдел, шагая вперёд, будто во сне. Шао Кан отдёрнул её. — Ты слышишь меня? — Шао Кан рывком развернул её к себе, пронзая гневным взглядом. Но увидел в глазах жены не то, на что рассчитывал. — Ты же никогда не любила его! С какой охотой мы проводили вместе ночи, ты помнишь? Да, Синдел помнила, но ненавидела то время. Ту себя. — Ты ничем не лучше этой ломанной куклы, — гневно крикнул Шао Кан. — Не веришь, что Ермак больше не твой обожаемый Джеррод? Ну так я докажу! Шао Кан потянул её к алтарю и толкнул на него. Прижал щекой к холодному камню. Затрещала ткань её платья, и морозец коснулся кожи ягодиц и спины. Движением ступни он раздвинул ей ноги и резко вошёл. От боли она прикусила губу и издала стон. — Смотри на него, — хрипло приказал Шао Кан, и Синдел не смогла сопротивляться этому повелению, как ни старалась. Грубая рука опустилась ей на затылок, схватила за волосы, задирая лицо выше. Шао Кан, пыхтя, начал вколачивать её в этот алтарь так яростно, что Синдел казалось, будто её живот, бьющийся о каменный выступ, вот-вот превратится в кровавую отбивную. А Джеррод… Нет, Ермак… просто смотрел на неё в ответ и не двигался. Шао Кан с рыком излился в Синдел. От боли она даже не почувствовала, как он вышел из неё. — Упрямая фригидная сука! — рявкнул Шао Кан и ударил её так сильно, что на какой-то миг Синдел ослепла. — Ну ничего, я найду способ пробудить твою страсть. В конце концов, у меня ещё остался рычажок, который расшевелит даже тебя, супруга. И Синдел поняла, кого он имел в виду. Китану. Лишь дочь держала её в этом мире. Но… что, если в следующий раз этот ублюдок изнасилует её на глазах девочки? Или того хуже… «Я несу опасность для Китаны лишь тем, что живу. Если я понесу от Шао Кана, то необходимость в преемнице с королевской кровью отпадёт», — горько осознала Синдел, ощущая, как липкое семя тирана стекает по бёдрам. Упершись руками об алтарь, она поднялась на дрожащие ноги. Шао Кан, ещё раз ругнувшись, отступил. Синдел окинула взглядом Ермака: на поясе мертвеца висел знакомый кинжал. Синдел сглотнула. Могла ли она выхватить его и убить себя? Нет. Проклятие Шан Цзуна лишило её и такой милости, как физический вред самой себе. И всё же… если «дать ему в руки топор. Он опустит его без колебаний». Синдел повернулась к Шао Кану. — Значит, Ермак — твой дар мне, муж? — спросила Синдел, и Шао Кан удивился. С самой брачной церемонии она не заговаривала с ним напрямую. — Да, моя императрица, — глухо объявил он. — И он убьёт любого, на кого я укажу? Шао Кан криво усмехнулся. — О нет, жена, если удумала натравить Ермака на меня, то не трать время: ни меня, ни Шан Цзуна он не тронет, — хохотнул он. А потом задумался. — Но, может быть, Шиву? Давай заставим этих двоих сражаться друг с другом? Зрелище будет забавным. — Ты прав, муж, — бесстрастно кивнула Синдел. — Меня это порадует. — Значит, Шива? — злорадно переспросил Шао Кан. — Ты велел ей ждать нас за дверьми. Позови её, — согласилась Синдел. — Испытаем нового воина тут же. Шао Кан довольно кивнул и поспешил прочь. Шоканку он тоже не любил. Синдел заметила, что при Шиве император не смел унижать и издеваться над женой. — Ермак, — позвала Синдел своим прежним уверенным голосом. Алый ниндзя прошагал к ней и встал напротив. Синдел ещё раз посмотрела в бурлящее зелёное море его глаз, но узрела лишь хаос. И всё же… она была рада, что видела даже этот признак. Дрожащими пальцами Синдел коснулась бинтов на щеке Ермака. — Джеррод, ты там? — прошептала Синдел, опасливо посмотрев на спину удалявшегося Шао Кана. — Забудь, что я сказала. Ты не слабак, слышишь? Если кто её и слышал, то только сосуд. Зелёные глаза безразлично глядели сквозь неё. Синдел сглотнула, ощутив холод и твёрдость мёртвой плоти под пальцами. — Нужно было прийти к тебе, моя любовь. Примириться… На самом деле, я ведь хотела утешения с тобой, — тихо произнесла она, но поняла, что тянуть больше нельзя. — Ермак, ты слышишь меня? — Да, моя императрица. — Голос воина прозвучал хором из сотни других, слившихся воедино. — Твоя императрица приказывает тебе убить её. — Синдел ждала, но Ермак не двигался. Тогда она приподнялась на носочки, поцеловала его и прошептала: — Джеррод, пожалуйста! Мертвец быстро достал кинжал, провернул его в руке знакомым жестом и пронзил её сердце. Синдел не почувствовала боли, лишь облегчение. — Нет! — выкрикнул Шао Кан, но измученный дух Синдел тут же покинул её тело и то рухнуло у ног Ермака. В тот же миг Земное Царство окутала защитная пелена.