Ему теперь можно
20 ноября 2023 г. в 21:13
Этим зудящим по коже счастьем захлебнуться хочется — как бешеный Уилл припадает к губам, пьет с них ласку, пьет с них вожделение. Они мягкие и уже влажные от слюны, хотя только-только были сухие, на них нет ни трещинок, ни тонких шрамиков — Уолтеру никогда не бывало так горько, больно или страшно, чтобы своими зубами — и до крови.
Это отрезвляет мигом — как от ледяной воды за шиворот, как от окрика профессора Лемана на вечерних лекциях, как от голоса Джейн: «Тебя Майк к телефону».
Какой к черту Майк? Откуда он снова в голове?
То, что Уолтеру никогда не будет позволено в полной мере и во всех подробностях узнать все-все о жизни Уилла — бесит, тошнотой к горлу подкатывает и скребется неприятностью и мурашками по затылку. Снова.
Зато с ним можно то, что нельзя было ни с кем другим до него. Выцеловывать с почти ритуальной точностью ключицы, выбивать звуки — еще стыдные, но только сильнее распаляющие, держаться за руки (даже на людях, если это Кастро), там же, в тесноте и жаре клубов давать волю рукам, но все равно сдерживаться до момента, пока их не скроет комната либо в общежитии Уолтера, либо в съемной квартире, что Уилл делит с Джейн, Лукасом и Макс — потому что прямо здесь, даже в специализированных комнатках, даже в уединенных — слишком стыдно.
Еще Уолтеру можно говорить «Я люблю тебя». В минуты оргазма, в качестве прощания, в качестве приветствия, вместо благодарности, чтобы заполнить возникшую в разговоре паузу. Говорить. Не носить в себе огромным уродливым булыжником, от которого ноги еле ворочаются, не копить и множить в себе, превращая в яд, в отраву, которая вот-вот выжжет к чертям все внутренности, перельется через край и потечет по земле убивать и других, а не давая настояться, выливать сразу же.
Как росу раскладывает на трепетные лепестки туман, так и Уилл на все, что вокруг, сыпет свое «люблю», «люблю», «люблю».
И Уолтер даже ему отвечает. Не так часто, не так ретиво, не так горячно, но всегда тепло и к месту, а от редкости этого слова, оно ощущается его голосом как настоящий подарок.
Уилл так влюблен, что безнадежно пьян. Пьян весь и от всего: от улыбок, от отдающих на солнце рыжим прядей волос, от по-детски мягких, округлых ладоней, да даже от воздуха, что словно густеет от счастья до сладости, когда они вдвоем.
Ямочку на правой щеке он готов, сцеловывать, слизывать, снюхивать. Молиться на нее.
С Уолтером Уилл не боится быть глупым, может громко смеяться, может капризничать и заигрывать. Он чувствует себя собой и свободным. Это замечают даже друзья.
Они все так за него рады!
Джейн обожает Уолтера. Она заранее любит всех людей, но того, кто одним своим присутствием одаривает почти осязаемыми крыльями ее названного брата — сторицей и вне очереди. Она иногда ноет, что ей не удается узнать парня Уилла получше, но он совсем не готов им делиться.
Ему приходилось всю жизнь делать это. Все. Хватит.
Приходя к Уиллу и его друзьям домой, они здороваются, перебрасываются парой фраз и скрываются в комнате. Ему даже плевать, что друзья понимают, что происходит за стенкой. Уилл слишком долго ждал даже просто возможности делать так.
После стольких лет крадучись ему наконец-то разрешено топать.
Целоваться при друзьях еще неловко, но на прощание — не так жадно и головокружительно, как в комнате наедине — можно. Уилл бросает «люблю» и запечатывает на губах еще одно такое же, уже невербальное.
Уолтер улыбается тепло-тепло, поправляет очки и еще раз чмокает в кончик носа прежде чем уйти.
— Майк обещает приехать к нам на неделю после экзаменов, — сообщает Лукас, сразу же вырастающий из неоткуда за спиной, стоит двери закрыться.
Такое часто бывает — Уилл не замечает ничего вокруг, когда Уолтер не дальше пары метров. А если дальше — с готовностью притягивает ближе. Везде. Всегда.
— Один или с Китнисс? — первый по важности вопросы скорее по привычке.
— Кажется, один, — отвечает Лукас, немного озадаченный его реакцией. А чего он ожидал?
— Жаль, она классная.
И эта новость правда не слишком Уилла волнует. Не выбивает из-под ног пол, не переворачивает все с ног на голову, не заставляет метаться из угла в угол в волнении. Его больше будоражит запланированный поход новый клуб в будущую пятницу с Уолтером, чем приезд Майка через пару месяцев.
Ему нравится идея познакомить их: своего парня и друга-первую-любовь. От этого пахнет свежестью, финальной точкой. Полной завершенностью.
Интересно, Уолтер доверяет ему достаточно, чтобы можно было бросить между делом: «Я был немного влюблен в него подростком, представляешь!». Они бы вместе посмеялись над этим, потому что влюбленность в друга-натурала — это то, через что проходит каждый второй юный гей.
Ему теперь можно даже это — смеяться над своими наконец-то прошедшими чувствами к Майку. А это, кажется, ничуть не хуже, чем все остальное прекрасное, что теперь тоже можно.