***
Запись Первая Первый месяц Лета 583-й год Эпохи После Катаклизма Большая часть Королевств Соутмерии организовали союз и решили выбить Имперские силы с Юга. Думаю, скоро в мой городок придут для набора в Легион. Треть из гарнизона призовут, не горю желанием идти на войну, но угораздило же мне год назад вступить в гарнизон Протерадоса. Хотя я не думаю, что в легион призовут южанина из Коллострии. Пусть моя семья на половину Имперская, большую часть жизни я прожил на Юге. Запись Вторая Набор в легион завершился, по жеребьёвке я был одним из тех, кого призовут, год обучения сократят до полу года муштры, чтобы быстрее отправить нас в бой. Эти пол года запрещают вести переписки и личные дневники, поэтому придётся свою идею с ведением дневника вновь отложить. Запись Третья Пол года нас натаскивали мастера. На моё удивление, по сравнению с муштрой от мастера Гара из Протератодоса, это было не так тяжело: знай себе: коли копьём врагов перед собой да прикрывайся ростовым щитом; нужно было выучить пару рунных чар, запомнить команды от командира и ты уже Рунный Щит - опора Имперской армии. Нашу роту прикомандировали к четвертому Легиону, под командование Принца Лура Ард Нумеры. По рассказам он тот ещё ублюдок, но битвы ещё не проигрывал. Возможно потому, что толком не воевал. Писать на юг запрещено, смог только семье в Протерадос отправить весточку. Через пару дней мы отправляемся в Коллострию, будем брать в осаду крепость Соур, в то время как два других Легиона возьмут в осаду город Пьёр. Пока Южане бегут от армии Императора на западе, у нас будет шанс быстро закончить войну, захватывая силой трёх легионов города и крепости Коллострийцев. Запись Четвертая Как и предполагалось, Южане разбиты на западе. Император встал гарнизоном на границе, чтоб пресечь попытки Южан вновь пройти в Империю с запада. А три наших Легиона осадили крепостью Соур и город Пьёр. Похоже, эта война закончится так же спешно, как и началась. Запись Пятая Уже около месяца мы держим в осаде Соур, наши осадные машины заливают их градом камней и горшками с огнесмесью, а боевые маги насылают одно заклинание за другим, но крепость как стояла, так и стоит. Всё же она была построена ещё до катаклизма, во времена расцвета Империи, поэтому неудивительно, что так долго держится. Меня распределили в роту устрашения. Мы должны были грабить ближайшие поселения и заставлять жителей мигрировать в другие поселения, создавая тем самым живую волну недовольных людей, которая тоже поспособствовала бы скорейшему окончанию войны. Я не горю желанием грабить и разрушать дома простых жителей, но если это поможет нам победить… Спустя пару дней, нашу роту отправили в сторону деревни, в которой я жил. Как же я надеюсь, что они уже все от туда сбежали, а моя подруга детства также жива и здорова. Я помню, как много времени мы с ней проводили вместе. Каждый раз, когда я играл в рыцаря, она норовила стать принцессой, которую нужно было спасать из лап чудовища, что я делал с энтузиазмом. А став чуть взрослее, играя всё в ту же игру, после спасения из лап чудовища, она начала требовать, чтобы я, как это подобает рыцарю, женился на ней. Но это я делал уже без должного энтузиазма, ведь не гоже вольному мечу семьей обзаводится. После смерти родителей, когда за мной пришёл дядя, чтобы забрать меня в Империю, я видел, как она плакала, понимая, что я уезжаю, и вернусь не скоро. На прощание она дала мне кулон с красным камнем, покрытым рунами, и сказала, что он волшебный и будет меня защищать. Также она наказала никогда его не снимать, и в следующую нашу встречу обязательно проверит, не потерял ли я его. Я всё ещё ношу этот кулон, ведь пообещал ей, что когда вернусь, он должен будет быть на мне. Сразу после привала, мы нападем на деревню. Как же я надеюсь, что Аделин в безопасности, вдали от этой войны. Запись Шестая Это было безумие, зачем они взялись за оружие? До этого все поселения, которые мы грабили, не давали отпор, а тут. Зачем они взялись за оружие? Капитан отдал приказ убить всех в деревне, после того как в него прилетел болт из арбалета. Я не видел лиц тех, кого закалывал копьём, но делал это, боясь увидеть среди них тех, кого знал в детстве. В пылу сражения в меня выстрелила из арбалета какая-то девушка. Чудом я остался жив, ведь кулон принял на себя болт. Я произнёс чары и моё копьё загорелось. Я думал это напугает девушку, но она перезарядила арбалет и уже целилась в меня. Мне ничего не оставалось, кроме как принять выстрел щитом и сделать к ней рывок. По какой-то причине я не успел укрыться щитом, замешкал, и она попала в меня. После этого я мало что помню, мои товарищи нашли меня без сознания, рядом с девушкой, пронзенной в сердце моим копьем. В тот момент сердце предательски закололо, но я думаю, что это лишь последствия недавно пережитой раны. Запись Седьмая В лагере лекари подлатали меня и сказали, что мне знатно повезло, что первый болт попал в амулет, иначе бы он пробил мой доспех и попал в сердце. Действительно повезло, только вот амулет от этого раскололся. Я собрал всё, что от него осталось и принёс к одному умельцу, попросил хоть как-то его починить. Рассмотрев кулон, он знатно удивился, сказал, что камень этот действительно волшебный, его используют для хранения потока магии в её изначальном виде. Что ж, Аделин меня спасла, спасибо ей за это. Запись Восьмая В лагерь прибыли местные жители, которые за кров и еду помогали легиону. Некоторые из них понимали, что войну развязали их правители, а не мы, хотя другие на вид были готовы убивать спящих легионеров. Среди местных я увидел Аделин! Чудом её узнал, и сначала она отчитала меня за потерянный кулон, но потом крепко обняла. Легионеры, которые видели это, смотрели с каким-то удивлением, может даже с презрением, видать не одобряют таких связей с Южанами. Но лично мне ничего не высказали. Мы иногда пересекались с Аделин, стараясь делать это без лишних глаз, и говорили про жизнь: что я делал после переезда, и как она жила всё это время. Сказала, что нашу деревню сожгли и большую часть жителей убили. Мне не хватило сил признаться, что я был одним из тех, кто это устроил. А на вопрос, откуда рана, пришлось соврать, что болт прилетел во время осады замка. Хоть я и боялся с ней говорить, и не хотел ей смотреть в глаза, понимая, что это я уничтожил её дом и убивал её знакомых своими руками, я продолжил с ней общаться. Запись Девятая Мне снятся сны, в которых я вижу ту бойню, что устроила наша рота. Я вижу людей с пустыми лицами - тех, кого я убивал, и узнаю лишь одно лицо среди них - Аделин. Во сне она лишь спрашивает: “ты стал рыцарем? Ты меня спасёшь?” Эти чёртовы сны не дают мне покоя. Запись Десятая Легионы под Пьёром разбиты и отступают. Соутмерцы отправили с юга подкрепление, к Пьёру, и один из наших легионов отправился разбить его. Однако это была ловушка: в лесах Коллострии Южане урыли целое конное войско, которое вначале вклинилось в осадный лагерь, обратив один легион в бегство, а после ударило в тыл второму легиону. Как итог, один легион разбит полностью, второй отступает. Принцу пришёл приказ бросать осаду и уходить за реку к Протерадосу, объединить силы с отступившим легионом и ждать Императора. Что мы в спешке и сделали. Перед отступлением, я просил разрешения зачислить Аделин в служанки у главного квартирмейстера, тот сказал, что на это нет сейчас времени, однако на лице его виднелось удивление и явное недовольство, так что я не стал настаивать. На построении перед отходом, я увидел Аделин с печатью прислуги на шее, хоть никто больше и не обратил на неё внимание. Странно всё это. Запись Одиннадцатая Прибыв в лагерь недалеко от Протерадоса, мы объединились с разбитым под Пьёром Легионом и стали ждать прибытия Императора. Я решил написать письмо родне и рассказать, что со мной всё хорошо, что был ранен, но чудом спасён кулоном, и что встретил подругу детства. Однако подробностей решил не рассказывать, не хочу, чтобы семья считала меня палачом невинных. Чувство, что я палач, а не рыцарь, спасающий людей, меня преследовало с того самого дня. С Аделин мы стали видеться всё реже, она всё чаще была в плохом настроении, и иногда казалось, что она смотрит на меня с отвращением. Возможно мне лишь так кажется. А сны не прекратились, даже хуже стало. Мне стало мерещиться разное, местами очень странное. Спросив у лекаря, что с этим можно сделать, тот лишь сказал, что всё само пройдет и дал мне травяной настой, от тревоги. Запись Двенадцатая Соутмерцы остановились на границе и собирались её перейти в районе между Протерадосом и Ванрадоном. Разведка говорила о том, что у них огромная армия, втрое больше нашего Легиона. И наш идиот Принц решил не дожидаться Императора, а дать им бой в поле, не понимая, что нас втрое меньше, и что их всадники на равнине могут нас окружить, пока мы сражаемся с пехотой. Это понятно всем, кроме Принца. В лагере я рассказал Аделин, что мы идём в бой, и велик шанс, что это наша последняя встреча. Она лишь обняла меня и сказала, что мы ещё обязательно встретимся. Надеюсь, что это правда, и что я переживу этот бой.***
Игир, читавший дневник, вдруг упал и его начало жутко трясти, а глаза загорелись красным огнём. - Я вижу - бормотал он. - Вижу его глазами! “Легион стоял на равнине, словно бастион, в строю было тихо, слышно было лишь дыхание солдат. Фир стоял в первом ряду, держа щит, прикрывающий большую часть его тела, и копьё. Вдали виднелись знамёна Южан. Фир думал лишь об одном: выжить любой ценой и встреться с Аделин. И тут он услышал голос в голове. - Убить их всех!!! Сжечь!!! - голос напоминал приказ Капитана перед резнёй в деревне. Фира охватывал страх, но он продолжал стоять в ряду, словно один из камней замковой стены. Пока вражеское войско шло к рядам Легиона, голос продолжал говорить ему, но уже голосом Аделин. - Ты спасёшь меня? Ты стал рыцарем? Во врага начали лететь стрелы и заклинания, но они приближались всё ближе. Фир прикрылся щитом и выставил копьё перед собой. Из-за спины прозвучала команда: - Игнис! Легионеры прокричали: - Этерна! В этот же миг их копья покрылись пламенем, а руны на щите засияли. Фир, увидев пламя на своем копье, начал вспоминать момент своего ранения. Вспомнил лицо девушки, которую он убил, ту, что стреляла в него из арбалета; ту, что просила спасти его из лап чудовищ; ту, что дала ему амулет, спасший его от её же выстрела. Когда враг врезался в строй легиона, всё тело Фира покрылось языками пламени, его руки и ноги горели так же, как и его копьё, а глазные яблоки наливались ярко-алой кровью. Он стал жечь всех вокруг себя, не различая своих и чужих, пуская пламя из рук столь сильное, что оно плавило доспехи вместе с людьми. К Фиру за миг приблизился воин в половину человеческого роста, и застегнул на его шее ошейник с сияющими камнями и рунами. Внезапно все голоса в голове горящего замолкли, лишь один оставался, настолько ясный и чёткий, что казалось, будто он - это и есть сам Фир. - Жги врагов!!! - произнёс полурослик и указал на вражеский строй. До окончания боя Фир устраивал огненный ураган в строю противника: подобрав два топора, он размахивал ими, словно безумный факир. Слёзы, что шли из его красных, почти алых глаз, тут же испарялись из-за высокой температуры окутавшего его пламени. Сквозь безумие он понимал, что камень, расколотый болтом, содержал в себе поток чистой магии, которому некуда было деться, и тот устремился в единственный ближайший сосуд - в тело Фира. Теперь-то он понимал, почему так странно смотрели на него сослуживцы, когда тот контактировал с Аделин или упоминал её в разговорах. Она ведь была мертва, убита своим лучшим другом. А после был лишь фантом, очень живое воспоминание. Фир не стал рыцарем, он стал огненным чудовищем.”***
Очнувшись, Игир увидел вокруг себя членов его группы, они с тревогой и непониманием смотрели на него. Привстав, он осмотрел себя с ног до головы и обнаружил на предплечье новую рунную татуировку, значение которой не было ему известно. Игир встал, поправил одежду и отряхнулся от грязи. Командир начал причитать его и предупреждать остальных об опасности находок, пропитанных потоком. На слова Игира о том, что на дневнике не было никаких следов потока, командир лишь отмахнулся и сказал: - Всё равно надо быть внимательней. Имперское снаряжение зачарованно рунами, а руны это, по сути своей, чистый поток, преобразованный в символы. Хоть руны безопаснее использования потока в чистом виде, они также опасны и способны распадаться, выпуская поток из себя. - По всей видимости, дневник стал вместилищем потока, и ты принял всё, что было накоплено в нём, на себя. - сказал Фрат с проявляемой обеспокоенностью на лице. - Тебе повезло, магия из этого дневника могла убить тебя или того хуже, обратить в неразумного проклятого. - говорил Вирн, вытирая со лба пот. - Так или иначе, какого чёрта все стоят без дела? А ну быстро взяли ноги в руки и продолжили работу! - рявкнул Вирн так, что все стоящие рядом за мгновение разбежались и принялись за работу. - Проклятый дневник.. Неплохой, конечно, у мародёра трофей. - сказал Игир с усмешкой на лице и присоединился к остальным.