Другой

— …и вот мы оказались здесь. Куай Лян нешироко развел руки в стороны, показав утопающее в зелени поселение Ширай Рю, и шлепнул ладонями о бедра. Вид у него был гордый начиная с той части, где он рассказывал о том, как взял своего друга Томаша и под покровом ночи сбежал из Лин Куэй, после чего основал… Ширай Рю. Этот мир был таким странным. От бога Лю Кана до живого Би Ханя — все было чуждо Ханзо, потому что он привык к другому. Вообще к другому. А теперь он сидит здесь, попивает чай и слушает Куай Ляна, который внезапно стал грандмастером его клана. Куай Ляна, контролирующего огонь. Куай Ляна, одетого в желтое. Молодого Куай Ляна. Ханзо не мог не сравнивать его с Куай Ляном из той, своей вселенной. Мысли сами лезли в голову, забивали ее, как пух, заставляя отводить взгляд. Они выглядят одинаково. Совершенно. Они неотличимы: его Куай Лян во времена того самого турнира, где погиб Би Хань, имел точно такую же внешность, как и этот: оба молоды и полны сил, у обоих узкое лицо с широкими темными бровями и большие уши. Рост один и тот же и телосложение. А еще был шрам. Тонкая полоса розоватого цвета, рассекающая бровь, потихоньку начала заживать, и Ханзо готов был поклясться, что форма пореза точь-в-точь такая же, как и у того Куай Ляна. Саб-Зиро, не Скорпиона. — Как ты его получил? — Брат, — повел плечами Куай Лян. Он повертел в широкой ладони небольшую чашку с ароматным желтым чаем и поджал тонкие губы. Лучи закатного солнца путались в его черных волосах, собранных в аккуратный пучок; редкие порывы теплого ветра заглядывали в чашки и дули на чай, будто пытаясь его остудить. Ханзо отпил немного и вновь прошелся взглядом по знакомой фигуре. От макушки до пят, вспоминая выученные наизусть мелкие детали. Куай Лян вдруг улыбнулся. Слабо, почти незаметно приподнял уголки губ и сузил глаза, глядя на сочного зеленого цвета траву перед порогом хижины и низкими ступеньками, на которых сидели он и его гость. — Мастер Хасаши, — юноша поставил чашку на поднос и заправил за ухо тоненькую прядь волос. Луч солнца, косой линией упавший ему на лицо, подсветил продолговатый шрам и шоколадного цвета радужку. У него подрагивали пальцы, и он взялся ими за колени. — А я есть в вашей вселенной? — Есть. — Расскажете? Мне интересно. Очень. Не каждый день встречаешь человека из другого мира, понимаете? Ханзо усмехнулся. — В моей вселенной ты криомант. И грандмастер Лин Куэй. Куай Лян приоткрыл рот в легком удивлении. Посмотрел на левую руку, повертел кистью, резво подвигав пальцами. Они горячие. По его венам текла кипящая кровь, разливалась по органам и сосудам, попадала в сердце и от него — по большей части — шел огонь. Оно помогало сжигать, испепелять, создавать рыжее пламя и устрашать противников. У того Куай Ляна пальцы ледяные. — Лин Куэй? А как же брат? — Сначала грандмастером был отец… отец Сектора? Не помню, как его зовут. А твой брат… — Ханзо замялся. Что сказать? «Я убил его»? Куай Лян смотрел с неподдельным интересом и почти детским восхищением. Он честно старался говорить на японском, пусть и с ошибками, и очень обрадовался, когда Ханзо предложил перейти на китайский. Которому его учил его Куай Лян. Парень очень много рассказывал о себе и очень много хотел спросить, но смущался. Как подросток, коих в клане было несколько человек, стеснялся заваливать гостя вопросами, но не мог сдерживаться. Часто бросал быстрые взгляды, смотрел прямо в глаза и едва контролировал себя, ерзал, волнуясь, так, что, казалось, еще чуть-чуть — и у него вспыхнут руки. Очень не хотелось расстраивать его и настраивать против себя. — Би Хань стал служить Куан Чи, — уклончиво ответил Ханзо и почти не соврал. После смерти Би Хань и правда перешел на сторону того темного мага, так что это не ложь. Отчасти. Куай Лян вскинул брови и неспеша кивнул с тихим «оу». Быстро моргнул пару раз, потер затылок. Зачем Лю Кан так поступил? Почему сделал его таким? Идентичным тому, кто прочно засел в памяти, являлся во снах и занимал собой добрую половину мыслей: каждая мелкая деталь, каждая морщинка и каждая родинка — все в образе этого Куай Ляна такое… такое знакомое. Родное. Но это не тот Куай Лян. Этот — другой. Он никогда не станет им, и дело здесь не только в пиромантии. — А какие у нас с вами отношения? Ну, там. Ханзо проследил взглядом за тем, как крохотная бабочка с крыльями голубого цвета села на кучку цветов у тропинки близ хижины. Она покрутилась на ярких лепестках, и он улыбнулся на выдохе. Расслабленно, умиротворенно. — У меня, как и здесь, Ширай Рю и Лин Куэй враждовали, но спустя много лет стали союзниками, — Ханзо отпил еще чая. На белом узком донышке оставалось совсем чуть-чуть, буквально на половину глотка. — Мы с Куай Ляном стали… м-м… Куай Лян просиял. Наклонился немного, готовый услышать конец предложения, и не сдержался. Улыбнулся широко, так, что в уголках рта и больших глаз залегли морщины. — В общем, мы с моим Куай Ляном как братья, — тоже почти правда. Почти. — Это круто, — Куай Лян пригладил пальцем бровь и обхватил руками колени, подтянув их и поставив ноги на ступеньку повыше. Вид у него был мечтательный. Он смотрел на оранжевое закатное небо точно так же, как и тот Куай Лян. — Рад, что мы… вы поладили. Правда ли он другой?