Inazuma 2050

      Когда небеса разверзлись и на Инадзуму обрушился холодный ливень, Каэдехара Кадзуха вырвался из мимолетного сна. На мгновение, ему показалось, что все вокруг, - современный мегаполис, неоновые огни и гулкий шепот толпы, - нереально, словно призрачное видение. На миг, он увидел совсем другой город: мирный и цветущий, наполненный запахами морского ветра и перестуком деревянных сандалий. Безмятежность…       Он стоял на одной из боковых улочек центрального района, и прямо перед ним цвела пурпурная голографическая сакура. Призрачные лепестки мерцали во влажном воздухе, опадая на блестящий асфальт. Рокочущая музыка вырывалась из-за дверей баров, отмеченных неоновыми вывесками, и в этот ритм вплетался близкий рокот двигателей. В черных небесах ворчал гром и поблескивали молнии.       Кадзуха поднял воротник черно-серой байкерской куртки, не позволяя холодным каплям затекать за шею, на спинномозговой имплант. Мимолетным движением поправив ремень, на котором висел клинок, он медленно двинулся сквозь толпу, отыскивая подходящее место в ряду заведений. Очередное укрытие в бесконечной череде одиноких ночей. Немного коктейлей, немного отдыха для усталых ног. Потом, возможно, драка с одной из многочисленных городских банд, - или случайная девчонка, искательница приключений, лицо которой сотрется из памяти к следующему вечеру. Мимолетная радость среди серых дождливых дней.       Радость? Он действительно подумал об этом? Но это была только иллюзия, - одна из бесчисленных иллюзий этого города. С того дня, когда Пурпурная Молния сразила его лучшего друга, - там, в корпоративных стенах Тенсюкаку, - он больше не чувствовал радости.       Кадзуха разглядывал вывески и баннеры, укрытые под деревянными навесами. Голубой, пурпурный, розовый свет отражался в каждой капле, переливался в прозрачных лужах. Серый сигаретный дым клубился в проемах дверей, где выжидали своего часа зазывалы, - мужчины, женщины и куклы в яркой одежде. Некоторые смотрели на Кадзуху с интересом, другие с опаской или высокомерным отвращением. Ронинов не слишком любили в этом районе, но терпели их присутствие, как неизбежное зло. Бродячие самураи приносили большие проблемы… И большие деньги.       Джинсы и кеды быстро отсырели. Остатки гордости подталкивали в спину, побуждая выбрать лучшее из худшего; но какая, в сущности, разница? Кадзуха слегка усмехнулся, перебирая эту мысль на разные лады. Пожалуй, что бы он не выбрал, ему там будет самое место.       Неожиданно, его взгляд зацепился за что-то знакомое, - холодное и острое, словно сверкающее во тьме лезвие меча. Там, за прилавком с такояки, за облаком пара и одиноким дроном со значком Комиссии Ясиро…       Женщина. Высокая и, должно быть, очень красивая, хотя Кадзуха видел только ее спину. Изящное белое пальто подчеркивало ее фигуру, а волосы цвета воронова крыла спадали почти до пояса. В мерцающем ночном свете они отливали пурпуром. Серебристые капли осыпали ее голову, как жемчужины в короне.       Женщина доедала свои такояки, держа палочки изящными бледными пальцами. Она смеялась, обсуждая что-то с уличным торговцем. Кадзуха почувствовал, как его душу обдало леденящим холодом, смешанным с жаром плавильной печи.       Это не могла быть она… И все же…       Он начал проталкиваться сквозь толпу, лавируя между прохожих в дождевиках, пьяных саларименов, кайраги в стилизованных традиционных шляпах, улыбчивых рекламных кукол. Его взгляд был прикован к темноволосой женщине.       Что он хотел сделать? Кадзуха и сам этого не знал. Окликнуть ее? Положить ей руку на плечо? Выхватить меч? Огонь и лед продолжали бороться в нем, сплетаясь в смертоносном таянии, в бесконечной реакции, мощность которой все нарастала. С того дня в Тенсюкаку, когда Кадзуха впервые увидел ее, в нем боролись ненависть и восхищение. Страсть, не находящая выхода, которую он бессмысленно пытался утопить и заглушить.       Он не успел совсем чуть чуть. Женщина выбросила коробочку в мусорное ведро, сказала что-то продавцу и скользнула в толпу. Кадзуха устремился за ней, мысленно выругавшись. Он поймал себя на том, что дышит тяжело и учащенно, - немыслимое дело для ученика Анемо.       Ее колготки потемнели от влаги, высокие каблуки звонко отсчитывали шаги. Плащ слегка развевался, волосы перебирал ветер. В ушах покачивались и сверкали тяжелые серебристые серьги. Она казалась призрачным видением. Кадзуха мог бы счесть ее голограммой, если бы не видел, как она уплетала мясные шарики.       Через квартал, он почти догнал ее, но женщина замедлила шаг и резко свернула в “Тануки-бар”. Простучав каблучками по ступенькам, она нырнула внутрь сквозь шелестящую завесу разноцветных шариков. Кадзуха последовал за ней, вновь обругав судьбу. Он хорошо знал это заведение. Здесь невозможно было затеять разборки, не столкнувшись с хорошо оснащенной охраной.       Грохочущая музыка обрушилась на него, подобно штормовой волне. Небольшой зал, залитый пурпурным светом, сотрясался от пульсации электро. Толпа офисных работников, сбросив пиджаки, танцевала в ритме, который задавали блестящие, будто лакированные куклы. Одинаковыми, идеально синхронными движениями взмахивая руками и меняя позы с недоступной людям плавностью, они гипнотизировали посетителей. Всем этим управлял диджей, - татуированный мускулистый мужик в маске тануки, который крутил диски на отдельной сцене.       Кадзуха знал от одной из официанток, с которой провел ночь, что диджей и был тануки, искусным в смене формы. Будучи владельцем заведения, он развлекался, каждый вечер запуская ремиксы популярных хитов. Сегодня, в баре долбил жесткий “Они-драйв”, популярный в приморских кварталах.       Оглядевшись по сторонам, Кадзуха увидел свою цель. Женщина сидела на высоком табурете за стойкой, поджав длинные ноги. Пальто она снимать не стала. Казалось, ее занимает лишь содержимое собственного стакана.       Кадзуха двинулся к стойке. Охранник в стилизованной броне, плотно прилегающей к телу, который прислонился к стене и любовался собственными ботинками, поднял взгляд. Увидев лицо ронина, он побледнел и нахмурился. Рука в перчатке двинулась к поясу, где висела шоковая дубинка.       -Неприятностей не будет, - сказал Кадзуха сквозь зубы. - Остынь.       Он подошел и сел рядом с женщиной, которая сделала глоток и повернулась к нему. Потребовалась вся его воля, все умение, чтобы дышать ровно и спокойно. Кадзуха увидел ее безупречное лицо с матовой ровной кожей, с удлиненными фиалковыми глазами, изящными губами. Лицо, которое ему не суждено забыть даже после смерти.       Немыслимо, но это была она. Это и вправду была она!       Сёгун Райдэн. Правительница Инадзумы. Её Превосходительство Наруками Огосё. Глава корпорации “Вечность”.       Она едва заметно улыбнулась. Уголки губ приподнялись в подобии узнавания. В глазах вспыхнули и погасли пурпурные вспышки.       -Я тебя знаю, - сказала она мягким, тихим голосом, который каким-то образом перекрыл музыку. - Ты Каэдехара Кадзуха.       В руку сунули стакан с ледяным коктейлем. Кадзуха сделал глоток, не почувствовав вкуса. Он не помнил, когда заказал напиток и что это было. В голове не было ни единой мысли, - или, вернее сказать, все его мысли крутились с бешеной скоростью, не принося никакой пользы.       -Мастер оружия. - Ее безупречные ногти побарабанили по стойке. - Я думала, ты умер.       -А я думал, вы никогда не покидаете Небоскреб Тенсюкаку.       Удивительно, но его голос не дрожал и не охрип. Подняв глаза, Кадзуха снова встретился с ней взглядом. Это было похоже на столкновение мечей.       -Решили посмотреть на Инадзуму, которую вы создали?       -В каком-то смысле, - ответила Райдэн, чуть склонив голову на бок. - Я ведь несу за это ответственность. За это… И за все, что происходит в мире.       Она подняла стакан и сделала жест, как бы охватывая им бар и все что в нем происходило. Потом вновь улыбнулась. Эта улыбка, которая прежде сковывала Кадзуху, внезапно освободила его. В ней было нечто, что разбудило его дремлющую ненависть, пробудило болезненные воспоминания. Он отодвинул стакан и спросил, - резко, настойчиво:       -Значит, вы готовы… Принять ответственность за все свои поступки? За все, что вы сотворили в минувшие годы? За смерти людей и разрушения, которые…       Он поперхнулся и замолк, натолкнувшись на взгляд женщины. Райдэн изучала его с каким-то особенным вниманием, словно припоминая или прикидывая что-то. Казалось, она была совершенно расслабленной, но Кадзуха явственно ощутил покалывание электричества на коже и напряжение в воздухе. Как и в тот далекий вечер, ему внезапно стало трудно дышать.       -Я припоминаю тот случай, о котором ты говоришь, - наконец, сказала Райдэн. - Но я к нему непричастна. Верить или нет, решать тебе.       -Я и не думал поверить вам. Я был там.       Она вздохнула и соскользнула на пол. Поправила пальто, откинула с плеч рассыпавшиеся волосы. Кадзуха наблюдал за ней мрачными, горящими решимостью глазами. Его рука лежала на тяжелой, холодной рукояти клинка.       Он не должен был колебаться. Только не теперь.       -Давай выйдем во двор, - сказала Райдэн. - Мне нравится это место. Я не хочу, чтобы оно погибло.       Повернувшись на каблуках, она направилась в дальний угол зала. Кадзуха последовал за ней, не убирая руку с оружия и припоминая все детали того, давно минувшего боя. Внезапно, у него пересохло во рту. Кому он собрался бросить вызов, - и зачем? Ради мести? Или ради какой-то эфемерной, почти утраченной надежды? Кого он хотел обмануть, вступив в борьбу с богом?       Остатки гордости подсказали ему, в чем дело. Он должен был бросить вызов Молнии, что бы ни случилось. Долгие одинокие годы вели его к этому дню, к единственному возможному финалу.       Они миновали узкий, пропахший сыростью служебный коридор и вышли во двор, заливаемый дождем. Здесь не было ничего, кроме невысоких кирпичных стен и мусорных баков. Сверху лился разноцветный свет из окон. Где-то рядом рокотали двигатели мотоциклов.       -Итак, - сказала Райдэн, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая. - Ты считаешь, что именно я убила твоего друга, не так ли? Как там его имя? Имя… Не помню.       -Не помните? - глухо спросил Кадзуха.       -Нет, не помню. Да и какая разница? - Райдэн передернула плечами. - Ты говоришь, что был там, но меня-то там не было.       -Ложь!       Его меч оказался в руке быстрее, чем Кадзуха успел осознать собственное движение. Это был кровавый, полыхающий алым светом Кагоцурубэ Иссин, одушевленный меч, шедевр старых оружейников. Моноклинок взвыл, покидая ножны, и вдоль кромки его лезвия побежали блики. Одновременно, ожили позвоночные импланты; инжекторы выбросили в кровь стимуляторы, ускоряя реакции, прогоняя дурноту и легкое опьянение. Вокруг начала формироваться энергия Анемо, разгоняя дождевые капли и закручивая их в маленькие ледяные вихри.       Райдэн вздохнула и отбросила в сторону плащ. Кадзуха увидел черную шелковую рубашку и свободную юбку из дорогой синтетической ткани. Сбоку, на кожаном поясе, висели лакированные ножны с серебряной отделкой.       -Видимо, тебя ничем не убедишь. Что ж, когда слов недостаточно…       Она выхватила из ножен меч, - так стремительно, что взгляд не успел уследить за ее движением. Меч, а не нагинату!       Прежде чем Кадзуха успел осознать этот факт, принять и понять ту мысль, которая все это время сидела в его голове, Райдэн атаковала его. Пурпурный изящный клинок, окутанный разрядами, ударил прямо вперед, целясь в сердце, - со скоростью молнии.       Искусственные мускулы нейроскелета завизжали. Руки отразили удар у самой груди, не спрашивая разрешения у сознания. Алый меч выбросил поток искр, рыча, как зверь. Спустя мгновение, Кадзуха осознал, что его спина врезалась в кирпичную стену. Его отбросило, словно кленовый лист в потоке бури!       Он призвал Ветер, который тугими вихрями ударил из-под ног. Приняв стойку, Кадзуха вновь поднял клинок. Позволив противоестественной энергии полностью поглотить себя, он бросился вперед и провел ответную атаку. Удар, удар, еще один, и еще один, и еще… Кагоцурубэ выл и ревел, как зверь, полностью захваченной боевой яростью, и Кадзуха вторил ему в своей душе. Никогда еще он не дрался с таким ожесточением; ни разу за минувшие годы его не наполняла такая ярость и такое всесокрушающее отчаяние.       Он нанес сотню ударов, но они не достигли цели.       Кадзуха не смог продвинуться ни на шаг.       Райдэн поймала движение его меча, закрутила лезвие и сильно толкнула клинок у самого эфеса. Удар был простым и давно привычным, но его хватило, чтобы выбить ронина из равновесия. Кадзуха поскользнулся, взмахнул мечом, - и упал навзничь, впервые за долгие годы сражений.       Он встряхнулся, попытался встать - и замер. Пурпурный клинок, непостижимо прекрасный, как и его хозяйка, почти касался его груди. В отличие от алого меча, лежавшего в нескольких шагах, исходящего паром и вопящего в агонии, Мусо но Хитотати казался безмятежным. Он слегка, едва заметно, пел на пределе слышимости. Капли дождя, касаясь его лезвия, замирали и повисали в воздухе, соединенные пурпурными микроразрядами.       -Итак, мой бедный, разбитый ронин, - сказала Райдэн мягко. - Пришло время откровения. Попробуй хоть раз за вечер подумать головой, Каэдехара Кадзуха. Ты ведь совсем не глупец, верно?       И осознание, - та мысль, которая все это время пряталась в глубинах мозга, заслоненная отупением, гневом, яростью и печалью, - пришла к нему, словно ледяной дождь. Кадзуха закусил губу, чтобы не застонать от стыда и разочарования. В какой-то миг, он едва не решился насадить себя на меч. Его остановили только глаза, - мерцающие в полумраке, безмятежно спокойные глаза цвета пурпурной молнии.       Меч, а не нагината.       -Ты - не она, - выдохнул Кадзуха с какой-то непонятной благодарностью. - Ты…       -Верно. - Женщина отодвинула меч в сторону и слегка встряхнула им, рассыпая неоновые искры. - Я Эи Райден. Я была той, что создала “Вечность”... И была этой Вечностью изгнана.       Внезапно, она снова улыбнулась, и Кадзуха вспомнил: та, другая, никогда не улыбалась. Никогда.       Неподалеку взвыли сирены Комиссии Тенрё, эхом раскатываясь по ночным улочкам. Райдэн оглянулась через плечо.       -У нас мало времени. Ты хочешь узнать правду, не так ли? Хочешь снова вернуться в дело? Или предпочтешь остаться здесь, на самом дне города?       Она протянула узкую, изящную ладонь. Поколебавшись, Кадзуха схватился за нее и встал на ноги.       -Расскажи мне, что происходит, - попросил он. - И позволь мне…       -Позже, - сказала Эи, глядя ему в глаза. - Нам пора идти. Инадзума ждет.