имя, которое ты делаешь своим

У Чжао Юньланя было имя, и ему было плевать, знает ли кто о нём. Как и большинство сотрудников правоохранительных органов, он скрывал его. В отличии от большинства имён, оно не появилось медленно, становясь темнее и чётче на руке подростка в течение нескольких месяцев. Оно просто появилось в один прекрасный день, полностью сформировавшись. Юньлань носил одежду с длинными рукавами до тех пор, пока не обзавёлся специальной повязкой на руку, и никогда не говорил об имени своему отцу. Он по-прежнему ничего не говорил своему отцу, даже если тот, очевидно, уже знал. Даже Чжао Синьцы не был настолько слеп, чтобы не заметить того, что его сын скрывает имя. По крайней мере, спустя полтора года. Чжао Юньланю было двадцать лет, когда его отец спросил, знает ли он, чьё это имя. Юньлань ответил, что не знает, и они никогда больше не говорили об этом. Он, конечно же, солгал. Чжао Юньлань был профессиональным детективом. Он искал имя «Шэнь Вэй» с тех пор, как смог прочитать его. Едва ли старше него самого, студент университета города Дракона, Шэнь Вэй был тихим учёным, который делал всё как должно и никому не доставлял проблем. Он был учёным мужчиной с очень тонким делом. Откуда бы он ни пришёл, он не был «Шэнь Вэем» очень долго. Он не захотел бы связываться с полицией, а Чжао Юньланю не был нужен человек, который хотел бы быть просто друзьями. Чжао Юньлань даже не пытался связаться с ним. Хотя продолжил приглядывать за ним. Он знал, когда Шэнь Вэй выпустился из университета, когда выпустился снова, и когда он начал преподавать. Чжао Юньлань знал, где он жил, чем занимался и с кем. Чего он не мог понять, так это, кем был Шэнь Вэй, и от чего он мог бежать. С годами след стал длиннее и прочнее. Если бы Чжао Юньлань начал искать позже, то, возможно, не смог бы уже понять, что личность Шэнь Вэя была фальшивкой. Иногда он думал о том, не нашёл ли его сам Шэнь Вэй, и не было ли это всё линией обороны. Кем бы он ни был и что бы ни сделал, Чжао Юньланю хотелось верить, что он не был настолько ублюдком, чтобы сдать свою родственную душу. Имя было осложнением, которое ему было не нужно, когда ему было восемнадцать, но с годами, Юньлань почувствовал разочарование от того, что Шэнь Вэй решил точно так же. За десять лет в одном городе они ни разу даже взглядами не пересеклись. Может быть, с возрастом он становился более одиноким или просто стал замечать одиночество, но секс больше не был всем, и Юньлань стал думать о том, что может многое пропустить без друга, предопределённого для него самой судьбой. Он пытался не волноваться, когда в Бюро, которое он возглавлял сообщили об убийстве на территории кампуса Шэнь Вэя. Это не имеет к Шэнь Вэю никакого отношения, — сказал Юньлань самому себе, — он в порядке. У него не было причин находиться в этой части кампуса, особенно ночью. Не то, чтобы Чжао Юньлань изучал и, возможно, запомнил его расписание. Что хорошо: он дрейфовал в опасной близости к сталкерству, и он прекрасно это видел, как мог увидеть и любой другой человек. Может быть, настало время остановиться и представиться. Как можно более обыденно и безобидно, конечно. Он так и сделает, как только они закончат осматривать место преступления. Он, конечно, не стал бы тянуть с таким решением. Он совершенно точно не пялился на здание, не видя его, и не тратил часы на изучение окна и земли под ним под всеми возможными углами. Он просто был дотошным. Когда они с Да Цином высунулись из этого самого окна, чтобы убедиться, что стажёр в порядке и в частности для того, чтобы пошутить над ним, Чжао Юньланю потребовалось пять секунд, чтобы убедиться, что мальчик цел, и меньше секунды, чтобы заметить, что Шэнь Вэй смотрит на него с тротуара. Юньлань с резким вздохом отпрянул от окна, зажмурив глаза, пытаясь успокоить своё сердце. Это ничего не значило. Все в кампусе уже слышали об их прибытии, естественно, что люди были любопытны. — Что? — заворчал Да Цин. — Неожиданный приступ ожившей совести? Всё с ним в порядке, не благодаря тебе, конечно. — Он там, — выпалил Чжао Юньлань. — Шэнь Вэй стоит внизу. — Кто? — переспросил Да Цин, высунувшись из окна, чтобы посмотреть. — Профессор? Здравствуйте! — позвал он. — Пожалуйста, простите нашего стажёра, его навыки скалолаза в лучшем случае базовые! Мы уже спешим помочь ему! Чжао Юньлань сделал вдох, замахнувшись на Да Цина, кот проворно увернулся от удара. — Что? — переспросил он. — Ты всё равно собирался сегодня встретиться с ним. И вот он пришёл к тебе. Что не так-то? — Почему он здесь? — прошипел Юньлань. — Мы расследуем убийство, а он просто проходил мимо? — Именно, как и все остальные в кампусе, — ответил Да Цин. — Ты годы вздыхаешь по нему. И если он не окажется самым настоящим серийным убийцей, я твоё нытьё слушать больше не собираюсь. Должно быть, Да Цин серьёзно отнёсся к этому вопросу, несмотря на то, что он был уже в своей кошачьей форме, когда Чжао Юньлань неохотно покинул здание вслед за ним. В своей кошачьей форме, он позволил Шэнь Вэю погладить его, предатель. Это было послание из двух частей, и совсем не тонкое: всё с ним в порядке и если ты не скажешь ему, я скажу. Чжао Юньлань сделал глубокий вдох и присел рядом, но Шэнь Вэй начал говорить раньше него. Он избегал его взгляда, отчего Чжао Юньлань нахмурился. То, как профессор смотрел на него, когда увидел выглядывающим из окна, заставило предположить, что Шэнь Вэй знает его, но то, что он теперь отказывался смотреть на него… Чжао Юньлань прогнал Да Цина и встал, протягивая руку профессору. Когда Шэнь Вэй протянул в ответ свою холодную, он знал. Чёрт побери. Дисин. Ничто из этого не было совпадением, он был прав всё это время, но он никогда не представлял себе подобного. Шэнь Вэй мог быть его родственной душой, но он не был человеком. У людей из Дисин бывают родственные души? Влюбляются ли они? Заводят семьи? Он отступил, но не смог отпустить руку. Потому что Шэнь Вэй знал его, потому что он узнал его, он, должно быть, ждал его всё это время. Но он не знал имени Чжао Юньланя: он удивился, когда Юньлань представился, и был озадачен, увидев его визитку. Как Шэнь Вэй мог знать его в лицо, но не знать его имени? — Ты и правда такой тупой, — позже в офисе сказал ему Да Цин. — Почему они говорят на том же языке, что и мы? Твоё имя, возможно, звучит иначе, когда его произносишь ты. Конечно, он удивился. — Почему он тебе так нравится? — потребовал ответа Чжао Юньлань, так повернув стул, чтобы он мог смотреть на Да Цина, не поднимая головы. — Он монстр. — Значит, я тоже монстр? — возразил Да Цин. Вы, люди, с вашим вечным мы и они! Ну пришёл он из Дисин, и что? Он твоя родственная душа, а ты хороший человек, значит, и он должен быть. Этого было достаточно для Да Цина, но Чжао Юньлань знал самого себя. Он абсолютно точно был тем человеком, у кого родственной душой мог оказаться серийный убийца. И Шэнь Вэй действительно был поразительно подозрительным. Они не могли держаться друг от друга подальше в последующие дни и недели, предоставляя Чжао Юньланю множество возможностей для наблюдений. Он понятия не имел, как Шэнь Вэю так долго удавалось не высовываться. Может быть он просто оказался потрясён внезапный интересом со стороны Бюро расследований, или, может быть, университеты были заполнены доверчивыми людьми, но всё отношение Шэнь Вэя буквально кричало: Я совершенно обычный, не смотрите на меня! Но когда этого стало уже недостаточно он буквально сказал об этом. Вслух. Я простой человек, сказал ему Шэнь Вэй. Что я могу предположить? Я ничего не знаю. Мы, простые люди, полагаемся на усилия таких людей, как вы, чтобы защитить нас. Шэнь Вэй не был обычным человеком. Он явно знал гораздо больше, чем Чжао Юньлань, о каждом деле, которое расследовало Бюро. Так что Чжао Юньлань должен был заключить, что последнее утверждение также было ложным: Шэнь Вэй не полагался ни на кого другого, чтобы защитить себя. Но почему бы и нет? Он не стоял ни за какими преступлениям. Чжао Юньлань наконец смог собраться и спросить его, на что Шэнь Вэй посмотрел ему в глаза и ответил нет. Неважно, было ли у него на руке имя Чжао Юньланя — были вещи, в которые он должен был верить. Одной из таких вещей, по-видимому, была вера в благие намерения Шэнь Вэя. Это не сделало его более человеком, и договор запрещал несанкционированные путешествия между мирами. Чжао Юньлань не спросил откуда Шэнь Вэй, так как это становилось всё более очевидным, и прямой вопрос вынудил бы его лгать. Чжао Юньлань хотел бы знать, как профессор оказался в Хайсине, но, как показало растущего число уголовных дел, это было не так трудно, как ему казалось. Но как он оставался в безопасности. Это было главным вопросом. Даже если обитатели подземного мира намеренно не охотились друг на друга, у них был палач. Растущая связь Шэнь Вэя с Чжао Юньланем означала, что это был лишь вопрос времени, когда он привлечёт внимание Посланника в чёрном. Но он не боялся. Во всех обстоятельствах, вплоть до непосредственной опасности, он казался больше обеспокоенным за Чжао Юньланя, чем за самого себя. Это было лестно, досадно и откровенно непонятно. Когда они вместе оказались в горах, Чжао Юньлань решил, что достаточно. Шэнь Вэй следовал за ним (Юньлань пытался спорить, но бесполезно) или же сама судьба была в сговоре с ним. У Чжао Юньланя было имя, поэтому это не было невозможным, даже если у Шэнь Вэя имени не было. Половина родственной связи всё ещё судьба, правда? — Профессор Шэнь, — окликнул он после ужина в первый день. Они стояли возле окон, якобы для того, чтобы наблюдать за призраками в тени, в то время, как все остальные собрались в кругу света. — У тебя есть имя? Взгляд широко распахнутых глаз Шэнь Вэя ничем не отличался от десятка других взглядов, которые Юньлань получал за то, что задавал вопросы, на которые Шэнь Вэй не хотел отвечать. Но зачем держать это в секрете? Потому что у него не было имени? Потому что оно у него было и принадлежало кому-то другому? Или потому что, оно было, и это было имя Чжао Юньланя? — Ты, конечно, не ходишь и не спрашиваешь всех вокруг об их именах, — спустя мгновение сказал Шэнь Вэй. — Конечно, — ответил Юньлань. — Профессор Шэнь знает, что он для меня не все подряд? — Я… я не… — Шэнь Вэй сглотнул. — Оно на другом языке, — пробормотал он, и Чжао Юньлань не мог не наклониться ближе. У него было имя! И он хотел поговорить об этом! Возможно, это лучшая полевая работа Бюро за всё время его существования. — И как оно звучит? — по словам произнёс Чжао Юньлань. — На другом языке? Шэнь Вэй уставился в темноту. — Боюсь, ты не узнаешь его, — тихо ответил он. — Профессор Шэнь, — Чжао Юньлань знал, что Шэнь Вэй мог быть грустным и непреклонным, но ещё он мог быть упрямый и уклончивым, и Чжао Юньланю казалось, что он и правда к этому привыкает. — Ты говоришь мне, что у тебя нет моего имени на руке? Шэнь Вэй обернулся и посмотрел на него, и у Чжао Юньланя было полсекунды, чтобы понять, что он не был готов услышать да, когда Шэнь Вэй возразил: — Ты говоришь мне, что у тебя есть моё? Чжао Юньлань рассмеялся, потому что Шэнь Вэй, возможно, не мог поверить, что он мог дважды осмелиться попытаться выпутаться из этого разговора. Чжао Юньлань принялся закатывать рукав и ослабил повязку, на это не потребовалось много времени: имя Шэнь Вэя появилось на руке, как татуировка, которую он не помнил как сделал. Он протянул руку, чтобы профессор мог проверить имя. — Да, — ответил Чжао Юньлань, пока Шэнь Вэй не мог перестать смотреть. — Это именно то, что я тебе говорю. — Я… — Шэнь Вэй снова замер, когда понял, что протягивает руку, чтобы прикоснуться. Чжао Юньлань изо всех сил старался не потянуться навстречу. Он хотел этого прикосновения с тех пор, как Шэнь Вэй втирал мазь в другую его руку, покрытую синяками, болящую и пустую: без имени, не его имя, но очень похожее на то, о чём он пытался не мечтать… Не его имя. — Шэнь Вэй, — позвал он осторожно. — Ты родился с этим именем? Шэнь Вэй взглянул в глаза Чжао Юньланю, и его взгляд был достаточным ответом. — Я так не думал, — как можно мягче сказал он. — Так скажи мне. Имя на твоей руке, оно относится ко мне? Шэнь Вэй просто смотрел на него. — Скажи мне нет, — начал Юньлань, — и я подумаю о том, чтобы принять то, что у тебя есть родственная душа, и это не я. Конечно, он не примет. Он думал об этом каждый день с тех пор, как они встретились, и Шэнь Вэй ничего не сказал. Он не верил в это. — Скажи мне да, — добавил он, — и мы сделаем то, что ты захочешь. Ничего, что-нибудь… — он помахал рукой так, словно это движение могло выразить то, что он не осмеливался произнести. — Это, — наконец сказал он. — Мы можем просто сделать это. Навсегда, если ты захочешь. Я знаю, что не знаю всего о тебе, и я не буду притворяться, что не хочу узнать. Но я хочу, чтобы у тебя было то, чего хочешь ты. Так скажи мне, что это, и я это сделаю. Взгляд Шэнь Вэя был непостижим, но его ответ был всем, о чём Чжао Юньлань мог спросить. — Да, — сказал он просто. — Имя на моей руке относится к тебе.