Твоими тропами ступая к исцелению.

Свет, слепящий и согревающий, просвечивал оранжевым сквозь веки. Доктор Се Лянь дремал прямо за столом в ординаторской: вторые сутки дежурства давались ему с каждым разом всё сложнее. То ли осенний авитаминоз, то ли накопившаяся за годы работы усталость, а может всё и сразу, оставили на его лице отпечатки тяжёлого каждодневного труда. Мелкие морщинки в уголках глаз и залом меж бровями, тёмные тени под глазами и острые черты лица красноречиво свидетельствовали о его переутомленном состоянии. Шёл третий год пребывания доктора Се на должности главного врача областной больницы провинции Сяньлэ. Областная больница — такое значимое, громкое слово, а главный врач — уважаемая должность, но… На деле же вся провинция составляла с десяток затерявшихся в высокогорье крошечных ферм и деревушек, а сама больница являла собой чистейший образец раритетного зодчества. Часть стен из саманной глины, другая часть — древний кирпич. Складские помещения, те и вовсе деревянные. В больнице давным-давно уже не проводилось настоящих операций и исследований. Несчастное, забытое всеми богами учреждение здравоохранения могло похвастаться лишь процедурным кабинетом, перевязочной для несложных ран и стационарным отделением на двадцать коек. Ремонта стены больницы не видели уже как лет сорок, и подновлять ежедневно отваливающуюся то тут, то там краску и штукатурку главному врачу приходилось либо самому, либо с помощью неравнодушных соседей и сотрудников. Единственной гордостью и самой новой вещью был видавший виды медицинский внедорожник. Его главный врач берег, как зеницу ока, ведь без машины в отдалённые селения не попасть, а люди болеют и там тоже. Се Лянь нехотя пробудился, отлепил щеку от столешницы и медленно, с хрустом выпрямился. Тело ломило от неудобной позы, ноги затекли. Потянувшись и поправив развалившийся пучок волос на затылке, он глянул в окно. Усыпанный листвой двор больницы пересекала невысокая фигурка с торбой за спиной. Се Лянь улыбнулся, быстро вскочил, сполоснул лицо, почистил зубы и сел обратно, притворившись спящим. Двери ординаторской открылись без стука. На пороге, с громким возгласом «Доброго утра, внучек Се!» возникла сгорбленная старушка. Её лицо, покрытое морщинами, что печеное яблоко, выражало доброжелательность и умиротворение. Се Лянь дёрнулся и распахнул глаза с наслаждением втягивая носом воздух: вместе с гостьей, в помещение вторгся и чудесный аромат свежей выпечки. — Доброе утро, госпожа Мо! — Селянь встал, почтительно приветствуя пожилую посетительницу, потянулся, зевнул в кулак. Старушка уже вовсю хозяйничала в отведённом под кухоньку уголке: достала кружки и тарелку, поставила кипятиться воду и неспешно сыпала заварку в чайник. Се Лянь было поспешил на помощь, но госпожа Мо фыркнула на него и отмахнулась: — Сидите уж! Всю ночь ведь глаз не сомкнули! Сейчас я вам устрою порядочный завтрак. Под порядочным завтраком госпожа Мо подразумевала исключительно стряпню собственного приготовления. В молодости она работала в самых престижных столичных ресторанах и училась кулинарному ремеслу у лучших мастеров. По правде говоря, лишь из её ежедневных угощений и состоял основной рацион доктора Се. — Спасибо! — Ещё раз повторил с улыбкой Се Лянь, принимая из рук заботливой старушки поднос с угощениями. От ароматной сдобы и свежесваренного риса с яйцом у доктора Се потекли слюнки, а в животе жалобно запели киты. Старушка Мо улыбнулась и похлопала подопечного по плечу, приговаривая: — Ешьте, ешьте. Помнится мне, когда вы только к нам приехали — были помясистее! — Она помяла, как бы невзначай, бицепс Се Ляня и покачала головой. Вздохнул и сам доктор Се. Действительно, раньше, до распределения в провинцию Сяньлэ он довольно много свободного времени уделял своей физической форме: полноценный отдых, ежедневные походы в спортзал и пробежки, в комплексе с богатым рационом поддерживали его тело в прекрасной форме. Всё осталось в прошлом. И свободное время и сон, и прежний сытый образ жизни. Остался только бег и прогулки в предрассветной туманной мгле. Нет, Се Лянь не потолстел, ни грамма лишнего жира в нём не прибавилось — лишь ушла былая плотная масса, тело сделалось поджарым, но осталось рельефным. Быстро прикончив завтрак, Се Лянь хотел было прибрать посуду, но госпожа Мо его опередила. — Не суетитесь пожалуйста. Лучше попейте со мной чаю. — Добрая улыбка пожилой женщины всегда обезоруживала Се Ляня. Он поглядел на циферблат наручных часов и выдохнул смущенно: — С удовольствием, но только недолго. В восемь начало обхода, а мне еще бы успеть пробежаться… — Распахнул выцветшие занавеси и приоткрыл створку окна. В комнату тут же проник пряный запах костра, палой листвы и хвои, смешался с ароматами чая и выпечки. Се Лянь вдохнул полной грудью и на несколько секунд замер, любуясь на чудесный вид. Прежде чем сесть за стол, он погасил верхний свет, и в ординаторской воцарился сизый таинственный полумрак. Пили чай молча, созерцая рождение нового дня. Легкий ветерок шевелил тонкие пушинки старушечьей шевелюры, и Се Лянь с замиранием сердца думал о том, сколько же еще лет и зим его будет каждое утро встречать теплая улыбка бабушки Мо. — Как дела у Юэ? — Тихо спросил он. — Хорошо. Звонила позавчера. Первый год учебы — самый тяжелый, но она полна энтузиазма. — Мо щурилась от первых лучей, упавших ей на лицо и дула на горячий пар. — Я жду ее к новогодним праздникам, обещала приехать погостить. Се Лянь молча кивнул и уставился на горизонт. Там, на лазорево-розовой глади, кутаясь в причудливые завихрения облаков, поднимался из-за скал золотой диск солнца. Краем глаза Се Лянь уловил лукавую улыбку старушки и мысленно приготовился к худшему. — Вот вернется, и будет помогать вам. Этому месту нужна заботливая женская рука, как и вам, доктор Се! Хе-хе! — Мо хихикнула в ладошку и подмигнула Се Ляню, совсем по-девичьи, даже кокетливо, но тут же посерьëзнела. — Простите, не слушайте старую дуру! — Ну что вы, что вы! — Се Лянь устало выдохнул и улыбнулся, сжав покрепче чашку двумя руками, — Я был бы рад помощи Юэ, работы здесь действительно много. Но лучше бы ей остаться в городе, или получить распределение в какой-нибудь научный центр, нежели прозябать тут. — Он посерьезнел и добавил: — Без перспектив и в изоляции. Госпожа Мо нахмурилась и пробурчала себе под нос что-то вроде: — У нее и так больше нет перспектив… Се Лянь поджал губы и проговорил мягко, но с напором: — Потеряв в одном, при должном прилежании, человек обязательно приобретёт в другом. Не ставьте на внучке крест, госпожа. Именно ваша с супругом вера в неё и питает её усердие. Я думаю, Юэ станет выдающимся врачом. Все задатки для этого в ней есть. — Ну, раз вы считаете — так тому и быть! — Усмехнулась Мо. — Но подумайте, всё-таки, как следует. Я была бы счастлива видеть доктора Се своим зятем. Се Лянь, как и множество раз прежде, ничего не ответил на такое откровенное заявление. Толку и сил спорить и отнекиваться не было. Госпожа Мо представляла собой весьма интересный клинический случай антероградной амнезии: сохраняя общую ясность ума, забывала порой даже вчерашний день. Только с помощью назначенных Се Лянем лекарств и ведения дневника она перестала откатываться в собственном осознании на год назад каждое утро. Однако, в мелких событиях и разговорах продолжала бесконечно повторяться. Шутливо сватала свою внучку как минимум по паре раз в неделю. Но Се Лянь знал: в каждой шутке есть лишь доля шутки. Закончили чаепитие в молчании. Госпожа Мо решительно вытолкала Се Ляня на пробежку, а сама принялась за наведение порядка в ординаторской. Доктор Се перечить не стал. Его благодарность к бойкой доброй старушке не знала границ. Он быстро поднялся на мансарду больничного крыла, в которой обустроил себе жильё. Помещение под крышей пустовало, когда он только приехал в Сяньле, поэтому Се Лянь решил не тратиться на аренду и заехал со своим скромным скарбом прямо в мансардную комнатушку. Отмыв стены, полы и окна, доктор Се обнаружил за старым шкафом проход на чудесный крохотный балкончик. Там потихоньку появились циновка, несколько горшков с цветами, столик и кушетка — место для уединения и приведения мыслей в порядок. А подъёмные деньги, выделенные ему, как молодому сельскому специалисту, Се Лянь вложил в ремонт медицинского автомобиля и закупку новой аппаратуры. Бывшая больничная койка, служившая доктору Се спальным местом, скрипнула под весом — он уже сменил медицинскую форму на спортивную, и надевал кроссовки для бега. Подумав, натянул на голову шапку — в горах уже холодало, не смотря на обманчиво солнечную погоду. Быстро размяв ноги приседаниями, он надел наушники, включил любимый спортивный плейлист и побежал вниз. Лес безмолвствовал и мерно ронял ало-золотую листву. Се Лянь выбежал из жилого квартала десять минут назад, и теперь полной грудью вдыхал зябкий влажный воздух. Виски и спина взмокли, дыхание участилось, а пульс клокотал в ушах. Но это вовсе не причиняло неудобства, напротив, Се Лянь наслаждался пробежкой и ощущением разогнавшейся по венам крови. Переставлял ноги в такт ударным из наушников и мерно трусил в гору. Совсем скоро перед ним предстала зеркальная гладь и багряный лес, что простирался на многие километры вокруг. Утёс, на который Се взбежал, величаво высился над озером. Небольшая утоптанная площадка на вершине была его излюбленным местом передышки. Се Лянь прошёлся несколько раз по кругу, попутно разминая торс и руки, постепенно замедлился и остановился. Тишину вокруг прорезали лишь крики птиц и тихий шелест сосен, запахи сырости, хвои и озона наполняли стылый воздух. У Се Ляня от этой спокойной осенней идилии в груди щемило что-то сладко-болезненное, давным-давно позабытое. Он решил поддаться лёгкому сплину и, присев на бревно, погрузился в созерцание собственных мыслей. Осенью он редко находил время для праздных раздумий, ведь сезон простуд не оставлял больницу без работы. Помимо ухода за пациентами, на плечи Се Ляня ложилась и забота о подготовке к холодам: заготовка дров и получение из города всяческих запасов на долгие пять месяцев. Зима в горах — вещь непредсказуемая. Сегодня ещё тепло и никто не болеет, а уже завтра может резко упасть температура, повалить снег и простывшие люди поспешат в больницу толпой. Не стоит забывать и о травматизме: основная масса населения провинции — старики, и кости их чаще проигрывают в сражении с гололёдом, чем побеждают. Шум нарастающего птичьего гомона помешал сосредоточиться и выдернул из невеселых размышлений. Се Лянь смекнул: кто-то или что-то движется прямо к поселению. Старинная каменная дорога вела от самого подножья хребта к районному центру Сяньле, а уже оттуда, разветвляясь на сотни грунтовых дорог поменьше — к крошечным деревушками в высокогорье. И сейчас, по всей её протяжённости то и дело вспархивали в воздух потревоженные стаи горластого воронья. Се Лянь нахмурился. Думы о прошлом и будущем подождут. Пора возвращаться и выяснить, кто же создал столько шума в их мирных краях. Он пустился в обратный путь и вскоре приблизился к окраине поселения. Вбежав на крошечную центральную площадь, запыхавшийся и разрумяненный доктор Се был встречен группой всполошившихся соседей. Они галдели вразнобой и кивали все, как один в сторону единственного в округе продовольственного магазина. — Доктор Се! Доктор Се! Вы слышали? У нас гости! — Первым подошел старый гончар Хон. — Из столицы! Ох, чует моё сердце — это не к добру… — Бабушка Мо, успевшая закончить уборку в больнице, и присоединившаяся к всеобщей суматохе, хмурилась и терла лоб. — И чего они забыли тут? — Поддакивала сбежавшая с поста медсестра Чжоу. Се Лянь протиснулся вперёд с выражением удивления на лице. Его и самого уже захватило всеобщее любопытство. Ведь для большого привоза продуктов рановато, да и заявки в магазин ещё никто не оставлял. Почтовая машина обычно приезжала раз в две недели и побывала здесь аккурат четыре дня назад. — Староста? Так помер он, полгода уж как. — Раздалось где-то впереди толчеи. Се Лянь похлопал по плечу дородную женщину прямо перед собой, что подбоченившись нервно топала ногой, и спросил: — Что происходит? Женщина обернулась и заулыбалась, словно увидела чудо: — Ох! А вот и Доктор Се пришёл! Не успел Се Лянь моргнуть, как его, схватили, словно тряпичную куклу, и вытолкали вперед. Он оказался в центре людского круга, у самых ступенек магазина, а прямо перед ним, сложив руки на груди, с невозмутимым видом стояли несколько хмурых незнакомцев.