You are a monster from hell

      Джисон увидел его в ресторане за ужином. Снявший лёгким движением чёрное пальто, под которым оказалась шёлковая блузка, открывавшая вид на красивые ключицы, он не мог не привлекать внимание. Хан в тот вечер слишком часто терял нить разговора, впитывая тёмным взглядом грациозные движения ладоней парня за соседним столом. Потом это наверняка принесёт свои проблемы, — ужин был с главой инвестиционного фонда и от него зависело, повысят ли Джисона или нет — но попросту не мог оторвать взгляда от другого столика. Иногда они сталкивались взглядами, задерживая их на секунду дольше необходимого — Джисон с лёгким прищуром, парень с кошачьими глазами с ухмылкой на один уголок губ. Пообещав себе подойти и взять его номер, Хан запретил себе отводить взгляд в сторону и продолжил вести переговоры насчёт инвестирования нового проекта фирмы, в которой он работал.       Через пару десятков минут, договорившись о полном финансировании, он выдохнул и попрощался с засобиравшимся мужчиной. Он точно получит повышение с таким успехом, это не могло не радовать, но, бросив взгляд на соседний столик, вся радость моментально испарилась — официант в строгом костюме собирал тарелки, и номер брать было уже не у кого. Раздражённо выдохнув себе под нос, Джисон оставил на столе купюры и подхватил пальто, поспешив к выходу. Морозный воздух забился в лёгкие, покалывая ноздри, и Хан осмотрелся по сторонам, пытаясь вспомнить, где он оставил машину.       — Не потерял меня, красавчик? — услышав мягкий звонкий голос, Джисон обернулся, сталкиваясь взглядом с усмехающимися глазами.       — Потерял, — утвердительно кивнул Хан. — Дашь свой номер, чтобы больше терять не пришлось?       — Я не делюсь своим номером с теми, имени кого я даже не знаю, — прищурив глаза, ответил парень.       — Хан Джисон.       — Приятно познакомиться, Хан Джисон, — поднял он уголок губ. — Но номер всё же не дам. Можешь завтра пригласить меня на ужин, тогда я подумаю.       В этих кошачьих глазах плясали дьяволята. Не стоило доверять человеку с таким завораживающим взглядом, но Джисон отмёл ненужные мысли, уверенно сказав:       — Завтра в шесть в этом же ресторане.       — Хорошо, — кивнув, парень развернулся, чтобы уйти.       Джисон моргнул недоумённо и, напрягая голосовые связки, спросил:       — Как мне быть уверенным, что ты придёшь?       — Никак. Лишь надеяться, — бросил, развернув лишь голову, тот и ушёл.       Надежда была чужда Джисону, всегда полагавшегося только на свои силы и возможности, но иного выбора у него не было. Следующим вечером он сидел в этом же ресторане, перед этим перерыв весь свой гардероб и остановившись на чёрных зауженных брюках со стрелками и белой рубашке. Он поглядывал на наручные часы, считая минуты и ожидая. Когда стрелка приблизилась к семи, он встал, разочарованно выдохнув, но, подняв взгляд, увидел входящего в ресторан кошачьего парня, как он называл его у себя в голове, всё ещё не зная имени.       — Смотрю, надежда быстро покинула тебя, — приблизившись к Хану, усмехнулся парень.       — Не привык ждать кого-то дольше двадцати минут. Для тебя сделал исключение, прождав втрое дольше, — ответив, Джисон протянул руку к скинутому с плеч пальто, чтобы отдать в гардероб, на что получил благодарный кивок.       Вернувшись и сев на своё место, Джисон быстро определился с заказом и, отложив меню на край стола, принялся изучать взглядом парня напротив. Прямой ровный нос с чуть вздёрнутым кончиком, действительно кошачий — вчера не показалось — разрез глаз, обрамлённых густыми пушистыми ресницами, блестящие в свете спускающихся с потолка подвесных ламп губы, гладкая, почти шёлковая, на вид, кожа. Шёлковая блузка винного оттенка, подчёркивающего бледность кожи, открывала вид на острые ключицы. Его красота была изящной и утончённой, а Хан привык оценивать такое по достоинству. Парень напротив резко поднял глаза, почувствовав на себе изучающий взгляд, и так же, как и Джисон минутами ранее, отложил меню. Играя в переглядки, они не заметили, как подошёл официант.       — Добрый вечер. Могу я принять ваш заказ?       Когда каждый озвучил свой выбор, официант спешно удалился.       — Как тебя зовут? — первый подал голос Хан.       — Попробуй угадать, — растянув губы в игривой улыбке, ответил парень.       — Ммм, — протянул задумчиво Джисон.       — Почти верно. Минхо.       Вскоре официант принёс бутылку вина и разлил по бокалам. Сделав глоток, Джисон прикрыл глаза, ощутив на языке ежевику с цитрусовым послевкусием.       — Хороший выбор, — сказал он, подняв глаза от бокала на Минхо.       — Моё любимое, — кивнув он. — Рад, что ты оценил.       За обсуждением вкуса вин и еды, после того, как ту принесли, они не заметили, как за окном стемнело и на улице загорелись фонари.       — Так ты дашь мне свой номер? — спросил Джисон, подавая Минхо пальто.       — Так ли он тебе нужен? — поднял брови Минхо, просовывая руки в рукава.       — Да, — уверенно кивнул Хан, подтверждая свои слова.       Минхо застыл на пару секунд, а потом его лицо озарилось улыбкой и он протянул ладонь.       — Дай свой телефон.       Получив заветный номер, Джисон долго думал, что написать. Мысли пробегали в голове, сменяя друг друга, но каждое из сообщений казалось неправильным. Это сказывалось на работе — он часто выпадал из обсуждения того или иного проекта на общих совещаниях, но его всё же повысили, потому что он оставался лучшим в отделе. Подумав, что это отличный повод встретиться, он написал сообщение Минхо с предложением отметить.       Минхо согласился. На ужине он так же, как и в остальные их встречи, был красив, что Джисон не мог отвести взгляда. На этой встрече они не закончили общаться, лишь начали встречаться всё чаще, узнавая друг друга лучше. Джисон рассказал ему о своей работе и каких трудов стоило получить должность, на которой он сейчас, рассказал о семье, не вдаваясь в подробности, о детстве. Присутствовала лишь одна вещь, беспокоившая Хана — с каждой встречей он открывался всё больше, а Минхо так и оставался для него закрытой книгой. Обложка лишь путала, под этой красотой могло скрываться что угодно. Каждый раз, когда Джисон задавал тот или другой вопрос, о детстве, о работе, об окружении и прочем, Минхо ловко уходил от ответа, отшучиваясь со звонким смехом, вызывающим трепет в груди Хана, или незаметно переводя тему.       Они не обсуждали отношения, которые их связывают, не обсуждали, кто они друг для друга, всё случилось проще. После одного из ужинов Минхо не ушёл в противоположную от автомобиля Джисона сторону, а прошёл с ним и занял пассажирское сидение. В тот вечер, оказавшись дома у Хана, в интимной обстановке, создаваемой светом и теплом, исходящими от горящих и потрескивающих поленьев в камине, они поцеловались. Они целовались долго и неустанно, кусая губы друг друга по очереди и сталкиваясь языками. Но когда возбуждение накрыло Джисона, а тело начало требовать большего, Минхо отстранился с блестящими от слюны губами и сообщил, что ему пора.       Ли казался Джисону бабочкой, таким же нежно красивым и утончённым, лёгким и способным упорхнуть, когда ему это хотелось — от вопроса, на который не хотелось отвечать, из ресторана после ужина, из дома Джисона, когда всё становилось слишком серьёзным.       Хан стал зависим от чувственных, еле ощущаемых, касаний холодных пальцев к его коже, от кошачьих глаз, в которых часто просыпались дьяволята, делая своего хозяина слишком красивым, почти неземным, от пушистых волос, в которые он зарывался пальцами, пока целовал мягкие губы. Всё рядом с Минхо казалось таким лёгким, таким ненастоящим, эфемерным, что Джисон порой не был уверен, а не плод ли всё это его фантазии, но Минхо, сидящий на его коленях, прогонял все мысли из головы, жадно вылизывая чувствительную кожу на шее, отчего по спине бежали мурашки.       Когда они не встречались в ресторане за ужином, Минхо часто приезжал домой к Хану. Он скидывал пальто с плеч и проходил в гостиную, где на диване с ноутбуком на коленях сидел Джисон, делая очередную документацию по работе. Ноутбук сразу оказывался отложенным, а место на коленях занимал Минхо, после чего они направлялись в комнату.       Ли никогда не оставался до утра, а Джисон, разморённый сильным оргазмом, никогда не замечал, когда именно уходил Минхо и всегда просыпался в кровати один. И он бы злился на это, но, откровенно говоря, его всё устраивало, потому что каждое утро он просыпался от будильника, установленного Минхо перед уходом, быстро перекусывал завтраком, заботливо оставленным на кухне всегда с запиской, написанной аккуратным почерком, и спешил на работу.       Так длилось какое-то время, на протяжении нескольких месяцев, и они не обсуждали, кем являются друг другу. Минхо знал, что у Джисона больше никого нет, а Хану было достаточно знать, что Минхо хотя бы на какой-то, пусть даже мизерно малый, процент, является его, отдавая большую часть своего свободного времени и выстанывая его имя, пока Джисон проводит ладонями по гладкой коже на бёдрах. Они не стремились вгонять друг друга в рамки, наслаждаясь тем, что уже имеют.       Вернувшись после очередного долгого рабочего дня, — пришлось задержаться, чтобы доделать отчёт — он застал Минхо в гостиной с одной лишь его рубашкой, накинутой на плечи. В руке был бокал его любимого вина, которое Хан стал покупать домой после первого ужина, а тишину комнаты заполняла песня, включенная на аудиосистеме. Ли плавно двигал бёдрами, двигаясь под музыку и наслаждаясь вкусом вина, совсем не замечая возвращения хозяина дома.       Джисон, успевший снять пальто и оставить ботинки у порога, облокотился о косяк двери, наслаждаясь открывшейся его глазам картиной. Он ещё не видел Минхо таким, тот всегда был закрытым, контролируя каждое слово и движение, так что видеть расслабленного Ли было неожиданно приятно. Когда песня закончилась, Минхо обернулся, чтобы подойти к аудиосистеме, и заметил стоящего в дверях Хана.       — Уже вернулся? — промурлыкал он, всё же включая следующую песню.       Джисон оттолкнулся от косяка и подошёл к Минхо, притянув к себе за край белой рубашки.       — Ты превосходно выглядишь в моей одежде, — прошептал он, наклоняясь к губам, по которым за несколько дней, что они не виделись из-за работы, успел соскучиться.       Ли коснулся губ, пропуская язык в свой рот и позволяя вести в поцелуе Джисону. Они целовались медленно, без привычной, присущей им страсти, охватывающей с самого начала.       — Решил сделать сюрприз, — оторвался с характерным звуком и ниточкой слюны, протянувшейся между их губами, Минхо.       — По какому поводу? — улыбнулся Хан, опуская холодные после уличного мороза ладони на поясницу, и, скользнув ниже, сжал упругую ягодицу.       Минхо приоткрыл губы, рвано вздыхая, и ответил шёпотом прямо в губы:              — Ты много трудился в последнее время. На работе тебя так не наградят.       Не переставая целоваться, они переместились на диван. Минхо так привычно и желанно разместился на коленях Джисона, спускаясь поцелуями на шею. Хан запрокинул голову на спинку дивана, чувствуя, как Минхо прикусывает зубами тонкую кожу, оставляя бордовые следы. Возбуждение накатывало волнами, отчего взгляд становился мутным. Джисон взял в ладони лицо Минхо, оторвав от своей шеи, и поцеловал, сразу врываясь своим языком в его рот. Поднявшись с Минхо на руках, он направился в комнату, где опустил его на холодные простыни, сразу нависая сверху. Окинув жадным взглядом лежащего под ним парня, он стянул с него нижнее бельё, откинув куда-то на пол, и провёл, едва касаясь, от шеи к полувставшему члену, отчего Ли выгнулся в спине, а с его губ сорвался тихий стон.       — Ты такой красивый, — завороженно прошептав, Хан наклонился к члену Минхо, обхватив его губами, чем выбил следующий, более громкий, стон. Он двигал головой вверх-вниз, помогая себе рукой у основания, менял угол наклона головы и проходился языком по головке, задерживаясь на мгновение губами наверху. Прогибаясь в спине и поджимая пальцы на ногах, Минхо запустил пальцы в волосы Джисона, не переставая стонать.       — Хан-и, если ты не прекратишь, я скоро кончу, — сбиваясь, сказал Ли.       Джисон выпустил член Минхо изо рта и, поцеловав выпирающую тазобедренную косточку, потянулся к прикроватной тумбе, вытаскивая оттуда смазку и презерватив. Минхо, отойдя от удовольствия, заполнившего всё его тело, поднялся и надавил на плечи Джисона, заставляя того лечь.       — Моя очередь, — хитро прищурившись, сказал он.       Стянув с Джисона рубашку, он припал губами к груди, оставляя мокрые поцелуи на ключицах, а потом провёл языком дорожку до сосков, захватив один между губами. Джисон начал дышать через рот, когда Минхо, расстегнув ремень, снял с него брюки. Проведя языком через ткань боксёров по члену, он захватил губами головку, посасывая. Ощущения были притуплённые, но даже они заставили Джисона рвано вздохнуть. Минхо снял последний предмет одежды с Хана и провёл языком от основания до головки, а после стал выцеловывать паховую область. Смочив слюной солоноватую от предэякулята головку, он сразу опустился головой до основания, уткнувшись носом в кожу, отчего Джисон обронил с губ громкий от неожиданности стон. Блуждая руками по чувствительным бокам, Минхо двигал головой и пробегался языком по головке. Останавливался, перехватывая пальцами у основания, когда Джисон был на грани, и продолжал.       Устав терпеть сладостную пытку, Джисон оторвал Минхо от своего паха, подмяв в следующее мгновение его под себя. Посмотрев мгновение в распахнутые в удивлении глаза Ли, он снова начал целовать его шею, коленом раздвигая его ноги. Это всё, каждый их секс, походил на игру. Каждый раз они словно проверяли, кто дольше продержится, максимально стараясь растянуть момент прелюдии. Хан поднялся ладонью по бедру и достиг колечка мышц, удивляясь, когда наткнулся пальцами на холодное стекло. Оторвавшись от становящейся местами красной кожи на ключице, он взглянул Минхо в глаза.       — Я подготовился, — улыбнувшись одним уголком губ, ответил Ли на незаданный вопрос.       Прорычав, Джисон уткнулся лицом в изгиб шеи Ли, куснув ключицу.       — Ты замечательный, сладкий, — прошептал он в кожу.       Джисон сел между разведённых, согнутых в коленях ног Минхо и надавил пальцем на пробку, вызвав приглушённый стон сверху, а после аккуратно вытащил её, отложив на покрывало. Быстро раскатав презерватив, он выдавил холодную смазку на пальцы и, немного растерев её в ладони, чтобы согреть, смазал дырочку и свой член. Удерживая свой вес на руке около головы Минхо, Джисон, направляя рукой, вошёл и сдавленно простонал, прикусив губу. Минхо скрестил ноги в лодыжках за спиной Хана и надавил пяткой на поясницу, выдохнув весь воздух от чувства наполненности и бессловесно давая разрешение двигаться.       Джисон совершал медленные толчки, любуясь таким красивым лицом Ли, блестящим от капелек пота в приглушённом свете настольных светильников. Поцеловав сухие от постоянных вдохов через рот губы, Джисон вышел, услышав обиженное мычание, и перевернул Минхо, сразу же войдя под другим углом и попадая по простате, отчего с губ Ли сорвался несдержанный звонкий стон. Приподняв того за бёдра, он положил ладонь между лопаток, надавливая.       — Прогнись для меня, — сказал он срывающимся голосом.       Минхо поспешил выполнить просьбу, подтянув колени немного ближе к себе и прогибаясь в пояснице, а Хан начал двигаться быстрее, разместив ладони на пояснице, с которой скатывались капельки пота. Вид, как его член обхватывает дырочка Ли, окончательно уничтожил все остатки контроля, из-за чего Джисон начал двигаться ещё быстрее, проезжаясь по комочку нервов при каждом движении. Стоны Минхо заполнили всё пространство, отпечатываясь в сознании Хана и приближая к завершению. Казалось, он мог кончить только от воспроизведения их в своей голове.       — Сон-и, помоги мне, я скоро, — простонал Минхо, опуская голову на сложенные руки.       Джисон опустил ладонь на член Ли, двигая рукой в такт толчкам. Много Минхо не потребовалось, — через пару минут он сжался вокруг Джисона и, почти проскулив, кончил в ладонь Хана, попадая на простыни. Джисон, удерживая расслабленное оргазмом тело, ещё несколько раз толкнулся, почти не выходя, и излился следом, прикусив губу. Сил не осталось, но он всё же вышел из Минхо и, сняв и завязав презерватив, отложил его на прикроватную тумбочку, падая рядом.       Он ожидал, что сейчас Минхо сходит в душ и, как и всегда раньше, упорхнёт из его дома, но тот придвинулся, уткнувшись влажной макушкой в шею, и обнял, продолжая шумно дышать, силясь восстановить дыхание.       — Останешься на ночь? — с надеждой спросил Джисон, поглаживая волосы, от которых так приятно пахло ванилью.       Минхо кивнул, обнимая его сильнее.       — Думаю, теперь я чаще буду оставаться до утра, — прошептал он. — Пошли в душ, — подняв голову, сказал он, смотря взглядом, в котором плясали дьяволята.       И Джисон, наплевав на усталость, поднялся с кровати, направляясь следом. Минхо для него так и оставался закрытой книгой, он всё ещё казался бабочкой, готовой упорхнуть в любой момент, но Хану нравился такой Минхо, такой близкий и такой недоступный, красивый до чёртиков и любимый.