У смерти синий взгляд

Алым окропляет небо, закат. Улиц Талига, сгустившийся смрад, руки короля несут жителям ад. Медленно движется чёрный отряд, выходцы наглеют, строятся в ряд: «у смерти взгляд синий» — они говорят… Не спать шестнадцать ночей подряд. Под взором синих и алых плеяд, испей до дна, пей, кому говорят! Выпей неудач и одиночества яд. «Тверд и незыблем» — с рожденья кричат; «у смерти взгляд синий» — так говорят… Не терзать себя за протянутый яд. «Будь ты проклят» — губы матери сухо шипят. Не слушать то, что в душе говорят, пока из глубин поднимается ад. Мечты и надежды в закате горят: «у смерти взгляд синий» — они говорят… Кошки из углов грозно шипят: «время не лечит, оправданья — пустяк! Время лишь красит смерти наряд, получишь сполна — сам виноват, жизнь не прощает нарушенных клятв.» «у смерти взгляд синий» — так говорят… Кошки не спят, они верность хранят, только ты оступился — тебя не простят. С черного неба глаза-звезды глядят, по полу гробницы синие ленты скользят. И скалы устало вдали закричат: «у смерти взгляд синий» — они говорят… Дальше лишь стекла с витражей полетят, летит и твоя жизнь, будто снаряд, в ада закат, не рассветный сад. В море тревожно волны кипят, в небе искры молний блестят; «у смерти взгляд синий» — всё твердят и твердят… Ползëт по стене гниль, она вовсе не яд, «Клятва, преступник!» — тебя обвинят, руки собственную душу клеймят. «Я слушался сердца!» — для души препарат, глупый мальчишка, тебя не простят. «у смерти взгляд синий» — так говорят… Смерть скал на изломе, таков твой расклад. Руки тянут клинок, рубины алым блестят, но не блестит когда-то живой, юный взгляд. Ты сам все решил, милый, но наивный дурак, Потомки Лита по ошибкам веками скорбят: ты умер в моменте, когда протягивал яд… У смерти взгляд синий, каков же дурак! Только ты знаешь, какой на вкус яд, крупицы в бокале предвещают закат. Смерть со привкусом стали, смерть на вкус — это яд, Смерть смотрит в зеркало: в отражении твой собственный взгляд…