***
Гвен затрудняется сказать, с какого именно момента отношения Бриджетт и Джеффа покатились по наклонной. В начале всё выглядело таким прекрасным, а их пара пусть и казалась девушке чересчур заигравшимся в «любовную любовь» дуэтом идиотов, но она не могла не отметить, что им было хорошо вдвоём. По крайней мере на сцене, называемой социумом. Что было за кулисами — было известно только им одним. В какой-то момент у готессы начали возникать определённые вопросы к их личной жизни, но вход туда всё ещё был заперт. Дверь открылась далеко не скоро, и Гвен никак не ожидала увидеть за ней подругу с сигаретой и бутылкой пива в руках. Тогда она и подумать не могла, что это было только начало конца. Гвен пришла по зову подруги в незнакомый для неё бар и начала взглядом разыскивать её среди толп посетителей разной степени трезвости. Играющая в зале техно-музыка немного действовала на нервы, как и чьи-то слишком громкие возгласы. Если бы не одна особа, готесса никогда бы сюда не пришла. Продвинувшись немного вперёд, примечает знакомый силуэт у барной стойки и направляется к нему. — О, а вот и ты! Я тебя уже заждалась! — радостно воскликнула Бриджетт, выпивая залпом бутылку с алкоголем. — Оно и видно, — ответила Гвен, подсаживаясь на соседний стул и настороженно оглядывая слегка покачивающуюся девушку. Фокусировать взгляд становилось немного сложнее, а язык уже начинал понемногу заплетаться, но девушка старалась держать себя в узде. Бармен принёс «олд фешен» виски для Гвен и очередную бутылку пива для Бриджетт, сразу сделавшей солидный глоток, заставив подругу нахмуриться. — Вы с Джеффом опять расстались? — спросила готесса, отпивая из стакана. Блондинка медленно кивнула, покачивая в руке бутылку. — Ага. Снова, — пожала плечами она, сделав ещё один глоток. Её ответ прозвучал так, будто эта проблема её совершенно не беспокоила. Собственно, как и тот факт, что с началом их постоянных ссор она стала всё чаще прикладываться к бутылке. — Опять изменил мне, козёл. А ведь он клялся — клялся! — что больше не будет. Что я для него самая любимая и самая лучшая. Что ни на кого меня больше не променяет. Ну да, ну да. С удовольствием оторвала бы ему то, за что он называется мужчиной. А хотя знаешь, что? Пошёл он нахуй. В несколько глотков Бриджетт осушила бутылку, поморщившись и закашлявшись. Это была не самая умная её идея. Готесса горько усмехнулась, наблюдая эту картину. Разочарованная тем, что приятный напиток так быстро закончился, блондинка принялась крутить пустую бутылку в руках, надеясь найти в ней хоть каплю пива. Гвен не смогла отказать себе в сарказме. — Можешь попытаться разбить её себе об голову. Если разобьётся бутылка, значит, ты очень умная, если голова — я тебе сочувствую. Бриджетт ещё немного повертела в руках бутылку, разглядывая её, после чего ударила ей себя по голове. Бутылка, к счастью, не разбилась. Слегка ошарашенная поступком девушки Гвен, поперхнувшись напитком, едва успела схватить её за руки, прежде чем она попыталась проверить свою голову на прочность ещё раз. Взять на заметку — не подавать Бриджетт дурацких идей во время пьянства. Ещё один «олд фешен», ещё полбутылки пива, ещё пара оскорблений в сторону Джеффа, и вот уже теряющая контроль над собой блондинка пристаёт к подруге с объятиями, то и дело пытаясь поцеловать, на что та начала активно сопротивляться. — Ну ты давай трахни меня ещё тут. Можно прямо на барной стойке. Бриджетт вдруг оторвалась от поцелуев, со странным желанием в глазах посмотрев на девушку. Её фраза прозвучала для блондинки как приглашение. Она со шлепком положила руку Гвен на бедро, заставив ту одарить её гневно-возмущённым взглядом, скрывающим под собой волну нецензурной брани. — Рискни. Всё пальцы переломаю. Глупо хихикнув, девушка всё-таки убрала руку с ноги Гвен, уткнувшись лицом ей в плечо, пьяно смеясь. Готесса закатила глаза, тяжело вздыхая. Взять на заметку — не забывать не подавать Бриджетт дурацких идей во время пьянства. — Бармен! Счёт, пожалуйста. Расплатившись за выпивку — свою и её — Гвен схватила девушку за шкирку и потащила к выходу, благо та не сильно сопротивлялась. Шла Бриджетт спотыкаясь, приходилось постоянно следить, чтобы она не поцеловалась с асфальтом. Хотя ей, похоже, было немного всё равно. Поддерживая её, готесса пыталась игнорировать пьяные бредни блондинки, то и дело раздражаясь, если та слишком громко кричала в ухо. С полдороги девушка немного угомонилась — похоже, алкоголь наконец начал покидать её разум. Но шла она всё равно немного неуверенно. — Не боишься попасть в зависимость? — серьёзно спросила Гвен с ноткой тревоги, но Бриджетт не придала этому значения. — Нет, — ответила она даже не задумываясь, громко икнув. — Это же просто для того, чтобы немного расслабиться. Её спутницу, кажется, этот ответ не устроил. — Ты зачастила расслабляться в последнее время. — Не нагнетай. Да, стала выпивать немного. Да, после ссор с Джеффом пью чуть-чуть побольше. Но это же ничего страшного. — Всё начинается с малого. Сначала стакан, потом бутылка, потом десять. И так пока… Бриджетт заставила их обеих остановиться, отпустила держащую её девушку и встала перед ней, пытаясь состроить серьёзный вид, но взгляд у неё ещё немного плыл. — Гвен, я же сказала, не нагнетай. Всё будет хорошо, ладно? Или нет. Давай договоримся так. Я обещаю, что это было в последний раз. Идёт? С этими словами блондинка протянула ей руку, словно пытаясь заключить сделку, в которой надеется победить. Готесса с недоверием посмотрела сначала на руку, потом на немного пошатывающуюся и пьяно улыбающуюся Бриджетт, и затем снова на руку. Сделав глубокий вдох и тяжело выдохнув, она всё-таки пожала ей руку, про себя понимая, что обещанного не случится. — Надеюсь на твою сознательность, Бридж. Очень надеюсь.***
Машина припарковалась недалеко от уже знакомого Гвен бара, который она давно предпочла бы забыть, если бы не одно «но». Это «но» пребывало в состоянии сладкого алкогольного сна, даже не замечая, что лежит близ самой грязной лужи на улице возле бара, откуда её вышвырнули ещё полчаса назад. Выйдя из машины и завидев эту «прекрасную» картину, девушка чуть запрокинула голову назад, закатив глаза и тихо протянув «Бля». Появившийся рядом Трент, только что оставивший своё водительское сиденье, при виде старой знакомой в столь неприглядном месте мог лишь пребывать в состоянии шока. — Ладно, этого я не ожидал. — А я ожидала. Выругавшись себе под нос, Гвен быстрым шагом дошла до свернувшейся калачиком Бриджетт, встала на одно колено, склонившись, и тут же предпочла отвернуться — запах алкоголя был невыносим. Потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами и снова вернуться к непутёвой подруге, что мирно посапывала во сне. Недовольно фыркнув, готесса побила девушку по щекам, что ожидаемо не дало никакого эффекта. Подошедший со спины Трент покачал головой, тяжело вздыхая. Пожалуй, это одно из худших состояний, в которых он предпочёл бы видеть своих старых друзей по шоу. — Кажется, ей не помогает. — Эффективнее только покрутить за соски, но я не буду это делать. Гвен вытащила из кармана джинс маленькую запечатанную салфетку, лёгким движением руки вскрыла упаковку и поднесла к своему носу, после чего скривилась от сильного раздражающего запаха — значит, салфетка с аммиаком не испортилась. Парень даже немного удивился. — Я смотрю, ты подготовилась. — Я теперь всегда готова. Поводив салфеткой рядом с носом Бриджетт, Гвен, наконец, смогла её разбудить. Едкий запах аммиака заставил девушку проснуться и пытаться закрыть лицо руками, но Трент по-дружески ей помешал. Попытав подругу ещё немного, пока та, наконец, не открыла глаза, недовольно мыча, готесса смерила её негодующим взглядом, прекрасно осознавая, что та даже не понимает, что на неё злятся. Она в принципе не могла оценить происходящее вокруг. Теперь начиналась самая сложная часть — заставить её встать и дотащить до машины. Кивнув парню, они взяли девушку под руки и медленно повели её к автомобилю. Они положили Бриджетт на заднее сиденье, где она быстро устроилась на коленях у Гвен, когда та подсела после, и вновь отправилась смотреть свои пьяные сны. Готесса лишь устало вздохнула, подперев голову тыльной стороной ладони, и отвернулась в окно. Трент понимающе покачал головой, завёл машину и направился в сторону дома Гвен. — Это какая-то катастрофа, — прошептала она, переводя взгляд то на спящую девушку в грязной одежде, то в окно, то снова на неё. Она была чертовски зла на подругу, и даже не за то, что та испортила своей выходкой встречу с бывшим парнем, а за то, что это произошло уже не в первый раз. — Прости, что прошу тебя помогать мне с ней. Я бы не хотела ещё и тебя втягивать в это дерьмо, — извинилась Гвен, чувствуя свою вину за происходящее, но Трент лишь пожал плечами. — Ты же знаешь, я не откажу в помощи. Тем более тебе, — любезно ответил он, слабо улыбнувшись, хоть и улыбаться было нечему. Скорее наоборот, стоило бы задуматься о том, как долго будет выветриваться запах алкоголя из машины и во сколько обойдётся чистка сидений, и это были не самые радостные мысли. Девушке оставалось лишь ещё раз поблагодарить его и поглаживать по спутавшимся грязным волосам мирно спящую Бриджетт. — Давно она так? — спросил парень, когда они преодолели уже половину пути. — Уже лет пять, настолько плохо — около года, — печально отозвалась Гвен, вспоминая, что раньше и правда было не настолько проблематично, и, к сожалению, до сих пор не может понять, почему вдруг дорогая сердцу подруга неожиданно начала уходить в многодневный запой. Сейчас она ей точно не скажет, но даже когда вновь проснётся под тёплым одеялом дома у готессы, она будет лишь оправдываться, так и не дав ответа. — Может тогда стоит её в больницу, а не к тебе домой? — Моих лечебных пиздюлей ей будет с самый раз. Трента заставила улыбнуться своеобразная забота его бывшей девушки об их общей подруге. Ему хорошо было известно, что Гвен порой может выражать свою любовь и заботу странными для кого-то способами. Если бы ей было всё равно, стала бы она столько лет вытаскивать Бриджетт из этого дерьма? Он думает, что нет. И даже если утром готесса всё-таки проведёт подруге сеанс психотерапии с участием собственных кулаков, Трент точно знает, что потом она сама же и извинится, пусть и с упрёком в сторону блондинки. — Она обращается за помощью только к тебе? — Похоже на то. По крайней мере я не помню, чтобы она упоминала кого-то из других своих знакомых, кто забирал бы её с собой после того, как она напьётся вусмерть. Так что это либо я, либо её мать. — Кажется, она разглядела в тебе своего спасителя. — В таком случае, мне не помешал бы ассистент, — недовольно фыркнула девушка, понимая, что даже если бы кто-то, кроме неё, заботился о Бриджетт, меньше волноваться она бы не стала. Трент это тоже быстро сообразил. — Ты ведь знаешь, что всё равно не бросишь её? Как бы ты ни устала. Гвен вздохнула и снова посмотрела на девушку, убрав ей с лица мешающую прядь волос. Милая, когда спит. И так обидно видеть, как столь светлый и близкий человек сам роет себе яму, а ты не в силах его отговорить. — Разве я могу? — тихо произнесла она, зная, что даже если это будет бессмысленная борьба, она будет пытаться сделать всё возможное, лишь бы не дать Бриджетт полностью погибнуть от собственных рук. Трент улыбнулся, по пути наблюдая за тем, как Гвен бережно поглаживала девушку по плечу, словно боясь потревожить её сладкий сон. Злоба на неё уже отпустила девушку, остались лишь сожаление и тоска. Машина плавно двигалась вперёд по дороге домой, снаружи закапал дождь, словно усиливая всеобщую печаль. Взглянув в зеркало заднего вида, парень заметил, что и сама Гвен задремала от усталости, прислонившись головой к боковому стеклу. Эта картина показалась ему в какой-то степени милой. — «Как бы ни сложилась её судьба, она в надёжных руках».***
Бриджетт выглядела ужасно разбитой несмотря на спокойную ночь в тёплом уютном доме. Голова только недавно перестала болеть, но тело всё ещё вздрагивало, вспоминая бушевавший вчера ливень, под которым сидела девушка в ожидании чуда. Правда, путь к спасению пришлось прокладывать самой по уже знакомой дороге, благо в конце её всегда ждали. Гвен любезно предложила подруге сухую одежду в обмен на полностью промокшую, дала самое тёплое одеяло и подушку, чтобы спать на диване в гостиной было удобнее, а сейчас готовила незамысловатый завтрак, состоящий из тарелки с печеньями и двух кружек кофе. — Я побуду у тебя недолго? Мне надо немного прийти в себя, не хочу возвращаться домой в таком виде, — эта просьба уже давно стала не новой, Гвен оставалось лишь пожать плечами и согласиться, понимая, что Бриджетт и правда нужно время собраться с силами. — Знаешь, я думаю, всё наконец-то закончилось, — с надеждой вздохнула блондинка, предаваясь неприятным воспоминаниями о том, как всё начиналось и чем в итоге закончилось. — Я больше не вернусь к нему. Там для меня больше ничего не осталось. — От тебя тоже мало, что осталось, — грустно усмехнулась готесса, заставив подругу слабо улыбнуться. — И правда… Но знаешь… Всё и правда кончено. Совсем. — Эту фразу я слышала шесть месяцев назад, — с ноткой привычного сарказма ответила Гвен, заваривая себе неприлично крепкий кофе, Бриджетт снова глупо улыбнулась, в сердце слабо кольнула вина. — И пить надо бросать, иначе человеком быть перестану. В этот раз точно брошу. Надо только найти сил взять себя в руки. — А эту — три месяца назад. Бриджетт умоляюще взглянула на подругу, понимая, что все её слова абсолютно беззлобны, хоть и резали слух неприятной правдой. Закончив с кофе, Гвен протянула девушке чашку, после чего предложила последовать в гостиную, прихватив с собой тарелку с печеньем. Тарелку поставили на кофейный столик, а сами сели на диваны друг напротив друга. Готесса пребывала в глубокой задумчивости, медленно расправляясь с содержимым кружки, пока её привычная уже гостья с большим аппетитом уменьшала количество печенья каждые пару минут. В голове крутилось много неприятных мыслей и много тяжёлых слов, которые ей придётся вскоре сказать, от чего лицо её становилось всё более мрачным. Бриджетт заметила не сразу, будучи увлечённой едой, но как только разобралась с ней, поняла, что ничего хорошего её не ждёт. Поправив золотистые волосы и приняв серьёзный вид, она дала понять, что готова. — Нам надо серьёзно поговорить, — уже по тому, насколько строгим тоном Гвен сказала эту фразу, было ясно, что этот разговор будет отличаться от всех, что были раньше. Бриджетт занервничала. — Я не буду спрашивать тебя, сколько ещё это будет продолжаться, я слышала ответ на этот вопрос миллионы раз. Я спрошу о другом: сколько ещё ты хочешь валяться в этом дерьме? Девушка прикусила нижнюю губу, забегав глазами. Очевидный ответ крутился на языке, но она знала, что не его хочет услышать Гвен. — Я уже сама устала от этого, ты знаешь. Я хочу закончить это как можно скорее. — Не похоже, что ты активно к этому стремишься. Бриджетт виновато кивнула. — Мы с Джеффом расстались. На этот раз с концами, правда. Он всё это время искал девушку на стороне и нашёл, пусть теперь ей лапшу на уши вешает, я больше не вернусь. Никогда. На этот раз правда никогда, — она немного помолчала, задумавшись, а затем продолжила немного растеряно: — С алкоголем я тоже завязываю. Я не хочу больше быть тем чудовищем, в которое он меня превращает. Мне страшно смотреть на то, что он делает со мной. И мне ужасно стыдно перед мамой, перед тобой за то, что доставляю вам столько проблем. Я знаю, я уже обещала исправиться, но в этот раз всё будет иначе, правда. Гвен в лице совершенно не менялась, даже выглядела равнодушной, Бриджетт понимала почему — во всём этом она клялась уже не первый раз. И пусть сейчас она была искренна и уверена в своих словах, убедить в них подругу будет гораздо сложнее. — Почему я должна сейчас поверить в эти слова? То, что в этот раз ты дошла до меня на своих ногах и в своём уме, а не как обычно, это, конечно, уже какое-то достижение, но ещё ничего не доказывает, — пожала плечами Гвен, приняв свою любимую позу — со скрещенными на груди руками. Бриджетт не могла это оспорить. Слишком долго она кормила готессу обещаниями исправиться, не удивительно, что больше она ей не верит. Но и доказать серьёзность своих намерений она не могла — в душе она всё-таки понимала, что малейшая неудача или призрак прошлого заставит её снова окунуться в тёмную пучину зависимости. Девушка заметно поникла, осознавая свою беспомощность. Гвен лишь покачала головой. — Мне бы хотелось, чтобы ты поимела больше уважения к себе и к нам с твоей матерью. Думаю, мы не заслужили тратить столько нервных клеток из-за твоего пьянства, — она сказала это без упрёка, но с тоской и сожалением. — За эту неделю твоя мама позвонила мне пять раз. Думала, что ты у меня. Мне пришлось пять раз её огорчить. Она уже хотела писать заявление в полицию о твоей пропаже, — Бриджетт была готова провалиться сквозь землю от стыда, вжимая голову в плечи. — Я уже позвонила ей, сказала, что ты в порядке. — Спасибо, — тихо выдавила девушка, в очередной раз ругая себя за то, что заставила всех волноваться за неё. Её продолжительные запои и раньше доставляли немало проблем, но то, что она сейчас услышала, заставило её содрогнуться. Гвен лишь устало вздохнула в ответ. — Я надеюсь, хоть работа пытается отвлечь тебя от этого дерьма. Бриджетт вдруг странно закашлялась, готесса вопросительно вскинула бровь. Блондинка стыдливо отвела взгляд в сторону, нервно потирая горло. — Меня уволили три месяца назад. Взгляд Гвен выражал злобу и недоумение одновременно. Этого она услышать не ожидала, ведь была уверена, что хотя бы с работой у Бриджетт проблем нет. Верила хотя бы потому, что она сама её в этом уверяла. — Я врала, прости, — виновато опустила голову блондинка, боясь гневного взгляда подруги. — Я жила на деньги Джеффа всё это время, пока мы ещё были вместе. И на деньги мамы тоже. И в долги влезла и все их пропила. Бриджетт осторожно подняла голову и почти сразу была готова пожалеть об этом, нарвавшись на наполненный жаждой убийства взгляд Гвен. Руки у неё и правда чесались в желании отвесить блондинке пару крепких оплеух, но понимала, что это бессмысленно. Девушка выдохнула и даже немного прорычала что-то, но быстро успокоилась. Она долго молчала, словно выбирала вердикт и наказание в своей голове. Блондинка ожидала контрольный выстрел в голову, но получила лишь вопрос: — Ответь мне, Бридж: тебя достало всё это? Девушка виновато сглотнула и кивнула, с надеждой посмотрев на неё. — Очень достало, правда. Я не хочу этого больше. Помоги мне, пожалуйста. Дай мне ещё один шанс. Гвен молчала, лишь внимательно смотрела на блондинку, заставляя её нервничать всё сильнее. Раньше, когда они разговаривали и она в очередной раз обещала, что не нарушит слова, она была уверена, что та её простит и примет вновь. Но сегодня, после всех сказанных слов, после всех откровенных признаний, вера в прощение вдруг пошатнулась. Она готова была расплакаться. — Гвен… — Слушай внимательно. Я даю тебе неделю, чтобы оклематься. Потом отвезу тебя домой, будешь опять в ногах прощение у матери просить. А потом… Ты едешь со мной в клинику лечить свою зависимость. И будешь ты там столько, сколько понадобится. Пока не выгребут всё говно из твоей головы и твоего организма. Как выйдешь из рехаба, начнёшь искать новую работу. И забудешь нахер про алкоголь, про Джеффа и про всё остальное дерьмо. Я ясно выражаюсь? — Р-рехаб? — со страхом в голосе спросила она, словно умоляя, чтобы ей это послышалось, но взгляд Гвен говорил об обратном. — Да. Я уже обзвонила несколько клиник по городу, завтра поеду узнавать подробности. — Н-но зачем? Я ведь могу… — хотела начать оправдываться Бриджетт, но Гвен её резко оборвала. — Нет, Бридж, ты НЕ можешь. Ты ничего не можешь, ты НЕ справляешься. Ты не можешь держать себя в руках, чтобы не напиться в говно и не валяться пьяной на улице. Ты только обещаешь, что такого больше не будет, но угадай, что потом? Ничего. Абсолютно. Всё начинается по новой и даже тебе от этого противно. С каждым словом Бриджетт всё сильнее вжимала голову в плечи, словно пытаясь сжаться до размеров маленького комочка и желая спрятаться в тёмный дальний угол. Правда тяжёлым грузом давила на неё, едва не вжимая в диван. Девушка начала невольно вздрагивать с каждым новым словом подруги, что била прямо в сердце, не оставляя надежды на милость. — То, что ты просто отсыпаешься у меня дома, ничего не даёт. Приходишь в себя, чтобы потом опять уйти в запой и снова проснуться здесь. И хорошо, если здесь, а не на помойке. Дальше будет не мой дом, Бридж. Дальше будет морг, — Гвен сделала паузу, чтобы оценить реакцию девушки, что словно запуганный котёнок большими зелёными глазами смотрела на неё, безмолвно прося пощады. Девушка вздохнула, после чего продолжила мягче, но не менее серьёзно: — Я не вижу другого выхода, Бридж. Только там тебя могут спасти. Иначе это будет продолжаться и… когда-нибудь это закончится паршиво. А я не хочу видеть для тебя такой конец. Бриджетт нервно сглотнула, опустив голову и отведя взгляд. Гвен была права во всём, а правде в глаза смотреть очень тяжело. Как и тяжело принять её. Но иного выхода и правда больше нет. Девушка робко подняла глаза, чтобы посмотреть на подругу — та выглядела на удивление спокойной, хотя внутри у неё бушевал океан эмоций. Бриджетт медленно кивнула и тихо, неуверенно произнесла: — Да, ты права. Прости меня. Я… Поеду с тобой в клинику, я согласна. Я просто… Я… Хочу сказать «спасибо» за ещё один шанс. Гвен кивнула и тяжело вздохнула, прикрыв глаза, недолго молчала, после чего ответила с тоской в голосе: — Бриджетт… Это твой САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ шанс. Буквально самый последний, — она сделала небольшую паузу. — Если даже после этого ты сорвёшься, я уже не смогу тебя спасти. Бриджетт неуверенно кивнула. Эти слова прозвучали как смертный приговор, не подлежащий обжалованию. Они словно отрезали иные дороги, но что ждёт в их конце? Только пропасть. Оборачиваться назад больше не имеет смысла, там лишь пустота, впереди — тернистый путь к спасению, сквозь боль, кровь и слёзы. Девушка тяжело выдохнула. — Я поняла. Я тебя не подведу, я обещаю. Она склонила голову вниз, всё ещё слегка вздрагивая. Ей тяжело было принять всё сказанное, и тяжелее было лишь чувство вины и стыда, сжимающие сердце. Но Гвен была права — если не сейчас, то никогда, и тогда больше никто не сможет ей помочь, даже она. А сейчас, пока она в её заботливых руках, надо пересилить себя и заставить бороться, как бы ни было страшно. И пугает её не рехаб, и не всепожирающая яма алкогольной зависимости, если она всё испортит. Нет. Она боится остаться одна, без неё. Боится предать её доверие в последний раз. Самый последний раз. Готесса, наблюдающая за реакцией подруги и не сводя с неё тяжелого взгляда, вздохнула, после чего сунула руку в карман джинс, вытащила оттуда телефон в милом голубом чехле, и кратко бросив «Лови», кинула его в сторону Бриджетт. Та неуклюже поймала гаджет, с удивлением признав в нём свой смартфон, о котором она и думать забыла. — Позвони пока маме от своего имени, скажи, что у тебя всё в порядке. Мне надо покормить Люцифера, — с этими словами Гвен поднялась с дивана, похлопала девушку по плечу и удалилась из гостиной. Бриджетт неуверенно кивнула в ответ, трясущимися руками сжимая телефон и не решаясь сделать звонок. К горлу подкатывал тяжёлый горячий ком стыда, перекрывающий дыхание, глаза старались не смотреть на экран. В голове в очередной раз всплывают картины, как мама дома захлёбывается слезами, не зная, в какой на этот раз канаве валяется её пьяная дочь; как Гвен за шкирку волочит её домой, повезёт, если не в грязи и не в блевотине; как потом так же рыдает, прося у матери прощения и в очередной раз обещая, что этого больше не повторится. Но всё всегда заканчивалось одинаково. Как и сейчас. На глаза навернулись жгучие слёзы, с трудом контролируя всхлипы, Бриджетт пыталась успокоиться. Надо взять себя в руки, но как же это тяжело, когда ты снова облажался. Снова будут слёзы, снова мольбы о прощении. Стыд сильнее сдавливает горло невидимой горячей рукой. Вина засела в сердце и словно пытается разорвать его осколками стекла. Давно не было так больно, как сейчас. И эта боль — справедливое наказание за вновь преданное доверие. Его остаётся лишь с мужеством принять. С трудом успокоившись, сделав несколько вдохов и выдохов, запрокинув голову на спинку дивана, Бриджетт утирает слёзы и набирает номер. Предательски долгие гудки, но наконец на том конце провода она слышит взволнованный женский голос, беспокойно, но с любовью зовущий её по имени. — Привет, мам, это я. Со мной всё хорошо. Я… Я у Гвен, как всегда… — слова давались с трудом, и хоть облегчение и благодарность в голосе матери должны были её утешить, слёзы вновь катятся по щекам, заставляя нервно улыбаться. Закрывает свободной рукой глаза и дрожащим голосом умоляет её простить. Она готова провалиться сквозь землю, как и каждый раз в эти моменты, и только заботливые слова матери помогают полностью не впасть в отчаяние. Бриджетт ещё долго извинялась и объясняла, почему её не было так долго и где она была, пока на той стороне уставшая, измотанная страхами женщина постепенно успокаивалась. Она лишь отвечала, что не держит на неё зла, просто боится, что когда-нибудь это может плохо закончится. Девушка всхлипнула, утирая слёзы, обещая, что на этот раз всё изменится. Гвен вернулась как раз к концу разговора, застав вздрагивающую с последними всхлипами девушку с телефоном в руках. Она подсела рядом, приобняв её за плечи. Бриджетт пару минут просто смотрела в стол, переваривая произошедшее, после чего перевела взгляд красных и опухших глаз на Гвен, молча говоря «спасибо». Она ничего не сказала, лишь нежно обняла, забирая с собой печаль и тревоги.***
Короткий звуковой сигнал кофейного автомата сообщал о том, что заказанный кокосовый латте с сахаром готов к употреблению. Бриджетт поправляет лямку рюкзака, берёт стакан и с нескрываемым наслаждением избавляется сначала от сладкой пенки, покрывавшей, как мягкая воздушная шляпка, бодрящий напиток, а затем делает несколько глотков и отходит к стойке недалеко от местного кафетерия. Широкие панорамные окна открывали потрясающий вид на изумительный хвойный лес снаружи, переливавшийся всеми оттенками зелёного и голубого, чьи деревья острыми пиками пытались коснуться неба. Ей очень нравилось ходить поблизости во время прогулок. Запах свежей хвои кружил голову и дарил внутреннее умиротворение. И странное чувство скорой свободы. Девушке было даже немного грустно осознавать тот факт, что она больше не полюбуется этим прекрасным пейзажем. Но пора возвращаться домой. Отпив немного, обратила внимание на входящего в здание мужчину, едва стоявшего на ногах. С опухшим и заросшим грязной бородой лицом, в потасканной рваной одежде, стоял он только благодаря поддерживающим его по обе стороны женщинам — вероятно, жена и мать. Он пытался им что-то сказать, но выходили лишь невнятные пьяные звуки, на что его родные могли лишь покачать головой и тащить его дальше. Эта неприятная картина заставила Бриджетт вздрогнуть. Она вспомнила, как больше полугода назад приехала сюда в сопровождении матери и Гвен, пытавшимися её успокоить. Хоть место и выглядело весьма доброжелательно и может даже уютно, девушку не покидала мысль, что её ведут сюда как заключённого, сдавшегося по доброй воле. Сто раз во время чтения договора и озвучивания всех необходимых услуг и условий её посещала мысль сбежать оттуда как можно скорее. Гвен будто могла уловить её мысль, держа её за руку всё это время, это немного успокаивало. Напомнив самой себе, что иного шанса больше не будет, дрожащей рукой подписала все бумаги и попрощалась с дорогими людьми. Первые несколько дней казались Бриджетт невыносимыми. Или же она сама хотела, чтобы они таковыми казались. Но она быстро поняла, что тут ей не желают зла и позволила полностью отдать себя добрым людям в белом. Уколы, таблетки, групповая и индивидуальная психотерапия — со временем это перестало пугать и даже вселяло надежду полностью избавиться от кошмарящих её жизнь мыслей и привычек. Самым тяжёлым оказалось перестроить себя на новый лад. Научиться не прощать предательств, научиться не давать вторых шансов тем, кто их не заслуживает, научиться уважать и любить себя. У доктора было поистине железное терпение, благодаря которому ей, наконец, удалось признаться в собственных слабостях и найти в себе силы их преодолеть. «Прямо как Гвен», — подумала она как-то о докторе после очередного сеанса психотерапии. Гвен… Взгляд Бриджетт вновь вернулся к окнам и вдалеке она заметила приближающийся к клинике знакомый мотоцикл. Как только железный конь остановился, а его всадник снял с себя шлем, девушка не смогла скрыть улыбки. Войдя в зал клиники и заприметив стоящую за стойкой знакомую фигуру, Гвен одарила её взаимной улыбкой и самыми тёплыми объятиями. Обе позволили себе даже немного поплакать после долгой разлуки. Найдя в себе силы всё-таки разорвать объятия, блондинка быстро расправилась со своим напитком, купила для девушки её любимый кофе и обе вернулись обратно к стойке. Бриджетт не могла отвести мечтательного взгляда от готессы, про себя отмечая, что чёрно-красный костюм ей очень идёт. Та в свою очередь задумчиво размешивала палочкой кофе и, судя по улыбке на её лице, думала она о чём-то хорошем. — Ты, наверное, ждала этого момента с самого первого дня? — спросила Гвен, сделав глоток. Бриджетт кивнула в ответ, продолжая блаженно улыбаться. — Ты даже не представляешь насколько. Хотя здесь оказалось не так плохо, как я себе представляла. Люди тут приятные, свободного времени много, можно заняться чем-то полезным, и на улице очень красиво. Я и правда, как будто очистилась изнутри. — Если ты хочешь остаться, я могу уехать, — с озорной улыбкой произнесла готесса, на что девушка сразу толкнула её в плечо, обе не смогли сдержать смеха. — Знаешь, — сказала вдруг блондинка, подняв вверх указательный палец. — Кое чего им тут всё-таки не хватает. — М? — Не хватает кого-то, кто постоянно жужжит у тебя над ухом со своими саркастическими шуточками и нравоучениями. В этот раз приходилось защищаться уже Бриджетт, ибо получать удар от руки в мотоциклетной перчатке как-то не хотелось. Ей несказанно повезло, что вторая рука Гвен была занята кофе, и ей пришлось промахнуться, чтобы его не пролить. Готесса в ответ пообещала засунуть девушку в другое схожее с этим заведение, на что та только рассмеялась. Отпивая кофе и отмечая жизнерадостный настрой Бриджетт, девушка не могла не улыбнуться. Она и забыла, когда видела её такой счастливой в последний раз. Что-то тёплое внутри согревало душу, понимая, что самое плохое осталось позади. — Никогда не думала, что за двадцать шесть лет своей жизни когда-нибудь окажусь в рехабе, — вдруг вздохнула блондинка, уставившись в стол. Всё-таки было обидно потратить несколько месяцев жизни на исцеление собственной души, но в том, что она едва не уничтожила саму себя, лишь её вина. Гвен отхлебнула кофе. — Жизнь порой принимает очень странные обороты, — согласилась она, покачав головой. — Иногда может показаться, что несправедливые, но я думаю, это расплата за причинённое зло, в том числе за зло самому себе. — Карма. — Именно. Бриджетт кивнула, соглашаясь, и перевела взгляд в сторону окон, к лесу. Он ей о чём-то напомнил. — Знаешь, я много думала о разном в свободное время. Вспоминала, как оно было раньше — моя жизнь до всего этого дерьма. Там было столько хороших воспоминаний, что сейчас они кажутся такими далёкими и нереальными. Я скучаю по этим моментам, — она вздохнула и с просьбой посмотрела на готессу. — Я бы снова хотела увидеть пляж. Он ведь мне как второй дом. Я так давно не была там. Последний раз лет пять назад, наверное, если не больше. Уже, кажется, забыла, как на доске кататься. Но… Я хочу снова побывать там. Почувствовать тёплый песок под ногами… Девушка снова вздохнула, предаваясь каким-то счастливым воспоминаниям из прошлого, когда она ещё не была такой уставшей и замученной. Гвен заметила тоску в её взгляде, и её саму вдруг накрыли воспоминания. Хоть она и злилась на Бриджетт за то, что та всякий раз нарушала своё слово, её искренняя благодарность каждый раз после прощения заставляли её думать, что она поступает правильно. Её улыбка была лучшей платой за проделанные труды. И Гвен сделает всё, чтобы увидеть её снова. — Когда-нибудь обязательно. Бриджетт мечтательно улыбнулась в ответ, вымолвив тихое «спасибо». Она не сомневается, что когда-нибудь готесса выполнит для неё эту просьбу. Та выпила почти остывший кофе и немного задумалась. — Херня, а не кофе, — выпалила вдруг Гвен, выбрасывая пустой стакан и заставив девушку рассмеяться. По этой части готессы она тоже безумно скучала. Как и та скучала по своей недотёпе. — Ну что, домой? — Да, домой.***
Песок был всё ещё немного тёплым и приятно щекотал идущие к солёной воде босые ноги. Затянув рукава до локтей, а штаны до колен, Бриджетт шла к утопающему в золотых лучах закатного солнца морю. Оранжево-красное вечернее небо плавно переходило в слабые жёлтые оттенки, прежде чем вернуться к более тёмным тонам, сливаясь с водной гладью. Лёгкий прохладный ветер бережно игрался с собранными в аккуратный хвост волосами и придавал девушке сил. — Есть какое-то конкретное пожелание? — Да, есть одно место. Там почти не бывает людей, особенно по вечерам. Холодная вода коснулась голых ног аккуратно, словно боясь спугнуть старого друга после долгого расставания. Бриджетт заворожённо смотрела вдаль, где пока ещё согревающее вечернее солнце уходило далеко за горизонт. Она чуть наклонилась, зачерпнув воду руками, что быстро покинула их, оставляя девушку ни с чем. Нет. Кое-что она всё-таки оставила. Эти чувства. Бриджетт не могла их объяснить. Это было что-то очень родное и близкое, что пряталось глубоко внутри последние годы, гонимые страхом и болью. Что-то очень знакомое, согревающее, что ждало момента, когда она придёт и разгонит тучи в своём сердце, вновь приглашая к себе. Что-то светлое и радостное разливается по телу странным, но таким приятным и долгожданным теплом. Бриджетт не смогла сдержать улыбки. Обернувшись назад, заметила, как ожидающая её Гвен так же блаженно улыбается и просто наслаждается её вновь обретённым счастьем. Та кивнула ей, давая понять, что всё в порядке. Готессе не хотелось отвлекать её от столь близких и тёплых сердцу моментов. Девушка улыбнулась ещё шире и снова посмотрела вдаль. Вновь повеяло прохладой. Бриджетт запустила руку в золотистые волосы и сняла резинку, позволяя ветру ласкать её локоны. Разведя руки в стороны, набрав воздуха полную грудь, кричит, что есть мочи, так, чтобы услышало море и солнце, как она рада снова быть здесь. Новой слабой волной касается оно её ног, давай понять, что ждали её возвращения. С губ срывается самый чистый и искренний смех, она падает на колени, несмотря на холодную воду, и снова кричит вдаль. Наконец-то она дома.***
— У меня для тебя подарок! Посмотри! Бриджетт протягивала Гвен красивую подарочную коробку её любимого чёрного цвета. Она была небольшой, из-за чего готесса предположила, что это какое-то украшение. Она любезно приняла подарок и медленно начала распаковывать под пристальным взглядом блондинки, с нетерпением ожидавшей её реакции. Девушка, наконец, открыла коробку и вытащила из него ошейник, украшенный маленькими цепями и клёпками. Недолго думая, она надела его себе на шею, после чего повернулась к Бриджетт, игриво улыбнувшись. — Ну, как я выгляжу? — Очень круто! Красиво и немного сексуально. Обе рассмеялись, немного смутившись. — Я бы хотела подарить что-то более красивое и интересное, но за три месяца работы отложить много не получилось, надо было раздавать старые долги, — призналась блондинка, виновато почёсывая затылок. — Но к твоему дню рождения я обязательно успею приготовить для тебя что-то крутое! — Ты сама как подарок. Хотя скорее даже как сюрприз. Никогда не знаешь, что выкинешь в этот раз, — подколола готесса, заставив девушку смущаться и толкнуть её в плечо. Они провели время за чаем и кофе, поедая принесённые Бриджетт разные вкусности. Предавались воспоминаниям, плохим и хорошим, подшучивая и подбадривая друг друга, наполняя дом смехом. Вечер девушки провели за просмотром фильма, который не понравился ни одной, ни другой. Он был просто поводом подольше побыть вместе. На экране мелькали картинки, Бриджетт положила голову на плечо Гвен, совершенно не увлечённая происходящим на экране, готессе тоже было всё равно. Обе размышляли о чём-то своём. Фильм решил закончится раньше положенного, когда экран телевизора внезапно погас вместе с пропавшим по всему дому светом. — Блядский генератор, — недовольно бросила Гвен, вставая с дивана. — Прости, я сейчас вернусь. Используя телефон как фонарик, девушка покинула комнату, что-то бурча себе под нос. Бриджетт тихо хихикнула, провожая взглядом подругу. Такой очаровательный момент испорчен, но блондинка мечтательно улыбнулась. Или же ещё нет? Света так и не появилось несмотря на то, что прошло уже достаточно времени, чтобы его вернуть. Ответ стал очевиден, когда Гвен вернулась обратно со свечами в руках. — Ладно, кажется, я не могу починить всё на свете. Завтра вызову электрика. А сейчас помоги мне расставить свечи. Не хочется тратить заряд телефона. Свечей было достаточно, чтобы расставить их по всему дому и ещё осталось украсить ими кофейный столик, за которым они сидели. Готесса вздохнула с ноткой обиды, а Бриджетт, кажется, вовсе не была разочарована, заворожённо наблюдая за маленькими колышущимися огоньками. — Вечер при свечах. Это так романтично, — улыбнулась она, но подруга, кажется, не разделяла её идей. — Ага, не хватает только станцевать, — саркастично буркнула Гвен в ответ. А ведь это мысль. Бриджетт встала с дивана и сделала несколько грациозных движений, кружась и вальсируя, после чего протянула руку готессе, приглашая на танец. Девушка сначала с изумлением, а затем с нескрываемым интересом посмотрела на подругу, но руку всё-таки взяла, встав с дивана и приобняв блондинку за талию, та улыбнулась в ответ и начала понемногу её вести. — Вальс? — А почему нет? — Ты же не умеешь танцевать. — Научилась, пока пребывала в одном очень интересном месте. А ты, кажется, всё такая же деревянная. Я поведу. — Ну уж нет. Ни за что. — Хорошо. Тогда слушай и запоминай. Бриджетт двигалась плавно и грациозно в противовес неловким и грубым движениям Гвен, старавшейся выполнять все указания. Её неуклюжесть вызывала у блондинки неподдельный смех, но та на неё не злилась. Спустя несколько попыток, готесса всё-таки смогла выполнить все движения так, как нужно было, кружась вместе с девушкой вокруг дивана и стола в полумраке. Почти все свечи рядом потухли одна за одной от движений воздуха, вызываемых танцем, осталась лишь одна стойкая свеча, которая почти догорела. Ещё одно движение, они останавливаются, и Бриджетт расслабленно выгнулась немного назад, удерживаемая крепкими руками готессы, чуть склонившей лицо над ней. Так близко. Нельзя упустить шанс. Едва дыша, боясь спугнуть момент, медленно тянет руку к щеке девушки, та не двигается, будто прося продолжить. Бриджетт притягивает к себе и нежно касается её губ, Гвен не возражает, наслаждаясь моментом. Готесса подхватывает её, заключая в тёплые объятия, страстно целуя, пока догорающая свеча скрывает влюблённых в темноте.***
— Знаешь, Гвен, когда я была маленькой, я мечтала о пышной красивой свадьбе, как в сказке. Огромный бальный зал, много гостей, мой жених, что подарил бы мне обручальное кольцо. И я, в красивом белом платье с букетом цветов в руках и фатой на голове шла бы к алтарю. Обещала бы быть с ним и горе, и в радости, и поцеловались бы мы так нежно и сладко, как никогда в жизни, и жили бы долго и счастливо. Щёлкнув садовыми ножницами, Гвен взяла в руки белую розу, принявшись разглядывать цветок. Этот тоже показался ей очень красивым, и она с довольной улыбкой положила его к остальным на небольшой столик, который она достала из гаража. Ещё один цветок, и импровизированный букет будет готов. Девушка была в предвкушении и с некоторым волнением в груди представляла, как вручит Бриджетт эти белые розы вместе с небольшим подарком. Может, это не самый романтичный букет, который приходилось получать блондинке, но готесса не оставляла надежд, что он ей всё-таки понравится, пусть это и всего лишь цветы из их сада. Приметив ещё одну розу, спрятавшуюся за листьями и шипами где-то в глубине, девушка просунула туда уже изрядно исцарапанную руку — малая плата за ожидаемую искреннюю улыбку. — Ай, блять, — выругалась себе под нос Гвен, пытаясь достать цветок, заставивший девушку пораниться в очередной раз ради него. Ещё немного, и она срезает его, не без проблем вытаскивая руку обратно. Этот, наверное, самый красивый из всех цветов, что девушка собрала за сегодня. Вздохнув с облегчением, подхватывает недоделанный букет и убегает в дом в поиске какой-нибудь красивой ленты. У такого творческого человека, как Гвен, просто не могло не быть в доме чего-то подходящего, пусть она никогда и не занималась чем-то подобным. Найдя красивую, нежно голубую ленту и подвязав ей розы, вдохнула их чарующий аромат и улыбнулась. — «Надеюсь, ей понравится», — подумала она, вспомнив о припрятанном в кармане сюрпризе, любуясь цветами. Заслышав шаги сзади, тут же оборачивается, пытаясь спрятать букет за спиной. Вошедшая в дом Бриджетт лениво сбрасывает обувь, поправляя за спиной спортивную сумку с костюмом для сёрфинга внутри, и неспеша подходит к Гвен. Растрёпанные ветром влажные волосы делали девушку ещё более очаровательной в глазах готессы. Минуту просто смотрят друг на друга и улыбаются, после чего Бриджетт одаривает девушку лёгким поцелуем в губы. Такой нежный и мимолётный, но всегда такой желанный. Вдруг блондинка замечает выглядывающий из-за спины Гвен бутон белой розы и, пытаясь разглядеть больше, начинает игриво улыбаться. — Ты решила переквалифицироваться в садовника? — На один день. Только для тебя. С этими словами готесса достаёт из-за спины букет и вручает его Бриджетт, что сразу уткнулась носом в цветы. Лепестки нежно коснулись лица, розы словно спрятали свои шипы, не желая поранить милую девушку. — Они всегда мне нравились. Спасибо, — благодарит она, на что девушка кивает в ответ, немного смущаясь. Пора. — У меня есть для тебя ещё один подарок. Закрой глаза. Любопытство начало разбирать девушку, но она покорно закрыла глаза в ожидании, не скрывая улыбки. Слышит, как что-то шуршит в карманах у Гвен, а затем звук, будто открывается маленькая коробочка. Она в предвкушении. Чувствует, как девушка нежно берёт её за левую руку, и металл касается её безымянного пальца. Не может больше терпеть. Открывает глаза и видит на руке золотое обручальное кольцо, едва не взвизгивая от счастья. Готесса смущённо отводит взгляд. — Ты серьёзно? Ты правда хочешь на мне жениться? — Бриджетт буквально разрывало от радости, она хотела тотчас броситься обнимать девушку, чьи вечно бледные щёки слегка порозовели. — Мне кажется, ты давно этого хотела, так что… — улыбаясь, произнесла Гвен, показывая свою левую руку — на безымянном пальце красовалось серебряное обручальное кольцо. Радость переполняла сердце, заставив его биться быстрее, и девушка в миг заключила готессу в самые крепкие объятия, наградив страстным поцелуем в губы, отбросив букет на стол. Не ожидавшая столь бурной, по её мнению, реакции Гвен даже не успела толком ответить на поцелуй, но это было неважно. — Я тебя не заслуживаю, — прошептала вдруг Бриджетт, уткнувшись носом в плечо готессы. Та нежно погладила её по волосам, прижимая к себе, ласково отвечая на ушко: — Нет, Бридж, ты заслуживаешь гораздо большего счастья, гораздо большего.***
Тревога не отпускала Бриджетт с того самого момента, как Гвен засобиралась на только ей известную встречу. Погода за окном была паршивая, ехать надо было далеко и уже успело стемнеть, а она никогда не любила, когда готесса собиралась седлать мотоцикл в такие дни. При этом она прекрасно знала, как переживает за неё блондинка, но всё равно уезжала, в качестве извинения привозя с собой коробку её любимых конфет. В этот раз всё было как-то иначе. Битый час Бриджетт отговаривала девушку от поездки, но всё было тщетно, та была уверена в себе и своих возможностях. Но пугало девушку вовсе не это, а что-то иное, чего она ещё не понимала. — Я всё-таки против того, чтобы ты куда-то ехала, Гвен. У меня плохое предчувствие. — У тебя оно всегда одинаковое, чуть стоит дождю появиться за окном. — Не смешно. — А я и не смеюсь. Просто говорю, что ты зря волнуешься. Я всё-таки не первый раз куда-то уезжаю в такую погоду. И ты прекрасно знаешь, что вожу я аккуратно и всегда в костюме. — Гвен, я серьёзно, хватит надо мной издеваться. Мне всё это очень не нравится. Я ведь волнуюсь за тебя, чтобы с тобой ничего не случилось, а ты каждый раз уходишь, заставляя меня нервничать. Думаешь, мне за тебя не страшно? Если тебе на себя плевать, то хотя бы обо мне подумай! Я правда устала бояться за тебя. — Бридж… — Не трогай меня, я на тебя обижена. — Ну Бридж… Хватит дуться, а. — Не трогай меня, кому сказала. — Не знаю, кому ты сказала, но не мне. — Гвен, прекрати. Отпусти меня, сейчас же. — Скажи, что не обижаешься, тогда отпущу. — Отпусти. — Не отпущу. — Гвен. — Бридж. — Гвен… Возвращайся домой поскорее. И, пожалуйста, не в чёрных мешках. — Обязательно, Бридж, обязательно. Прошло уже много времени с тех пор, как Гвен обняла её на прощание, обещав позвонить, как только доберётся до нужного места, но звонка так и не последовало. Тиканье часов в гостиной стало сравнимо с медленным капанием воды на воспалённый мозг по одной капле, что не могло не выводить из себя. Бриджетт не могла найти себе места: то слонялась по гостиной, то сидела на диване, прижав ноги к груди, обнимая руками, то пыталась на нём заснуть. Она потирала и разглядывала обручальное кольцо на своей руке, тёплое воспоминание об этом подарке и их скромной, но такой желанной свадьбе заставило девушку слабо улыбнуться. Минуты складывались в часы, ожидание становилось всё более мучительным. Поводов успокоить себя уже не осталось. Тишину прерывает звонок телефона, Бриджетт тут же хватает его в руки и хмурится, глядя в экран. «Мисс Вайнштейн, мама Гвен» ярко мигало на нём и ждало ответа. Не этот звонок ожидала получить девушка, но всё-таки ответила. — Меган? Что-то случилось? — спросила она, и почти сразу почувствовала, как душа её медленно уходит в пятки. На том конце провода она слышала лишь рыдание безутешной матери. — Бриджетт… Гвен… Она… Со всей силы распахнув двери больницы, игнорирующая окружающих её людей, Бриджетт молнией пронеслась по коридорам, паникующим взглядом выискивая знакомую фигуру. Сердце бешено колотилось и было готово выскочить из груди, воздух обжигал лёгкие с каждым новым глотком, но было плевать. Ей нужно было найти её. Пара секунд, и она различает в толпе дрожащий силуэт рыдающей женщины, тот самый, который она искала. — Меган, что случилось?! Что с Гвен?! — тут же набросилась с расспросами Бриджетт, не зная, что ей вообще делать дальше. — Я… Я не знаю… Мне позвонили и сказали, что её сбила машина… — женщина с трудом могла говорить, невыносимая боль вперемешку со слезами сдавливали горло, не давая ей даже нормально вдохнуть. — Когда её привезли сюда, она едва уже дышала… Меган накрыла истерика, она начала рыдать взахлёб, закрыв лицо руками, не в состоянии остановиться. В Бриджетт в мгновение ока что-то сломалось, и она готова была упасть на колени рядом с женщиной. Этого не должно было произойти, этого не должно было быть. Нет, сейчас нельзя сдавать. Надо собраться с силами, немедленно. Взяв женщину под руку, выискала глазами стойку регистрации, и быстро шагом направилась туда. — Мне нужна информация о пациенте! Прибыла недавно! ДТП с участием мотоцикла! — на одном дыхании выпалила она, чем слегка напугала вздрогнувшего регистратора. — Скажите мне данные пациента, и тогда я смогу… Договорить регистратор не успела, все трое отвлеклись на приближающиеся звуки стремительных шагов. По коридору бежали трое врачей, явно чем-то напуганных. Стараясь ни в кого не врезаться, не сбавляя хода, они почти пулей пролетели мимо стойки регистрации. — Быстрее! Остановка сердца в первом ОРИТ! После авто! — выкрикнул на ходу кто-то из них, подгоняя остальных, и все трое скрылись за углом. Регистратор прикрыла рот руками, с ужасом смотря в сторону убежавших медиков. Меган тяжело выдохнула и согнулась, словно ей воткнули нож в спину, в глазах потемнело, а ноги подкосило. — Моя девочка… Бриджетт едва успела поймать теряющую сознание женщину, при этом стараясь не упасть самой. Регистратор быстро перехватила её из рук девушки и помогла уложить на несколько стульев неподалёку, после чего отбежала искать стакан воды и хоть какого-нибудь врача, на всякий случай. — Моя доченька… Моя любимая доченька… Как же так… Как же так… Женщина заходилась новым приступом истерики, захлёбываясь нескончаемыми слезами. Бриджетт упала на колени рядом, трясущимися руками пытаясь что-то сделать, не замечая своих собственных слёз. Все чувства и эмоции слились воедино, образуя хаос в сердце. Голова была совершенно пустой, все мысли её покинули вместе криками врачей. Обняв женщину за руку так крепко, как только могла, уткнулась лбом ей в плечо, начав быстрее дышать и покачиваться всем телом, пытаясь подавить свой личный приступ истерики. — Не переживайте, Меган, она выкарабкается, она обязательно выкарабкается… Регистратор, как и обещала, вернулась со стаканами воды и врачом, и к этому моменту успокаивать пришлось уже двоих. Тяжелее всего было успокоить женщину, что была не в состоянии отпустить происходящее. Потребовалось больше часа, чтобы убедить её, что хоронить собственную дочь ещё рано. Бриджетт сидела поодаль со стаканом воды, опустив голову вниз. Она ведь предупреждала Гвен, просила её не ехать, умоляла остаться. Это её вина. Она позволила ей уйти, она отправила её на верную смерть. Сил, чтобы плакать или выражать какие-либо другие эмоции, просто не осталось. Она могла лишь тупо уставиться в пол, периодически шмыгая носом и вздрагивая всем телом. Когда Меган начало отпускать, она села рядом с Бриджетт, взяв её за руку, та поблагодарила её кивком головы. — Вы сможете сами добраться до дома? — спросил у женщины доктор, когда та, наконец, успокоилась полностью. — Да, позвоню сыну, он меня заберёт. Только я ему ещё ничего не сказала, не знаю, как ему всё рассказать… — Не говорите всё. Скажите только самое главное. Так будет спокойнее всем. — Наверное, Вы правы, — Меган перевела взгляд на Бриджетт, всё ещё сверлящую пол уставшими глазами. — А ты? Тебя подвезти до дома? — Я остаюсь здесь, — с трудом ответила она, наконец посмотрев на женщину. — Я хочу знать, чем всё закончится. — Вообще, посетителям нельзя ночевать в больнице… — начала было регистратор, но врач остановил её взмахом руки, давая понять, что даёт добро. — Спасибо тебе большое, моя девочка, — слабо улыбнулась Меган, поправив девушке выпавшую прядь волос. — Я бы и сама осталась, но боюсь, материнское сердце не выдержит столько стресса за один день. Я буду ждать вестей. Обнявшись на прощанье, женщина покинула больницу и начала набирать сыну, чтобы тот её забрал. Сопроводив её тяжёлым взглядом, Бриджетт отставила стакан с водой, набросила на голову капюшон любимой толстовки и легла на стулья. Ждать, возможно, придётся долго, лучше попытаться уснуть, чем терзать себя страшными мыслями, которые, она надеется, никогда не сбудутся. Разбудили девушку рано утром, когда в больнице ещё не было никого, кроме медиков и охраны. Что ей снилось она не помнит, но по засохшим следам слёз всё стало понятно. Вышедший к ней доктор сказал, что реанимация прошла успешно, но состояние Гвен очень тяжелое и требует серьёзных вмешательств, при этом нет никакой гарантии, что они ей помогут. — Она плоха, очень плоха. По крайней мере на данный момент, — честно признался доктор. — Я бы на Вашем месте не надеялся на лучшее. Утешить девушку ему было нечем, а обманывать не имело смысла. Ей ничего не оставалось, кроме как поблагодарить его за информацию. — И ещё кое-что. Вот, возьмите. Мужчина вытащил из кармана халата какой-то маленький предмет, вложив его в ладони Бриджетт. Она дрогнула. Обручальное кольцо Гвен. — Правилами отделения реанимации запрещено иметь при себе какие-либо драгоценности, так что лучше пусть оно будет у Вас. Поблагодарив доктора в последний раз, надевает кольцо на палец рядом со своим собственным. Внутри как будто что-то рухнуло. Оставив свои контактные данные, Бриджетт попросила медиков позвонить ей, если вдруг что-то изменится, после чего с тяжёлым сердцем ушла из больницы.***
Очередной телефонный звонок заставил Бриджетт открыть опухшие от слёз глаза. Голова разрывалась на части от невыносимой боли, а тело было отвратительно тяжёлым, словно всё изнутри залили жидким свинцом. С трудом заставила себя повернуть голову в сторону лежащего на полу, как и она, телефона, минуту просто наблюдая за ним. Сил не было даже на то, чтобы просто протянуть к нему руку и посмотреть номер звонящего. Мелодия оборвалась самостоятельно, вновь возвращая тишину в одинокий дом. Бриджетт устало вздохнула, прикрыв глаза, пытаясь вспомнить произошедшее. Последним воспоминанием был разговор с врачом, который наказал не надеяться на лучшее. На ватных ногах она покинула территорию больницы, а дальше всё как в тумане. Как она добралась до дома и оказалась на полу лицом вниз она не помнит. Но отвратительная головная боль и знакомая тяжесть в теле подводили её к нежеланному ответу. Потребовалось около получаса, чтобы заставить себя подняться и даже после этого оно далось с великим трудом. Тело словно не хотело слушать свою хозяйку и сопротивлялось каждому её действию, заставляя чувствовать мерзкую ломоту. Давно забытые чувства возвращались вновь, это не могло не пугать девушку. Стараясь держать себя руках, подбирает телефон и медленно встаёт на дрожащие ноги, опираясь на стол, оставляя на нём гаджет. Тяжёлый выдох. Получилось. Голова раскалывалась так сильно, что хотелось её обо что-нибудь разбить, лишь бы не чувствовать эту боль. Ломота в теле усилилась, хотелось вновь упасть, но она удержалась. Почему же так тяжело? Снова зазвонил телефон, игнорировать его в этот раз не получится. Обождав немного, Бриджетт берёт его в руки и устало, хриплым голосом отвечает на звонок. — Алло? — Миссис Бриджетт Джонс? — Да, это я. — Это из больницы. Вы оставили свой номер и просили позвонить как будут известны данные относительно состояния пациентки Гвендолин Вайнштейн. Девушка мгновенно оживилась, забыв думать о боли. — Да-да! Я Вас слушаю! — Мы звонили Вам уже несколько раз, Вы не брали трубку. — Д-да, простите! Была немного… не в состоянии ответить. Так, что с Гвен? — На данным момент общее состояние пациентки оценивается как стабильно тяжёлое и в настоящее время она находится в палате реанимации и интенсивной терапии. Врачами отделения были проведены необходимые вмешательства для стабилизации пациентки. Подробности можете узнать у лечащего врача завтра с двух часов дня до пяти вечера. — Хорошо-хорошо, спасибо большое, я приду. Сбросив звонок, устало вздохнула, опустив руки и уставившись в пол. И чего она ожидала? Как там сказал доктор? «Не надеяться на лучшее». Но разве можно просто взять и всё бросить? Перестать надеяться? Нет, слишком жестоко. Слишком больно. Всё ещё странно потряхивало, хоть ломота и головная боль немного стихли. В желудке громко заурчало и вдруг проснулось чувство голода. Интересно, когда Бриджетт ела в последний раз? Этого она тоже не может вспомнить. Впрочем, не важно. На трясущихся ногах подходит к холодильнику, присев на корточки и взявшись за ручку, но не решаясь его открыть. Словно там не ждало ничего хорошего. Собрав последние силы в руку, открывает дверцу. Глаза девушки расширились, по телу пробежала холодная дрожь и сердце словно замерло. Банка пива. Которой здесь никогда не было. Губы будто онемели, а ладони покрылись холодным потом. Словно против воли, рука сама потянулась к банке, вытащив её из холодильника. Дрожь с ног перешла на всё тело, но таки заставила девушку подняться. — «Этого не может быть…». Бриджетт посмотрела в телефон, только сейчас обратив внимание на огромное количество пропущенных звонков и кучу сообщений. Спешно пролистав их все, от собственной слабости выронила смартфон на пол. Самый первый звонок был от матери Гвен, и был он три дня назад. Три дня назад. В тот день, как девушка ушла из больницы. Теперь она вспомнила. Картинки, словно слайд-шоу, пронеслись перед глазами, заставляя голову кружиться. Бриджетт, не помня себя от шока, сама завалилась в бар, заказывая бутылку за бутылкой, потеряв им счёт. Лишь когда от алкоголя начало откровенно тошнить, она, едва не падая, ушла оттуда, чтобы зайти в магазин и купить ещё несколько банок. Им, казалось, не было конца. Она поглощала их одну за одной, не взирая на сильные рвотные позывы. Так прошёл день, а за ним второй и третий. Была лишь пустота и алкогольная бездна. По щекам покатились горькие слёзы, Бриджетт сжала банку в руках, умоляющим взглядом вцепилась в неё, пока с онемевших губ срывались тихие всхлипы. «Если даже после этого ты сорвёшься, я уже не смогу тебя спасти». Сердце заколотилось с бешенной скоростью, боль острыми когтями снова впилась в голову, дыхание сбилось к чёрту. Бриджетт со всей силы сжала банку, оставляя вмятины, и с криком вышвырнула её как можно дальше. Истошный болезненный рёв разрывал горло, словно тысячей игл, слёзы потекли ручьём, обжигая глаза и щеки. Девушка забила по столу руками, а затем несколько раз ударилась об него головой, будто это могло ей помочь. Вцепившись в волосы, словно пытаясь их вырвать, она зашлась невыносимым от боли плачем, который, кроме неё, больше никто не услышит.***
К назначенному времени Бриджетт уже была в больнице. Ожидать врача пришлось почти час и это ожидание едва не свело её с ума. Как объяснили в регистратуре, произошли непредвиденные обстоятельства, из-за которых доктору пришлось отлучиться и поучаствовать в тяжёлой операции, которая недавно закончилась. Появившийся, наконец, мужчина, пригласил девушку пройти с ним в кабинет, где он мог бы ей всё изложить. — Что же… На самом деле, порадовать Вас мне особо нечем. Несмотря на то, что нам удалось стабилизировать состояние пациентки относительно того, в каком виде нам её привезли, пока мы не наблюдаем достаточно положительной динамики, чтобы продолжить некоторые необходимые вмешательства. Если мы начнём делать их сейчас, мы рискуем потерять её. Бриджетт внимала каждому его слову, боясь пошевелиться или даже дышать. Ей так хотелось услышать от него что-то, что могло бы её утешить, но вместо это получала лишь голые факты, травящие душу. Мужчина параллельно возвращался к каким-то бумагам, вероятно, результатам обследования, после чего продолжал. — Нам предоставили запись с камеры видеонаблюдения. Учитывая, на какой скорости данный… кхм, индивидуум сбил вашу супругу и сколько метров она пролетела потом, удивительно, что она приехала к нам целой, а не по частям. Однако… Внезапно доктор почувствовал странный запах, заставивший мужчину с подозрением оглядеть девушку. — Вы что, пьяная? Бриджетт отрицательно покачала головой, утерев нос рукавом толстовки. — Была в трёхдневном запое, но сейчас всё нормально, правда. Просто я долго отхожу. И одежда пропахла. — Хорошо… Так вот… Пациентка по-прежнему находится в коме, мы продолжаем наблюдать за её состоянием, но, как я говорил ранее, будьте готовы, в том числе и к не самому приятному исходу. Девушка не менялась в лице, но внутри ей хотелось кричать, вцепившись в халат врача, умоляя сделать всё, что угодно, лишь бы спасти Гвен. Хотя бы попытаться, не оставлять её без помощи. Бриджетт сглотнула, сделала глубокий вдох, выдох, и понимающе кивнула. — На данный момент мы имеем множественные разрывы органов брюшной полости и органов малого таза, что-то пришлось удалить, что-то мы смогли сохранить. Кости нижних конечностей и несколько рёбер, несмотря на значительные повреждения, успешно прооперированы. Кости таза приходилось собирать по кусочкам. Буквально. Верхние конечности отделались незначительными травмами относительно повреждений других частей тела. Голове повезло больше всего, она почти не пострадала. Ну, а позвоночник… Это отдельная тема. От поясничных позвонков почти ничего не осталось… Каждое слово звучало так, будто мужчина забивает гвозди в крышку гроба Гвен. Это было почти невозможно слушать. Он, казалось, хотел продолжить, но вдруг задумался, рассматривая бумаги, и через минуту перевёл на Бриджетт свой пристальный взгляд, ничего не говоря. Девушку это немного напрягло, она вздрогнула. — Вы хотите мне ещё что-то сказать? — со страхом в голосе спросила она. Врач внезапно отвёл взгляд куда-то в сторону, помолчал ещё немного и всё же ответил. — Нет, больше ничего. Разве что… Бриджетт насторожилась. Мужчина чуть наклонился вперёд и снова пристально уставился на неё, будто пожирал глазами. — Как Вы относитесь к эвтаназии? Девушку словно ударило током, и она впала в ступор. Никак не ожидала услышать такое предложение от врача. Убить Гвен? Вот так просто? И всё? Бриджетт почувствовала, как начинает кипеть кровь в жилах, а в глазах появилась злоба. — Вы издеваетесь? Я никогда в жизни… — начала она, но была быстро прервана. — Хотите увидеть свою супругу? Это предложение ввело Бриджетт в ещё больший ступор. Она перестала понимать, что хочет доказать ей доктор. Но отказаться от такого предложения она не могла. — Могу Вам её показать, если хотите и обещаете на неё не кидаться. Надо будет одеть кое-какую специальную одежду, а потом я проведу Вас к ней. Посмотрите на неё, может о чём-то подумаете. — Да, я хочу её увидеть. Мужчина выдал девушке необходимую одноразовую одежду, после чего повёл её по длинным коридорам в нужное отделение. Проходя мимо палат, Бриджетт то и дело оглядывалась по сторонам, отвлекаясь на громкие звуки работающих аппаратов, что не давали людям умереть. Она нервничала. Чувствовала, как сердце начинает биться быстрее и отдаёт в виски, пальцы на руках холодеют и немеют ноги. Ещё пара палат, и они, наконец, пришли. — На самом деле, посещения реанимационных больных строго запрещены, и я не должен этого делать, но… Прошу. Мужчина открыл дверь, и у Бриджетт похолодело в груди. Гвен лежала на кровати по пояс укрытая одеялом, находясь в плену множества проводов и трубок. Изо рта торчала трубка, соединённая с другой, идущей к аппарату, заставлявшему девушку дышать. На обеих руках были установлены катетеры, через один из них прямо сейчас поступал какой-то раствор из подвешенного рядом флакона; ещё один катетер находился у неё возле ключицы. На одну из рук была надета манжета, периодически самостоятельно измеряющий давление. К неприкрытой груди, слабо вздымающейся под действием аппарата, подходили несколько закреплённых липучками проводов, отслеживающих работу сердца. Онемение в ногах постепенно усиливалась, Бриджетт подходила медленно, почти не дыша, боясь нарушить музыку аппаратов. Глаза Гвен были полуоткрыты и казались абсолютно мёртвыми. Кожа выглядела гораздо бледнее, чем обычно, тело было усеяно множеством постепенно заживающих гематом. Внизу живота был прикреплён мешок, собирающий медленно образовывающееся содержимое кишечника, с другой стороны в области поясницы была проведена трубка, соединяющаяся с наполненным жёлтой жидкостью большим мешком. Приоткрывать одеяло и смотреть ниже не стала — скорее всего всё, что ниже пояса, было одной огромной гематомой. Губы Бриджетт дрожали, не в состоянии вымолвить ни слова. Она взяла в руку ладонь девушки, что была предательски холодной. Другой рукой чуть касается головы Гвен и слегка поворачивает её лицом к себе, встретившись взглядом с её пустыми глазами. Внутри как будто начало что-то рушиться. — С Вами всё в порядке? — Да… — Вы бледнеете. Бриджетт даже не заметила, что ноги начинают подкашиваться, но не могла найти в себе сил оторваться от любимой. Мужчине пришлось взять её под руку и вывести из палаты, пока она окончательно не потеряла сознание. На выходе из отделения он усадил девушку на стул и подал стакан воды, это немного ей взбодрило. Врач что-то начал рассказывать ей, но она не слушала. Морально она всё ещё была в палате с Гвен и держала её за руку. — Я сообщу Вам, как только появятся какие-либо изменения в её состоянии. Если динамики не будет, приходите самостоятельно примерно через полторы-две недели. Поговорим с Вами снова. Это были единственные слова, которая запомнила Бриджетт, прежде чем мужчина оставил её наедине со своим горем. В голове до сих пор звучал писк аппаратов, считающих удары сердца и вдыхающих в лёгкие воздух. Это была не Гвен. Это было полумёртвое тело, которое заставляют жить против его воли. В тех глазах не было ни капли жизни. В них не было ничего. Бриджетт посмотрела на руку, которой сжимала холодную бледную ладонь. Тогда ей показалось, что она хотела сжать её в ответ, но то был лишь самообман. Девушка сжала ладонь в кулак, кивнув самой себе после тяжёлого вздоха, собралась с последними силами, и словно тень покинула коридоры больницы.***
Свинцово-серое небо казалось невероятно тяжёлым и будто вот-вот должно было упасть. Стоявший стеной дождь и сопровождающий его невыносимо холодный ветер не давали возможности даже нормально вдохнуть. Что, впрочем, не мешало Бриджетт снова и снова пытаться поджечь сигарету. Так глупо и бессмысленно, но после очередной попытки щёлкнуть зажигалкой у неё, неожиданно, получилось. Она сразу сделала глубокую затяжку и даже не закашлялась. Опустив голову вниз, сидя на пороге дома и не обращая внимание на ливень, который будто желал придавить её к земле, девушка вспоминала. Вспоминала и злилась. Злилась, обижалась, ненавидела. И просто страдала. Голова была готова взорваться от с трудом сдерживаемой бури эмоций, бушевавшей в Бриджетт последние несколько дней. Она изо всех сил старалась держаться, чтобы не дать тьме самых мрачных уголков души снова поглотить себя. Под капюшоном не было видно слёз, что лишь минуту назад прекратились, когда она сделала очередную затяжку. — Как ты можешь так со мной поступить? После всего, что ты для меня сделала? — бормотала себе под нос она, всхлипывая. Внутри закипела злоба, заставив её дышать тяжелее, а голос стал громче и истеричнее: — Просто возьмёшь и уйдёшь вот так? Бросишь меня гнить в этом Аду?! В голове всплывают картинки, как когда-то давно Гвен принимала её в свои тёплые объятия, обещая никогда не бросать. Как раз за разом она вытаскивала Бриджетт из очередного запоя, обещая, что поможет. Как она засунула её в рехаб, и как приехала забирать больше полугода спустя, обещая, что теперь всё будет хорошо. Как перед свадьбой, смущаясь, неловко надевала ей платье, обещая, что впредь не оставит её одну. Бриджетт злилась на Гвен, злилась на себя, хоть и понимала, что они не виноваты. На себя за то, что не отговорила её тогда, а на неё за то, что не осталась. Боль и обида неприятно сжимали сердце, заставляя девушку перейти на крик. — Ты ведь знаешь, что без тебя, блять, я не справлюсь! Что я без тебя никто! Я тебя не прощу, если ты умрёшь, слышишь?! Я тебя не прощу! Ярость на минуту затуманила разум, Бриджетт резко вскочила с места и с силой пнула стоявший рядом мусорный бак. Задыхаясь от гнева, она подняла голову к небу, дождь в мгновение слился со вновь появившимися горькими слезами, стекающими по щекам. — Может, если я буду делать то, что ты ненавидишь, ты придёшь и остановишь меня, а?! Ну давай! Приди! Приди и останови меня, сволочь! Никакого ответа. Даже гром не прогремел в ответ на её болезненный крик. Словно всему миру было плевать. Ярость постепенно отступала, Бриджетт стала дышать ровнее и от бессилия осела на землю, выронив сигарету. Уткнувшись носом в колени, она вновь разрыдалась. — Останови меня… Пожалуйста…***
Мокрый кошачий носик уткнулся в грудь своей хозяйки, крепко обнимавшей любимого питомца. Бриджетт поглаживала кота по огненно-рыжей шерсти, пока тот периодически грустно пищал, разделяя с ней её тоску. Будь у него глаза, он обязательно бы заплакал, чувствуя её печаль. — Что у тебя под курткой? — Ничего. «Ничего» предательски высунулось из-под одежды и, заслышав новый незнакомый голос, стало любопытно вертеть головой по сторонам. — Ты принесла с работы домой слепого кота? — Это Маркус, я про него тебе рассказывала. Его принесли хозяева с тяжёлой инфекцией глаз, мы его прооперировали, глаза пришлось удалить. Когда его хозяева узнали, что он больше не сможет видеть, они от него отказались. Он жил у нас в клинике месяц, мы выставили объявление, думали, кто-то заберёт его, но… — За ним никто не пришёл. — Так что я подумала… С нами ему будет лучше. Он ведь не заслужил, чтобы его бросали только из-за отсутствия глаз. Маркус очень ласковый и добрый, он тебе понравится. Гвен протянула руку, аккуратно коснувшись головы кота, который, почувствовав нежное прикосновение, тут же начал об неё ластиться. — Думаю, они с Люцифером подружатся. — Гвен! Люцифер тоже притих с тех самых пор, как Гвен оказалась в больнице. Впрочем, Бриджетт было сложно сказать, как определить у змей, что они грустят, если это было вообще возможно. Полутораметровый чёрный полоз словно стал меньше ползать и есть не с таким аппетитом, как раньше. Либо так на него влияло общество и действия девушки, которая не слишком любила подобных ему тварей, но в отсутствие готессы кому-то приходилось о нём заботиться. Маркус потёрся пушистым лбом о руку девушки, выпрашивая ласку, та не могла ему отказать. Усевшись по удобнее, немного сдвинув одеяло в сторону, Бриджетт принялась снова гладить кота. В общей с Гвен кровати она не спала с момента аварии. Слишком тяжело ей было там находиться и спать, когда любимого человека нет рядом. Хуже только было зайти в её кабинет, который был для девушки запретной зоной в отсутствии готессы. Всё, что было там, принадлежало только Гвен, и словно впитало в себя её дух, заставляя слёзы наворачиваться на глазах, стоит лишь переступить порог. Слишком одинокой была эта комната без неё, слишком пустой и безжизненной. В порыве невыносимой боли, она едва не перевернула комнату вверх дном, словно желая вновь почувствовать частичку любимой от бездушных вещей, но те лишь отзывались тишиной. Зазвонил телефон, Бриджетт пришлось оторваться от собственных тягостных мыслей и переключить внимание на него, выпустив Маркуса из рук. Звонок из больницы. Она уже не знает, чего ожидать и, что вообще хочет услышать. Последняя неделя лишила её всяких надежд. — Я не знаю, что за чудо Вы совершили, но это просто удивительно. Доктор и правда выглядел так, как будто он был немного под впечатлением. Под впечатлением была и Бриджетт, которую он попросил приехать в больницу, толком ничего не объяснив. — Медсёстры сказали, что, когда мы вышли из палаты, аппарат искусственной вентиляции лёгких начал выдавать ошибку — требовал перевести его в иной режим. Они позвали другого врача, чтобы разобраться в причине, он осмотрел пациентку — она начала пытаться дышать самостоятельно. Не иначе как она почувствовала, что Вы были рядом. Это был как камень с души. Девушка понимала, что радоваться ещё слишком рано, но его слова — они словно подарили ей на мгновение крылья. Она смогла сдержать слёзы, но не улыбку. — Получается, есть шанс, что… — Она постепенно выходит из комы. Бриджетт была готова кричать от переполнявших её эмоций. Неужели всё кончено? Кошмар, длинною в несколько недель, подходит к концу? И скоро она сможет обнять любимую так крепко, как только сможет, в слезах прося прощения за то, что не остановила её тогда. — Более того, поскольку голова получила меньше всего повреждений, и кора головного мозга осталась невредимой, она выйдет из комы человеком, а не овощем. Однако… Однако? — Я не сказал Вам этого раньше, поскольку было неизвестно, во что всё это выльется, и это не имело никакого значения тогда. Теперь, когда мы наблюдаем стабильную положительную динамику, это имеет больше смысла. В общем… Задумайтесь над покупкой инвалидной коляски. В один миг внутри будто снова обрушился мир. — Т-то есть как, инвалидной коляски? — Спинной мозг слишком сильно пострадал, как от самого удара, так и от осколков прилегающих костей. Данная травма не подлежит восстановлению. Ходить Гвен больше не сможет. Подаренные минуту назад крылья резко вырвали с корнем, оставив огромные зияющие раны. Боль пронзила сердце, оставляя за собой дыру. Мысли разбежались по углам, а на лице застыло выражение шока. — Хотите сказать, она останется инвалидом на всю жизнь? Неужели ничего нельзя сделать? — со страхом в голосе спросила девушка, взглядом умоляя дать ей надежду, но получила лишь тяжёлый вздох. — К сожалению, человечество ещё не научилось решать подобные проблемы, иначе инвалидов-колясочников у нас было бы гораздо меньше. Мне очень жаль. С небес снова опустили на землю. Очень жестоко и больно. Но Бриджетт всё понимала, просто не могла принять произошедшее. Впрочем, выбора у неё всё равно нет. Рано или поздно, она с этим смирится. — Ей предстоит длительный курс реабилитации, когда она проснётся. Как физической, так и психологической. Такие пациенты, как правило, приобретают массу проблем с психикой, так что будьте готовы. Это будет нелегко. Для всех. Но если повезёт, она со всем справится, — предостерёг её доктор и пытался утешить, хотя и было ясно, что непоправимый урон уже был нанесён. Ему оставалось лишь вздохнуть и добавить: — К сожалению, мотоэкипировка не спасает от мудаков на дороге. Девушка слабо кивнула, понимая, что на самом деле никто из них не виноват. Истинный виновник давно был найден и, как и полагается самым последним тварям, даже не раскаивался. Когда Бриджетт увидела запись с камер видеонаблюдения, как спорткар на бешенной скорости сбивает перестраивающийся мотоцикл, заставляя его пассажира взмыть в воздух на несколько метров и пролететь ещё столько же назад, лишь чудом не попав под колёса других машин, девушка была готова убить парня на том же заседании суда. Наверное, если бы не охрана и Меган, она бы так и сделала. Впереди как минимум ещё одна такая встреча, где снова придётся сдерживать себя из последних сил, чтобы не разорвать его на части. — Если… Когда она проснётся, Вы сами ей всё расскажите или это сделать мне? — вдруг вывел её из раздумий мужчина. — Я не смогу сказать это и смотреть ей в глаза потом, — покачала головой Бриджетт, пытаясь собраться с мыслями. — Но, пожалуйста, сообщите мне сразу, как только она придёт в себя. — Хорошо. Пригласим Вас через несколько дней, как она поправится. Думаю, сразу после восстановления сознания она не будет готова принимать гостей. Порешав на этом и похлопав девушку по плечу, мужчина удалился дальше по коридору, исчезнув в одной из палат. Поникнув, с новым камнем на душе, Бриджетт направилась к выходу из больницы, параллельно набирая в поиске в Интернете «инвалидные коляски».***
— Спасибо, что пришла, дорогая. Я рада тебя видеть. — Я тоже рада Вас видеть, Меган. Женщина улыбнулась немного устало, истязаемая стрессами, не отпускавшими её со дня того рокового звонка. Глядя на неё, Бриджетт показалось, что за последние недели та постарела на несколько лет, и новые седые локоны словно были тому подтверждением. Девушку любезно пригласили за стол и налили чашку любимого зелёного чая, который её всегда успокаивал. Короткий звонок духовки, Меган достаёт изнутри горячие пирожные, свежим ароматом немного поднимавшие настроение. Поставив их на стол, ожидая, пока они остынут, заварила себя чашку чёрного чая, сев напротив девушки. — Как у тебя дела, дорогая? — ласково спросила женщина, на что Бриджетт в ответ ей лишь немного кивнула, размешивая чая ложкой. — Выпросила на работе отпуск, чтобы не уволили за прогулы. Всё им объяснила, они поняли и отпустили. Привожу дом в порядок и стараюсь не сойти с ума от навалившихся дел. И просто очень скучаю. Представляю, как скучаете Вы. Меган вздохнула, опустив взгляд вниз и отведя в сторону. Сердце всё ещё невыносимо ныло, но это уже даже не удивляло. Она старалась сохранять улыбку, несмотря на давящую на неё ужасную тоску. — На днях вспоминала, какой очаровательной крохой она была. Как я учила её говорить и ходить, и как порой не успевала уследить за всем тем беспорядком, что она оставляет за собой. Даже когда она выросла и говорила: «Мам, я уже взрослая, не надо со мной носиться», я просто не могла не оберегать её, даже если её это смущало. Когда она действительно повзрослела и ушла, знаешь, вдруг стало так пусто на душе, будто от меня откололся огромный кусок. Впрочем, в каком-то смысле так и есть. Для меня она всё равно останется моей маленькой любимой дочерью, будь ей хоть три года, хоть тридцать с лишним лет. Я буду любить её так же, как и всегда. Я горжусь тем, каким человеком она стала. Доброй, справедливой, прощающей. Может, кто-то сверху решил, что она слишком хороша для этого мира, и попытался забрать её? Хах. Хорошо, что моя малышка не даётся так просто. Бриджетт внимала каждому её слову, медленно попивая чай. Она полностью разделяла чувства Меган, они были ей так же до боли знакомы, пусть и немного по-своему. Мисс Вайнштейн была великолепной матерью, напоминающей девушке её собственную. Несмотря на это, даже после четырёх лет супружества с её дочерью, один вопрос не давал ей покоя. — Меган, могу я задать, возможно, не очень приятный вопрос? — Спрашивай. — Вы не злитесь на меня за то, что Гвен осталась со мной? — А почему я должна на тебя злиться? — Ну… Вам разве не хотелось, чтобы у Гвен была «нормальная» семья? Муж, дети — ваши внуки. Со мной ведь у неё этого не будет. Женщина вдруг улыбнулась, посмотрев на собеседницу. Взгляд у неё был заботливый и тёплый, как у настоящей любящей матери, это чувствовалось. — А ты для неё разве плохая семья? Бриджетт немного растерялась, не найдя, что на это ответить. И вроде бы всё было очевидно, но этот вопрос застал её врасплох. Девушка, смущаясь, уставилась в полупустую чашку чая. Меган немного посмеялась. — Когда Гвен впервые сказала мне, что начала встречаться с тобой, признаться честно, я была удивлена. Мне всегда казалось, что подобные «эксперименты» характерны для подросткового возраста, но не когда тебе почти тридцать лет. Но я ошиблась во многом относительно этого. Когда она готовила почву, чтобы рассказать мне о планах на вашу свадьбу, то высказала одну любопытную мысль. «Мы выбираем тех, с кем чувствуем себя счастливыми». Очень простая истина, на самом деле, и я не могу с этим не согласиться. Она выбрала тебя своим счастьем, а её счастье — моё счастье. Так что, моя дорогая, я не злюсь ни на тебя, ни на неё. — Вы ведь знаете, сколько я доставила проблем Гвен за много лет нашей дружбы. То, сколько она сделала для меня — я никогда не смогу расплатиться с этими долгами. Быть с ней сейчас — это меньшее, что я могу сделать для неё, и даже не потому, что я люблю её. Даже если бы мы не встречались, я бы всё равно осталась с ней, потому что чувствую себя обязанной перед ней. Бриджетт почувствовала себя виноватой, вспомнив о том, как Гвен таскала её с баров и улиц к себе домой, чтобы та просто отоспалась в тепле и заботе. Как она постоянно прощала её, несмотря на все косяки и нарушенные обещания. Такого терпения, как у неё, нет ни у кого на свете. Меган плавно положила руку её на плечо, девушка взглянула в её доброе лицо. — Ты ей ничего не должна и ничем не обязана, и ты знаешь, что именно так она бы и сказала. Ей было важно помочь тебе, взамен ей не нужно было ничего. Но ты всё-таки сделала кое-что для неё — ты сделала её счастливой, а о большем, я думаю, можно и не мечтать. Её слова ободрили Бриджетт, давая надежду на то, что так оно на самом деле есть. Не то, чтобы она сомневалась, была ли Гвен счастлива с ней или нет, но порой она считала себя недостойной её любви и заботы. Она задумалась. Пожалуй, Меган всё-таки была права. И если любовь — это лучшее, что она может сделать для Гвен, она продолжит свою миссию несмотря ни на что.***
Минуло несколько дней с того момента, как Бриджетт посещала больницу в последний раз. Доктор, как они и договаривались, вновь позвал её, чтобы, наконец, позволить ей встретиться с Гвен, что не была больше почти безжизненным телом в рабстве множества аппаратов. Взволнованная, пытаясь придумать, как лучше сказать, что надо сделать, ходила из стороны в сторону по коридору, собираясь с мыслями. Её немного потряхивало в предвкушении скорой долгожданной встречи. Сердце стучало быстро и громко, отдавая в уши. Руки не находили себе места — она то скрещивала их на груди, то убирала за спину, то переплетала пальцы. Глаза не могли удержать взор на одном предмете более пяти секунд — сразу переключались на новый. Внутри всё чувствовалось так странно. Лёгкость и тяжесть одновременно, не давая понять, что же девушку беспокоит на самом деле. Ещё несколько минут мучительного ожидания, и из палаты вышел уже знакомый доктор, чьё выражение лица почему-то не внушало никакой радости. Бриджетт напряглась, предполагая, что могло случиться. — Прошу прощение за длительное ожидание. Разговор с пациенткой выдался довольно… Сложным. Если не вдаваться в подробности — она не хочет Вас видеть. Какая-то часть девушки была готова к этому, другая — была убита таким ответом. Бриджетт нервно сглотнула, прикрыв рот рукой и тяжело выдыхая. «Она не хочет Вас видеть,» — отозвалось эхом в её голове. После всего того, что с ней произошло, она не хочет её видеть. Эта фраза прозвучала так жестоко, что казалось, будто она уничтожила всё внутри девушки. Впрочем, именно так она и чувствовала эти слова. — На самом деле, я бы назвал это ожидаемой реакцией, учитывая то, в каком состоянии сейчас находится пациентка, — пытался сгладить углы мужчина, хоть и догадывался, что его слушают лишь вполуха. — Она уходит глубоко в себя и пока ещё не приняла случившееся, такое нередко происходит с подобными пациентами. Главное — не дать ей утонуть в себе и собственных проблемах, вовремя вытащив её, но сейчас, я думаю, ей стоит позволить побыть наедине с собой. К тому же, желание пациента — закон для нас, однако если Вы хотите настоять… Бриджетт думала недолго, но мучительно. Когда сердце говорит одно, а мозг призывает к другому, трудно понять, какое решение будет правильным. К сожалению, времени на раздумья мало, оставалось лишь вздохнуть и тихо ответить: — Я… Уважаю её решение. Если таково её желание — я уйду. Но… Могу я Вас попросить? Дверь в палату приоткрылась с небольшим скрипом, но Гвен даже не повернулась посмотреть, кто вошёл внутрь. Ответ ей был прекрасно известен. Лёжа в постели, сложив руки на груди, она не сводила взгляда тяжёлых глаз с белоснежного потолка, будто пытаясь отыскать в нём какой-то смысл. Лицо её не выражало ни единой эмоции, словно все они остались в палате, где она танцевала вальс со смертью. — Она ушла? — спросила она холодным, охрипшим голосом. — Да. Сказала, что уважает Ваше решение. Но просила кое-что передать. Мужчина подал в одну руку девушки белую розу, в другую вложил что-то маленькое и металлическое, после чего быстро удалился из палаты. Как только дверь захлопнулась, Гвен разжала ладонь и посмотрела на неё. Её обручальное кольцо. Она возвращает его обратно. Не меняясь в лице, крепко сжимает цветок, впивавшийся шипами в мягкую кожу. Сжав руку с кольцом снова в кулак, медленно переводит её наверх, и предплечьем закрывает глаза, пряча от мира и самой себя таящиеся в них боль и тоску.***
Бриджетт закончила листать бумаги и положила их обратно на стол, возвращаясь к реальности. Прошло два года с тех пор, как ей отдали эту выписку и вместе с ней на инвалидной коляске выкатили Гвен. То была их не первая встреча с тех пор, как она проснулась, но все они были похожи друг на друга — блондинка пыталась заговорить с ней, а та либо молчала, либо ругалась. С одной стороны, Бриджетт понимала, почему она себя так ведёт, с другой — ей было очень больно, когда любимая девушка велела ей убираться прочь. Она уходила, не провоцируя скандалов, не зная, как Гвен потом жалела о своих выходках, пряча слёзы под больничным одеялом. Несколько месяцев ушло на тяжёлое физическое восстановление, готесса то рвалась делать как можно больше, то отказываясь от занятий вовсе. Медики с трудом справлялись с её буйным нравом, когда в порыве гнева она пыталась в них что-нибудь швырнуть. Психотерапия, как оказалось, не помогла вовсе. Гвен просто отказывалась разговаривать с врачом о чём-либо, а если пациент не решается открыться, то и помочь ему будет нечем. Бриджетт это категорически не устраивало, но на любую попытку уговоров готесса лишь огрызалась в ответ. Смотреть на то, как Гвен утопает в болоте из боли, злобы, ненависти и обид было невыносимо, но ещё тяжелее было осознавать, что ты ничем не можешь помочь — потому что дорогой тебе человек сам отпускает твою руку. Девушка боялась, что когда-нибудь готесса уйдёт в себя слишком глубоко и это плохо закончится. И была права.***
Большой чёрный пёс тихо скулил, грустными глазами глядя на Бриджетт, словно прося вытащить его из клетки и отключить эту дурацкую капельницу, из-за которой ему сделали больно, вставляя катетер в лапу. Девушка могла лишь посочувствовать бедному животному и следить, чтобы тот лежал смирно, иначе его пребывание в ветеринарной клинике продлится ещё на неопределённый срок. — Не бойся, малыш. Вот подлечим тебя немного, и скоро снова будешь бегать, как раньше. Она знала, что животные не понимают слов, но понимают интонацию, поэтому попыталась произнести их как можно мягче и дружелюбнее. Пёс, кажется, понял, коротко проскулив и пошевелив ушами. В меру возможного, девушка просунула руку через щель клетки, чтобы его погладить, тот в благодарность лизнул её ладонь, она немного рассмеялась. Мимо про коридору промелькнул кто-то из коллег Бриджетт, но, краем глаза заприметив её, быстро вернулся обратно, заглянул в открытую дверь и облегчённо выдохнул. — А, вот ты где. Я тебя уже обыскался, — произнёс мужчина, входя в комнату, девушка приветственно ему кивнула, после чего вернулась к наблюдению за псом, мужчина тоже взглянул на него. — Ну, как там наш Барри? — Настоящий хороший мальчик. Не пытается сорвать катетер, не лает на всё отделение. Просто чудо, — улыбаясь, ответила она, снова погладив пса, тот опять её лизнул. Мужчина немного посмеялся, после чего вновь обратился к девушке: — Ну, Бриджетт, можешь идти домой. Девушка слегка удивилась его предложению и, посмотрев на часы, удивилась ещё больше. — Но ведь ещё полчаса до конца смены. — Я знаю. А ещё я знаю, что тебя дома кое-кто ждёт. Бриджетт немного поникла, опустив голову и задумавшись. И правда, дома её ждут. Жаль только, что ждут её очередное молчание, непонимание и, возможно, скрываемая на неё обида. Она вздохнула. — Мне рассказали о твоей ситуации, прими мои соболезнования. Плановых операций сегодня больше не будет, а твоя сменщица уже пришла. Ты можешь идти, я тебя отпускаю. Оплатим всё как положено, не переживай. — Спасибо большое, Кайл. Тогда я пойду собираться. Обнявшись с мужчиной на прощанье, девушка поспешила в раздевалку, где быстро переоделась и, на бегу набрасывая на плечи рюкзак, вышла на улицу вызывать такси. Машина приехала быстро, дороги были на удивление свободны для вечера буднего дня, это не могло не радовать. До дома она доберётся совсем скоро, но всё равно нужно было заранее подумать, что сегодня приготовить Гвен на ужин. Хотя, это была меньшая из проблем. Большей проблемой было заставить её есть хоть что-нибудь. Готесса часто недоедала, оправдываясь отсутствием аппетита, а иногда вовсе тупо смотрела в тарелку, чтобы в итоге не притронуться к еде и просто укатиться в другой угол дома. Уговаривать её было бессмысленно, она была достаточно упёртой, чтобы не дать накормить себя даже насильно, да и Бриджетт всё равно не стала бы этого делать, как бы её не разочаровывало поведение любимой девушки. Она всё больше стала напоминать капризного ребёнка или трудного подростка, постоянно жалуясь, ругаясь, ссорясь и замалчивая истинные чувства. Блондинка пыталась отнестись к этому с пониманием, но не могла не признавать, что это её задевает. Пытаться поговорить тоже не удавалось — Гвен почти сразу посылала её во всем известном направлении, требуя оставить одну. И так уже больше года с момента выписки из больницы. Из раза в раз, изо дня в день, всё одно и то же. Открывая дверь и заходя в дом, громко крикнув «Я дома!», девушка сбросила рюкзак и обувь у двери, направившись на кухню, чтобы помыть руки. Ответа не последовало, но это и не настораживало. Гвен почти никогда не откликалась. Сегодняшний день исключением не стал. Осушив руки полотенцем, заглянула в холодильник, окинув любопытным взглядом его содержимое. Благо продуктов было достаточно, можно было сделать массу всего вкусного. — «Надо, наверное, спросить, что она хочет. Может хоть тогда она нормально поест», — подумала про себя Бриджетт, оглянувшись в сторону лестницы. Да, стоит так и поступить. Почти поднявшись на второй этаж, девушка вдруг услышала звуки, похожие на стоны и завывания. Должно быть, Гвен снова плачет, пока её нет дома. Бриджетт знала, что иногда она так делает, когда тихо возвращалась и случайно подслушивала её слёзы, стоя за дверью в спальню. Такие моменты были особенно тяжёлыми, потому что она может только слушать — если она войдёт в комнату, готесса сразу же её прогонит, ничего не объясняя, и будет злиться на то, что была поймана на собственной слабости. Девушка устало вздыхает, наконец поднявшись на второй этаж, и пытается выяснить источник звука. Кажется, из ванной. В груди было немного тревожно, надо пойти проверить. Тихо, чтобы не спугнуть, приближается и заглядывает в приоткрытую дверь — заметила край инвалидной коляски, но она была пуста, а звуки теперь стали напоминать болезненные стоны. Она сглотнула. Открыв дверь и войдя в комнату, на минуту теряет дар речи от шока. Гвен лежала в ванной в луже собственной крови, тихо скуля от боли. Левая рука была распорота от локтя до запястья, глубокая зияющая рана обильно кровоточила, заливая ванну и пол рядом тёмно-алой жидкостью. Девушка даже не заметила вошедшую Бриджетт — голова кружилась от слабости, а в глазах всё начало плыть, очень хотелось заснуть и никогда не просыпаться. — Гвен! Девушка тут же бросилась на поиски бинтов, разбрасывая лишние вещи вокруг и едва и поскальзываясь на запачканном кровью полу. Из последних сил готесса пыталась забрать у неё свою руку, когда та начала её бинтовать, но блондинка не дала ей этого сделать. Бинты пропитывались кровью слишком быстро, как бы сильно девушка их не затягивала. С этим она сама не справится, нужно ехать в больницу. Делая последний моток, завязывая узел, параллельно пнув в сторону валяющийся на полу нож, хватает Гвен подмышки и вытаскивает из ванной, стараясь не сорвать с девушки прикреплённые к телу мешок и трубку, но не удерживается и падает вместе с ней. Та, собрав остатки сил, пытается отбрыкаться и отползти в сторону, но безуспешно. Бриджетт сначала встала сама, после чего снова подхватила Гвен под руки и не без труда усадила в коляску, тяжело выдыхая. Готесса уже полностью сдалась и больше не пыталась сопротивляться, хоть и хотела сорвать кровавые бинты, но сил уже не осталось совсем. Она могла лишь продолжать тихо завывать от боли и всхлипывать. Раскидав ещё пару бинтов по карманам и намотав ещё немного на руку девушки, Бриджетт повезла её в больницу. Там были слегка впечатлены видом двух взрослых девушек, одна из которых почти теряла сознание, сидя в инвалидной коляске, при этом обе были почти по уши в крови. — Так как, говорите, она поранилась? — спросил девушку один из врачей, в то время как остальные наблюдали за готессой в кабинете, ожидая, пока закончится капельница. Необходимо было восполнить кровопотерю и поднять давление, чтобы она могла чувствовать себя лучше. С раной уже разобрались, но придётся посещать врачей какое-то время, чтобы контролировать её заживление. — Разбила стеклянную вазу, пока меня не было дома, — пыталась соврать она, но доктор, кажется, ей не верил, она чувствовала это и боялась. Если они заподозрят, что это был суицид — а Бриджетт чувствовала, что так они и думают — забрать Гвен у врачей она уже не сможет. Этого она не допустить не может, не готова отдать её психиатрам на растерзание. — Всё правда так и было? — насторожено спросил суровый мужчина, строгим взглядом давя на девушку, пытаясь заставить её говорить правду. Она сглотнула, вздохнула, и подняла на него полные мольбы и пощады печальные глаза. — Да, абсолютно. — «Пожалуйста, не забирайте её у меня». Врач ещё минуту сверил девушку недоверчивым взглядом, после чего сухо бросил «Хорошо» и удалился к своим коллегам. Ещё полчаса мучительного ожидания, и Гвен, наконец, выкатили к ней. Та, кратко взглянув на Бриджетт, сразу же отвернулась. — Можете забирать. Вот рекомендации по уходу за раной, — произнёс мужчина, отдавая блондинке листок с назначениями. — И уберите от неё все колюще-режущие предметы как можно дальше. Дверь громко захлопнулась, от чего обе вздрогнули, оставаясь наедине друг с другом. Разглядывая бумагу, девушка со вздохом отсела от готессы на другой край ряда из пяти стульев, стоявших рядом с кабинетом. Гвен молча разглядывала вновь забинтованную руку, Бриджетт — данный ей листок. Тишина неприятно давила на обеих, но никто не решился её прервать. Набравшись смелости, одновременно взглянули друг на друга, обменявшись грустными взглядами, и так же вместе отвернулись. Блондинка склонила голову, прикрыв лицо листком. Готесса заметила это, повернулась, чтобы что-то сказать, но так и не решилась, проглотив подступающий к горлу ком вины. Ещё несколько минут молчания, и Бриджетт, наконец, встаёт с места, направившись к девушке в коляске. Она встала перед ней, Гвен, подняв глаза, старалась скрыть таящуюся в них боль, наблюдая усталость в глазах напротив. Ни злобы, ни обиды, только усталость. Отводя взгляд в сторону, готесса по своему обыкновению пыталась состроить равнодушное лицо и отъехать в сторону, но была остановлена. — Не в этот раз, иначе швы разойдутся, — с заметной тяжестью в голосе произнесла Бриджетт, хватаясь за ручки коляски. Гвен по привычке хотела ударить её по рукам за попытку повезти её, но воздержалась, понимая её правоту. Они молчали почти всю дорогу, неся в себе тяжесть произошедшего. Девушка устало толкала коляску вперёд, пытаясь собраться с мыслями. Кровавая картина из ванной не выходила у неё из головы, заставляя вздрагивать. Она ожидала от Гвен всякого, но не такого. Она знала её как сильного, волевого человека, который никогда бы так не поступил, не заставил бы кого-то так из-за неё переживать. Но похоже, та Гвен осталась в прошлом, уступив место озлобленной и обиженной на весь мир девушке, прячущей невыносимую боль в своём сердце. Готесса была поглощена злобой на саму себя и виной за свою выходку. Не могла понять, рада она или расстроена, что Бриджетт пришла домой раньше времени и вытащила её из ванной. Всё слишком сложно, слишком запутанно. Склонила голову, посмотрев на свои ноги. Ни ходить, ни чувствовать. Ничего. До самой смерти быть балластом для себя и для неё. Гвен вздрогнула и встряхнула головой, стараясь выкинуть из неё дурные мысли, после чего чуть повернулась и хотела что-то сказать, но снова не решилась, вернувшись в обычную сгорбленную позу. Бриджетт всё прекрасно поняла. — Можешь не извиняться. Но никогда больше так не делай. Никогда. Готесса кивнула не сразу, будто не хотела, чтобы та заметила, что она согласна. Закрывая лицо руками, пообещала себе, что этого больше не повторится.***
Бриджетт снова вздохнула. Какое-то время после этого случая они даже почти не ругались, но Гвен продолжала оставаться всё такой же отстранённой. К сожалению, надолго её не хватило, и ссоры быстро возобновились, а девушка закрывалась в себе всё сильнее. После выписки было ещё несколько судебных заседаний, окончившихся их победой. Полученную компенсацию потратили на ремонт и перестройку дома, чтобы сделать его более доступным для Гвен, однако всё это продолжается до сих пор — всех вырученных денег не хватило. Приходилось носить девушку на руках с первого этажа на второй и обратно, пока пристройка к дому в виде новой комнаты не будет готова. Носить на руках, помогать мыться и одеваться, ухаживать за оставшимися после больницы стомами — это и многое другое теперь свалилось на её плечи, но Бриджетт с достоинством и любовью несла этот груз. Жаль только Гвен вместо благодарности злилась на попытки ей помочь, а везти коляску не давала вовсе, если только она не могла забраться куда-то самостоятельно. Образовавшаяся между ними пропасть становилась всё больше, и Бриджетт уже начала терять надежду как-либо попасть на ту сторону. — Кхм-кхм. Девушка резко обернулась назад, ожидаемо увидев в дверном проёме недовольную Гвен с мокрыми волосами и полотенцем на шее. Так глубоко погрузилась в воспоминания, что даже не услышала подъезжающую коляску. — Какого хера ты тут делаешь? — готесса наградила девушку негодующим взглядом, заезжая в комнату. Бриджетт хотела начать придумывать оправдания, но быстро сдалась, зная, что ни одно не подойдёт — её в принципе не должно было здесь быть. — Просто зашла сюда. Задумалась о всяком, листая твою выписку. Не думала, что ты спрятала её здесь. И... Ностальгия вдруг накрыла. По тому времени, когда всё было хорошо. Гвен не подала виду, что эти слова её ранили. Когда-то и правда всё было хорошо. Да только те времена давно прошли — так она считала. Покачиваясь вперёд-назад, девушка громко злобно фыркнула, постепенно разворачиваясь в сторону двери. — Уходи отсюда. И чтобы я больше не видела тебя здесь. Бриджетт хотела возразить и спросить, почему же она снова её гонит, но лишь тяжело вздохнула и, обойдя Гвен, направилась в сторону двери. Чтобы закрыть её изнутри. Девушка в коляске съёжилась, вцепившись подлокотники. — Ты что творишь? Замок щёлкнул одновременно с ударом сердца Гвен. Бриджетт, убирая ключи в карман, подняла голову к потолку, прикрыв глаза и тихо прошептав: — Надеюсь, ты простишь меня за это. Девушка развернулась и в один шаг оказалась рядом с инвалидной коляской, схватила её за ручки, резко повернула и прижала спинкой к двери. Гвен даже не успела ничего осознать, как её руки оказались прижаты к подлокотникам руками Бриджетт, пока она сама, нависая над ней, пожирала её свирепым взглядом, почти вплотную сталкиваясь лбами. — Сколько ещё ты будешь молчать?! До самой смерти?! Или может всё-таки расскажешь, что с тобой, блять, не так?! — столько ярости в голосе девушки готесса ещё никогда не слышала. Пропитывающая её слова злоба проникала в душу и заставляла её сжиматься. Девушка едва не задыхалась от собственного гнева, выдыхая горячий от злобы воздух практически в лицо Гвен. Та с каждым её словом сильнее вжимала голову в плечи, а глаза расширялись, наполняясь страхом и ужасом. — Почему я должна выслушивать от тебя все посылы нахер безо всякой причины?! Что я, блять, такого тебе сделала, что ты меня выгоняешь?! Что?! Гвен хотела ещё больше вжаться в спинку коляски, но Бриджетт схватила её одной рукой за ворот футболки, притянув ближе к своему лицу. Минуту она просто смотрела в её напуганные глаза, чтобы потом продолжить спокойнее, но не менее зловеще: — Ты специально ведёшь себя так, чтобы я бросила тебя одну? Не дождёшься. Ты выбрала жить со мной, тебе и умирать со мной. Ещё немного продержав девушку в таком положении, блондинка отпустила её и отошла от коляски, повернувшись к ней спиной и склонив голову. Гнев постепенно отпускал её, но кровь всё ещё бурлила в жилах и требовала действий. Готесса была не в состоянии пошевелиться от шока. Её переполнял страх и непонимание происходящего, усиливающие друг друга и не дававшие идей, что делать теперь. Найдя в себе силы занять чуть более удобное положение, чем раньше, она хотела что-то сказать, но дальнейшие действия опередили её. — Прости меня ещё раз. С этим словами Бриджетт с размаху отвесила девушке крепкую пощёчину, заставив её пошатнуться в инвалидной коляске. Рука неприятно пощипывала от удара, как и щека готессы, на которой остался след от ладони. Дрожащими пальцами Гвен коснулась больной щеки, с ещё большим ужасом в глаза посмотрев на блондинку, сменившую ярость в глазах на вину и сожаление. — Я устала от твоего молчания, Гвен, — уже спокойнее произнесла она, подойдя к коляске, голос её постепенно наполнялся печалью. — Когда было плохо мне, ты слушала всё, что я на тебя вываливала, и делала всё, чтобы мне помочь. Только благодаря тебе я встала на ноги, и ты это знаешь. Но когда в помощи стала нуждаться ты… Ты замкнулась. Я понимаю, что отчасти ты такая сама по себе, но ещё я понимаю, что это последствия аварии. Я знаю, что тебе тяжело… Нет… Я не знаю, что тебе тяжело, потому что ты ничего не говоришь. Я не понимаю, что тебя гложет, потому что ты не делишься этим со мной. Если бы я знала, я бы могла помочь. Я ХОЧУ помочь! Но ты этого почему-то не хочешь. Почему? Монолог подошёл к концу, Бриджетт с надеждой смотрела на девушку, ожидая ответа. Та боялась шевельнуть даже мускулом, ожидая очередной пощёчины. Блондинка сделала шаг назад, показывая, что больше не собирается давать волю рукам и просто хочет услышать от неё хоть что-то. Гвен, сглотнув, с навернувшимися на глаза слезами протянула руки вперёд и дрожащими от страха губами попросила её: — Дай мне ключи… Девушка обиженно фыркнула. — После всего, что сейчас произошло, ты снова собираешься заткнуться? Ты серьёзно? — Дай мне ключи, пожалуйста! Крик Гвен был достаточно громким и болезненным, чтобы отозваться жалостью в сердце Бриджетт. Ком обиды подкатил к горлу, но она нашла в себе силы его проглотить. Медленно и тяжело выдохнув, она сунула руку в карман и бросила девушке желаемые ключи, отвернувшись от неё. Гвен выбрала не её. Она снова проиграла. На этот раз не бой, а войну. То, на что она надеялась, так и не случилось. Сделав глубокий вдох и выдох, вытащила из другого кармана дубликат ключей, чуть отодвинула коляску с Гвен от двери, открыла её и, выйдя за порог, обернулась, посмотрев на застывшую в сгорбившейся позе девушку, прижимающую к сердцу связку с ключами. Смерив её взглядом, Бриджетт устало произнесла: — Я думала, ты меня любишь. Девушка закрыла за собой дверь и, пару раз шмыгнув носом, медленно направилась в сторону лестницы на первый этаж, опустив голову. Дико хотелось покурить. И может даже напиться. Но первое было всё-таки лучше. Услышала, как за спиной открылась дверь и заскрипели колёса, но она пошла дальше. Слишком больно было оборачиваться. Пара секунд, и рука хватает её за футболку и тянет назад, пришлось остановиться, но за спину всё равно не смотрит. — Разве ты не ненавидишь меня за то, что я тебя не послушала? — сквозь слёзы выдавила Гвен не поднимая головы, потягивая девушку за футболку, словно умоляя посмотреть на неё. — Разве ты не злишься на меня за мой проёб? Когда я проснулась и мне сказали, что со мной произошло, я была готова провалиться сквозь землю. Я не знала, как тебе в глаза смотреть после этого. Мне было ужасно страшно и стыдно встречаться с тобой после этого. Я рыдала ночами, не зная, как перед тобой извиниться за свою глупость. Я знаю, что это не моя вина, это тот мудак в меня влетел. Но нет, блять, это МОЯ вина! Я тебя не послушала, Я виновата во всём этом дерьме, Я заслужила это наказание! Но ты… Ты ни в чём не виновата. Ты не обязана сидеть со мной и выслушивать всякое говно в свой адрес только потому, что я беспомощная эгоистичная сука. Ты заслуживаешь лучшей жизни, чем быть прикованной ко мне, как я к этой коляске. Но прежде, чем ты уйдёшь, — девушка подняла голову, заливаясь слезами, — Бридж… Пожалуйста, прости меня… Гвен ослабила хватку и отпустила футболку, распрямившись и ожидая ответа. Мысленно она молила девушку её простить, но готова была принять и иной исход событий, что было бы не менее справедливо после того, что произошло немного раньше. Бриджетт долго молчала, не шевелилась и не оборачивалась. Она думала. И вспоминала. Вспоминала всё: от дня их знакомства и её первого запоя до этого момента. Вспоминала и принимала решение. Когда Гвен потеряла всякую надежду на хоть какой-нибудь ответ, девушка перед ней расправила плечи и обернулась, указав на обручальное кольцо на своей руке. — Когда-то давно ты выбрала меня своим счастьем и подтвердила это, подарив мне это кольцо. Я тогда думала, что не заслуживаю этого, но ты всё время пыталась мне доказать обратное. И ведь всё равно я тебя не слушала. Прямо как ты меня. Но… После того, как ты попала в аварию и была в коме, мне не к кому было обратиться. Нет второго такого человека, как ты, который бы спас меня из того Ада, в который я тогда попала. Это могла быть только ты, но ты была недосягаема. Это были самые страшные дни в моей жизни, но некому было мне помочь. Ты не представляешь, с каким трудом я пережила эти недели и столько страданий они мне принесли, пока ты лежала полутрупом в больнице. Но знаешь, за это время я успела кое-что понять — ты была права. Была права, когда говорила, что я заслужила счастье, которое я имела. А выбрала им я именно тебя. И я от своего выбора не отказываюсь. Гвен слушала внимательно, не сводя с Бриджетт полных надежды и раскаяния глаз, а та продолжила: — Да, я была зла на тебя, когда узнала об аварии, потому что предупреждала тебя не раз и не два, а десятки раз, но ты всё равно не послушала. Но я была зла и на себя, корила себя за то, что не уговорила тебя остаться. Ты вполне можешь обижаться на меня за это и винить в своей инвалидности. Но если тебе это так важно — я тебя простила за это. Потому что поняла, что никто из нас в этом не виноват. Или виноваты обе, как тебе больше нравится. Бриджетт сделала небольшую паузу, ей надо было передохнуть. Было видно, что ей тяжело, и Гвен знала, что она тому причина. — Ты сделала мне очень больно сейчас, Гвен. Ты практически разбила мне сердце. Но я готова тебя простить. Потому что когда-то давно ты поступила так же. Тот день, когда ты дала мне последний шанс исправиться после того, как я многократно предавала твоё доверие. Думаю, ты чувствовала примерно то же самое. Девушка вздохнула и на мгновение показалось, что она почувствовала какое-то облечение — она отпустила обиду. Сев перед готессой на одно колено, уже была готова протянуть руки к ней, как та опередила её, заключив в крепкие объятия. Бриджетт даже слегка удивилась, но это было приятное удивление. Она обняла девушку в ответ, нежно поглаживая её по спине, пока та слабо всхлипывала. — Я прощаю тебя, — тихо произнесла она, чуть улыбнувшись. — Но с этого дня — больше никакого молчания. — Никогда больше, — отозвалась слегка дрожащим голосом Гвен, уткнувшаяся носом ей в плечо. Бриджетт почувствовала, как сердце внутри словно залечивает раны. Тяжесть с души постепенно уходила, забирая с собой последние обрывки боли. К ней снова возвращается радость. Это навело её на мысль. — Гвен. Я хочу сводить тебя в одно место.***
Колёса инвалидной коляски с трудом преодолевали золотистый песок, приходилось то и дело прилагать много сил, чтобы продвинуть её вперёд. Сделав ещё одно усилие, Бриджетт протолкнула коляску ещё немного в сторону моря, после чего решила, что этого достаточно. Это был, пожалуй, почти единственный случай за всё время, когда Гвен добровольно позволила ей везти её, это не могло не радовать. Облегчённо выдохнув и встряхнув босыми ногами, девушка села на колени подле коляски, положив на них руки, и взглянула на готессу, что ответила ей слегка неуверенным взглядом. Огненный шар солнца постепенно стремился скрыться за горизонтом глубокого моря, переливающегося в его закатных лучах всеми оттенками красного, оранжевого и жёлтого, ближе к берегу оставаясь при этом таким же глубоким синим. Небо с не появившимися ещё на его полотне звёздами переходило от приятных красно-розовых оттенков к светло-голубым. Ветер нёс со стороны моря лёгкую прохладу и немного освежал. По девушке в коляске внутри разливалось странное тепло, дарующее душевный покой, пока она заворожённо смотрела вдаль. — Ну? Что скажешь? — спросила Бриджетт, убедившись, что Гвен потихоньку начинает привыкать к окружающей обстановке. — Кажется, я начинаю понимать, почему тебе тут нравится. Здесь… просто хорошо. Так тепло становится на сердце от этого вида. Чувствуешь себя… счастливым. — Именно так. — Скажи. Когда-то давно, когда я привезла тебя сюда, ты чувствовала себя так же? — Гвен переключила свой взор на сидящую рядом девушку, разглядывая её с любопытством, ожидая ответа. — Это было как глоток свежего воздуха и чувство вновь обретённой свободы. И как возвращение домой. Я была счастлива оказаться здесь тогда, счастлива и сейчас. — Понимаю. Я… Думаю, чувствую что-то похожее. Гвен снова посмотрела на водную гладь и уходящее за горизонт солнце, вместе с Бриджетт продолжая наслаждаться закатом под лёгкий шум моря и бережную ласку прохладного ветра. На небосводе стали зажигаться первые звёзды, они всё ещё сидели там. — Гвен. — Что? — Спасибо, что спасла мою жизнь. — Спасибо тебе, что осталась со мной.