Мед и Изумруды

Обычный день повелительницы Никкаль начинался с чая с медом — уж очень хотелось начинать следующие несколько сотен лет со сладкого. Особенно после того, что ей и, в принципе, всему миру пришлось пройти. И сегодняшний день не был исключением. Никкаль проснулась от мягкого дуновения ветра и теплых губ, мягко касающихся ее виска. Сонливо улыбаясь, она потянулась к источнику тепла, неловко приобнимая его за шею. В ответ, ее «живой будильник» беззлобно фыркнул, дразняще отдаляясь из её ленивых объятий. Никкаль, возмущенной такой наглостью, все же пришлось открыть глаза, тут же невольно сщуриваясь при неожиданно ярком свете солнца. Шурша толстым одеялом и капризливо шипя, она медленно приподнялась на локтях. Еле разлепив веки вновь, она, наконец, смогла увидеть того непокорного, что посмел потревожить её сон — точнее, тех непокорных. На губах Кингу играла почти незаметная дурашливая улыбка, а Ниалл откровенно посмеивался, отчаянно пытаясь выдать своё хихиканье за кашель. — Доброе утро, госпожа, — как всегда мягко протянул Кингу. Его медовые глаза, столь ярко выраженные в утренних лучах, по-озорному блестели. — И тебе доброго утра. А что это за аннунак у нас в дверном проёме, не подскажешь? — с поддельным недовольством поинтересовалась Никкаль, стреляя глазами в Ниалла. Тот, в свою очередь, довольно правдоподобно изобразил на своем лице оскорбленность такими словами. Впрочем, сие действо длилось не столь долго: заразительное озорство Ияра, видимо, сказалось на нем самом за все эти годы. Не упуская ни секунды, Ниалл усмехнулся и, отвернувшись, пропел: — Великая повелительница Никкаль, судя по всему, огромная любимица аннунаков — ведь она взяла в мужья не одного, а целых два! — даже умудрившись сымитировать игру на лире, Ниалл, довольный собой, ухмыльнулся, по кошачьи уставившись на возмущенную Никкаль и очень уж развеселенного Кингу. Бесшумно поднимаясь с кровати, Кингу заметил: — Ниалл, ты, видно, вдохновился Ияром? — на что тот ответил кивком и благодарной, хоть и небольшой, улыбкой. Никкаль, тяжело выбираясь из-под одеяла и изображая лик мученика, лишь закатила глаза. — …Спасаешь для них мир, а тебя ещё и будят в такую рань… — пробурчала она, косясь на позабавленных мужчин. — Вообще-то не только ты старалась, Искорка, — мягко подметил Ниалл. — Как бы велик не был твой вклад, госпожа, кажется, твой второй муж-аннунак прав, — невинно добавил Кингу, тут же получая локтем между ребер от того самого «второго мужа-аннунаки» и безобидную искру хаоса от «госпожи», после чего он обиженно скуксился и решил, пока что, не шутить. Мягко потянув Ниалла за рукав, он повернул голову в сторону коридора, наконец сдвигая Ниалла из дверного проема. — Мы будем на кухне, — улыбнулся тот перед тем, как дверь пред ним закрылась. «Возможно, ударяя того по лбу», — мстительно подумала Никкаль. Отчаянно борясь с желанием просто упасть обратно в мягкие, столь уютные объятия одеяла, она, собрав всю силу воли, поднялась, дабы одеться. Наугад вытащила что-то из шкафа; это что-то, приятно скользящее в её руках, оказалось довольно милым платьем, которое она, кстати, не замечала ранее, что наталкивало на мысль, что это был очередной подарок от её дорогих, любимых воздыхателей. Еле как одевшись, она очень пожалела что Су, так чудно заплетающей ее волосы, не было рядом, ведь у нее самой получалось в разы хуже. Но она ничего не могла поделать с этим, так что, насупившись, Никкаль постаралась сообразить подобие косички, в то же время яростно отбивая тягучую слабость которая так и подбивала обратно опуститься в негу сна. Насколько бы она сама не противилась этому, скрипя зубами, ей пришлось все-таки закончить с приготовлениями и выйти из комнаты. Удивительно, для своего состояния, шустро, она направилась к кухне, тут же улавливая тягучий, приятный аромат корицы. На секунду задумавшись, она провела рукой по стенам зиккурата. Холодный камень приятно ощущался у ладони, напоминая о том, как совсем недавно эти стены были на грани разрушения. Это наваждение, продлившееся всего секунду — воспоминание о событиях 30 летней давности, что все ещё жило в этих стенах — забытой ноющей болью отозвалось в сердце. Выдохнув пару раз, она улыбнулась, разворачиваясь обратно к коридору, ведущему к кухне. Аромат корицы, и, кажется, яблок, манил её за собой. Всё осталось позади и сейчас она наконец могла насладиться спокойной жизнью. На кухне было даже ярче чем в спальне и коридоре. Щурясь, Никкаль каким-то образом умудрилась не врезаться в стол и проворно снующего тут-и-там Ниалла, и рухнула на стул рядом с Кингу. Он, увидев ее, приветственно что-то промычал и попытался прожевать нечеловеческое количество оладушек в своем рту. — Не выспалась? — спросил Ниалл, переворачивая очередную партию яблочных оладьев и быстро разворачивая торс, чтобы глянуть на Никкаль и смерить задыхающегося Кингу тяжёлым взглядом. — Выспишься тут с вами, ага, — беззлобно хмыкнула она, быстро надкусывая оладушек, который она очень благополучно стащила у великого дракона, который с напускной обидой отвернулся от предательницы. Удовлетворенный, Ниалл повернулся к плите и продолжил готовить, а Кингу все продолжал запихивать кулинарное изделие в рот. Приятная тишина заполнила комнату; только постукивание лопатки по сковороде и шипение масла прерывали умиротворяющее безмолвие, позволяющее Никкаль насладиться спокойствием и неторопливостью этого утра сполна. Партия оладий, которые жарил Ниалл, оказалась последней, так что, поставив блюдо на стол, он так же уселся напротив супругов. — Приятного аппетита, — протянул он. Как всегда эталон вежливости и хорошего воспитания, он бережно положил несколько оладий на тарелку, педантично разрезая их на кусочки. Кингу, не удержавшись, стащил ещё оладий себе, ревностно защищая их от ловких рук Никкаль. Она, довольно быстро сдавшись, перестала претендовать на драконьи оладьи и просто взяла парочку из общего блюда, но, все же, красноречиво посмотрела на Кингу. Ели они в тишине — уж очень вкусно Ниалл готовил и очень уж Никкаль с Кингу любили его стряпню. Совсем скоро блюдо было вновь опустошено, но теперь уже большую часть съела Никкаль. — Офень вкуфно, спафибо… — пробубнил Кингу, и Ника активно закивала, соглашаясь с его его мнением. Ниалл лишь смущенно улыбнулся и кивнул, мол «доешьте сначала, а хвалить будете потом». Для этого им приглашения не понадобилось, и, спустя буквально пару минут, все они довольно щурились после плотного завтрака, возвеличивая завтрак и самого Ниалла за такие вкусности. Немного поразмыслив, Никкаль решительно встала, и оглядев своих супруг, улыбнулась. Иногда не верилось, что двое таких замечательных людей так счастливы именно с ней. И та любовь, с которой они на неё смотрели, каждый раз грела ее как тысяча солнц. — Что же, мои повелители. Пора, — произнесла Никкаль, относя свою тарелку ближе к раковине. Ниалл с Кингу лишь кивнули и последний предложил довезти их до академии, от чего им обоим пришлось отказаться: уж больно популярным он был среди новых студенток. За 30 лет его таинственный антураж не изменился ни на дюйм, и даже то, что ректор и повелительница Никкаль были замужем за ним, к сожалению, не меняло ситуации. Пару раз фанаты и фанатки даже признавались дракону в чувствах и ужасно расстраивались, когда тот отвергал их. Немного поворчав, Кингу проводил их обоих, помогая собрать оставшиеся вещи. Он оставил легкий поцелуй «на удачу» на губах Никкаль и такой же на носу протестующего Ниалла, который, в отместку, закрутил Кингу в потоке воздуха. Возможно, в качестве мести, а может, чтобы скрыть смущение от глаз всевидящего дракона. Оседлав верных Намтара и Куа и попрощавшись с Кингу, они отправились к академии. Небольшое путешествие из Ура к их бывшему дому вызывало волну ностальгии. Никкаль вспомнила, как они первый раз ехали в Ур после того как её исключили, поляну духов, преследование псов. Все эти воспоминания были словно из другой, совершенно сумасшедшей жизни, что уже осталась далеко позади. Но даже так вспоминались и хорошие моменты: как её заботливо накрыл двумя одеялами Ниалл, тот вечер, когда они ловили светлячков с Кингу… все это тоже отзывалось в её душе. Счастливая улыбка тронула её губы. Любимые Никкаль наконец были в безопасности и рядом. Люди и маги встали на путь примирения и академия начала процветать, принимая в студенты представителей обоих рас. И хоть ситуация не была идеальна, она уверенно исправлялась — и это было главным. Прижавшись к Куа, Никкаль прикрыла глаза, погружаясь в привычную безмятежную дрему.