Маленькое произведение искусства

— Мадемуазель, Вам стоит закончить с чтением на сегодня. Фурина дергает уголком губ и оборачивается, через плечо глядя на своего судью. Тот же, не поднимая глаз, продолжает проводить расческой между прядей ее волос. Книга в руках девушки негромко хлопает, закрывшись, но продолжает лежать на ее коленях. Архонт молчит, опустив веки. Невиллету вовсе необязательно так трепетно к ней относится. Необязательно помогать проснуться утром, необязательно следить за питанием, необязательно помогать с нарядами и прической. Он не должен сейчас, в ночи, сидеть на ее кровати и приводить спутавшиеся за день волосы в порядок. Они такие длинные, что расположились на его ногах. Фурина тихонько вздыхает и поворачивается корпусом, положив ладонь поверх руки мужчины. — Благодарю, — уголки ее губ приподнимаются. — Позвольте. Невиллет все-таки продолжает касаться ее, перекидывая локоны друг через друга и завязывая слабую косу одной из своих лент. Архонт переносит волосы себе на грудь и наконец смотрит своему судье в лицо. Пальцы ее сжимают краешки книги, ногти оцарапывают нежную кожаную обложку. Девушка не сразу замечает это, только когда Невиллет деликатно гладит ее по кисти и забирает книгу, возвращая на полку. — Даже Вам нужен отдых. Ложитесь. — Я не устала. Ей показалось, или мужчина вздохнул почти раздраженно? — Мадемуазель, — он снова присаживается на край кровати, аккуратно отведя пряди волос Архонта ей за ухо. — Не бойтесь тех кошмаров, что увидите. Это — лишь сны, проделки Вашей тревоги. Этого не произойдет. Мы не позволим. — Ты не понимаешь, — Фурина кусает губы и ссутуливается. — Мне всегда снится одно и то же. Каждый раз, когда закрываю глаза, я вижу, как Фонтейн заполняют воды Первозданного моря... Я вижу, слышу, как мои люди погибают, растворяются в этом. Это так больно, Невиллет, я остаюсь совсем одна. И тебя... — слезинка падает на одеяло. — Тебя нигде нет... Я ничего не могу сделать... Прерывистый вздох заглушается всхлипом. Девушка закрывает лицо ладонями и горбится еще сильнее, почти упираясь локтями в кровать. Какая же она плакса. Будь она Гидро Драконом, сама бы затопила свой регион своими слезами. Она шмыгает носом и трет глаза, стыдясь взглянуть на Невиллета. Почему-то было неловко показывать свои эмоции рядом с ним. Ведь судья делает все, чтобы сохранять самообладание, не тревожить людей Фонтейна дождями и грозами, а она? Нынешний Архонт не делает и половины того, что делает Невиллет. Горячего лба касается прохладная ладонь. Фурина со свистом втягивает воздух и медленно понимает взгляд. Наконец, он смотрит на нее не как на Богиню. — Невиллет... — она быстро смыкает дрожащие губы, боясь послышаться еще более нелепой, и просто обвивает шею судьи руками. — У-ух... — Я здесь, — мужчина бережно гладит Фурину по макушке, как дитя. — И всегда буду. Я твой верный и преданный слуга, Фурина, я не покину тебя до тех пор, пока ты не прикажешь мне. Слышишь? — Ы-ым... Хы-ы, Неви... Невиллет... — девушка трясет головой, не в состоянии произнести цельное предложение. — Можешь ничего не говорить. Я останусь. Только ты все еще должна поспать, понимаешь? Фурина еле слышно угукает и жмурится, смаргивая слезы с ресниц. Снова доставила хлопоты, только это ей и под силу. Глядя на Невиллета, снимающего верхнюю рубашку, она не может сдержать подкатывающую волну истерики. Это она должна утешать своих людей, не они ее. Обняв подушку, она следит за судьей. То, как он распускает волосы, как снимает вторую перчатку, как складывает дневную одежду. Кажется, это все должно бы смущать, настораживать. Девушкам вроде нее не должно находиться в спальне с полуобнаженным мужчиной. Где-то в глубине души зарождается смешинка. Представить только, какие бы были лица у ее фрейлин... Архонт протягивает ладонь Невиллету, приглашая его лечь рядом. Это далеко не первый раз, когда они спят вместе. Причем во всех смыслах. Фурина обнимает дракона за торс и вздыхает, успокаиваясь от приятного аромата парфюма, который обволакивал ее каждый раз, когда она находилась рядом с Невиллетом. Щеки начинают немного гореть, когда взгляд бесстыдно скользит по голой коже. Мужчина остался в брюках. Сердце екает. Хотя бы так. — Что мы сможем сделать против Первозданных вод? — вопрос явно риторический, но судья все равно смотрит на Фурину с легким укором. — Все, что от нас потребуется, — твердо произносит Невиллет. — И я, и Вы. Это наша обязанность. — Ты думаешь, о чем говоришь? Это все равно, что сражаться с Селестией! — Вы всегда выступали против нее, — напоминает мужчина. — Что поменялось? — Селестии плевать, что о ней говорят, пока это пустые слова. Но с водами нам предстоит столкнуться в реальности, и тогда... Как мы можем быть уверены, что наших сил... Что наших сил хватит, чтобы хотя бы сдержать их? — Иногда ты не думаешь совсем, а иногда думаешь слишком много. Фурина ойкает из-за щелчка по лбу и уже было хочет возмутиться, но смыкает губы. Поцелуй холодит кожу. У Невиллета всегда ледяные губы. — Постарайся уснуть. Я всегда готов защитить тебя в реальности, и, если понадобится, я последую за тобой в твои кошмары. Для меня это не станет преградой. — Как романтично. — Это не романтика, а моя обязанность. — «Можешь ничего не говорить», — передразнивает его Фурина, хмыкнув. — Да-да, никакой любви и романтики между нами, я помню. Необязательно произносить это вслух. — Вы безнадежны, мадемуазель. — Фи, снова формальности? — Ложитесь спать. Девушка смеется, хоть это и звучит нелепо вкупе с покрасневшими от слез глазами, и опускается на грудь Гидро Дракона. Они никогда не посмеют серьезно заговорить об этом. О чем угодно, но не о своих истинных чувствах. Фурина дышит медленно и тихо, вслушиваясь в сердечный ритм мужчины. Участился. Ну, как всегда, когда Невиллет врет ей. Губы трогает улыбка. Им вовсе необязательно выходить из ролей мадемуазель и ее верного слуги. До тех пор, пока при встрече взглядов у обоих будет замирать сердце, их это устраивает. И пусть никто на всем белом свете не узнает, как Гидро Дракон смотрит на своего Архонта, когда она наконец засыпает — спокойная и ни о чем не тревожащаяся. Это маленькое произведение искусства принадлежит ему.